31. Хагрид (2/2)
— Я бы так не сказал, — мой наставник пожал плечами. — Просто это надо уметь.
— Но ведь и научиться тоже нелегко, — парень перевёл взгляд на меня, и в нём уже не было обычной враждебности. — Это что, тоже твоя клановая программа обучения?
— Ага, — я кивнула. — Мы очень мало что покупаем. Мои предки считали, что по-настоящему уверенным можно быть только в том, что сделано своими руками. Времена поменялись, а устав клана остался.
— А моя палочка? — он сощурился. — Она…
— Да, мы сделали её, — изрёк Хеймдалль. — Вы же не думали, что у меня завалялась пара-тройка лишних и бесхозных, которые могли бы по счастливому стечению обстоятельств выбрать вас своим хозяином?
— То есть, палочку можно сделать под конкретного волшебника? — озадаченно спросил Гарри.
— Разумеется, — хором ответили мы с Хеймдаллем.
— Мистер Оливандер изготавливает весьма недурные палочки, — продолжил он. — Его семья действительно много работала для того, чтобы изучить палочки, их привязанности и лучшие в широком смысле материалы для их изготовления. Однако это… как объяснить…
— Как метла, — предложила я. — Есть мётлы типа «Нимбусов» — превосходные мётлы массового производства. А есть мётлы по индивидуальному заказу, которые наилучшим образом подходят под нужды определённого волшебника.
— И часто вы делаете палочки для кого-то вне клана? — спросил Рон.
— Всё чаще… — задумчиво протянула я.
Рон достал свою палочку и уставился на неё так, будто впервые увидел. Надо признать, выглядела она как новенькая, будто её только что из лака достали. Видимо, он действительно дорожил ей — то ли от того, что это была его личная собственная новенькая палочка, то ли потому, что её ему дал Хеймдалль. Гарри слегка толкнул друга плечом, и тот вскинулся к нему. Поттер кивнул Рону на меня, и я озадаченно изогнула бровь. Уизли посмотрел на меня и свёл бровки, а потом опустил в взгляд.
— Давай, Рон, — подбодрил его Гарри.
— Я это… — Заговорил с полом Уизли. — В общем, я не знал, что это ты. Извини.
— Да всё нормально, — я улыбнулась.
— Но я всё равно думаю, что ты что-то сделала на игре, — Рон поднял голову и посмотрел мне в глаза. — Гарри не мог проиграть просто так.
— И я уверена, что оставшиеся два матча Гриффиндора будут за вами, — я пожала плечами, и мальчишки радостно переглянулись.
— Но это не поможет вам выиграть чемпионат школы, — обронил профессор Снейп.
— Не знала, что вы азартны, сэр, — я повернулась к нему.
— Слизерин оставался чемпионом в течение шести лет до прихода в школу мистера Поттера, — пояснил он. — Я был бы счастлив, если мой факультет снова стал им в мой последний год работы.
Последнюю фразу профессор Снейп как будто смаковал. После первого января он вновь переоделся в чёрное, видимо, чтобы не сильно шокировать обитателей школы — только в Министерство отправился в иных тонах. О том, что он планировал уйти из преподавания, ещё не было особенно широко известно, хотя Гарри и Рон, судя по выражению лиц, были в курсе.
— Всё, что в моих силах, сэр, — криво улыбнулась я.
— Раз уж сердечник здесь, я предлагаю не затягивать с палочкой, — напомнил Хеймдалль.
— Да-да, — протянула и принялась вытаскивать мантию из мешочка на поясе.
Вообще, я не планировала выходить сегодня из замка, но тёплую мантию всё равно взяла с собой — мало ли вдруг что. С другой стороны, если уж совсем начистоту, я бы уцепилась за абсолютно любую возможность улизнуть от чтения писем. Мне в самом деле хватило их и в прошлом мире. И ведь нельзя же было просто вывалить всю стопку в камин — там могло быть что-то важное. Даже в одном письме из ста, но могло. Пока я одевалась, обратила внимание, что Хеймдалль определённо никудашеньки не собирался.
— Ты не пойдёшь? — удивилась я.
— Ты справишься там и без меня, — отозвался он. — Я бы лучше почту разобрал. Не хочу растягивать это удовольствие.
— Ты хочешь к Хагриду пойти? — снова оживился Гарри. — Он наш друг. Мы можем пойти вместе.
— Почему нет, — я кивнула.
— Думаю, и мне надо бы заглянуть к нему, — подал голос Чарльз Уизли. — Рассказать кое о чём.
Мы вышли из кабинета Хеймдалля, и несмотря на тёплую мантию, я обратила внимание, что в коридоре было довольно прохладно. Относительно кабинета так уж точно. Я задумалась о том, что всё наше с Хеймдаллем дистанцирование, которое мы пытались поддерживать во время учебного процесса полетело в тартарары, и в замке о наших взаимоотношениях знали уже буквально все. Впрочем, нас едва ли не с первого дня считали слегка странненькими, так что едва ли мы удивили кого-то, даже если бы въехали в Большой зал на ушах. Ну и Мерлин с ним, на самом деле. Опять же с первого же дня было ясно, что это шило в мешке долго не задержится.
Ещё я думала о том, что теперь должны будут измениться наши взаимоотношения с профессором Снейпом за пределами учебного процесса. Хеймдалль, пока мы мучили контракт, обещал посвятить его во все необходимые детали нашего сосуществования в новом качестве, что радикально меняло наши роли. Ну, это тоже были технические вопросы, которые я надеялась разрешить во время пасхальных каникул. Как много дел, как мало времени.
Коридоры в замке очень длинные, и по пути можно передумать массу тем, особенно, если плестись нога за ногу. Собственно, из-за того, что Гарри и Рон не взяли тёплых мантий с собой сразу, я и Чарльз еле переставляли ноги, пока они бегали за ними в башню Гриффиндора. После того, как мне удалось представить себе в своей голове, как я обращаюсь к профессору по имени, мои мысли довольно плавно сползли на совершенно иные размышления — почему мы до сих пор здесь? Зло повержено, никто убит не будет, никого не ожидает страшная и мучительная судьба. Так чего мы всё ещё тут делали? В прошлый раз нам надо было изыскать способ вырваться и закончить текущие дела, но здесь их у нас не было. Может, надо было просто попробовать трансгрессировать? Да тоже ерунда выходит — мы ведь перемещались с помощью камина. Лучшего момента, чтобы выдернуть нас, было не придумать. И ещё у меня не было того ощущения, как после драки в канализации — как будто мне пора. Так что мы, похоже, должны были сделать здесь что-то ещё. Только вот что?
Гарри и Рон догнали нас в холле, почти у выхода из замка. Нам пришлось подождать их с минуту, но я успела заметить, что никакие пауки из замка больше не уползали. То ли как положено впали в спячку, то ли закончились. Не знаю почему, но они не давали мне покоя. Даже василиск в подземелье беспокоил меня меньше. И это совсем не потому, что у меня арахнофобия, а потому что я никак не могла понять, что заставило их разгуливать по снегу. А это мне не нравилось.
На улице шёл снег, мелкий и колючий. Было совсем не холодно, но ветер швырял острые снежинки в лицо. По какой-то неведомой причине ветер бил в лицо всю дорогу, не давая и рта раскрыть. Ну, если бы у нас была масса тем для общения. У Хагрида горел свет — было ещё не темно, но всё же слишком мало света, тем более, что в его доме были довольно маленькие окна. Мы поднялись на крыльцо, и Гарри постучал в массивную дверь. Хагрид открыл её и явно несколько удивился, увидев столь живописную группу у себя на пороге. Однако узнав Чарльза, он явно обрадовался и пригласил нас войти со словами, что как раз поставил чайник.
Чашки у Хагрида были такие, какие я люблю — огромные. И чай у него был вкусный. А вот печенье, которое он поставил на большой грубый стол, как-то не вдохновляло. Дом Хагрида просторным было не назвать, но вроде бы места для одного полувеликана там хватало, пусть и с натяжкой. Мебель явно была кустарной и грубой, но вместе с тем обладала каким-то особым дачным уютом. В доме стоял плотный запах сена, свежего чая и натопленного камина. Хагрид усадил нас всех за стол, раздал чашки принялся расспрашивать Чарльза о Норберте. Только минуты через две до меня дошло, что речь шла о драконе. Чарльз рассказал, что Норберт оказался Норбертой, и что она чувствовала себя в заповеднике прекрасно.
Вообще-то, я собиралась позадавать Хагриду вопросы, чтобы немного понять, что он за человек. Но благодаря Чарльзу мне это не потребовалось: их разговор был куда более красноречив, чем любой психологический тест. Хагрид был простым, добродушным и увлечённым человеком, который считал душкой любого, даже самого опасного монстра. Чарльз рассказывал ему о том, как там в Румынии, и глаза лесничего горели интересом. Не забыл Уизли упомянуть и случай прошлой зимой, после чего долю одобрения от Хагрида получила и я. А ещё я подумала, что в качестве фамильяра ему бы подошёл слейпнир — восьминогий конь. И у него не только восемь ног — это вообще была огромная, хотя и совершенно не агрессивная животина. Я знала это по собственному опыту: после кончины дедушки Хеймдалль подарил Фрейе жеребёнка, чтобы помочь той как-то преодолеть произошедшее. Из жеребёнка, размером со среднего коня, за полгода он превратился в зверюгу больше тяжеловоза, но при этом довольно охотно катал юную всадницу, сиречь меня. Спина у него была широкая настолько, что я могла на ней лежать, так что ездить на нём я могла только боком. Я назвала его Ветерок, потому что не смотря на габариты носился он — на метле не догонишь. У Ветерка было восемь ног, и на каждой было копыто — он же конь. Сказать, что замена его подков была ещё тем приключением — ничего не сказать. Так что мы с Хеймдаллем сели, напряглись и придумали для копыт что-то вроде ботинок — подков на ремешках, которые можно было надеть и снять с копыт без гвоздей. Чистить-то копыта всё равно надо было.
Мы просидели у Хагрида около часа, и всё это время они разговаривали с Чарльзом о драконах. А мы с Гарри и Роном просто молчали и пили чай. Главное я за это время выяснила, так что когда чашки опустели, мы попрощались с гостеприимным хозяином и направились к замку. Впрочем, мистер Уизли с нами до замка не дошёл, решив навестить профессора Кеттлберна. До кабинета Хеймдалля я дошла и вовсе одна — гриффиндорцы откололись где-то в районе Большого зала.
Оставшись одна, я думала о том, что за палочка подошла бы Хагриду. Прежде всего, она должна была быть соразмерной, чтобы пользоваться ей ему было комфортно. Но не посох, конечно. Хотя посох ему бы очень даже подошёл, если подумать. Итак, лесничему Хогвартса нужна была палочка длиной дюймов в шестнадцать-семнадцать<span class="footnote" id="fn_31494162_3"></span>, прямая и простая, из прочной и твёрдой древесины. Никаких украшений и даже оплётки рукояти. Разве что можно было на её торце мировое древо вырезать, но это уж как бакаут позволит. И если всё пойдёт как надо, палочка у Хагрида будет уже к началу семестра.