Highway to Hell. Part 2 (1/2)

Hey, Satan paid my dues,

Эй, сатана, прими оплату за мои долги,

Playing in a rocking band.

Играю в рок-группе.

Hey Momma, look at me.

Эй, мамочка, посмотри на меня.

I'm on my way to the promised land.

Я на пути к земле обетованной.

I'm on the highway to hell,

Я на шоссе в ад.

And I'm going down, all the way down

И я проеду, проеду весь путь до конца.

В августе Реддл появляется на ее пороге вместе с Долоховым.

— Пока я здесь, хочу чтобы Антонин стал ее крестным, — говорит мужчина.

Том подходит к корзинке и извлекает девочку оттуда, держит на вытянутых руках, рассматривает. Долохов стоит рядом, умиляется.

— Пока не понятно, на кого она похожа, — нежно замечает Антонин.

— Пока на фасоль похожа, — говорит Реддл и отдаёт ребёнка в руки Амелии, которая кладет девочку обратно.

— Мерлин, Том! Ты же не в этом виде пойдёшь?! — спрашивает женщина, стоя у выхода.

— Ах, да, — вспоминает Реддл, подходит к зеркалу и взмахивает палочкой. Его вид меняется, он становится больше похож на того Тома Реддла, каким он был когда-то, а не Лорда Волдеморта, которого уже знают все. — Заклятие продержится часа три, мы успеем?

— Да.

И они уходят оставляя Долохова одного. Два несущихся навстречу локомотива.

***

Во французском Министерстве магии, их проводили в небольшой кабинет. Юный месье, протягивает Тому какую-то карточку и что-то говорит.

— Он просит тебя, — начинает переводить Амелия, — заполнить графы, полное имя, а также имена твоих родителей. Там под каждым именем нужно поставить галочку, им нужно знать волшебники они, магглы, или же иные создания. Также не забудь указать свое гражданство.

Том вздыхает и берет в руки перо.

— Отца обязательно указывать?

Амелия уточняет этот вопрос у сотрудника министерства.

— Он говорит, если они были обвенчаны, то да. Если нет, то можно не писать.

— Если бы я знал ответ на этот вопрос, — ворчит мужчина, и нехотя пишет «Том Реддл-старший», ставит галочку в графе «маггл».

Амелия же заполняет карточку Лизы. Сотрудник министерства тепло улыбается, принимает бумаги, и раскладывает огромный свиток на столе перед Дюма и Реддлом. Что-то говорит и уходит.

— Ему нужно кое-что проверить, и он вернется, — говорит Амелия, но Том уже принялся изучать внушительное семейное древо.

Семья Амелии была очень древней, Реддл находит в самом начале египетские и греческие имена, но судя по всему, до VI века фамилии у них не было. А вот после, ко всем именам было добавлено еще одно слово «Ришелье». И с этого момента, семья становилась все больше и больше. Ветви были раскинуты, но в конце XVII века, почти все они резко оборвались. Некоторые ветви росли, но также прекратили свое существование четверть века спустя. Лишь одна линия дожила до XX века, но их фамилия уже триста лет «Дюма». Том ведет пальцем по этой ветви и находит то, что искал. Две сестры Адель и Дороте. Первая вышла замуж за Кристиана Дюма, а вот вторая.

— Вульфрик Дамблдор, — тихо произнес Реддл и взглянул на Амелию.

Она неловко улыбнулась.

— Знаешь, что интересно, — начал Том, — когда я искал в родословной Дамблдоров, то не встретил там ни одну из этих фамилий.

— Ой там такая смешная история вышла, — беззаботно начала Дюма, — Дороте родилась вейлой, и когда переехала в Британию к супругу, то министерский работник был ей так очарован, что вписал под фамилией мужа, — она легко рассмеялась, но затем, взглянув на Тома, строго произнесла. — Что зыркаешь на меня своим злым взглядом? Знаешь какая это была головная боль для попечительского совета, когда искали куда меня пристроить?

— А, — язвительно начинает Реддл, — я еще и виноват. А не ты, что столько лет меня обманывала.

— Вообще-то нет, — отмахнулась Амелия, корча рожицы проснувшейся дочке. — Ты спрашивал, что связывает меня с Дамблдором, и я сказала, что он друг моего дяди. А ты разве, когда штудировал родословную, не обратил внимания, что их двое.

Том открыл рот, но тут же закрыл. Его глаза распахнулись в удивлении. Он так привык думать, что все Дамблдоры это Альбус, что даже не обратил внимания на то, есть ли у него братья и сестры.

— С таким уровнем коварства и хитрости, ты должна была учится в Слизерине, — смеется Реддл.

— У вас нет монополии на хитрость, — лукаво улыбается Амелия.

Том подходит к Дюма и шепчет ей на ухо:

— Но я все равно накажу тебя, дорогая.

— Тем что бросишь меня одну с ребенком? — тяжело вздохнув, спросила она, и чуть обернулась, чтобы увидеть его лицо.

Реддл скривился от этих слов.

— Нет, как я обычно это делаю, — ответил он, и спрятал руки в карманы брюк.

— Надеюсь, — выдыхает Амелия, — ваше темнейшество будет великодушен, — она гордо вскидывает голову.

Том смотрит на ее на секунду вскидывает брови и ухмыляется. Она вздрагивает.

— Так, — улыбается Дюма, но ее прерывает вернувшийся министерский работник.

Месье стучит палочкой по свитку на столе и в самом низу имя «Амелия Мэрион Дюма» пунктирная линия связывает с именем «Том Марволо Реддл», а уже от них спускается тонкая лоза к облачку «Елизавета Меропа Дюма».

— Смотри-ка, — обращает внимание Амелия, — твои родители были обвенчаны.

Меропу и Тома-старшего связывает двойная линия.

— Ну, а мы с тобой — нет, — замечает Том. — По мне так, это доказывает, что не в венчании счастье.

Месье что-то быстро говорит, протягивает Амелии свидетельство, и их очень странная семья покидает Французское министерство магии.

***

Когда они возвращаются, Долохов выдыхает. Антонин принимает малютку из рук Амелии и садится на диван. Том взмахивает палочкой и принимает прежний вид. Амелия закрывает дверь на ключ.

— Как все прошло? — осторожно интересуется Долохов.

— Ну, — начинает Том, наблюдая как Амелия снимает шляпку и идет к графину с водой, — все эти шестнадцать лет я тискал названную племянницу Альбуса Дамблдора.

— Шутишь? — удивляется Долохов, и извлекает Лизу из корзинки.

— Ничуть, — отзывается Реддл.

— Так-то не шестнадцать лет, Том, — поправляет его Амелия, наливая воду в стакан, — а десять.

— От чего же? — интересуется Реддл и опускается на диван.

— Шесть лет вычти, — отвечает Дюма и наливает еще один стакан.

— О. — тянет Том, — все эти шесть лет душой я был с тобой, дорогая.

— Ага, — язвит Амелия и подходит к нему со стаканом, — а членом ты был в проститутках.

— Отравлен? — со смешком спрашивает он.