5. (2/2)

Тетка девочку терпеть не могла, но получала за нее хорошее пособие, потому и взяла сироту на воспитание. А когда Инеж исполнилось восемнадцать, добрая тетка просто выгнала девушку на улицу. Гафа тогда несколько месяцев жила в Керамзине, пока в ее колледже ей не дали общежитие. Талантливый программист, виртуозный хакер, гуляющий по сети под ником Призрак, Инеж была лучшей на курсе.

Когда Алина познакомилась с Зеник, то боялась, что тихая и деликатная Инеж не сойдется с шумной Ниной, но девушки очень быстро подружились. И от их веселья действительно дрожала вся Ос Альта.

Они вышли из кафе, помедлили мгновение.

- Может, в кино? - предложила Нина.

Алина замешкалась. Ее ждал дома Мальен. Правда, у них не было никаких планов, да и супруг скорее всего работает.

- Давай, - согласилась Алина, написав мужу короткое сообщение о том, что слегка припозднится.

***

- Может по коктейлю? - внезапно предложила Алина, когда они с Ниной вышли из кинотеатра.

Стоял погожий вечер, пусть в воздухе уже проскальзывала сырая прохлада грядущей осени, которая, как обещали синоптики, будет дождливой, но было тепло и так хорошо, что в духоту дома совсем не хотелось. Ну или не хотелось к Малу, но об этом Алина предпочитала не думать.

Нина с энтузиазмом согласилась. Они набрели на небольшой бар, место было только за барной стойкой, что никогда не нравилось Старковой, но в этот раз было наплевать. Она заказала коктейль «Шипучий абсент», не в силах удержаться, почти млея от запаха полыни, пьянея, еще даже не успев распробовать напиток.

- Абсент? - изумилась Нина, - ты же терпеть его не можешь!

- Да, - смутилась Старкова, неловко пожала плечами, гипнотизируя высокий бокал взглядом, любуясь оттенками зеленого, - захотелось попробовать что-то новое.

От пристального взгляда подруги было некуда сбежать, и Алина уже пожалела от своем опрометчивом поступке.

- Все же, - задумчиво произнесла Зеник, прищурившись, - что-то было там, на юге, такое... Здесь все-таки замешано что-то... кто-то...

Алина закусила губу. Если бы это была просто интрижка, если бы это был всего лишь курортный роман, она испытывала бы сейчас только жгучий стыд. И, наверное, не сдержавшись, уже выложила бы подруге все, как на духу. Но Алина не могла.

К стыду примешивалась едкая тоска, кислым вкусом перебивавшая горечь коктейля. И эта попытка напомнить себе о том, что было, напомнить себе об Александре, почувствовать его хоть так, была в равной степени и жалкой, и безнадежной.

Алина потакала своей слабости, а ведь клялась себе забыть Морозова. И не могла. Не хотела. Расковыривала эту рану, упивалась этими воспоминаниями. Кусала губы темными ночами, не в силах уснуть, вспоминая чужие прикосновения, поцелуи, объятия.

Она понимала, почему не хочет домой сейчас. Ее муж соскучился не только эмоционально, но и физически. Алина отговаривалась нездоровьем, шутила, что после жаркого юга у нее снова акклиматизация, скрывая синяки на бедрах, оставленные чужими пальцами, под пижамными штанами. Но девушка понимала, что долго так продолжаться не может, вот только не хотела ничьих прикосновений, кроме прикосновений Александра.

Отчаянно хотелось напиться, но Алина понимала, что это не выход. Да и Малу это едва ли понравится. Но чувствовала себя в безвыходном положении, не знала, что делать, как быть, как двигаться дальше, словно часть ее души осталась там, на морском побережье, в руках Александра.

- Солнышко, - Нина осторожно коснулась руки Алины, - ты же знаешь, что всегда и все можешь мне рассказать, да?

- Да, - Алина развернула руку, сжимая пальцы подруги, - да.

Однажды ей придется рассказать, потому что держать все это в себе становилось все сложнее и сложнее.

Они распрощались с Ниной около часа ночи, долго обнимались, ожидая такси, а потом разъехались в разные стороны.

Алина заметно нервничала, мрачно уставившись в окно, за которым проносились огни ночного города. В дом входила осторожно, стараясь ничего не задеть, чтобы не разбудить детей и учителей. Под ногой ее громко скрипнула ступенька, заставив замереть, взявшись за перила, но старый дом частенько скрипел сам по себе, никто уже давно не обращал на это внимания. Просто Алине так хотелось быть незаметной, слиться с темнотой.

Вспомнился фокус, которому ее обучили в старших классах школы: преломив свет определенным образом, можно было становиться невидимой. Но зачем делать это сейчас? От кого прятаться в собственном доме?

Грустно покачав головой, девушка дошла до своей комнаты, аккуратно открыла дверь и удивилась, застав бодрствующего мужа.

- Не спишь так поздно?

- Работал, - отозвался Мал вполне миролюбиво.

И Алина, ожидавшая, упрека, заметно расслабилась, выдохнула, прошла в комнату, потянулась и была тут же поймана в объятия.

- Соскучился, - пробормотал Мальен, оставляя на шее девушки легкий поцелуй, - следовало ожидать, что посиделки с Ниной будут до поздней ночи, - пробормотал целуя подбородок, щеку, скулу, возвращаясь с губам, задерживаясь на мгновение, ожидая, быть может, инициативы от Алины, но она застыла, чувствуя, как по телу ползут мурашки.

Пересилив себя, девушка все же поцеловала мужа. Это же Мал, говорила себе, ее любимый муж, ее вторая половинка, часть ее. Без него ее просто нет.

Это же Мал! Ее первый и до недавнего времени единственный мужчина. Ей всегда было хорошо с ним. Он всегда заботился о ее нежном теле, никогда не был груб.

Это же Мал, которого она любит так давно, так сильно, так беззаветно. Тогда почему сейчас ее тело откликается чисто машинально? Ведь Мальен знает, как ласкать, а где лучше не касаться, знает, как оттянуть их общее удовольствие, помнит о том, что ей нравится, а что нет. Но с ним Алина не горит больше. Нет того чистого пламени, бегущего по сосудам, вместо крови, нет того испепеляющего огня, после которого ты себя не помнишь, будто и нет тебя вовсе, будто только кучка пепла осталась там, где была ты.

Алина не сопротивлялась, но по-настоящему не желала. Позволила увлечь себя на кровать, позволила своим рукам раздеть мужа, ласкать его, ведь она тоже очень хорошо знала о всех реакциях его тела. Но разум ее и сердце были далеко. Тело ее откликалось, реагировало привычно, но что-то будто бы сломалось в самой Алине.

Все было не то, не так, неправильно. Не те губы, не те руки, не те прикосновения. И запах не тот. И вкус абсента был на ее губах от коктейля, а не от поцелуев.

Мальен лежал уткнувшись влажным лбом в плечо Алины, поглаживал ее запястье в знакомом жесте, полном нежности и любви. Сама Алина смотрела прямо перед собой широко раскрытыми глазами, словно оцепенела, ошеломленная глубиной своего падения, своим вероломством. И своими реакциями. Не чувствовала себя по-настоящему удовлетворенной, и дело было не в том, что Мальен был плохим любовником, дело в том, что он был не тем мужчиной, которого Алина по-настоящему желала бы. От этого хотелось выть, кусая губы, позволить себе разрыдаться от отчаяния.

Она все испортила. Думала, что забудется в Ос Керво, хотела почувствовать себя свободной, другой, не быть какое-то время собой. И ей это вполне удавалось под жарким солнцем, а теперь она пожинает плоды своего решения, жестоко расплачивается за него. Алина не ожидала, что будет так, не думала, что удушающая вина и едкая тоска не дадут ей спать по ночам, не дадут ей наслаждаться жизнью в полной мере.

Вкус полыни давно растаял на губах, оставляя лишь пепел, что-то безвкусное, пыльное, забивающее ноздри, не дающее дышать. Алина кусала губы, задыхаясь, не позволяя себе ни слез, ни крика. Мал мирно сопел рядом, расположив свою руку на животе девушки, согревая ее своим теплом, своей любовью, а она боролась с желанием встать и уйти, убеждая себя, что это неправильно, что так не должно быть. Но так было, и Алина не знала, что с этим делать.

Она осторожно выскользнула из объятий мужа, накинула халат и поднялась наверх, в мастерскую, зажгла свет, глубоко вдохнула запах краски и растворителя, новенькой бумаги и пыли. Девушка замерла перед мольбертом, разглядывая пока еще чистый холст, а потом достала акварельные краски и принялась рисовать, выплескивая все то, что было на душе, вспоминая море на запах и вкус, вновь ощущая жар солнца на своей коже. Быть может, если она выплеснет все то, что горит внутри, то сможет двигаться дальше.

***

Наступил сентябрь, а с ним начался и новый учебный год. Жизнь вошла в привычную колею, воспоминания подернулись дымкой, на рисунках было все меньше синего, он уступал пестрым краскам осени, а скетчбук так и лежал забытый в дальнем ящике стола.

В середине месяца приехал Матиас, и Нина, как и обещала, устроила им встречу. Алине понравился немного угрюмый и молчаливый Хельвар, который говорил на равкианском с интересным фьерданским акцентом, иногда путая падежи, но в целом справляясь на отлично. Алина улыбалась, глядя на сияющую и прекрасную в своем счастье Нину, на смущенного Матиаса, который не очень-то привык, что можно так ярко выражать свои чувства прилюдно, Фьерда слыла довольно консервативной страной.

Алина совсем немного им завидовала и силилась понять, во что превратилась ее собственная жизнь. А потом перестала. У нее был любимый муж, работа, которая ей нравилась, хобби, на которое находилось время, у нее была тихая размеренная жизнь, в которой не было места потрясениям. Но однажды изменилось и это.

В тот день погода окончательно испортилась. Синоптики предрекали скорое бабье лето, но на улице весь день лил холодный, колкий дождь, стучал по крыше, заставлял дребезжать подоконники, превращал утоптанные дорожки на территории приюта в грязь, порывы ветра срывали листья с деревьев, гнули ветки к земле.

Алина мрачно глядела в окно, зябко кутаясь в тонкую шаль. В комнатах вдруг резко стало холодно. Шумели дети, неумолимо клонило в сон.

- Алина! Вот ты где! - супруг ворвался в гостиную в тот самый момент, когда Алина твердо решила подремать хотя бы час, иначе чувствовала, что вот-вот свалится с ног, - у меня такая новость!

- Да? - девушка обернулась, вскинув вопросительно бровь, глядя на мужа, который буквально светился от радости, глаза его возбужденно блестели.

- Представляешь Главный Равкианский банк хочет выступить меценатом Керамзина!

- О, - смешно округлился рот Алины, - это же прекрасно!

- Да! - муж крепко обнял Алину, а потом вдруг поднял в воздух, закружив.

Девушка рассмеялась, дух захватило.

- Поставь меня на место! - фыркнула, глядя на счастливого Мальена сверху вниз, а потом, не удержавшись, быстро поцеловала в губы.

Мал сверкнул глазами, но вернул Алину на землю.

- Глава банка - Петр Ланцов хочет приехать лично вручить нам грант. Репортеры, съемки, статьи в газетах и сюжет на телевидении, все дела.

Сердце вдруг стукнуло неровно. Ухо уловило знакомую фамилию, Алина на мгновение отвлеклась, пытаясь взять себя в руки, прослушала большую часть из того, что говорил муж.

- Прости? - нахмурилась, - я что-то отвлеклась.

Мальен посмотрел странно, взгляд его вмиг встал суровым, словно Алина провинилась в чем-то.

- Я сказал, что с минуты на минуту приедет начальник его службы безопасности. Ему и его людям необходимо осмотреть дом и прилегающую территорию. Как ты понимаешь, человек такого уровня не может приехать к нам просто так.

- Да, - торопливо кивнула Алина, - я понимаю.

Снаружи послышался шум подъезжающих машин, Мал изменился в лице.

- Это, должно быть, они! Идем!

- Я нужна разве? - вяло сопротивлялась Алина, следуя за супругом.

Мальен притормозил, посмотрел на девушку укоризненно.

- Алины, я директор приюта, а ты моя жена, конечно, ты нужна, - он скрылся в коридере, ведущем в холл.

Хлопнули двери, послышались голоса. Алина замерла, сердце затрепыхалось в груди испуганной птицей, попавшей в силки. Ноги подкосились, и девушка была вынуждена схватиться за стену, чтобы не упасть. Ведь этот голос она не спутала бы ни с чьим.

Святые! Нет! Это просто невозможно! Ей чудится. Ей мерещится. Это галлюцинация. Не может быть здесь его.

Но голос звучал и звучал, лился привычной музыкой, разве что в нем проскальзывали жесткие деловые нотки, но в целом это был все тот же чарующий голос, что шептал ей не всегда пристойные слова страстными южными ночами.

Алина крепко зажмурилась, задышала глубоко через рот, пытаясь сосредоточиться лишь на дыхании, пытаясь не слышать голос.

- Мисс Старкова, - раздался обеспкоенный мальчишеский голос, - вам плохо?

Алина резко распахнула глаза, встретившись взглядом с взволнованным воспитанником.

- Нет, - прошептала, отлипая от стены, - все в порядке, - потрепала мальчика по голове, - беги играть.

- Вам точно не нужна помощь? - допытывался мальчишка, глядя серьезно.

- Точно, - уже громче произнесла Алина и горько усмехнулась.

Ей уже никто и ничто не сможет помочь.

Первой мыслью было скрыться, исчезнуть, но потом Мал заставит ее присутствовать при вручении гранта, и тогда есть вероятность все равно столкнуться с обладателем голоса. Так что прятаться уже не имело смысла.

Расправив плечи, не чувствуя земли под своими ногами, Алина все же вышла в холл.

- О! - воскликнул Мал, - вот и ты! Мистер Морозов, познакомьтесь, моя супруга - Алина.

Время замерло, а пространство отодвинулось на задний план. Алина смотрела на Александра в строгом костюме и не знала, что сказать. Просто смотрела, смотрела, смотрела, впитывая его образ, строгий и отстраненный, не такой, каким он был на юге. Совсем не открытый, суровый, такой чужой в этом костюме. Смотрела на его расширившиеся зрачки, на чуть дернувшийся уголок желанных губ, на сжатые челюсти, на четче обозначившуюся линию скул и дурела от горечи полыни, что заполнила собой весь холл, не давая сделать нормальный вдох.

- Приятно познакомиться, - протянула руку, ставя точку в их курортном романе, тщательно контролируя свой голос, вот только рука все равно дрожала, тело выдавало Алину с головой.

И оставалось лишь надеяться, что Мальен ничего не заметил, потому что Заклинательница едва держалась на ногах, под которыми шаталась земля, ходила ходуном, грозя разверзнуться, превратиться в пропасть, куда Алина упадет и разобьется насмерть.

- Взаимно, - сухо ответил Александр ни на секунду не задерживая ее руку в своей, не давая почувствовать желанный зов усилителя.

И от этого стало так больно, что Алина побледнела невольно, тяжело сглотнула, пытаясь восстановить душевное равновесие.

- Не буду вам мешать, - произнесла тихо, глядя на мужа.

Мальен сканировал ее внимательным взглядом, потом отрывисто кивнул, Алина выдавила из себя бледную улыбку и поспешила исчезнуть из холла.

Все ускоряла шаг, пока не оказалась на кухне, где в этот час не было никого, плотно притворила за собой дверь. Сделала два неровных шага и оперлась ладонями на стол. Святые! Кровь колотилась в висках, перед глазами все плыло, Алина непроизвольно сгибала пальцы, царапая поверхность стола, словно пыталась удержаться на ногах, цепляясь за столешницу.

- Так не бывает, - шептала себе в каком-то исступлении, - не бывает.

Но так было. Александр Морозов, ее мимолетное увлечение, ее курортный роман, который она, казалось, забыла, был здесь. У судьбы поистине сучье чувство юмора. Алина не знала, хотелось ли ей кричать от ужаса и отчаяния или истерически рассмеяться. Но и смех, и крик застыли в горле, не вырываясь наружу, медленно убивая. Пропасть под ногами была, как никогда, реальной, темная и страшная, а на дне - острые скалы, о которые Алины непременно разобьется.

Позади стукнула дверь, девушка помедлила прежде, чем развернуться. И уже поворачиваясь, почувствовала горький запах абсента и кофе, туманящий голову, лишающий ее воли. Да что же это такое! Она не хотела этого! Не хотела!

Встретиться взглядом с Александром оказалось так трудно, что, посмотрев в его глаза, Алина тут же уставилась куда-то в сторону.

Тишина между ними была напряженной, плотной, отравляющей. Алина не решалась ее нарушить.

- Надо же, - процедил Александр, чуть склонив голову набок, прищурившись, - какая встреча.

Алина поджала губы, от его тона пробирала дрожь, девушка не знала, что ответить Морозову.

- Ты не говорила, что замужем, - продолжил мужчина.

- Ты тоже много чего не говорил! - тут же резко отпарировала Алина, не в силах терпеть его присутствие, которое давило на плечи гранитной плитой. Заклинательница все так же старалась не смотреть на Александра, и он это заметил.

- Алина, - позвал уже мягче, - посмотри на меня.

Она не могла. Не могла. Не могла посмотреть на него! Она сходила с ума здесь и сейчас от ужаса и проклятого вожделения, от безумия ситуации.

- Алина, - снова произнес он так, как мог произнести ее имя только он, так, что сердце замирало у девушки в груди, - послушай, то, что было между нами в Ос Керво...

- Остается в Ос Керво! - оборвала его Алина и все-таки взглянула мужчине в глаза, решилась и пропала, почувствовала, как сердце уходит в пятки от того, как мгновенно его взгляд стал суровым.

Александр окинул девушку с ног до головы презрительным взглядом. Он никогда на нее так не смотрел, Алина отшатнулась, ударяясь поясницей о столешницу, болезненно поморщилась. Она привыкла к страстному или нежному взгляду, к тому, что на нее смотрели, как на нечто особенное, уникальное, но не к этому насмешливому и злому снисхождению. Она никогда не видела на губах Александра такой улыбки, больше напоминавшей оскал хищника.

- Нет, - коротко ответил мужчина и вышел за дверь, оставляя задыхающуюся ошеломленную девушку одну.

Алина почувствовала, что все же рухнула в пропасть.