Cherry pie (2/2)

— Фламель, — раздраженно отвечает Амелия. — Я шью ему и его жене. Очень милые люди. Вот печенья и конфет принесли. А вы тут как?

— Знакомимся, — весело отвечает Клара и прикалывается к своей кружке.

Компания пускается в обсуждения, все-таки Том впервые в Париже, как гость. Что стоит показать и увидеть. В этом обсуждение проходит час, после Клара уходит, сегодня у неё ещё есть дела.

— До встречи, ваше темнейшество, — бросает она Тому и уходит. Амелия закрывает дверь на ключ и оборачивается к Реддлу.

— И скольких вейл в Париже ты знаешь? — спрашивает она.

— Только эту, — вздыхает мужчина, — и этого вполне достаточно.

— Да? Неплохо же она тебя приложила, раз так говоришь, — хмыкает Амелия и идёт к лестнице.

— Замечу, — вворачивает Том, направляясь за ней, — что я не остался перед ней в долгу.

Амелия замирает на первой ступеньке и оборачивается. Так забавно, даже на возвышение она все равно немного, но ниже ростом. Она открывает рот, но Том, стоящий прямо перед ней, ее перебивает:

— Я хотел быть честен с тобой, поэтому сказал правду. Я не горжусь этими поступками. Я — дурак. Но я хочу чтобы ты знала, если сейчас твоё ателье запонят вейлы, да и любые другие женщины, я буду смотреть только на тебя, — замолкает, ищет нужное слово. — Я выбрал тебя, Амелия, — он касается ее щеки, а она в ответ по-доброму улыбается.

— Ты был прав, mon cher, — шепчет она, беря его лицо в свои руки. — У тебя непросто есть сердце, оно еще и бьется.

Сегодня они проведут день дома, Том рассказывает ей о своих путешествиях, опуская, правда, кровавые подробности. Амелия слушает, прижавшись к нему.

— Я и забыла, — внезапно говорит она, — как мне спокойно рядом с тобой.

— Серьезно? — удивился Реддл. Кто будет чувствовать себя в безопасности рядом с Тёмным Лордом?

Но Амелия лишь кивнула в ответ.

***

На следующий день, сразу после пробуждения, они собираются и уходят. Завтракают в одном кафе на Монмартре, а затем идут гулять по маггловской части нарядного города.

— Зачем все это? — спрашивает Том, смотря на Эйфелеву башню.

— Ну это гений инженерной мысли, — пожимает плечами Дюма.

— Но это же не сложно, — вздыхает Реддл.

— Это для нас, взмахивай палочкой и все, а для магглов это достижение. Ее построили в 1889 году к Всемирной выставке. Должны были разобрать через двадцать лет, но нашлась масса полезных плюсов в этом сооружении, а потом и вовсе, башня стала символом Парижа. Хотя местная интеллигенция поначалу воспринимала столь экстравагантный объект в штыки. Но если честно, все люди на земле очень часто плохо принимают новое.

Том вскинул брови, и вновь осмотрел сооружение, но все равно не понимал гения. Хотя место было красивым, туристы, парочки, горожане. Мужчина кое-что невольно подметил.

— Здесь принято целоваться? — удивился он.

— Это Париж! — со смехом восклицает Амелия. — Здесь везде принято целоваться.

К ее удивлению, Том следует этому порыву. Наклоняется к ней, а она по привычке встает на цыпочки. Он целует ее нежно, почти невесомо, но момент кажется таким волшебным, охота чтобы он не заканчивался. После Дюма опускается и прикрывает рот рукой, смущенно улыбается. Сказать по правде, они очень редко позволяли себе проявлять чувств на публике. Амелия прижалась к Тому и уткнулась в его грудь. Даже сквозь пальто, она чувствовала, как он медленно выводит узоры на ее спине, пока обнимает. Из чарующего момента их вырывает мужской голос. Славный джентльмен размахивает какой-то коробкой и что-то быстро говорит по-французски. Том было открывает рот, но Амелия нежно кладёт ему ручку на грудь и, оборачиваясь к неизвестному, вступает с ним в разговор. Вежливо слушает, кивает, отвечает, затем обращается к Тому.

— Он — фотограф. Сказал, что сделал пару снимков с нами, — в этот момент незнакомец показывает свою коробку и улыбается. — Это моментальные снимки. Он просит у нас разрешение использовать один из них для его выставки, в благодарность он подарит нам вторую карточку.

— А можно взглянуть? — интересуется Том.

Амелия снова обращается к мужчине. Тот кивает и протягивает две фотографии, что-то быстро уточняет.

— Вот эта, для выставки, — говорит Амелия. На фотографии они вдвоём со спины на фоне Эйфелевой башни. Просто пара, прижавшись друг к другу. Лиц не видно, Реддла это устраивает, и он кивает. — А вот эта, для нас.

Том берет в руки вторую фотографию, на ней он целует Амелию. Да, такой снимок он бы не позволил где-то вывесить.

— Ну если эта наша, — говорит он, — то к первой претензий не имею.

Амелия отвечает мужчине возвращая ему первую фотокарточку, незнакомец благодарит, немного кланяется и прощается. Женщина возвращает взгляд к своему мужчине. Том стоит, рассматривая фотографию. Выглядит завороженным. Так интересно, он уже и забыл, каково это, смотреть на маггловские снимки.

— Думаю, — начинает Амелия, — что над ней можно поколдовать и тогда.

— Не надо, — быстро прерывает ее Том, а она удивленно вскидывает бровь. — Если заколдуем, то она уже не будет такой. Не хочу. Мне нравится и так, словно застывший момент.

Теперь вторая бровь Амелии ползет в верх. Том Реддл умеет удивлять. Мужчина задумался о чем то своем. Вздохнул. Спрятал фотографию в карман пальто и выдал:

— Нам нужен такой фотоаппарат. Хочу сделать один снимок.

— Ну если один, то я могу поспорить этого месье.

— Нет, — тут же оборвал её Том, и, взглянув на Амелию, усмехнулся. — Для этого снимка на тебе будет очень мало одежды, дорогая.

Дюма ойкнула, и уткнулась лицом ему в грудь. Том улыбнулся, все еще может ее смутить.

***

На следующий день, ещё до открытия ателье Амелия оставляет Тома одного, сама уходит. Возвращается ближе к полудню с коробкой, завернутой в блестящую бумагу.

— С Рождеством, Новым годом и днём рождения тебя, — говорит она, ставя подарок на кухонный стол. — Ты пока развлекайся, а мне надо поработать.

— Мне не понравилось, что ты ушла, — замечает мужчина, поправляя халат.

— Я же вернулась, — отмахнулась Амелия и принялась готовить себе кофе.

— Ну было бы странно, если нет, это все-таки твой дом. Но не делай так больше.

— Хорошо-хорошо, — торопливо начинает Амелия и смотрит на турку так, как будто ее взгляд может ускорить процесс варки.

— И какая работа. — начинает Том, но Дюма его обрывает.

— Ну прости, ты как снег на голову. Может, если бы отправил записку, то я хоть как-то подготовилась.

— Ага, — саркастично замечает Реддл, — приехал бы сюда, поцеловал закрытую дверь, и... что ты там советовала мне делать с замочной скважиной? — хитро улыбается. Как точно Долохов передал ее слова.

— Ну, этого мы уже никогда не узнаем, — пожимает плечами Амелия и, забирая кружку, идёт к выходу. — Дай мне сегодня поработать, чтобы оставшиеся дни мы провели вместе. Идёт?

Том машет рукой и, когда ее каблучки застучали по лестнице, перевёл свой взгляд на коробку. Фотоаппарат Полароид и несколько кассет к нему. Реддл уже предвкушает, как вечером сделает снимок, которого ему так не хватает между страниц одного очень старого дневника.

***

Вот так Том Реддл поселился на втором этаже ателье мадемуазель Амелии. Дюма сдержала обещание, и освободила оставшиеся дни. Днем они гуляют по городу, пару раз вечером принимали гостей. Приходила Клара, с еще одной вейлой. Аннет была настроена более миролюбиво к его персоне, хотя по-английски говорила плохо. Вчетвером они пьют вино, слушают музыку и играют в незатейливые игры. Когда Монмартр погружается в ночь, а Том и Амелия остаются вдвоем, то их поглощает страсть. Неделя пролетает быстро.

В последний день этого короткого отпуска они ужинали на кухне ателье, в какой–то момент Амелия встаёт и уходит в спальню. Том наблюдает за ней. Она возвращается и кладет перед ним ключ.

— Что это? — спрашивает он.

— Это ключ.

— Это я вижу.

— Он от чёрного входа, будешь заходить через него. И, — продолжила она возвращается на свой стул, — если тебя поймают мракоборцы, проследи, чтобы через него они не вышли на меня.

Он смеется.

— А ещё, когда снова соберёшься в отпуск, отправь сову или Долохова за неделю, чтобы я перенесла всех заказчиков.

После они спускаются на первый этаж, у черного входа Том целует Амелию. Она не спрашивает, когда тот вернется, он же ей ничего не обещает, хочет сделать сюрприз. Реддл выходит из ателье, и вначале заглядывает к цветочнику, тот его помнит.

— Я ничего не делал! — вскрикивает Пьер.

— Я знаю, — холодно говорит Том, — и я ценю такую покорность.

Он кидает мешочек с золотом на стойку.

— Это инвестиция в твоё, — он брезгливо обводит взглядом помещение, — дело. Взамен, хочу чтобы ты приносил каждую неделю Амелии букет цветов из роз и лилий, — он разворачивается, чтобы уйти.

— Только розы и лилии? — уточняет цветочник.

— Они обязательны, — холодно подчеркивает Реддл, — в остальном, прояви фантазию.

— Как долго?

— Пока я лично не приду и не скажу достаточно.

Уже в дверях, Пьер окликнул Тома.

— А что указать в записке?

Какой дотошный.

— От ее господина, — просто отвечает Реддл и уходит.

Цветочник Пьер слышал про проклятых женщин, но впервые встретил такое проклятье.