Love to hate you (1/2)

I'm crazy flowing over with ideas

Я схожу с ума от мыслей, что переполняют меня, —

A thousand ways to woo a lover so sincere

Есть тысячи способов добиться сердца своего любимого.

Love and hate what a beautiful combination

Любовь и ненависть — какое прекрасное сочетание!

Sending shivers up and down my spine

Это то, от чего дрожь пробегает по моему позвоночнику.

Когда Лизе исполнилось семь лет, Том рассказывает про свою семью. Девочка ещё маленькая, впечатлительная. Рассказы о Салазаре Слизерине вызывают у нее восторг. А Амелию поражает то, что Том избегает таких пассажей как: грязнокровка, чистая кровь, благороднейший и древнейший род. Правда, когда Том пытается и ее втянуть в этот разговор Дюма, она лишь отмахивается и говорит, что Лиза еще мала для этих баек из склепа.

— Ну, а я уже вырос для этих историй, — с ухмылкой замечает он.

— В конце все умерли, — отчеканила Амелия, — крайне тривиальная история.

В новый 1968 год девочка показывает отцу двух кукол, что подарили ей дедушки. А в глаза Тома застывает вопрос: «Что ещё за дедушки, если родные померли?».

— Я зову их дядями, она дедушками. Ты сам видел это семейное древо, можно их хоть «столом» звать, смысла больше не станет.

Реддл лишь кривит лицо на это.

Долохов дарит крестнице ее первую гитару. Акустическую. Малютка в восторге, она освоила пианино, но оно ее особо не впечатляло. Хотя всякий раз к приезду отца она учила новую мелодию.

Мама учит ее писать по–французски, отец — по–английски.

Во время летних поездок к океану Амелия говорит Дамблдору, что Том Реддл, конечно, сомнительный человек, но из него вышел хороший отец, пусть и на пару недель в году. Альбус задает вопрос, который Дюма ждала от него. Профессор интересуется у племянницы, не хочет ли она отдать девочку в «Хогвартс». Амелия отказывается. Дюма никому не говорит, но она боится того, что Лиза-Лиза окажется в Слизерине и ее сломают, не факультет, а люди учащиеся там.

В сентябре этот вопрос звучит вновь, но уже от Тома. Он хочет, чтобы дочка отправилась в Британию. И впервые в жизни, Амелия, расплывшись в коварной улыбке, ему говорит:

— А это что? Пустой безымянный пальчик. Пока пальчик пустой не вижу смысла разводить эти споры.

Том смеётся, а потом произносит:

— Я ведь могу отомстить тебе за такой выпад, — он чуть наклоняется вперед.

— Если твоя месть, mon cher, сродни той, что была после истории с разоблачением уважаемого дядюшки, то я еще и под каждым своим словом распишусь, — ухмыляется Амелия.

***

Летом 1969 Реддл приехал в июле. Его утомило паломничество школьников, из–за которого весь день приходилось сидеть на втором этаже. Правда в тот год происходило кое–что другое и Том подумал, лучше бы это были школьники.

В десять утра во вторник Амелия подскочила с кровати и в одном халате ринулась к входной двери. Звенел колокольчик.

Том смотрел на полуприкрытую дверь и думал, кого принесло в такую рань? Это же Париж! Тут раньше двенадцати никто не начинает работать. Он думает, что сейчас соберется с силами, наденет халат, спуститься на первый этаж и, несмотря на возмущение Амелии, поубивает ранних гостей. Его Амелия должна быть в кровати ещё как минимум час!

В щель между дверью и проемом просочилась Лиза. Девочка заспанная, в пижаме, в обнимку с плюшевой змеей.

— Лиза–Лиза, что случилось? — тихо спросил Том.

— Я буду спать здесь, — канючит девочка и забирается на кровать. — Там кто–то пришёл, мама их пустила, и говорит с ними, как ты это называешь?.. как язва.

Реддл вздернул бровь: «Это кто же там пришел?».

***

Амелия подлетела ко входу и прислушалась к голосам. Говорят по–английски, жалуются, что ничто не работает, а они добирались в такую даль! Хозяйка ателье резко распихает дверь и смотри на делегацию из пяти человек. Лицо одной из женщин набили ей оскомину еще в школе, а с ним три молоденьких девушки. Светлая девчушка не вписывается в эту компанию, а вот по остальным четверым понятно: Блэки.

— Добро пожаловать в Париж! — на чистом английском говорит Амелия, давая гостям понять, что по-тихому судачить за спиной не получится. — Если вы в Париже хотите куда–то попасть раньше двенадцати, то стоит писать заранее. Но коль вы здесь, а я уже проснулась, прошу вас дорогие сударыни, заходите.

Она отходит от двери, запуская ранних клиентов, взмахивает палочкой, зажигается свет и на стол из буфета бегут кружки, чай и конфеты.

— Так, наблюдая ваш состав, могу предположить, что вы ищете свадебное платье, — заключает портниха.

— Верно, — немного удивлённо кивает делегация.

Ещё один взмах палочкой и на стол перед гостями опускаются журналы и каталоги.

— Прошу вас, пейте чай, отмечайте интересующие вас модели. Я, — Амелия взглянула на пустую кисть руки так, как будто там были часы, — вернусь к вам через пять минут.

Она быстро взбегает по лестнице на второй этаж. Взмах палочкой и турка начинает нервно варить кофе. Залетая в комнату, она тихо и зло выдаёт:

— Блэки, блять.

— Дорогая, — так же тихо говорит Том, закрывая ребёнку уши, — здесь Лиза-Лиза.

— Но это Блэки, — тяжело вздыхает Амелия, распахивая шкаф и доставая из него платье темно–зеленого цвета, которое по крою походило на халат, — приперлись ни свет, ни заря. Свадебное платье им подавай, — тихо шепчет женщина, запрыгивая на ходу в чёрные туфли на высоком каблуке. — Ненавижу эту семейку.

Амелия выглядывает в приоткрытую дверь, чтобы проверить как там кофе. Ее руки пытаются застегнуть цепочку кулона, в зубах она держит волшебную палочку и пытается заколдовать кружку. Том не глядя делать взмах палочкой и процесс приготовления кофе продолжается.

— Oh! — вздыхает Амелия, она выхватывает из зубов палочку и прячет ее за пазуху, надевает кольцо. — Mon cher! — шепчет она Тому и целует в щеку.

— А меня? — тихо просит дочка.

— И тебя, — она целует и ее.

Красит губы алой помадой.

— Так, — уже в дверях говорит она, — Я пошла работать. Если через час лед не тронется, поднимусь к вам, а до этого сидите тихо, мои сокровища.

***

Том наблюдает как подол ее платья–халата развивается словно флаг, пока она идет на кухню, чтобы забрать кофе. Лиза спрыгивает с кровати и выглядывает, чтобы посмотреть, как мама спускается по лестнице, мужчина тоже поддаётся этому порыву. Он смотрит, как Амелия эффектно ведёт бедром, и на мгновение показалось, что на повороте она взглянула на них и подмигнула.

— Maman такая. — Лиза замялась, пытаясь подобрать нужное слово.

— Эффектная, — подсказывает Том.

— Да, — кивает девчушка.

— Кушать хочешь?

— Ага.

Они вдвоём идут на кухню и закрывают дверь.

Том Реддл не умеет готовить. Его предел бутерброды, чай и кофе. Кофе он делает для себя, для девочки чай, и пара бутербродов.

— Merçi papa! — и Лиза принимается весело хрустеть огурцом. — А кто такие Блэки? — спрашивает девочка.

— Сначала прожуй, Лиза-Лиза, — ему не нравится этот вопрос, но, вздохнув, он отвечает. — Это семья волшебников из Британии, мама с ними в школе плохо ладила.

— Понятно, — она пьет чай, и судя по всему этот ответ ее устроил. Том выдохнул.

Где–то внизу брякнуло пианино.

***

Амелия спускается на первый этаж и бодро произносит:

— Ну что, дорогие сударыни, я отхлебнула кофе, воскресла и готова знакомиться! Мадемуазель Амелия к вашим услугам.

Сейчас у неё на диване и в креслах сидят: Друэлла Блэк с дочерьми: Беллатрикс, Андромедой и Нарциссой. А так же Вальбурга Блэк, которая в какой–то момент взмахнула руками, как будто что–то вспомнила, поднялась со своего места, подошла к двери. Открыв ее, приказным тоном она крикнула:

— Регулус! Сириус! Сюда.

В ателье вбегают двое мальчишек по виду ровесники Лизы. И если тот что помладше спокойно садится на место указанное матерью, то второй успевает стянуть конфету и начинает нарезать круги по ателье, пытаясь потрогать и рассмотреть все до чего может дотянуться. Амелия вскидывает бровь, она не любит детей, за исключением своего.

— Хорошо выглядишь, Амелия, — замечает Вальбурга. — Не знала, что это твоё ателье, — с притворным удивлением говорит она. — Многие подруги одеваются у тебя. И поговаривают, что половина модниц министерства тоже.

— Мне сделали хорошую рекламу, а потом я взяла качеством и оригинальностью, — отмахивается Дюма.

— Вы учились в Хогвартсе? — спрашивает Андромеда, пока Нарцисса пристально рассматривает наряд портнихи.

— Да, так получилось. Но после школы решила осесть в родных краях. Франция и Париж мне куда ближе. В Британии слишком туманно и холодно. Но перейдём к делу, кто тут счастливая невеста?

— Я, — гордо вскидывает голову Беллатрикс.

Амелия пристально на нее смотрит. Высокая, красивая, яркая, на такой и рогожа хорошо смотреться будет.

— Понравилось что–то из моделей? — спрашивает Дюма, ставит кружку на стол и закуривает.

К удивлению хозяйки, женщины вторят ей. Вот тебе и британская чистокровная интеллигенция с маггловским табачком.

— Да, вот эти, — Белла протягивает несколько журналов и один личный эскиз Амелии.

— Тот который нарисован от руки, дороже, — предупреждает она. — Моя личная модель, и выпускается в одном экземпляре.

— Это идеально, — восклицает Друэлла. — Деньги не вопрос.

— Это хорошо, — улыбается Амелия, — не люблю скованные бюджеты на свадебные наряды, — она бросает взгляд на часы. — Я бы порекомендовала посмотреть ещё, прежде чем мы снимем мерки и начнём шить.

В этот момент непоседливый Сириус долбит по пианино.

***

Лиза зло посмотрела на дверь. В ее мире лишь два человека: мама и дедушка, могли прикасаться к пианино, потому что они умеют играть.

— Кто? — она переводит взгляд на Тома.

— Пойдём посмотрим из–за угла, — заговорчески шепчет отец.

Девочка молча кивает. Они тихо покидают кухню, спускаются по верхнему пролету и выглядывают. Гостей им не видно, а вот пианино видно, рядом с ним стоит высокий темноволосый мальчик.

— Lâche, — шепчет девочка.

Реддл озадаченно смотрит на Лизу. Надо бы обсудить с одной рыжей мадемуазель, что и как она говорит при ребенке.

В этот момент к парнишке подлетает Амелия и вручает книгу.

— Почитай брату сказку, — говорит портниха.

— Но она на французском, — дуется мальчик.

— Придумай свою историю по картинкам, — тоном не терпящем возражений, предлагает ему Амелия. Она разворачивается к гостям. — Прошу меня простить, я отойду ненадолго, надо разбудить дочь. Смотрите каталоги, а ты, — она терпит мальчика по голове, — ничего не трогай.

Амелия идёт к лестнице, удивляется, взмахивает руками, намекая им, чтобы они поднимались наверх. Троица заходит в спальню. Она закрывает дверь.

— Это пиздец, — тихо выдыхает женщина.

Том ничего не говорит, просто указывает руками на девочку, которая стоит с невинным видом.

— Замечу, дорогая, что я слежу за своей речью, — говорит он после многозначительной паузы.

— И я тобой очень горжусь, — Амелия разводит руками и продолжает. — К сожалению, это надолго.

— Если ты их так не любишь, возьми больше денег, — пожимает плечами Реддл.

— А я так и хочу, — хмыкает Дюма. — Так, Том, если у тебя на сегодня были планы, то предлагаю заняться ими сейчас. Ты можешь выбраться через окно?

— Ах да, я же не волшебник, — саркастично говори он.

— Прости, видно ещё не проснулась, — она сжала переносицу. — Значит ты по делам, а ты, юная леди, одевайся и спускайся вниз.

— Я не хочу нянчиться с чужими детьми, — дуется Лиза, сразу поняв, чего хочет от неё мама.

— Притворись, что не говоришь по–английски, — советует девочке отец.

— Не учи ребёнка плохому!

— Сказала женщина, которая с самого утра сквернословит.

Амелия закатила глаза.

— Иди, одевайся, — говорит она девочке.

Та, хмыкнув, покинула комнату.

— Долго будешь отсутствовать? — спрашивает Амелия Тома, который прижал женщину к себе.

— Часа четыре, — шепчет он ей на ухо, целуя в шею.

— Ох! Не возбуждай меня, — она легонько отстранилась от него.

— Хочу чтобы ты думала только обо мне, пока меня не будет.

— Не волнуйся об этом, я уже давно потерпела поражение, — смеется она.

Он целует ее. Аккуратно, чтобы не размазать помаду.

— Все, — она выбирается из объятий, — иди, — она подходит к двери. — За четыре часа я их спроважу.

— Не переодевайся, — говорит ей Том, — хочу снять это платье с тебя ночью.

Она оборачивается и ухмыляется, после покидает комнату.

***

Том быстро одевается. Спускается по лестнице и сразу забегает в комнату Лизы. Она сидит на стуле в голубом платье с белым кружевом. Воюет со шнурками на кожаных полусапожках, битву проигрывает, психует, вяжет узел у щиколотки и кончики шнурков запихивает внутрь ботинка. Поправляет носочки и поднимается. «Похожа на фарфоровую куклу» — думает Реддл.

— Не могу, — она указывает на шнурки.

— Позже я тебя научу, — улыбается ей Том. — Поможешь мне уйти?

— А как это?

— Спустишься вниз, поздороваешься и пойдёшь к пианино. Начнешь играть, все будут смотреть на тебя, а за это время я тихо уйду, чтобы не тревожить гостей. Хорошо?

— Я не хочу с ними говорить.

— А ты и не говори. Притворись, что их не понимаешь.

Девочка кивает. Том наклоняется к ней и целует в лоб. Лиза спускается вниз. Отец наблюдает за ней, стоя в дверях.

— Bonjour, — говорит и немного кланяться она, после чего бежит к пианино.

Она бросает гневный взгляд на мальчика, после чего гордо вскидывает голову и начинает играть недавно выученную мелодию*.

Том накладывает на себя дезиллюминационное заклятие и спускается вниз. Он видит родственниц Блэк со всем своим выводком. Ему не нравится видеть здесь Беллатрикс, она совсем недавно присоединилась к нему, как бы это не стало проблемой. Он бесшумно проходит к комоду и у него чувствует на себе взгляд. Это Амелия, как она его видит?! Но она лишь с интересом наблюдает, что он будет делать. Том убирает их совместную фотографию дальше, чтобы она не бросалась в глаза. После чего так же бесшумно идет к черному выходу. Амелия не следила за ним, лишь немного наклонила голову. Рядом с ней он остановился, и провёл рукой по ее щеке. Она улыбнулась. Том тихо покинул ателье, в надежде хоть сегодня добиться аудиенции у Николаса Фламель.

*Yann Tiersen — Comptine d`un autre ete — l`apres-midi

***