30. Обратная сторона медали (2/2)

— Ты рисовала? — выдернул меня из раздумий Хеймдалль. — Можно взглянуть?

— Мне до тебя далеко, — хмыкнула я. — Да, конечно.

— Что это? — он посмотрел наброски.

— Я хочу поставить пьесу в кукольном театре, — я улыбнулась. — Но мне для неё нужны куклы и декорации. Я решила сделать эскизы.

— Ты будешь их шить? — он остановился на одном из рисунков и внимательно что-то на нём изучал.

— Что ж я, дурная совсем? — усмехнулась я. — Сделаю преобразованием. А то я всех героев едва ли к лету закончу. С моим-то количеством свободного времени.

— Что есть, то есть, — Хеймдалль кивнул. — Не могу понять, эта линия — часть наброска или что, — он развернул ко мне испорченного гвардейца.

— Ха-ха, смешно, — саркастически отозвалась я.

— Да ладно тебе, — он протянул руку и потрепал меня по голове. — Рисунки в самом деле неплохие. Я сначала подумал, что это портреты с нарушенными пропорциями, но если это куклы, то это интересный стиль. Что это будет? Шекспир?

— Гольдони<span class="footnote" id="fn_31453008_0"></span>, — меня перекосило. — Должна же я посмотреть эту пьесу.

Франкенштейн рассмеялся. И я надеялась, что этот смех не означал, что он снова устроит мне Мерлин знает что из её просмотра. Впрочем, теперь театр у меня был практически карманный, так что я могла смотреть представление в полном одиночестве, и никто бы мне не помешал — не травил анекдоты, не кашлял и не сморкался над ухом.

Я положила мешок с письмами перед собой на стол. Мне очень хотелось оттянуть процедуру вскрытия, и я искала причину этого не делать. И лучшей причины, чем написать давно запланированные письма, я не отыскала. Мистеру Блэку я написала, что его подарок произвёл на меня неизгладимое впечатление и крайне меня порадовал. Потом я пару минут подумала и дописала, что буду рада видеть его среди наших клиентов, если ему что-то из нашей конторы понадобится. А потом я приступила к письму для мистера Малфоя. Тут мне пришлось призвать на помощь все свои способности к завуалированным текстам, таким, чтобы если надо, их можно было вообще трактовать как угодно. Но по сути я просто поблагодарила его за книгу на двух листах.

Хеймдалль читал письма: вскрывал конверты, пробегал глазами текст и откладывал лист в стопку. Стопок, впрочем, было две, правда, во второй было пока только одно письмо. Не было похоже, чтобы содержимое почты сильно интересовало его, а я опять искала повод и вовсе не вскрывать конвертов.

— Есть мысли на тему палочки для Хагрида? — я положила руки на стол и голову поверх.

Хеймдалль перевёл взгляд с письма на меня и несколько секунд просто смотрел безо всякого выражения, потом вздохнул и отложил лист в стопку.

— От того, что ты будешь это откладывать, письма никуда не денутся, — заметил он.

— Ну, у нас ведь есть дела поважнее этого, — протянула я.

— Какие?

— Эм… Любые? — я склонила голову набок.

— Пф, — Хеймдалль издал тихий смешок, а затем достал ту самую книгу по сердечникам. — Учитывая его склад характера, я думаю, ему не подойдёт ни один сердечник из тех, что можно добыть из мёртвого животного. Вдобавок, Хагрид полувеликан, что приводит нас к очень скромному количеству вариантов.

Он открыл книгу и долго листал её, пока не нашёл, наконец, нужную страницу. Прочитав её, Хеймдалль слегка ударил по книге тыльной стороной ладони и развернул её ко мне. Том был большим, и мне пришлось взять его двумя руками. На странице было всего четыре варианта подходящих сердечников, и два из них достать было нельзя, поскольку это был ус левиафана и перо онокротала<span class="footnote" id="fn_31453008_1"></span>, которые оба уже вымерли, к сожалению. А вот двумя другими вариантами были шип с хвоста хвосторога и перо птицы-гром. Искать птицу было довольно накладно, а вот шип вполне мог найтись в Румынии, в драконьем заповеднике. Драконы создания очаровательные, но как и всякие хищные звери в юности они учатся драться. Да и будучи в возрасте они часто сохраняли агрессивный нрав. Так что время от времени они теряли клыки, когти и шипы.

— Я напишу в заповедник, — изрёк Хеймдалль. — Либо они отправят нам шип, либо, если у них его не завалялось, попробуем с пером.

— Ну, или обратимся к закромам, — я нахмурилась. — Там можно обнаружить неожиданные предметы. Скажем, там должен найтись пригодный для палочки брусок бакаута<span class="footnote" id="fn_31453008_2"></span>.

— И как он там завалялся? — Хеймдалль изогнул бровь.

— Древесина слишком твёрдая — никто за неё браться не хотел, — я пожала плечами. — Некоторые предметы в нашем хранилище оказались потому, что мои предки тащили туда всё, что попадалось на глаза. Рискну предположить, что если просто распродать всё, что там есть, с молотка, безбедно проживёт ещё поколения три. И это если работать не будет.

— Хм… И во сколько ты бы оценила стоимость готовой палочки? — он сложил руки на груди.

— Если платит Министерство, то, думаю, около ста-ста пятидесяти галеонов, — я пожала плечами. — Это если не придётся искать особо редкое что-то. Там цена до небес может взлететь.

— Это не слишком? — Хеймдалль поморщился.

— Ну, знаешь ли! — я скривилась. — Наказание денежкой самое, наверное, доходчивое. Ну серьёзно — это насколько надо быть слепым, чтобы не отличить смерть от яда акромантула от какой-либо другой?

В дверь постучали. И стук это был настолько громким, что было невозможно представить, чтобы это был кто-то из учеников. Я бы даже сказала, этот самый стук достаточно явно указывал на обладателя гигантских ручищ Хагрида, не иначе. Хеймдалль поднялся и открыл дверь. За ней оказался сам лесничий, а с ним Гарри Поттер и Рон Уизли. Мой наставник впустил их и предложил располагаться.

— А что она здесь делает? — тут же поинтересовался Уизли.

— Хочешь знать — напиши в министерство не твоих собачьих дел, — огрызнулась я. Надоел.

— Я сделаю кофе, — мягко заметил Хеймдалль. — И мне надо написать письмо. Или дело очень срочное?

— Нет, — мотнул головой Хагрид. — Мы не торопимся.

— Хорошо, — кивнул мой наставник и исчез в своей гостиной.

— Мисс Нильфхейм, мы случайно слышали конец последней вашей фразы, — протянул лесничий. — О чём вы говорили?

— Ох… — я сжала переносицу, а потом покосилась на гриффиндорцев, усевшихся на диван. — Я собрала всю информацию, что у меня оказалась, в кучу и сделала некий набор выводов, который, рискну предположить, или верен, или, по крайней мере, близок к истине. Пятьдесят лет назад вы вырастили из яйца акромантула — одного из опаснейших волшебных существ. Арагог — мне довелось с ним встретиться — был тогда ещё мал. И тогда что-то случилось, из-за чего погибла студентка. Мне почему-то кажется, что вы не знаете, что именно. После этого ваш акромантул сбежал в лес, но вас с ним кто-то видел и вину свалили на вас, вместо того, чтобы провести расследование.

— Так всё и было, — мрачно кивнул Хагрид. Он пока я говорила уселся на стул около стола. — Но почему вы думаете, что это не Арагог?

— Скажем так, я имею некое представление о том, кто это был, — я снова покосилась на мальчишек.

— Я запрашивал материалы по тому делу в Аврорате, — к нам вернулся Хеймдалль с кофе. — Там было описание тела девочки. И оно не соответствует тому, что можно было бы увидеть после укуса акромантула. Как минимум, самого укуса на ней не было. Как и остальных признаков паучьего яда.

— Да, судя по описанию эксперта это было больше похоже на смерть от проклятья, типа одного из непростительных заклятий, — кивнула я.

— Тебе-то откуда знать, как это должно выглядеть? — недовольно произнёс Рон.

— Это входит в мою клановую программу обучения, а что? — я обернулась к нему и поджала губы.

— И непростительные заклятья тоже входят? — сощурился он.

— Ну хватит! — неожиданно резко произнёс Хеймдалль. — Если бы не Фрейя, у Аврората могло бы оказаться достаточно детальное описание смерти от укуса акромантула. И это если бы ваше, мистер Уизли, тело вообще бы нашли!

— Но ведь это вы меня спасли! — возразил Рон.

— Да мне бы в голову не пришло полететь в Запретный лес ночью, — возмутился Хеймдалль.

— Да ну? — я изогнула бровь.

— Я имею в виду, просто так, — он покосился на меня. — Если бы у меня не появилось причины. По крайней мере, конкретно в ту ночь.

— А вы чего хотели-то? — я повернулась к Хагриду.

— Хэймдэлл сказал, что озаботится палочкой для меня, — отозвался он. — Я подумал, надо это обговорить.

— А вы? — я повернулась к гриффиндорцам.

— А мы за компанию пришли, — изрёк Гарри.

— А, понятно, — отозвался Хеймдалль. — Что ж, Хагрид, не думаю, что с созданием палочки возникнут трудности. Надеюсь, вы не очень сердиты на нас из-за гнезда.

— Нет, — лесничий опустил голову. — Я понимаю, что они опасны, и Аврорат действительно должен был так поступить… Но их не истребили полностью, только ограничили численность. Меня-то они не трогают, но иногда студенты в лес заходят, — он покосился на мальчишек, и те покраснели.

— О, кстати! — вспомнила я. — А вы можете помочь нам встретиться с кентаврами? У нас к ним небольшое дельце.

— Думаю, можно, — протянул Хагрид.

— Надо отправить письма, — Хеймдалль встал. — Можно прогуляться в лес прямо сейчас?

Лесничий кивнул и тоже встал. Я соскочила со стула и подумала про тёплую мантию, которая была у меня в подземелье. Это я пока туда, пока обратно — вечность пройдёт. Пришлось вызвать Арчера и сгонять его — домовик, в отличие от меня, трансгрессировать по замку мог совершенно свободно. Я надела её и сунула конверты в карман. У Хагрида шуба была с собой, а Хеймдалль был у себя, так что мы втроём совсем скоро были готовы идти. А вот Гарри и Рону лесничий сказал идти к себе, потому что в Запретном лесу делать им двоим было нечего.