Comatose (1/2)
Waking up to you never felt so real
Осознание твоей сущности никогда не было реальнее.
Лиза–Лиза растет. В конце лета 1971 года она крутится перед отцом в новой голубой мантии. Щебечет, не сомневается в том, что будет в музыкальном классе. Радуется, скачет по ателье с укулеле, играя какую–то песню. А потом гордо говорит Тому, что у нее очень высокий балл по английскому, и поэтому сейчас она гадает какой иностранный язык взять на изучение. Реддл думает, что обучение в Академии магии Шармбатон немного странное, и местами сильно отличается от Хогвартса. Но Амелия была непреклонна в этом вопросе, а он так и не нашел, как или чем изменить ее мнение. Но он все равно улыбается Лизе в ответ. Он горд. Может так будет лучше. Амелия и Лиза в безопасности, пока находятся во Франции. Правда этот факт не влияет на то, что он с ужасом ждет один вопрос. И этот вопрос звучит, когда он приезжает зимой в 1972.
— Кто такой Волдемор'? — спрашивает Лиза, катая горошину по тарелке.
Они ужинают на кухне. Амелия обеспокоено взглянула на Тома. Пожалуй только он может сейчас ей ответить.
— Это волшебник из Британии, — говорит он. — А почему ты спрашиваешь?
— Читала в газетах. У нас на истории магии мы в начале урока обсуждаем новости. Я говорю и читаю по–английски, поэтому выписываю Ежедневный Пророк вместе с Ангельским вестником. Читала в газете, что он начал войну, но так и не поняла почему, — ответила девочка и посмотрела на отца.
— Потому что его не услышали, — вздохнул Том.
— Разве это повод? — не унимается Лиза.
— Иногда, да.
— Может не очень громко говорил?
— Достаточно.
— А пойдемте-ка разворачивать подарки, — врывается в разговор Амелия.
Лиза больше не спрашивала про Темного Лорда. Играла на скрипке, читала книги, делала уроки.
Лето того же года проходит как обычно, без вопросов о темном колдуне…
***
А вот через год, в Рождество за пару дней до приезда отца, Лиза повернется к Амелии и спросит:
— Волдемор', это ведь папа, да?
Всю ночь они говорят о нем. Под утро, уставшая девочка скажет:
— Ты не виновата, мама. И папа тоже не виноват. Может если его будет любить больше людей, он изменится.
Амелия посмотри на своего столь чистого и наивного ребёнка и не сможет сказать правду.
В каникулы девочка не подает виду, как будто и не было этого вопроса и разговора. Она игнорирует свое знание, что Том Реддл не так прост. Всё проходит тихо. Все как будто играют свои роли.
***
В четырнадцать лет Лиза-Лиза взрывается. Она стала старше и начала понимать больше. Когда в конце августа 1974 года Том зайдет в ателье, то увидит печальную Амелию и Лизу-Лизу, сжимающую газету. Оборачивается к нему.
— У меня в школе есть друзья из семей магглов! Ты их убьешь?! — кричит она и убегает в свою комнату.
Этот день настал.
— Хотел бы я ошибиться домом, — говорит Реддл.
Он поднимется к комнате дочери, но та через дверь просит его уйти. Том возвращается к Амелии. Садится рядом, подносит руку к лицу, сжимает переносицу и выдыхает:
— Я — монстр, — ему плевать на мир и жизнь вокруг, но то, что Лиза-Лиза теперь его и знать не хочет… это другое.
Амелия ничего не говорит, она лишь прижимает его к себе и нежно проводит рукой по черным, как ночь, волосам.
***
Том Реддл проснулся на следующий день в десять утра от шума. Амелия уже на кухне делает завтрак.
— Что происходит? — спрашивает он, стоя в дверях в одном халате.
— Подростковый бунт, бессмысленный и беспощадный, — отвечает Амелия. — Под соусом: мой отец темный колдун. Можешь спуститься и посмотреть, только не спугни. Ты то уедешь, а мне этот бардак разгребать.
Он спускается по лестнице и выглядывает из–за угла. Лиза-Лиза в маггловском платье стоит посреди комнат и играет на электрогитаре, которую ей подарил Долохов. Том накладывает на себя дезиллюминационное заклятие, спускается и садится на первые ступеньки. Девушка прекращает играть. Заметила?! Нет. Лишь наклоняется к усилителю, что–то там переключает, начинает играть, а затем и петь:
I hate feeling like this
Я ненавижу это ощущение,
I'm so tired of trying to fight this
Я так устал бороться с ним.
I'm asleep and all I dream of
Я сплю и все, о чем мечтаю, —
Is waking to you
Понять тебя.
Tell me what you will listen
Скажи, что выслушаешь меня.
I'm slowly losing you
Я медленно теряю тебя.
Comatose…
Коматоз…
I'll never wake up without an overdose. of you
Я никогда не проснусь без передозировки. тебя
Вот она стоит перед ним, в боли и печали. Не дотянуться. Он причина этой боли и печали.
I don't wanna live
Я не хочу жить,
I don't wanna breathe
Я не хочу дышать,
'Less I feel you next to me
Если не чувствую тебя рядом со мной.
Waking up to you never felt so real
Осознание твоей сущности никогда не было реальнее.
I don't wanna sleep
Я не хочу спать,
I don't wanna dream
Я не хочу видеть сны,
'Cause my dreams don't comfort me
Потому что они не утешают меня.
The way you make me feel
То, как ты заставляешь меня чувствовать
Он не может ее утешить.
Breathing life
Я чувствую дыхание жизни…
Waking up
Я просыпаюсь…
My eyes open up
Мои глаза открыты теперь.
Том поднимается и возвращается на кухню, скинув с себя чары.
— Что скажешь? — спрашивает Амелия.
— Я видел нечто прекрасное, и меж тем нечто печальное, — отвечает он и садится за стол.
— Добро пожаловать в меланхолию. Ты готов к ней? — откликнулась Амелия и поставила перед ним тарелку с яичницей.
— Столько лет готовился. Но сейчас понимаю, что нет, — есть не хотелось.
Звуки гитары резко стихают. Амелию спускается вниз. О чём–то говорят на французском. Женщина возвращается и сообщает:
— Ушла гулять с Долоховым.
Том непонимающе смотрит.
— Не спрашивай, — разводит руками Дюма, — сама не понимаю, почему ты враг номер один, а дядя — нет.
— Ты тоже не враг, — устало говорит Том, тыкая вилкой в яичницу.
Амелия ничего не говорит, лишь обнимает его.
— Она меня ненавидит, — ворчит мужчина.
— Не говори глупостей, — фыркает Амелия. — Просто ей нужно время. Я тоже орала на тебя через дверь, помнишь? Может, судьба отмерила тебе только таких девочек. Тем более, — женщина отстраняется и садится на свободный стул, — она всем представляется, как Лиза–Лиза, а ведь только ты ее так зовешь. А теперь, папочка, сделай мамочке твоего непутевого ребенка кофе, пожалуйста.
***
В тот год Лиза-Лиза не приехала на рождественские каникулы. Амелии свое решение она объяснила тем, что хочет провести время с друзьями. Том даже бровью не повел, хотя его глаза полыхали красным чаще, чем обычно. Но для них было странным обнаружить, что без девочки дома было очень пусто. Внезапно, но эту меланхоличную обстановку разрушила Клара. В один из январских вечеров, она украдкой прошептала Тому на ухо:
— В наш век, тяжело быть хорошими родителями. Просто у Лизи сейчас такой возраст. Не бери на свой счет, мальчик с фотографии.
— Много ты знаешь о детях, — ворчит Том, откидываясь на спинку дивана, — своих то у тебя нет.
— Ты прав, ваше темнейшество, — морщит нос она в ответ. — Но я много знаю про вейл. И подростками мы невыносимы.
— Не вейлы они, — рычит Реддл, злится, Клара вновь подняла эту тему.
— Вейла — это не только красота, — хмыкает в ответ брюнетка.
Том не хотел продолжать этот спор, сколько раз они его устраивали? Но Реддла грели слова Клары, что он неплохой отец, просто Лиза подросток.
***