18. Гриффиндор головного мозга (1/2)

Воскресное утро было чудесным. Промозглый ветер нагнал рваные тучи, похожие на комья старой грязной ваты, с озера несло запахом рыбы и подгнивших водорослей, по земле стелился туман и всё было мокрым после ночного дождя. В общем — самая приятная атмосфера, чтобы посидеть в корнях облысевшего кривого дуба и почитать что-нибудь бесконечно увлекательное вроде «Введение в магическое материаловедение». Хеймдалль был занят своими делами, моё присутствие при которых было неуместным, а парни уже перестали меня опекать, так что я осталась одна. С того места, что я выбрала для чтения, открывался прекрасный вид на Чёрное озеро, которое было таковым в буквальном смысле, мрачный Запретный лес и серое небо. Усевшись поудобнее, я открыла главу про древесину и погрузилась в увлекательное чтение отборной нудятины.

Надо сказать, что я выбрала такое место, с которого мне было совершенно не видно замок, зато меня заметить оттуда было вполне себе легко. Замок был почти пуст, и я находилась от него на некотором удалении, так что могла снять ободок — мало ли что. И под «мало ли что» я предполагала, что могла понадобиться Хеймдаллю по какому-нибудь совершенно любому поводу. Но произошло нечто неожиданное: ко мне направлялась группа из четверых молодых людей. И они вовсе не были дружелюбно ко мне настроены. Впрочем, был шанс, что они всё же просто решили прогуляться по чудесной погоде, так что я продолжала читать, пока живописная группа не перегородила мне и без того не очень яркий свет. Я подняла взгляд, продолжая держать книгу.

— Что вам угодно? — спросила я. На берегу больше никого не было.

— Смотри-ка, манеры есть, — заметил один из парней. Кого-то он мне напоминал.

— Валорнайт, твоя сестра вроде говорила, что эту девчонку нужно проучить не только за игру? — повернулся к нему другой. А понятно, кого напоминал. — Так давай, начинай.

— Что же ты не бежишь, столкнувшись с превосходящим противником, как все слизеринцы? — ехидно заметил брат той горе-соблазнительницы.

— Ну, во-первых, на территории школы действует антитрансгрессионый барьер, а вы меня окружили, — я скривилась, но подниматься не спешила. — А во-вторых, кто вам сказал, что вы — превосходящий противник?

Лицо Валорнайта — вообще-то красивое — исказилось гневом и злобой. Он отступил на полшага и выхватил палочку, наставляя её на меня.

— Экспелиармус! — рявкнул он.

Это очень плохое заклинание. А если бы у меня была только одна палочка или я бы не успела выбросить защитное заклинание? Дело в том, что обезоруживающее заклинание правильно относить к боевым, что делает его использование несколько проблематичным для того, кто не сумеет от него защититься. Потому что отнятая в бою палочка имеет неприятное свойство изменять преданность. Иными словами, будь я обычной первокурсницей, меня бы данным заклинанием не просто лишили палочки, чтобы сделать то, что они там собирались — я бы осталась без палочки совсем. Так что я вскочила и рассекла перед собой воздух своей палочкой прежде, чем столкнулась с этими последствиями. И в этот момент я услышала мысли Девоны — оказалось, что она направлялась ко мне, но когда услышала, что в меня направили заклинание, припустила назад в замок, в учительскую, надеясь застать кого-нибудь из преподавателей.

Книга, которую я читала, упала у меня с колен, и это было прискорбно. Тот факт, что она была редким образчиком занудства, не делал её менее ценным экземпляром моей библиотеки. Тем временем моё Протего отразило валорнайтосвкий Экспелиармус так, что он в него же и прилетел, отчего палочка выпорхнула у него из рук куда-то ему за спину. У меня была пара секунд, пока нападавшие были шокированы. Когда противник не один, эффективнее использовать посох, так что я потянулась за ним.

— «Хеймдалль!» — позвала я, вытаскивая длинную магическую палку. — «Иди в учительскую».

— «Зачем?» — отозвался в моей голове его голос.

— «Придёшь — увидишь», — повторила я недавно сказанную им фразу.

Не дав юношам с Гриффиндора — а это были именно они, судя по шарфам и эмблемам на мантиях — собраться с мыслями, я ударила посохом о землю, отчего та вздрогнула у них под ногами, опрокидывая всех четверых на спину.

— А, нечестные приёмчики, — изрёк поднимающийся Валорнайт. — Чего ещё ждать от слизеринки?

У меня даже лицо онемело. Ну, в моей голове никак не могло уложиться, как может парень лет на пять меня старше, пришедший в компании трёх друганов нападать на, по сути, маленькую девочку, говорить при этом, что это у неё, видите ли, приёмы не честные. Вот никак вообще. О какой тут вообще честности может идти речь? Парни вставали. Если бы я действительно играла совсем уж нечестно, то могла бы наложить на них Инкарцеро и преспокойно подождать, пока кто-нибудь придёт. Или вообще уйти. Вот только применять такие заклинания на студентах было вроде как нельзя. Ну, были ещё Остолбеней и Петрификус Тоталус, которыми их можно было парализовать. И если подняпрячься, можно было и ещё припомнить. Вот только я не собиралась этого делать — я хотела дать молодым да горячим возможность наделать глупостей. Ну, и они не заставили ждать.

Посох — это прекрасная, твёрдая и длинная палка, которая вдобавок может проводить заклинания. Тем он, собственно, и хорош для драки с противником, у которого есть численное преимущество. Гриффиндорцы наставили на меня палочки, и я сильнее согнула колени и сделала резкий выпад вперёд, сразу пригибаясь. Валорнайт получил навершием моего посоха промеж бровей, отчего потерял ориентацию, а вот дереву за моей спиной крепко досталось: парни произносили заклинания вслух, и это были Дифиндо, Инкарцеро и Редукто. Как бэ... Я пригнулась к самой земле и широким махом снова опрокинула их на землю. Дурацкая это была драка — они поднимались, получали посохом, как банальной дубиной, орали и падали. Я даже заклинаний больше не использовала. На то, чтобы попытки подняться за новым тумаком прекратились, понадобилось минут десять. Я всё ещё стояла, держа своё оружие наготове, когда краем глаза заметила, как от замка в нашу сторону спешили трое преподавателей. Я повернулась, чтобы понять, кто именно это был, и рассмотрела профессора Снейпа, Хеймдалля и профессора МакГонагалл. Н-да...

— Что здесь происходит? — ещё на подходе спросила замдиректора.

— Уже ничего, — я выпрямилась и убрала посох.

— Она на нас напала! — протянул Валорнайт.

— Вы сами-то слышите, что говорите? — поджал губы профессор Снейп. — Минерва, я думаю, молодых людей нужно отправить к Поппи. А мисс Нильфхейм расскажет нам, что здесь случилось.

— Хорошо, — скривилась она. — Будьте любезны доставить их, Хэймдэлл.

Хеймдалль окинул меня быстрым взглядом, убеждаясь, что я в порядке, взмахнул палочкой, и, не сказала бы, что прямо сильно потрёпанные, студенты поплыли за ним к школе. С озера налетел короткий, но очень холодный порыв ветра, и профессора МакГонагалл передёрнуло. Она строго посмотрела на меня и велела следовать за ней в учительскую. Я наклонилась, чтобы поднять книгу — несколько страниц намокли и замялись, но это легко можно было исправить, так что я закрыла её и поспешила в замок. Профессор Снейп шёл рядом со мной с хмурым выражением лица.

В учительской некоторое время стояла тишина. Профессор МакГонагалл стояла за столом, а я и профессор Снейп — напротив. Повинно голову опускать у меня причин не было, так что я просто смотрела на неё и ждала, что же дальше. Прошло минут пять, когда в помещение вошли Хеймдалль и директор Дамблдор. И ситуация эта мне не нравилась.

— Итак, мисс Нильфхейм, расскажите нам, что вы там устроили, — мрачным тоном через поджатые губы изрекла замдиректора.

— Это устроила не я — я читала на берегу, — я подняла книгу, раскрыла на мокрых страницах и положила её на стол. — Ко мне подошли четверо студентов, и один из них попытался забрать у меня палочку. Его собственную, кстати, надо бы найти и вернуть ему... Так вот, у него не получилось, тогда они направили на меня палочки, и я использовала посох... Может, я вам просто воспоминание скину?

— Вы утверждаете, что студенты моего факультета напали на вас на ровном месте? — изогнула бровь профессор МакГонагалл.

— Это уже у них надо спрашивать, насколько ровным было то место, — вздохнула я.

— Сколько заклинаний вы использовали? — сощурилась она.

— Одно... — протянула я, вспоминая. — А, нет — два. Протего и Треморе Терра.

— И вы устроили драку? — изрёк директор.

— А мне надо было дать попасть по себе Инкарцеро? — я резко обернулась к нему.

— Мисс Мистефонси примчалась сюда со словами, что кто-то атаковал мисс Нильфхейм Экспелиармусом, — вкрадчиво заговорил Хеймдалль. — Оснований не верить этому у меня нет. И я тоже хочу спросить у вас директор — мисс Нильфхейм следовало безо всякого сопротивления позволить им сотворить с ней всё, что им вздумается?

— Однако мы видим, что на мисс Нильфхейм даже мантия не помялась, тогда как те четверо студентов в лазарете, — повернулся к нему Дамблдор. — Почему?

— Потому что они слабаки? — изогнул бровь мой наставник. — И на мой вопрос вы не ответили. Фрейе следовало позволить им сотворить с ней любое задуманное непотребство?

— Ну, что вы такое говорите, Хэймдэлл? — покачал головой директор. — Я уверен, у них ничего такого в мыслях не было.

— А что было? — низким, глухим голосом спросил профессор Снейп. Я повернула к нему голову. Он сжал кулаки и выглядел напряжённым. И как будто даже побледнел слегка. — Мисс Нильфхейм, будьте добры ваши воспоминания.

Я достала палочку и вытянула из памяти последние полчаса, чтобы захватить и немного времени до того, как на меня напали. Профессор Снейп закупорил пробирку с моим воспоминанием, и мы все угрюмой гурьбой направились в кабинет директора. Ну, я лично не очень-то хотела в этот вояж, однако меня никто не спрашивал — потащили и всё. Там Дамблдор подвесил в центре кабинета думосбор, вокруг которого столпились преподаватели, и влил в него мои воспоминания. И через несколько секунд я наблюдала цвет профессуры Хогвартса в очень интересной позе с согнутой спиной. Через несколько минут они начали выныривать.

— Хэймдэлл, — произнесла замдиректора. — Я намерена назначить всем четверым своим студентам отработки у вас. Помимо того, что снимаю по пятьдесят балов с каждого. Это совершенно неприемлемое поведение!

— Минерва, а ты не слишком строга? — вздохнул Дамблдор. — Это же всего лишь детская шалость.

— Я так не думаю, — хором ответили ему преподаватели.

— Но у молодых людей наверняка была причина, — снова произнёс директор.

— Почему бы нам у них самих не спросить? — предложил Хеймдалль.

И наша эффектная делегация направилась в больничное крыло. Преподаватели шагали быстро, и мне приходилось почти бежать, чтобы успевать за ними. Более того, моё плечо цепко держала рукой профессор МакГонагалл. Коридоры промчались мимо, и мы буквально ворвались в лазарет. Причём, как-то так вышло, что я оказалась за спинами преподавателей и не могла видеть своих обидчиков. Или как их правильно назвать в сложившейся ситуации? Потерпевших?