[Special] Bohemian Rhapsody (1/2)
Кто грядет за пургой
Из обители молний
Тот единственный мог бы проникнуть за край.
Так гряди из-за гор,
Из-за бурного моря,
И у этого мира ее забирай,
И навеки ее забирай!
(Мельница — Обряд)
***
Прежде, чем мы с вами заглянем в 60-е, а потом погрузимся в 70-е, я хочу, чтобы вы услышали эту часть истории. Что-то в ней может показаться вам непонятным, ведь для Тома Реддла это события прошедших дней, а для вас еще нет. Прошу меня простить за это. Но не бойтесь, в какой-то момент вы будете знать чуть больше, чем мистер Реддл.
События, о которых я хочу поговорить, произошли в 1976 году, вторая магическая война была в зените, Амелия все ещё чуралась себя, а Лиза-Лиза окончила пятый курс школы чародейства и волшебства «Хогвартс».
***
Слаще, чем в Париже, Том Реддл нигде не спал. В своем доме он мог позволить себе не спешить с пробуждением, да и вставать тоже не торопился. Правда, в ту ночь со сном были проблемы.
Том и Антонин прибыли в Париж в последнюю неделю августа 1976. Виски, танцы и песни. Правда, как-то быстро Том и Амелия оказались на диване. Амелия прижалась к Тому и даже начала немного посапывать. Реддл увёл Дюма спать, пока Долохов и Лиза-Лиза рьяно спорили о восстании гоблинов.
Давненько Том не помогал немного пьяненькой Амелии переодеться в сорочку. Амелия тихо посмеивается, загадочно улыбается, прикладывает указательный пальчик к губам.
— Дорогая, — шепчет Том, — ты уже взрослая девочка, давай ты переоденешься нормально.
Амелия тихо хихикнула, дёрнулась и толкнула Тома на кровать, уселась сверху и, наклонившись, прошептала:
— Вот скажи, зачем мне сорочка?
Том ухмыльнулся, небрежно взмахнул палочкой, дверь закрывается на защелку.
Амелия ластится, словно кошка. Когда Том был молод, то боялся, что Амелия будет нежна с кем-то другим. Прошло уже больше тридцати лет, и Том Реддл знает, такая Амелия Дюма только с ним, и ревность ему более не мешает в полной мере насладится этими чувствами. Особенно после, когда Амелия спит, прижавшись к нему. И вроде, кажется, Том собрал все для спокойного сна, да только тот не идёт. Том спит беспокойно, часто просыпается. Прижимает Амелию к себе, хотя кажется, куда еще ближе? Засыпает, но лишь на мгновение, и просыпается вновь.
В девять утра Том оставил эту битву. Ворча, как старый дед, надел халат и отправился в душ. Резко дернул дверь и вздрогнул, вспомнил, как три недели назад началось одно его утро. Выругался.
Отчего такая нервозность и такое возбуждение. Как будто должно случиться что-то, чего он так давно ждал. Стоя под струями воды, Том вспомнил: книга. Хоть небольшой кусочек французской семьи, подарившей Тому Амелию. Найти что-то о Ришелье оказалось почти невозможно, да и не было у Тома столько свободного времени, чтобы в этом ковыряться. Только справка из французского министерства магии, да тонкая папка из британского министерства: семья Ришелье исключена из Европейского совета волшебников в 1690 году, и за свои преступления подлежит уничтожению. Все остальные бумаги по этому делу оказались закрыты в Отделе тайн. Руквуд не мог их вынести или сделать копии, не вызвав подозрений. Знать правду Тому конечно охота, но он не может позволить себе потерять такого человека в Отделе по личным причинам.
Том Реддл возненавидел день, когда перед ним опустилась эта папка. И нет, не потому что не получил ответов, что для Тома было в новинку. Дело в двух листах пергамента. Во-первых, Ришелье исключили из совета через год после принятия Международного Статута о Секретности. Во-вторых, в бумагах не указано, что вменяют им в вину. Но куда важнее, что Том узнал, как семья предала его. Под смертным приговором тридцать шесть подписей, и Мраксы среди них. Его тоска по увядшей семье сменилась мстительным удовольствием от того, что те канули в нищете, а их последний потомок сын маггла. Магия священна для Тома, и какие бы мысли и тезисы он не продвигал, в его картине мира не укладывается одна мысль: чем может так провинится семья волшебников, что ее уничтожат. Да, отдельные личности могут быть проблемой, но не все сразу! К 1976 году Том Реддл убил многих, в том числе и волшебников, и сотворил такие поступки, от которых волосы могут шевелиться в ужасе. И это надо было предкам так постараться, что сам Темный Лорд был готов им сказать: «Вы больные ублюдки!».
Том вышел из душа и вернулся в спальню. Прилёг на кровать, притянул Амелию к себе и нежно прошептал ей на ухо:
— Дорогая.
Амелия резко дёрнулась и подскочила.
— Я все проспала?!
— Нет-нет, — нежно произнёс Том, укладывая Амелию обратно. — Ещё десяти нет.
— Что тебе нужно? — устало поинтересовалась Амелия, прижимаясь к Тому.
— Книга.
— Ты не привез с собой ничего почитать?
— Нет, мне нужна особая книга, которая есть только у тебя, — ухмыльнулся Том.
— Серьезно? — устало протянула Амелия. — Сейчас?
— Я выспался.
— Врешь, — цокнула Амелия. — Если думаешь, что я не чувствую, как ты мечешься по кровати, то у меня для тебя плохие новости. Может после завтрака?
— Просто скажи где она, и спи дальше.
— Внизу, на книжной полке, во втором ряду, она там одна.
— Благодарю, — отозвался Том, поцеловал Амелию в макушку и отправился на первый этаж.
Несмотря на то, какими хмельными были Лиза-Лиза и Долохов, им хватило сил прибираться. Том подошел к полке и приступил к поискам. Небольшая книга, в красном переплете, как и говорила Амелия, была спрятана за первым рядом книг. Именно спрятана, другого ощущения у Тома не было. Красная кожа, герб в виде головы волка. С книгой Том вернулся в спальню. Амелия посапывала, а еще успела собрать под себя одеяло. Том ухмыльнулся и, устроившись на кровати, открыл книгу. Какой-либо ценной информации или историй там не было, это и правда был песенник, а также сборник сказок. Но Том все равно вчитывался в каждое слово, искал подсказку.
Песни были о бравых войнах, сражениях, часто встречались слова «кровь» и «луна». Может Ришелье были воинами? Интересная гипотеза. В средние века уклад жизни был иной, и такие волшебники наверняка были нужны. И это объясняет, почему первым делом при упоминании слова «защита» семилетняя Лиза-Лиза умудрилась наколдовать топор. В сказках для Тома не было ничего странного, многие из них были созвучны с маггловскими, их Том слышал в приюте. Прочитанный вариант «Красной шапочки» впервые за всю жизнь показался Тому логичным: при чем тут волк, конечно это был оборотень! Только вот красная шапочка в этой истории была не маленькой девочкой, а взрослой, да к тому же охотницей.
В пол одиннадцатого Амелия начала ворочаться, повернулась к Тому и, не открывая глаз, произнесла:
— Как-то долго ты читаешь.
— Я стараюсь ничего не упустить. Кстати, одну сказку отсюда я уже слышал.
— Нет, — сонно отозвалась Амелия.
— Это ещё почему?
— Эта книга в единственном экземпляре, а эти песни и истории, если и выходили за пределы семьи, то очень быстро меняли вид.
— Но я слышал, — опротестовал Том. — Вот эту, «Сказ о том, как Змей встретил Волка». Это было в Австрии, вроде в 1949. Какой-то старик пытался впарить мне пророчество, а потом рассказал эту сказку, слово в слово.
— Старик? — переспросила Амелия и приоткрыла глаза.
— Местный алкаш, — отмахнулся Том, а затем хмыкнул. — Сказал, что я зайду в самую глубь Черного леса.
— Ну для этого, — вздохнула Амелия, — тебе придётся умереть, mon cher.
— Не понял, — удивился Том и взглянул на Амелию.
— Шварцвальд вместе с замком сожгли в 1697.
— У вас прям замок был? — удивился Том, наблюдая, как Амелия поднимается и идет к креслу.
— Ага, — без интереса ответила Амелия и накинула на себя халат.
— Ну, если честно, мне не очень хочется умирать, — признался Том.
— Смерть неизбежна, для всех, mon cher, — фаталистично ответила Амелия, надевая кулон в виде головы волка.
— А тебе бы не хотелось ее одолеть?
Амелия обернулась к Тому, надела кольцо на палец, и произнесла:
— Ты же читал сказку о красных колдунах, попытаешься его одолеть, и он придёт, заберёт все, что тебе дорого, и сделает своим слугой.
— Это просто сказка.
— Ты прав, — кивнула Амелия, подошла и присела на краешек кровати рядом с Томом. — Если ты, mon cher, когда-нибудь сможешь одолеть Смерть, прошу, позволь мне дожить до старости и спокойно умереть. Жизнь, иногда, бывает очень утомительна.
— Не нравится мне этот разговор, — проворчал Том, закрывая книгу.
— Ты сам его начал, — хмыкнула Амелия и подалась вперёд, коснулась губами его щеки. — Пойдём готовить завтрак, и, может, выпив кофе, я осчастливлю тебя легендой, которая легла в основу сказки о змее и волке.
Амелия поднялась и направилась на кухню, Том последовал за ней.
— Пока я варю кофе, — заметил Том, — ты можешь рассказать мне эту легенду.
— Все то тебе хочется знать, — вздохнула Амелия, но к плите не подошла, просто опустилась на стул.
Том понял намёк, выхватил турку и полез за банкой с кофе на полку.
— Я любознательный.
— Ладно, я готова обменять эту легенду на чашку кофе, — улыбнулась Амелия, рассматривая, как Том колдует над плитой.
— Я весь во внимании, — Том развернулся и испытывающее взглянул на Амелию, та вздохнула и начала:
— Говорят, эта история произошла в Х веке с моим далеким предком по прямой линии. Его звали Гензель. В одном трактире на него напали оборотни, и его выручил молодой волшебник — Салазар Слизерин.
— На ходу что ли выдумываешь? — рассмеялся Том и обернулся к турке.
— Ах если бы, mon cher, — нараспев произнесла Амелия. — Эту легенду мне рассказали вейлы.
— Но в той сказке волк пообещал дочь за змея отдать. Ну и у них ничего не вышло.
— Ну так если ты говоришь о волке и змее как о волке и змее, то это одно. Ну, а если ты говоришь о змее и волке, как о символах, то это немного о другом.
— Волк символ твоей семьи? — удивленно спросил Том и обернулся.
— Я думала ты знаешь? — округлила глаза Амелия, и невольно коснулась кулона на шее.
— Откуда мне было знать? — поразился Том.
— Так ты же мне кулон подарил.
— Это было стечение обстоятельств, — отмахнулся Том и повернулся к плите. — Я был в Париже, увидел кулон, вспомнил о тебе… Получается, угадал? — Том сам поразится этой мысли и оценивающе взглянул на Амелию. Определено, в ней нет никаких волчьих черт, тогда почему он решил, что это идеальный подарок для неё?
— Так может все же волк выдал свою дочь за змея? — с веселой ноткой поинтересовалась Амелия. — С другой стороны, это случилось тысячу лет назад, поди разбери, что там было на самом деле.
— Юридически нет, — заметил Том, опуская кружку с кофе перед Амелией. — Хотя… всегда казалось, что «супруги» это нечто большее, чем свидетельство. Ладно, оставим байки на старость. Песни то петь будешь? — Том сел напротив Амелии.
— Серьезно? Том, я ценю твоё неподдельное восхищение предками и уважение к их наследию, но я предпочитаю жить настоящим, не таща мертвых за собой, — пробурчала Амелия, сжимая кружку.
— Ой да не зуди, Клара и Аннет в восторге от этой идеи, как и Лиза-Лиза, тут только ты упираешься.
— Ну не хочется мне.
— У вас наверняка и платьица какие-то особенные были, — сверкнув глазами, заметил Том.
Амелия отставила кружку, резко поднялась, обошла стол, схватила Тома за ворот халата, и прошептала:
— Если ты, темный колдун, хочешь трахнуть меня в красном платье, то просто попроси.
Том схватил Амелию за талию и усадил к себе на колени.
— Значит это правда про красные одежды, — прошептал Том на ухо Амелии. — Мне кажется, ты знаешь больше, чем говоришь.
— Я знаю достаточно, чтобы в это не лезть, — проворчала Амелия.
Том тяжело вздохнул, уткнулся носом в щеку Амелии, одной рукой прижал ближе, другой поглаживал ее бедро.
— Это просто песни, дорогая, — мягко начал Том. — И я могу понять, почему ты не хочешь об этом говорить.
Амелия вздрогнула.
— Куда ты залез?
— Почему сразу залез? — разочарованно протянул Том, откидываясь на спинку стула, но не отпуская Амелию.
— Потому что ты отстаешь с расспросами только после того, как получаешь ответ, — вздохнула Амелия.
— Да залез, — признался Том. — Ничего толком не узнал, а то что узнал мне не понравилось. Возможно, я даже почувствовал вину.
Амелия подалась вперёд и коснулась губ Тома своими. Вроде бы не требует ответа, но Том не может устоять. Такая тёплая и нежная, да и этот вкус кофе на губах. Том подается вперед, прижимает Амелию ближе.
— Тему переводишь, — прошептал Том, когда Амелия оторвалась от губ и уткнулась в его щеку.
— Вина то не твоя, — с грустью произнесла Амелия. — Давай оставим это им. Здесь сейчас только ты и я, и меня мало волнуют грехи и легенды прошлого. Меня волнует только наше настоящее и, чуть-чуть, наше будущее, — Амелия выпрямилась, уперлась ладошкой в грудь Тома, гордо вскинула голову. — Если тебе так хочется услышать старые песни, то я что-нибудь да спою. Но! Ты будешь мне должен.
Том рассмеялся и притянул Амелию, чтобы поцеловать.
— Для такого, — раздался голос за их спинами, — у вас есть спальня, уважаемые родители.
Том обернулся, а Амелия выглянула из-за его плеча. В дверях стояла Лиза-Лиза, выглядела помятой, длинные чёрные волосы неряшливо собраны в высокий хвост. Босая, в длинной футболке вместо пижамы. Шаркая, Лиза-Лиза подошла к холодильнику и извлекла оттуда бутылку молока.
— Если пьешь с феей крестной, будь готова к последствиям, — ухмыльнулся Том, отпуская Амелию и поднимаясь со своего места. — Кофе будешь?
— Ага, — вяло ответила Лиза-Лиза, и медленно опустилась за стол.
— Ты вечером то справишься? — поинтересовалась Амелия, возвращаясь на своё место.
— С чем это? — спросил Том, колдуя над туркой.
— У меня смена в «Айсберге», — просто ответила Лиза-Лиза.
— А ты что там делаешь? — осторожно уточнил Том.
— Танцую*, — фыркнула Лиза-Лиза.
— Что?! — Том резко развернулся.
Лиза-Лиза рассмеялась, но тут же ойкнула от головной боли, и приложила ко лбу холодную бутылку молока.
— Да я пошутила. Расслабься, мне же нет семнадцати. Я там работаю официанткой. Надо подзаработать немного денег.
— Зачем?
— У меня есть группа, и нам нужны средства на группные нужды.
— Зачем? — повторил свой вопрос Том, наливая кофе в кружку. — Для денег у тебя есть родители. Ты всегда можешь просить их у нас.
Амелия многозначительно кашлянула.
— У мамы, — скорректировал себя Том, и чуть громче чем надо, опустил кружку перед Лизой-Лизой.
— За что? — с болью в голосе спросила Лиза-Лиза, жмурясь от громкого звука.
— Шуточка была не очень, — легко ответил Том и опустился на своё место.
— Ты очень жесток, papa, — протянула Лиза-Лиза, затем взглянула на Амелию и наконец-то ответила на ее вопрос. — Да справлюсь. Кофе, завтрак, ванна… мне же это, только ночь продержаться, а завтра уже в себя приду.
— Это хорошо, — кивнула Амелия, и плеснула молоко в кружку Тома, — завтра песни петь будем.
Лиза-Лиза удивленно взглянула на Амелию, вздернула бровь, ухмыльнулась и произнесла:
— Тогда, maman, поднимай меня, без тебя не воскресну.
— Я сварю тебе супчик, — хмыкнула Амелия.
Теперь Том хмыкнул в свою кружку.
— Осторожней, Лиза-Лиза, как то раз я ел мамин супчик.
— Ну ты все ещё жив, — улыбнулась Лиза-Лиза, — значит не смертельно. Кстати, касательно твоей реакции на «Айсберг», я, так-то, в следующем году хочу попробовать.
— Сдурела?! — прошипел Том.
— Ну если тебя это так коробит, то я могу бостонскую версию** станцевать, — отмахнулась Лиза, снова прикидывая бутылку молока ко лбу.
— Меня и бостонская не устраивает, — проворчал Том.
— Так, — со смешком откликнулась Лиза-Лиза, — после ваших компрометирующих теней с maman, авторитетно заявляю, ты снобить по этому поводу права не имеешь.
Том смерил Лизу-Лизу строгим взглядом и выдал:
— Выпороть бы тебя за та… блять, я опять сказал это своему ребёнку, — разочарованно протянул Том, и спрятал лицо в ладонь.
Амелия рассмеялась и поперхнулась кофе, Лиза-Лиза весело крякнула, ойкнула и схватилась за голову.
Доброе утро в ателье на Монмартре.
*Под «Танцем» Лиза-Лиза подразумевает «Бурлеск», если коротко, то это бабушка стриптиза. (Фильм «Бурлеск» с Шер, никакого отношения к бурлеску не имеет).
**Бостонская версия номера — в подобных номерах не предполагается полного оголения артиста/ки (это может быть номер и без раздевания вовсе, но при том, сохраняющий в себе стиль и шарм бурлеска).
***
В два часа следующего дня в ателье, на двери которого красовалась табличка «закрыто», (в угоду неофициальному хозяину этого дома), впорхнули Клара, Аннет и Антонин. В пакетах что-то весело позвякивало, когда их поставили на столик, но внимание привлекала коробка. Том, который до этого растянулся на диване все с той же маленькой красной книжкой, оторвал взгляд от своего небольшого конспекта.
— Это у вас что? — поинтересовался Том, поочередно смотря на гостей.
— Да заранее решили все принести. Барышни в каком-то очаровательном восхищении, — ответил Долохов и опустился в кресло, рядом с ним на подлокотник опустилась Аннет.
— А в коробке что? — спросил Том.
— О, там нечто прекрасное, — ответила Клара. — Амелия начнёт ругаться, но этого того стоит.
— Так показывай, — оживился Том, и спустил ноги с дивана. — Я редко вижу вещи, которые могут взбесить мадемуазель Дюма.
Амелия, до этого колдующая над раскроечным столом, подняла взгляд на Клару, которая уже открывала коробку и извлекла наряды.
— Амелия шила нам этим платья на одну вечеринку, — начала Клара, — думаю сейчас они подойдут как никогда.
— Да ты издеваешься? — прошипела Амелия и быстрым шагом подошла к злополучной коробке.
— Смотри-ка, — Том поднялся и встал рядом с Амелией, — и правда красные. Тут только для девочек? А как же мы? — Том повёл рукой в сторону Антонина.
Клара только открыла рот, но ответил Долохов:
— Нам с тобой, старый друг, по чину не положено.
— Можешь мое платье надеть, — фыркнула Амелия, резко развернулась и звонко стуча каблучками отправилась на второй этаж. Хлопнула дверь.
Том было развернулся, чтобы последовать за Амелией, но Клара его остановила.
— Дай ей пять минут, — опускаясь в кресло, произнесла Клара. — Для нас с тобой это все часть магической истории, а для неё это геноцид.
Том, который не собирался следовать совету Клары, замер и обернулся.
— Прям так, — Том опустился на диван.
— Я наврятли знаю больше твоего, — вздохнула Клара и потянулась к пачке сигарет, — Амелия ничего не говорит по этому поводу. Все что мне известно, рассказала мне моя мама.
— Я бы послушал, — откликнулся Том и тоже притянулся к сигаретам. — Лиза-Лиза как-то сказала мне, что вейлы были близки с этой семьей.
— Да, все так, — кивнула Клара. — Ковен вейл сейчас находится во Франции, но это не наша родная страна. Наш вид пришёл с юга, вместе с Ришелье. Мама говорила, мы обязаны им жизнью. Нас хотели отправить на эшафот вслед за ними, но они смогли нас защитить, и поэтому я сейчас говорю с тобой.
— За что их судили? — поинтересовался Том, стряхивая пепел в пепельницу.
— Этого я не знаю, — покачала головой Клара. — Но все вейлы уверены, что это было не справедливо. Я не утверждаю, что Ришелье были хорошими и добрыми людьми, но не покидает чувство, что кара несоразмерна их грехам. Я немного знаю, про двух сестёр и их брата, последние, кто носили эту фамилию, — Клара потянулась к пепельнице.
— Дороте и Адель, кажется, — задумчиво протянул Том, пытаясь вспомнить имя брата на том пергаменте. Хотя, он в принципе пытался вспомнить, был ли там брат.
— Верно, — ответила Клара. — Брата звали Гримм. Есть легенда, что потребовалось пятнадцать волшебников, чтобы его одолеть. В последний момент Дорианы одумались, но смогли спасти только двух сестёр. В этой истории полно темных пятен, и даже непонятно, кого это должно защитить, — Клара замолчала, кинула бычок в пепельницу, и произнесла. — Не донимай Амелию этим. Она была маленькой, когда умерли ее родители, они наверняка многого ей не рассказали, — Клара взглянула на часы. — Уже даже больше пяти минут прошло. Иди к ней.
Том бросил окурок в пепельницу.
— Спасибо за информацию, Клара, — кивнул Том и скрылся на лестнице.
Том толкнул дверь спальни и вошёл. Амелия лежала на боку, спиной к нему, могло показаться, что она спит, но Том видел, как Амелия ковыряет своим ноготком одеяло. Том выдохнул, закрыл дверь, обошёл кровать и присел на краешек рядом с Амелией.
— Если хочешь, — начал Том, — я их выставлю.
— Что? — немного хрипло прошептала Амелия, Том понял, плакала.
— Ну скажу нашим друзьям, что сегодня ничего не будет, а следующие посиделки пройдут как обычно. Тебя это все расстраивает. Мне не нравится, когда ты такая печальная.
— Это очень мило, конечно, — начала Амелия и села, — но глупо из-за меня одной портить всем веселье.
— Для тебя это не веселье.
Том почувствовал, как руки Амелии обвивают его талию, как тихо шуршит платье, когда она пододвигается ближе. Амелия утыкается в плечо Тома, тихо шепчет:
— Не надо. Я справлюсь.
— Точно?
— Точно. Но если нет, просто закидывай меня на плечо и прячь в спальне.
— Ну прятать тебя мне нравится, — хмыкнул Том, обнимая Амелию и прижимая к себе.
***
Вечернее мероприятие проходило ровно так, как было запланировано. В восемь вечера в ателье пришли Клара, Аннет и Антонин. Вейлы были в длинных красных платьях с капюшонами. Лиза-Лиза уже сидела на диване в красных камзоле и брюках, перебирала струны гитары. Аннет и Долохов тут же принялись накрывать стол. А вот Клара без раздумий опустилась в кресло и открыла бутылку вина.
— Тяжелый день? — поинтересовалась Лиза-Лиза.
— А то, — вздохнула Клара и принялась наливать вино в бокал. — Так еще тот месье приперся.
— Натрави на него папу, — меланхолично ответила Лиза-Лиза, отложив гитару. — Плесни мне тоже.
— Я всерьез думаю попросить его темнейшество о помощи в этом вопросе, — прошептала Клара, наливая вино во второй бокал. — Кстати, где он?
— На втором этаже, — с веселой ноткой ответила Лиза-Лиза. — Наверно, следит за тем, чтобы мама не вылезла в окно.
С лестницы раздались шаги, к гостям, застегивая пуговицу на манжете рубашки, спустился Том Реддл. Три верхние пуговицы у воротника Том не удосужился застегнуть.
— А где?.. — начала Клара, но Том тут же ответил:
— Прокрастинирует.
— Ну если она не одета…
— Ой, нет, — тут же отмахнулся Том и опустился в кресло. — Это не про Амелию, если ей надо, она может очень быстро собраться, — Том на секунду задумался. — Как-то раз, еще в школе, мы занимались сексом в чулане, и кто-то постучал, я рубашку не успел застегнуть, а она уже стояла полностью одетая… Причем с удивительным выражением лица, как будто мы с ней только что в чулане столкнулись, и она тут вообще ни причем.
Компания рассмеялась.
— Я не буду заходить в чуланы, — отозвалась Лиза-Лиза и поджала губы.
— Я пожалею, что спрошу, — вздохнул Том, — но все же: а чего так?
— На кой оно мне надо после таких историй, — рассмеялась Лиза-Лиза и откинулась на спинку дивана. — Тем более, мы с моей девушкой в одной комнате живем.
— Видел я твою девушку, копия maman, только выше, — хмыкнул Том, приманив бутылку вина и бокал.
— Ну значит мой парень будет твоей копией, только ниже, — рассудила Лиза-Лиза.
— Я сейчас озадачен, — вскинул брови Том, наливая вино в бокал.
— Не думай об этом слишком много, — ухмыльнулась Лиза-Лиза.
С лестницы вновь раздались шаги, стуча каблучками, спустилась Амелия. Том обернулся и ухмыльнулся, все же надела красное платье. Его любимый фасон. На груди покоился кулон в виде головы волка, на пальце поблескивал рубин. Хотя, что-то в ее образе смущало Тома, только он не мог понять что именно.
— Вот те на! — довольно протянула Клара и подняла бокал.
Амелия лишь хмыкнула, а затем накинула на голову тонкий капюшон.
— Ничто не истинно, все дозволено, — произнесла Амелия, разведя руками, затем хмыкнула, подошла к столу и опустилась на подлокотник кресла, в котором сидел Том.
— Это, вроде, кредо низаритов, — заметил Том, приманивая второй бокал.
— Ну да, — кивнула Амелия. — Говорят, это слова Хасана ибн Саббаха.
— Так они же были ассасинами, — произнёс Том наливая вино в бокал. — Кстати, эти же слова, как и несколько других изречений я нашёл в самом начале книги, — Том передал Амелии бокал, затем украдкой взмахнул палочкой, кресло стало чуть больше.
— Ну мои предки много путешествовали, — пожала плечами Амелия и опустилась в кресло рядом с Томом.
— Ну, за встречу, — произнесла Клара.
Долохов быстро налил вино в свой бокал и бокал Аннет.
***
Лиза-Лиза перебирала струны гитары, а Аннет подыгрывала ей на скрипке. Они спели пару незамысловатых песен, пока Клара листала красную книжку, что-то искала.
— Сыграйте вот эту, — Клара показала Лизе-Лизе и Аннет песню в сборнике. — И я буду рада, — Клара обратилась к Амелии, — если ты меня поддержишь.
— Ты начни, а я решу, — просто ответила Амелия.
Клара хмыкнула, Аннет и Лиза-Лиза принялись играть. Том слышал много разных баллад, но именно эта показалась какой-то мрачной. Клара встала в центре ателье, а после проигрыша запела:
Ни земли, ни воды, ничего…
Замела метлой белый свет пыль…
И страшиться теперь одного —
Как не стала бы небылью быль,
Как не стала бы быль…
Кто грядет за пургой
Из обители молний,
Тот единственный мог бы проникнуть за край.
Так гряди из-за гор,
Из-за гневного моря,
И у этого мира ее забирай,
И навеки ее забирай.
Клара пела глубоко и чувственно, но Том следил за Амелией, впервые за этот день она не была сердитой, отрешенной или спокойной. Наоборот, Амелия мрачнела с каждой строчкой. А Клара пела и медленно подходила к их креслу.
…Забирай!
Пропади оно пропадом!
Звенит на ветрах из травы тетива —
Забирай! Забирай!
Крылья вспыхнули золотом,
Да остались в крови рукава…
Клара подошла и протянула руку. Амелия тяжело вздохнула и поднялась с места. Том смотрел, как они танцуют. Их танец больше походил на какой-то ритуал. Лиза-Лиза и Аннет играли. Том видел, Клара вот-вот да запоет снова, но Амелия подняла руку. Клара расплылась в улыбке и начала медленно отступать к своему креслу. После проигрыша вступила Амелия:
А за морем на черной скале
Змей серебряный кольца плетет,
Самоцветы горят в серебре,
Змей крылатый желанную ждет,
Он свою нареченную ждет,
Обреченную ждет.
Том слышал такой надрыв в голосе Амелии только раз, очень давно, в «Трёх Мётлах». Амелия пела глубоко, с болью, вскидывала руки, прижимала к себе, казалось, она ничего не видит перед собой. Лишь ее голос полный печали.
Кто летит за пургой
Из обители молний,
Тот единственный в силах шагнуть через край.
Так гряди из-за гор,
Из-за синего моря,
И у этого мира меня —
Забирай эту ложь,
Горе, нежить и небыль,
Я стеклянный сосуд со свечою внутри;
Мы отвержены — что ж,
Упади же из неба
И у этого мира меня забери,
И навеки меня забери,
Слышишь, в небо меня забери.
Голос Амелии затих. Замерла, обхватила себя руками. Музыка оборвалась. Но в ушах Тома стоял странный гул. Том резко поднялся и быстро подошёл к Амелии. Обнял. Амелия, не мешкаясь, обняла его в ответ и прижалась, как можно сильнее.
— Пора закидывать тебя на плечо? — тихо спросил Том.
Амелия хмыкнула:
— Нет, не надо. Мне достаточно того, что в этот раз ты рядом.
Том почувствовал, как руки Амелии сминают его рубашку. Реддл поджал губы, не нашёл, что ответить за свою промашку юности. Том просто поглаживал Амелию по спине.
Лиза-Лиза, украдкой взглянув на родителей, начала перебирать струны, эта песня была весёлой. Долохов подал руку Кларе, ведь Аннет уже принялась подыгрывать Лизе-Лизе. Амелия оторвалась от Тома и удивленно взглянула на друзей.
— Это несложные танцы, старый друг, — радостно сообщил Тому Антонин. — Ты справишься.
Пока голос Лизы-Лизы тянул: «Выпей, может выйдет толк…»*, Долохов заставлял Тома, Амелию и Клару весело прыгать, крутиться и бегать по ателье. У Тома даже вышло подхватить убегающую Амелию за талию, поднять, и обернуться вокруг своей оси один раз. Амелия больше не была мрачной или печальной, она заливисто смеялась и танцевала. Тому нравится, когда Амелия такая.
Лиза-Лиза и Аннет сыграли еще пару веселых песен, а потом Долохов всех собирал на игры. Они играли в жмурки, с обязательным условием отгадать, кого же поймали. А потом уже за столом, с легкой руки Лизы-Лизы, закидывали сухарик в стаканы, тот кто проигрывал должен был выпить свой бокал и штрафной. Крайне похабное отношение к вину, но к этому моменту вечера им уже было плевать.
— Твой «Айсберг» развращает мне ребёнка, — возмутился Том, пристально смотря на Клару.
— Да? — Клара округлили глаза, а затем рассмеялась. — А я думала этим ты и Амелия занимаетесь.
Возможно, эта ситуация вылилась бы в сражение за пределами ателье, но не сегодня.
Лиза-Лиза отложила акустическую гитару, и немного шаткой походкой, направилась к электрогитаре, которая ждала свою хозяйку у пианино. Лиза-Лиза медленно закинула ремень на плечо, взглянула на усилитель, обернулась к компании и уверенно, без капли алкогольного опьянения, провела по струнам.
— Дамы и господа, «Темный земли» в современной аранжировке!
Долохов присвистнул. Лиза-Лиза принялась играть, а затем запела, пристально смотря на Тома:
У ветра узкие глаза и жесткое крыло,