Oh Death (2/2)

— Тогда, может ты говоришь ей те слова, которые она еще не знает, — замечает женщина.

***

Зимой 1966 года Том приезжает как обычно, по наставлению Долохова дарит девочке книжку с французскими сказками. Малютка в восторге, сидит под елкой и рассматривает живые картинки. Родители сидят на диване и говорят о чём–то отрешенном. Лиза-Лиза подрывается и с раскрытой книгой бежит к ним. Взбирается на колени к отцу и, смотря на него своими омутами, просит:

— Papa, прочитай эту сказку, — она указывает на картинку. На ней люди в красных мантиях сидят верхом на фестралах.

— Какие у вас во Франции сказки оптимистичные, — шутит он, после чего обращается к дочке. — Дорогая, папа плохо читает по–французски, давай попросим маму, — и он протянул книгу Амелии. — Можно по–английски, дорогая?

— Да конечно, я же мастер синхронного перевода, — иронично подмечает Амелия, а затем обращает внимание на название. — Сказ о красных колдунах Ришелье.

— Ришелье? — переспрашивает Том. — Не знал, что о них есть сказки.

— Ты даже не представляешь сколько, — тяжело вздыхает Амелия, ее взгляд бежит по строчкам. — И хоть бы одна была честной, — тихо добавляет она.

Том прижимает Лизу к себе, но сам наблюдает за Дюма. Он пытался разузнать о том, кем были эти волшебники, но не нашел ничего, чему можно было бы доверять. Их как будто вычеркнули из истории. Ни поступков, ни жизни, ни имен. Хотя отцовство дало ему право снова заглянуть в родословную и получить постановление от 1883 года Французского Министерства Магии, что семья Ришелье и их потомки реабилитированы, а сами волшебники франции извиняются. Звучит как издевательство. Том понимает, почему Амелия не хочет об этом говорить. От Салазара Слизерина остался Хогвартс, от Ришелье ничего не осталось. Только его Амелия, только его Лиза-Лиза.

Амелия Дюма вздохнула, откинулась на спинку дивана и принялась читать:

«Давным-давно, когда Франция была так мала, а Парижа и не было вовсе, маги и простецы жили вместе ничего друг от друга не тая, в Черном лесу стоял большой замок. В том доме жили Ришелье со своими слугами. Они были прославленными и могучими колдунами, что всегда носили красные одеяния. Все в округе, что волшебники, что простецы, уважали и почитали семью. Они лечили, помогали и защищали земли от вервольфов, проводившихся разорять земли Франции.

Такой уклад длился многие годы. А потом король простецов влюбился в одну из дочерей Ришелье и пожелал взять ее в жены. Старый Ришелье отказал ему, ведь его дочь была обещана в жены другому. Королем обуревала ревность и он приказал убить красавицу, пока та будет охотиться в лесу на оборотней. Простецам сложно убить колдунью, но они взяли ее хитростью. Так дочь Ришелье погибла, а ее безутешный отец обратился к самым страшным и темным областям магии и пытался вернуть дочь из мира мёртвых. И тогда его услышал Смерть.

Смерти очень не понравилось, что кто–то пытается нарушить его законы. Все живет и умирает, и какой бы сильной не была скорбь, это естественный порядок вещей. В полночь в дверях замка появилась фигура в черном одеянии. Смерть пришел в дом Ришелье.

Хозяин дома стоял на коленях, рыдал и просил хоть раз увидеть дочь. Но Смерть был непреклонен. В наказание, он превратил старого Ришелье в своего слугу. А затем и тех, кто был в этом замке. Они тоже провинились, ведь не пытались остановить старика, и даже помогали ему. А потом Смерть наслал волков на всех потомков этого рода. Месяц шла кровавая жатва. И когда волки вернулись к Смерти в мире не осталось ни одного Ришелье.

Замок стоит в руинах. Даже кони, что верно служили этим волшебниками, исчезли. Говорят, если ты видел Смерть хоть раз, то можешь увидеть и коней, и красных колдунов в развалинах замка, которые отныне будут вечно служить Смерти».

Амелия закончила читать и взглянула на родных. Лиза уснула.

— Как можно уснуть под такую кровожадную сказку? — спрашивает Том, гладя девочку по спине.

— Спросил ее кровожадный отец, — спокойно сказала Амелия, закрывая книгу.

— Ой не начинай, она пока живет в мире из единорогов. Пусть так будет как можно дольше, — выдыхает он, и от него ускользает удивлённый взгляд Амелии.

— Пойдем спать, — предлагает она.

— Боюсь видеть во сне волков, — хмыкает он и поднимается с дивана.

— Я знаю, как успокоить твои тревоги, — легко улыбается Дюма и следует за Томом.

Он заходит в детскую и укладывает девочку на кровать, после чего укрывает отделом. Зажигает ночник, выходит, и тихо прикрывает дверь.

— Надо будет только уснуть одетыми, — говорит Амелия, увлекая за собой Тома на второй этаж.

— С какой такой радости?

— А она научилась открывать двери.

— Изумительно.

Уже в комнате скидывая с себя одежду, Том взглянул на Амелию, стоящую в одной сорочке окутанную тусклым светом из окна. Она походила на призрак, хотя, несомненно, была реальной.

— Так что в этой истории правда? — спрашивает он.

Она скидывает сорочку и предстаёт пред ним почти нагой, как ведьма у Булгакова.

— Ее там нет, — говорит женщина и подходит к мужчине. — Мои предки и правда владели ныне утерянной магией, и за это их истребили. Выжить было можно только отринув фамилию и это колдовство.

— Откуда ты это знаешь? — спрашивает он, откидывая ее волосы с одной стороны и целуя в шею.

— Отец мне рассказывал.

Том роняет ее на кровать. Ему уже мало интересна древняя магия. Ее нет. А Амелия Дюма есть.