Regrets (2/2)

Des rêves suspendus

Прерванные мечты,

Je bois, а nos amours infirmes.

Я пью за нашу увядшую любовь.

А затем и Амелия:

Au vent que je devine

В ветре, я угадываю

Nos lèvres eperdues

Наши отчаянные губы,

S'offrent des noces

Которые нас венчают

Clandestines.

Тайно.

N'ouvre pas la porte

Не открывай дверь,

Tu sais le piège

Ты знаешь, это ловушка

De tous les remords

Из сожалений,

De l'anatheme

Из проклятий.

Второй куплет заканчивает Том:

Je me fous des saisons

Я схожу с ума от смены времен года

Viens je t'emmene

Я пришел, чтобы увезти тебя

Lа, ou dorment ceux qui s'aiment.

Туда, где спят те, кто любит друг друга.

N'aie pas de regret…

Не испытывай сожалений…

***

Они поют последний припев вместе, подхватывая, и иногда даже перебивая друг друга. Песня звучит красиво и трогательно. Для Амелии она, как эпитафия на ее могиле. Но в тоже время её веселит, что Том так и не понял в чем тут соль, Дюма и не ждала, что он найдет здесь скрытое послание, но все же… Даже после того, как он перевёл каждое слово.

— Мерлин, Том! У тебя эмоциональный диапазон как у камня! — скажет она ему, а потом он ночью будет чуть более груб в их постельных играх.

После поклонов, аплодисментов и одного выхода на бис (уже без Реддла), Амелия уступила инструмент своим подругам.

— Вышло очень мило, — скажет ей на ухо Дамблдор. — Возможно это самый интересный приём, что проводил Гораций.

— Ах, профессор, думаю, просто все звёзды зажглись в один вечер.

— Не знал, что Том говорит по-французски. Вы его учите?

— Немного, но он не понимает о чем песня.

— Может, языки не сильная его сторона.

— Нет, вы не поняли, он не понимает о чем песня.

— Хочешь поговорить об этом?

— Да.

***

Том краем глаза заметил, как подол платья его спутницы мелькнул в дверях. Чертовка опять решила сбежать? Вежливо закончив разговор, Реддл отклонился и вышел из кабинета.

В коридоре было прохладно, и он уже было направился к выходу из подземелья. Но сделав шаг, замер, услышав голоса. Речь была тихой, слова не разберешь, он свернул в сторону приоткрытой двери класса. Аккуратно заглянув в щель, он увидел Амелию, которая быстро говорила по-французски с Дамблдором, который, так же на французском изъяснялся с ней. Том силился разобрать хоть слово, но не получалось. Оба были обеспокоены, но друг друга не перебивали. И лишь в конце разговора, Том пересилил в себе желание ворваться в кабинет и спросить, справедливое: «Какого черта?». Потому что Амелия взяла в свои руки руку Дамблдора, после чего сказала то, что Том смог перевести как «все будет хорошо».

Юноша быстро вернулся на вечеринку, разрываемый вопросами и мыслями. А мысли у него были одна хуже другой. К его удивлению они оба вернулись в кабинет, и в их разговорах и жестах не было ничего подозрительного. Возможно, стоит прижать девчонку чуть позже, выведать, о чем это она там щебетала. Но увидев, как она стоит в компании Диппета, Слизнорта и Дамблдора, весело смеясь. Внутри Реддла полыхнуло пламя. Он проскользнули к их компании, и подхватил Амелию под локоть.

— Можно похитить тебя на минутку?

Но не успела девушка ответить, как с другой стороны материализовалась ее подружка, такая же рыжая бестия, только выше.

— Амелия, срочно, нужен аккомпанемент!

— Прости, Том, чуть позже, — весело отвечает Дюма и следует за подругой.

«Чуть позже» длится час, за это время юноша знакомится с таким чувством как ревность. Вначале она играет для своей подружки Джессики, которая поет своим томным голосом какую–то джазовую песню. Потом играет для американского гостя, который подыгрывает на трубе и поёт. Потом ещё джаз, джаз, джаз… возможно, Том уже ненавидит эту музыку. Потом и саму Амелию уговаривают спеть, и она поет какую-то песню на французском.

Вечер подходит к концу, быстро со всем прощаясь, он подхватывает девушку и говорит, что проводит ее. Только это меньше всего напоминает прогулку парочки. Он буквально тащит ее за собой, зашвыривает в ближайший класс и закрывает за нами дверь. Взмах палочкой, они в запертой клетке.

— О чем ты говорила с Дамблдором? — спрашивает он.

Она смотрит на него удивленно и немного растеряно. Потом набирает в грудь воздуха и выдаёт:

— Зачем оно тебе? — ее голос немного дрожит.

— Не нравятся когда рядом с тем, что принадлежит мне, вьется кто–то.

— Принадлежит?

— Ты моя, — властно произносит он. — И не уходи от вопроса.

Она смотрит на него оценивающе, как в их первый разговор. И его это приводит в ярость. Спустя год она все еще думает можно ли ему доверять! Он подлетает к ней, чтобы схватить, но она ловко увернулась. Том выхватывает палочку, на случай если она попытается сбежать. Но девушка стоит на месте и смотрит на него. В комнате висит тишина.

— Говори правду, — приказывает он.

Амелия игнорирует его тон, тяжело вздыхает и опускается на стул. Вечер был очень утомительным. Ноги гудят, думать не охота, а тут еще он со своей. простите что?

— Ты ревнуешь? — спрашивает она, но ей не нужен ответ, поэтому она продолжает. — Я дружна с профессором Дамблдором, это ни для кого не секрет. Да, мы очень часто в личных беседах говорим по-французски, потому что мне нравится мой родной язык. Я не могу открыть тебе предмет нашего разговора, потому что это не моя тайна. Но я знаю, что тебе на это плевать. Поэтому позволь мне сказать, что это разговор касался Гриндевальда. И прошу, пусть это не пойдет дальше тебя.

— Почему он говорил с тобой о нем именно сейчас? — удивился Том, такого ответа он не ждал.

— Потому что я умею слушать и хранить тайны, — устало отвечает она. — Их взгляды на мир слишком разные. Они оба сильные и искусные волшебники, их дуэль лишь вопрос времени. И, недавно, Гриндевальд пытался вызвать Дамблдора. Но профессор отказал.

— Почему?

— Он не видит смысла в насилии и силе.

— Что за глупость?! Сила — это все.

— Да, — грустно тянет Амелия, — с силой и правда можно сделать очень многое. Скрывать не буду, я сейчас ужасно напугана от того, что запрета в комнате с таким сильным колдуном как ты, Том. Но ты сильнее меня не только магически, но физически. Если ты захочешь сейчас причинить мне боль, то я не смогу тебе противостоять. И даже если ты сотворишь со мной все самое ужасное, буду ли я после думать, что Сила — высшая форма и единственно верный путь, буду ли желать тебе зла? Нет, потому что я все равно верю в сострадание и любовь. И мне будут искренне больно не от унижения, а лишь и того, что ты выбрал путь, который причинил мне столько страданий.

Том подходит к ней и тыльной стороной ладони проводит по ее щеке.

— Я вижу, почему вы с Дамблдором подружилось. Но от этого, не понимаю, почему ты со мной.

— А это Том, превратности чувств, а может вселенская гармония. Я не знаю, почему ты мне нравишься, это одному Мерлину известно. У тебя чёрная душа, и ты этого никогда от меня не скрывал. Ты жаждешь величия, и явно нашёл тех, кто жаждет видеть тебя великим. Жажду ли этого я? Нет, — она тяжело вздыхает и прикрывает глаза. — Возможно, я проклинаю тот день, когда согласилась с тобой куда–то пойти. Но за этот год во мне что–то изменилось. Если мне понадобится стоять рядом с тобой, но от того, что ты делаешь, моя душа будет леденеть от ужаса, я не шелохнусь. Я приму это как мою судьбу, может так, я смогу уберечь хотя бы тебя от самого себя, — она замолкает и открывает глаза, наблюдает за ним.

Том устало присаживается на краешек парты рядом с Амелией, пытаясь осознать, что сейчас услышал. Он всегда знал, что глупой она не была, пустые люди его не интересовали. Но ее проницательность поразила его до ужаса. Он только делал первые шаги, а она уже поняла кто перед ней. Он только собирался ей рассказать, думал, что она сбежит. Но вот она здесь, смотрит на него своими сапфировыми глазами, которые полны печали и чего–то ещё, чего он не понимал.

Эта девушка любила его. Но его до этого никто и никогда не любил. И он не понимал, чем любовь отличается от преданности и верности. Его компаньоны преданны и верны ему, но он никогда не видел в их глазах того, что видит сейчас. Значит, отличие все же есть. Для Тома любовь была очередным сложным уравнением, как на трансфигурации. Дамблдор знает, как его решить, но не скажет, будет дальше смотреть сквозь свои очки-половинки и загадочно улыбаться, пока Том страдает над своим пергаментом.

Он достаёт палочку и делает взмах.

— Если хочешь уйти, уходи и после я тебя не побеспокою.

Амелия поднимается, но не уходит. Она лишь оборачивается и обнимает Тома. Он удивлен и неловко обнимает девушку в ответ.

— Ты вроде умный парень, но иногда такой дурак бываешь, — шепчет она.

— Сама не лучше, — ворчит он. — Как могла думать, что я причиню тебе вред?

Он прижимает девушку к себе, утыкается носом в ее висок.

— Ты пахнешь розами, — шепчет он.

— Я люблю лилии, — аккуратно напоминает она, чуть разворачивается и касается его губ.