39. Подростковый тупизм (2/2)

— Я имела в виду, что чистокровные — лучшие маги, — она поджала губы и чуть прищурилась.

— Ерунда, — скривилась я.

— Вовсе нет! — обижено фыркнула Пэнси.

— Ладно. Ты чистокровная, я полукровка, — я склонила голову набок. — Кто из нас лучший маг?

— Я… — она растерянно сощурилась. — Ты, наверное…

— Ты чистокровная, а Хеймдалль — полукровка, — меня перекосило. — Ты лучший маг, чем он?

— Профессор намного старше, — Пэнси потупилась.

— Хех, — я усмехнулась. То есть, если думать о нём, как об объекте воздыхания, то разница в возрасте не такая большая, но вот при разговоре о магической силе становится большой. — Распределение таланта не очень-то справедливо и не зависит от чистоты крови. Есть те, кто одарён магическим даром, а есть те, кто не одарён. Точно так же, как кто-то одарён в рисовании, а кто-то нет.

— Ты же не хочешь сказать, что грязнокровки — такие же маги, как и мы? — вскинул бровь Драко.

— Технически — вообще-то, да, — я вздохнула и нахмурилась. — Тем более, что, насколько я могу судить, до приезда в школу, никто не берёт в руки палочку и понятия не имеет, как со своей магией управляться.

— Но ведь магические способности формируются до одиннадцати лет, — Пэнси поджала губы. — Поэтому и в школу мы поступаем именно в одиннадцать.

— До одиннадцати лет у нас формируются навыки самообслуживания, самоорганизации и самостоятельности, — я поморщилась. — А магические способности — они либо есть, либо нет. Если они пробудились, палочка будет отзываться заклинанием, будь тебе хоть пять лет, хоть семьдесят пять. Если ты не знала.

— Почему тогда родители не учили нас пользоваться палочкой? — она скривила надменной выражение лица и склонила голову набок.

— Почему ты у меня спрашиваешь? — кисло поинтересовалась я. — Может, не хотели, чтобы ты разбила какую-нибудь ценную вазу? Потому что лично меня Хеймдалль обучал с четырёх лет. Чистокровные были бы лучшими магами, если бы использовали своё преимущество в возможности обучения. Но поскольку они этого не делают, то лучшие маги — те, кто больше занимается.

— То есть, по-твоему, академические достижения определят мага? — сощурился Драко.

— Нет. Академические достижения достигаются и зубрёжкой, — я вздохнула. — А это так себе занятия.

— Ха, то есть из Грейнджер толковой ведьмы всё равно не выйдет, сколько бы ни зубрила, — ядовито заметила Пэнси.

— Хеймдалль сказал, что ей не хватает творчества в магии, — я пожала плечами. — Но у неё больше шансов, чем у того, кто не учится вообще.

Мы наконец дошли до общежития Слизерина, и я смогла слинять в нашу спальню. По случаю проведения игры тренировки команд были отменены, так что у меня выдался свободный вечер. Но не было возможностей его весело потратить. Тем более, что кое-кто испортил мне настроение своей этой ерундой про чистоту крови. А вообще, интересно, как это они все такие двинутые на этой теме были готовы подчиняться полукровке. Что, интересно, такое плёл им Волдеморт? Хотя, если раскинуть чисто с точки зрения коммерции, если бы я хотела захватить некое общество, в первую очередь я бы постаралась склонить на свою сторону наиболее влиятельных и богатых его представителей. А для этого надо было предложить им то, чего у них нет. Ну, он и предложил, видимо. Если судить даже по самому факту создания крестражей, магом он был сильным — отбитым на голову, жестоким и, не исключено, не совсем здоровым психически, но сильным. И, видимо, обладал некой харизмой вместе с даром предложить именно то, чего человек хочет. Иначе объяснить толпу его приспешников мне как-то не удавалось.

Собрания Дуэльного клуба проходили нерегулярно и по объявлению. Такое прошло в понедельник, и прошло оно довольно штатно, если не считать примечательной дуэли Пэнси Паркинсон и Гермионы Грейнджер. Начиналась она вполне обыкновенным образом — Протего и Экспелиармусом, потом был ещё целый ряд интересный заклятий, но в конце всё перешло в кошмарную девичью драку. Пэнси вцепилась Гермионе в волосы так, будто намеревалась выдрать их, а Грейнджер извернулась и ухватила Паркинсон за ухо. Потасовка длилась секунд тридцать до того, как Хеймдалль ударил о подиум посохом, и соперницы просто разлетелись в стороны.

— Вон. Вы обе, — резко произнёс он.

— Но я… — начала было Гермиона.

— Но вы и сами показывали на пример магловской драки, — возразила Паркинсон.

— В каком месте она была магловской и при чём здесь это, вообще? — Хеймдалль сложил руки на груди и склонил голову набок. — Вы превратили дуэль в балаган личных разборок, продемонстрировав полную неспособность сражаться с помощью одной только магии. Это не класс факультативных занятий, а клуб дуэлей. До конца года я вас обеих здесь видеть не желаю.

— Но профессор Эдельштейн! — хором произнесли они, после чего переглянулись и синхронно скривились.

— Мне вас за ручку вывести? — он нахмурился.

Пэнси и Гермиона, понуро опустив плечи, направились на выход под его суровым взглядом. Надо заметить, что эту свою сторону в школе он почти не показывал — всегда был обходителен и дружелюбен. Однако даже так студенты уже успели уяснить, что в таком состоянии с ним спорить не только бесполезно, но и чревато. Когда девушки скрылись за дверью, Хеймдалль внимательно обвёл присутствующих взглядом, будто искал тех, кто тоже хотел устроить нелепое побоище на подиуме. И когда, судя по всему, не нашёл, черты его смягчились.

— Кто хотел бы испытать себя сегодня? — спросил он, показывая на опустевший подиум.

— Сэр, — подал голос Вей Хейан. Вообще-то он ходил на все собрания, но на подиум ни разу не поднимался. — А могу я попросить Фрейю о спарринге на мечах?

— У вас есть всё необходимое? — спросил Хеймдалль, и Вей кивнул. — Фрейя? — он повернулся ко мне.

Я отлепилась от стены и кивнула. Вообще-то, я заметила, что Вей имел вполне приличную физическую подготовку — на пробежках он очень быстро дошёл до того, чтобы выполнять вместе с нами все комплексы. Однако я не предполагала, что он мог владеть мечом. Я поднялась на подиум, и мы с Хеймдаллем активировали максимальный уровень защиты. Когда поднялся Вей, а Хеймдалль спустился, я активировала барьер. Он был нужен, чтобы никто не вмешивался в дуэль и чтобы никому не прилетело.

Стиль фехтования Вея заметно отличался от нашего. Если в нашей традиции были в большей степени мощные и тяжёлые удары, то его больше были основаны на скорости и точности. Бой оставался магическим, так что меч был не только меч, но и «палочка». Правда, поскольку он не использовал ни посох, ни кольца, я от них тоже отказалась. Движения Вея были быстрыми, точными и ловкими — засмотреться можно. Если сравнивать с танцами, то он исполнял балет, а я — пого<span class="footnote" id="fn_31842629_2"></span>. Но это вовсе не означало, что у него было преимущество. Ему приходилось произносить заклинания вслух, а я беззастенчиво пользовалась тем, что невербальную магию можно спихнуть на схожесть посоха и меча.

Это было очень захватывающе. Вей был хорош, чувствовалось, что он много тренировался. Мне не нужно было в спарринге в ним искать способ обойти разницу в росте и опыте, моей единственной проблемой была его скорость. Но и с ней я смогла совладать, изматывая его ударами на полусогнутых. Мне они давали больше силы в ударе, а ему — больше напряжения при парировании. Бой длился минут десять, и за это время мы оба не использовали ни одного приёма, про который гриффиндорцы могли бы вопить, что они грязные — ни подножек, ни скользкого пола, ни неровностей, ни даже ветра. По большей части это вообще было Протего. Однако при очередном пируэте, который мне удалось отработать аккурат в новогоднюю ночь, я смогла дотянуться так, чтобы приставить клинок к шее Вея. Он бросил меч и поднял руки.

— Так и думал, — улыбнулся он.

— В самом деле? — я убрала меч и спрятала его. — У тебя отличная техника.

— У меня нет реального опыта, — мы пожали руки, и я убрала барьер. — Как и говорил дедушка, его нельзя получить, сражаясь с манекеном или в спаррингах, которые всегда можно остановить.

— Реальный опыт — не такая весёлая штука, — хмыкнула я.

Хеймдалль похвалил нас обоих и согнал с подиума. Больше желающих обменяться заклинаниями не возникло, так что собрание через несколько минут было закрыто. Он сразу же ушёл в направлении своего кабинета, а я направилась в подземелье. Я протормозила на выходе, чтобы убедиться, что все вышли, а затем запереть дверь — эту обязанность Хеймдалль спихнул мне, как ассистенту. Коридор уже опустел, когда я уходила от дуэльного клуба. И стоило мне пройти ближайший поворот, как ко мне подошли Пэнси и Гермиона.

— Ты можешь убедить профессора Эдельштейна разрешить нам посещать клуб? — без предисловий спросила Пэнси.

— Хеймдалль очень последователен, так что я сомневаюсь, что его можно переубедить, — я пожала плечами.

— Но ты можешь хотя бы попробовать? — попросила Гермиона.

— Я-то могу, — я вздохнула. — Вот только это может возыметь обратный эффект.

— Разве он не должен принимать во внимание твоё мнение? — нахмурилась Гермиона.

— В делах клана, — отозвалась я. — А Дуэльный клуб Хогвартса и состоящие в нём студенты с ними и рядом не стоят.

— А я думала, у тебя на него большое влияние, — попыталась поддеть меня Пэнси.

— Ну, очевидно, не такое, как тебе хотелось бы, — хмыкнула я, протиснулась мимо них и бодро пошагала в подземелье.

Могла ли я убедить Хеймдалля пересмотреть своё решение об их исключении из клуба? Да, конечно могла. Не факт, правда, что после пересмотра решение стало бы другим, но тем не менее. Я просто не хотела этого делать. Причём, как ни странно, в большей мере из-за Пэнси. Люди с зашоренным сознанием мне вообще не нравились, а у неё оно вообще какое-то тоннельное было. Разумеется, я сама могла бы провести с ней увлекательную беседу про «Все люди братья» в контексте превосходства одних над другими по принципу наличия магических способностей и происхождения, и даже была бы вероятность, что она бы мне вняла. Ну, на крайний случай у меня ещё был старый добрый ментальный контроль. Но я была уверена процентов так на девяносто, что жизнь сама преподаст ей этот урок. Куда доходчивее, чем я могла бы. Так зачем торопить события?