19. Отработки (1/2)

Маркус Флинт — наседка сборной Слизерина по квиддичу. Кто бы мог подумать. Парни вернулись из Хогсмида в половине четвёртого и как-то сразу оказались в курсе случившегося. Ну, если быть точнее, они узнали, что на меня напали четверо пятикурсников, но деталей им, видимо, рассказать не успели. Потому что когда я вошла в гостиную Слизерина после «отработки» у Хеймдалля — мы с ним пили кофе и придумывали, чем бы ему занять гриффиндорцев — парни налетели на меня стаей чаек. Маркус сжал меня за плечи и внимательно осмотрел, а потом даже встряхнул для верности.

— Ты в порядке? — спросил он, глядя мне в глаза.

— В полном, — кивнула я. — А что?

— Говорят, на тебя пятикурсники напали, — зачастил Грэхэм. — Они тебе ничего не сделали?

— Мерлин, ну вы уже почти три месяца со мной ходите по утрам на тренировки, — я дёрнула плечами, освобождаясь от рук Маркуса. — Правда думаете, что по мне легко попасть заклинанием?

— Но я слышал, что в Большой зал вы пришли из больничного крыла, — изрёк Люциан.

— Ну да, оттуда, — я снова кивнула. — Опять же, ты ведь не думаешь, что они на меня нападали, а я сидела и смотрела?

— Что? — Маркус озадаченно дёрнулся. — Ты что, хочешь сказать, что... колдомедик понадобился четверым пятикурсникам после встречи с тобой?

— Эм, да... — я поморщилась. — И я этим не горжусь... У нас тренировка скоро. Мне надо форму надеть.

Парни расступились, и я метнулась переодеться. Когда я вернулась назад в гостиную, Маркус как раз раздавал мётлы. Я свою всегда носила сама — во-первых, это не тяжело, а во-вторых, с чего бы кому-то нести её за меня? Но в этот раз Маркус просто не отдал мне её. Он направился к выходу, держа по метле в каждой руке, и мне оставалось только озадаченно таращиться на его спину. Я смогла догнать его только в коридоре, поскольку шагал капитан широко и быстро, а я несколько опешила. Набрав воздуха в лёгкие, я намеревалась спросить, каких таких мерлиновых подтяжек происходит и не задумал ли Маркус меня выставить из команды, когда меня на полувздохе оборвал Перегрин.

— Покажешь тех парней? — спросил он.

— Это ещё зачем? — удивлённо просипела я.

— Потому что нельзя безнаказанно нападать на маленьких девочек, тем более, если они — ловцы Слизерина, — он ухмыльнулся.

— Профессор МакГонагалл сняла с каждого по пятьдесят очков и назначила по пять отработок у Хеймдалля и у мистера Филча, — я пожала плечами. — Это если не считать того факта, что они покрыли себя позором, продув в банальной магловской драке одиннадцатилетке вчетвером. Так что вовсе не безнаказанно. И ещё кое-что, — по моему лицу невольно расползлась ехидная улыбка. — Они наверняка ждут, что вы будете им мстить. Ожидание неизвестности пугает и выматывает куда сильнее.

— О, мисс знает толк, — довольно скривился Маркус. — Но разве отработка у профессор Эдельштейна — такое уж наказание?

— Поверь мне на слово — ты бы не захотел оказаться на их месте, — отозвалась я. — Просто на слово... Кстати, — я снова обратила внимание на мётлы в его руках. — Мне это понимать как исключение?

— Что? — капитан проследил за моим взглядом. — Нет, просто... Я чувствую себя немного виноватым. Будь кто-то из нас рядом, этого бы не случилось.

— А что, собственно, случилось? — я изогнула бровь. — Я с самого начала говорила, что опека мне не особо нужна.

— Кстати говоря, драки в школе ведь запрещены. Тебя саму-то не наказали? — спросил Люциан.

— Профессор МакГонагалл назначила две отработки у Хеймдалля — я сегодня их отработала уже, — отозвалась я. — А директор снял тридцать очков.

— Странно, — заметил Боул. — А счёт факультета вырос на пятьдесят.

— Ну, потому что я использовала защитную магию, и профессор ОПТИ за это мне начислил десять очков, ещё десять получила Девона за то, что добежала до учительской, от профессора Снейпа, а профессор МакГонагалл добавила мне десять за холодную голову и пятьдесят за то, не скажу за что.

— Почему? — удивился Маркус.

— Это типа не моя тайна, и растрёпывать её будет нехорошо, — криво улыбнулась я. Выпытывать у меня никто ничего не стал.

Две недели в школе только и разговоров было про Дуэльный клуб, который открывал профессор Эдельштейн, да про побитых гриффиндорцев. Синяки сошли полностью, так что королеву драмы они не разыгрывали, но я замечала их нервозность: они ждали подвоха, ждали мести, а её всё не было. Мне хотелось улучить момент и рассмеяться им в спину злодейским смехом откуда-нибудь из-за доспехов или какого-нибудь угла, чтобы меня не было видно, и посмотреть, как они будут нервно искать, что им сделали. Но мы всей командой — да и всем факультетом — делали вид, что нас совершенно не интересовал сам факт их существования. Что заставляло их нервничать ещё больше.

Хеймдалль сказал, что слишком занят подготовкой клуба, так что уступил «четверых крепких мальчиков» мистеру Филчу. А завхоз заставил их отмывать холл замка в дождливые дни. Их за это время выпало как раз пять, однако один — на воскресенье, так что мыть полы гриффиндорцам пришлось буквально весь день. Некоторые слизеринцы специально несколько раз проходили через холл, растаскивая грязь. Не так чтобы прямо стряхнуть комья налипшей мокрой земли на свежевымытый пол, а просто с важным видом проносились туда и обратно... Тем не менее, холл был грязным просто постоянно. А мистер Филч не собирался засчитывать отработку, пока он не стал чистым.

Единственное, что омрачило для меня эти дни, был тот малоприятный факт, что у меня треснул посох — настучала по пустым головам, называется. И я никак не могла решить — ремонтировать мне этот или делать новый. Ну, в первую неделю не могла. Потом Хеймдалль сообщил мне, что намерен устроить показательные выступления с мечом, посохом и кольцами, так что пришлось всё же делать новый. Надо заметить, что в изготовлении проводящих заклинания артефактов есть одна общая особенность — не мастер выбирает форму, а сам будущий артефакт. Мой прошлый посох нуждался в резьбе, и мне нужно было просто сковырять лишнее. В этот раз на меня смотрела загнутая знаком вопроса ветка миндаля<span class="footnote" id="fn_30882366_0"></span>. И ей не требовалась резьба. Мне нужно было спилить все сучки и отростки и отполировать её, после чего покрыть лаком. И это был не тот же самый лак, что нужен был для волшебных палочек. Его, впрочем, у нас были запасы, так что варить его заново не пришлось.

Утром шестнадцатого декабря рядом с расписанием появилось объявление о Дуэльном клубе. Торжественное открытие было назначено на два часа дня, а само занятие — или презентация — планировались на полтора часа. После пары зельеварения мы всем первым курсом пришли в Большой зал, чтобы сразу написать эссе, заданное профессором Снейпом. А ближе к началу обеда пришёл и Хеймдалль. Он светился, как начищенный самовар, и казалось, что ему вряд ли что-либо могло испортить настроение — даже, например, необходимость собирать сопли троллей. Заметив меня, он летящей походкой направился к нашему столу.

— Мисс Нильфхейм, — улыбнулся он, и меня передёрнуло. — Мне нужно подготовить сегодня зал клуба. Вы можете мне помочь?

— Конечно, сэр, — я кивнула и изогнула бровь. — Но насколько я помню, у вас есть студенты с незакрытыми отработками.

— Да, я планировал привлечь их двигать мебель и убирать зал, — он улыбнулся ещё шире. — Но это ведь будет зал Дуэльного клуба. Там нужно сделать не только это. Так что я жду вас после обеда у своего кабинета.

— А как же моё домашнее задание на завтра, профессор? — предприняла последнюю попытку откосить я.

— У вас завтра история магии и два урока у меня, — с лёгким укором посмотрел на меня Хеймдалль.

Что ж, попытка с треском провалилась. Мне оставалось только согласно кивнуть, и он направился к столу Гриффиндора, где обнаружил Рона с друзьями. Хеймдалль сказал им, что ему потребуется помощь, и все трое закивали, обещая прийти. Только Поттер — после тренировки. А затем мой наставник профланировал к пятикурсникам, которым предстояла первая отработка у него.

Зал Дуэльного клуба располагался на первом этаже, в крыле напротив больничного. Что выглядело до странного логично. В это помещение не ступала нога человека Мерлин знает сколько времени, так что это был ещё тот хламовник. Всё, что там находилось, хоть и выглядело крепким, но всё же было потрёпанным. Домовики эту комнату, очевидно, не убирали, так что было довольно пыльно. Хотя паутиной здесь ничего не заросло, что радовало. Молодых людей Хеймдалль снарядил для начала вынести всю мебель в коридор и вымыть пол, а меня и Гермиону он привлёк к более интеллектуальному труду: мы использовали заклинания, чтобы освежить стены, повесить портьеры, очистить настенные канделябры... Короче, размахивали бытовыми заклинаниями направо и налево. Когда пришёл Гарри, зал был уже отмыт, так что теперь мебель вносили обратно. Это были мостки в ярд<span class="footnote" id="fn_30882366_1"></span> высотой, состоявшие из практически квадратных частей, и грубые низкие скамьи, на которых колени не задирались бы разве что у домовиков. После того, как мебель была расставлена и пару раз переставлена в соответствии с эстетическим вкусом Хеймдалля, зал выглядел вполне пристойно для клуба. Оставались только кое-какие штрихи. Нас с Гермионой Хеймдалль отрядил скреплять мостки друг с другом заклинаниями, а с молодыми людьми отправился за недонесённым текстилем.

— Гарри сказал, что ты... — начала Гермиона и сделала большую паузу. — Ты прикрыла его от бладжера, да?

— Вроде того, — я пожала плечами.

— Почему? — она подняла голову и посмотрела на меня в упор — мы двигались по разные стороны мостков.

— В смысле? — озадаченно переспросила я.

— Ну, ты же со Слизерина, — Гермиона отвела взгляд. — Все говорили, что от вас нельзя ждать честной игры. И в прошлом году так и было.

— Я не играю грязно, — я покачала головой, скрепляя ещё одну часть. — Факультет — это просто факультет. Вы слишком много смысла в них вкладываете.

— Не хочешь же ты сказать, что среди слизеринцев нет подлых и хитрых? — скривилась она.

— В свете последних событий — хочешь сказать, что их нет среди гриффиндорцев? — я изогнула бровь.

Гермиона смутилась и отвернулась в сторону. Ну, надо сказать, что всякое упоминание тех событий с дракой заставляло подавляющее большинство гриффиндорцев чувствовать неловкость. Это же большинство принимало на веру ту версию, в которой на меня напали и от меня же и выхватили — я это узнала, сняв ободок. Гарри и Гермиона, близнецы Уизли, да и много кто ещё, были в этом большинстве. Но были и те, кто упорно верил, что это я напала на четырёх ни в чём неповинных гриффиндорцев и поколотила их. Даже несмотря на то, что их же декан это отрицала. Среди этих некоторых были, естественно, те четверо, которые сейчас пёрли ткани с Хеймдаллем. И даже пятеро — потому что из той живописной группы в мою невиновность верил только Гарри Поттер.

— Извини, — наконец произнесла Гермиона после долгой паузы. Я озадаченно изогнула бровь. — Я зря обвинила тебя после игры.

— Ничего, — я кивнула.

— Я слышала, что профессор Эдельштейн так и не смог найти виновника, — продолжила она. — У тебя нет идей, кто бы мог это сделать?