18. Гриффиндор головного мозга (2/2)

— Мистер Валорнайт, мистер Бейкер, мистер Яворт и мистер Эндрюс, — профессор МакГонагалл глубоко вздохнула. — Потрудитесь объяснить, что вы устроили.

— Это не мы, это она. Мы просто гуляли, а она... — отозвался кто-то из них.

— Мы все видели воспоминания мисс Нильфхейм о произошедшем, — прервала его замдиректора. — Меня интересует только причина, по которой вы решили это сделать.

— Это из-за матча, — произнёс чей-то другой угрюмый голос. — Не могла она честно выиграть у Гарри. Мы хотели только объяснить, что нельзя использовать подлые слизеринские приёмы.

Из меня невольно вырвался короткий хрюкающий смешок. Мои приёмы прямо вершина подлости — прикрыть ловца противника, пожертвовав плечом, например. Ничего подлее никто никогда в жизни не делал. То ли дело четверо страшекурсников, напавших на первокурсницу — прямо образчик благородства и доблести. Куда мне до них?

— Очень интересно, — произнёс Хеймдалль. — А мистер Поттер говорил о какой-либо подлости во время игры? Или вы это сами придумали?

— Гарри слишком добрый, чтобы такое сказать! — это был третий голос. — Но мы-то слизеринцев насквозь знаем — она его специально... что-то сделала, чтобы обыграть и унизить!

— И что же именно она сделала? — голос Хеймдалля сделался таким, от которого у меня по спине холодок пробежал — опасно ласковым.

— Я не знаю! — отозвался парень. — Но что-то она должна была сделать, иначе она просто не могла выиграть!

— Интересное, но ничем не подкреплённое мнение, — заметил профессор Снейп. — Лично я видел лучшее владение метлой.

— В этом я вынуждена согласиться, — строго произнесла МакГонагалл. — Вы совершили проступок, напав на студента другого факультета. Более того, вы использовали весьма разрушительные атакующие заклинания. Так что я уже лишила каждого из вас пятидесяти очков. И я назначаю вам по десять отработок.

— Я думаю, у меня хватит пяти, — тем же опасным тоном заметил Хеймдалль. — Остальные пять будут у мистера Филча. Уверен, это его не расстроит. Тем более, ближайшие пару недель будут дожди и грязь.

— Поппи, насколько серьёзны травмы молодых людей? — снова заговорила замдиректора.

— Они больше обидные, — послышался голос мадам Помфри. — Ни переломов, ни сотрясений — только синяки. Можно от простого падения больше травм получить.

— Ясно. Мисс Нильфхейм, — позвала она и обернулась ко мне. — Драка есть драка. Вы понимаете это?

— В школьных правилах запрещены магические дуэли, — отозвалась я. — Я не использовала атакующих заклинаний, как вы видели. А магловский мордобой правила не запрещают, — в этот момент, будучи всё ещё без ободка, я услышала два внутренних смешка — Хеймдалля и профессора Снейпа. — Всё, что я делала — защищалась. Я не сторонник драк.

— Вы правы, — она глубоко вздохнула. — Учитывая все обстоятельства, я не сниму с вас очков. Однако я назначаю вам две отработки у профессора Эдельштейна. Формально, поскольку мне известно, что вы и так оказываете ему некоторую помощь.

— Это нечестно! — раздался голос кого-то из парней.

— Мистер Бейкер! — развернулась к нему профессор МакГонагалл. — Мне никогда в жизни не было так стыдно за студентов Гриффиндора, как сегодня! И за одно только это я бы назначила вам отработки у мистера Филча до конца учебного года! Однако директор называет ваше поведение шалостью, так что мы остановимся на этом наказании.

— Но это нас побили, — продолжал гнуть своё парень.

— Если бы меня и троих моих приятелей в пятнадцать побила одиннадцатилетняя девчонка, я бы об этом так громко не кричал, — заметил Хеймдалль и повернулся ко мне. — Мисс Нильфхейм, одна отработка, насколько я помню, это один академический час. Вы вполне сможете отработать сегодня после обеда перед тренировкой. Идёмте.

— Она и в этот раз использовала какие-то подлые слизеринские приёмчики, — на этот раз я видела, кто это сказал — Валорнайт.

— Если я услышу ещё хоть одно оскорбление в адрес мисс Нильфхейм, я назначу вам отработки у себя, — холодно заметил профессор Снейп. — Тем более подобные и тем более от вас.

Как по мне, так это была жирная точка в дискуссии. Тем более, что подходило время обеда. Я лично уже почти развернулась — по крайней мере, собралась это сделать и даже вернула ободок на голову — к выходу, когда директор Дамблдор прочистил горло, чтобы тоже что-то сказать. Повисло тяжёлое молчание в ожидании его слов.

— Драка в стенах школы не может быть оправдана ничем, — произнёс он. — Даже при смягчающих обстоятельствах, Минерва, это проступок. Так что к отработкам я снимаю с мисс Нильфхейм тридцать очков.

— Полагаю, увиденное в думосборе даёт мне право начислить за эффективную защиту от злонамеренной магии десять очков, — изогнув бровь, отметил Хеймдалль.

— Я добавлю за верную и быструю реакцию десять очков мисс Мистефонси, — изрёк профессор Снейп.

— Десять очков мисс Нильфхейм за сохранение холодного рассудка в столь резких обстоятельствах, — произнесла замдиректора, чуть прищурившись глядя на директора. — И раз уж мы здесь, я так же хочу добавить ей пятьдесят очков за помощь мистеру Криви. Хотя учитывая те обстоятельства, эту помощь вообще трудно переоценить.

— Минерва, — мягко заговорил директор, будто бы намереваясь пожурить её. — Твои решения отбрасывают твой же факультет на последние место.

— Это не даёт мне оснований быть пристрастной, — холодно заметила она.

Профессор МакГонагалл, развернулась, обозначила улыбку уголками губ и кивнула мне, а затем направилась к выходу, чеканя шаг. Я опешила от того, что она только что сделала, и почему-то чувствовала себя неловко. Помнится, в ту ночь, когда мы тут колдовали над парализованным телом Колина, она не была ко мне столь дружелюбно настроена. Скорее даже наоборот... Надо было поколотить её студентов, чтобы получить её благосклонность?

Большинство студентов в воскресенье обедали в Хогсмиде. Старшекурсники, по крайней мере. Так что столы Большого зала были полупустыми, а сидели за ними только студенты первого и второго курсов. Обычно преподаватели входили через боковую дверь, но сегодня через неё вошёл только директор и мадам Помфри. Ну, мы выходили из лазарета толпой — сначала профессор МакГонагалл, потом я, Хеймдалль и профессор Снейп, потом директор, поколоченные и мадам Помфри. Замдиректора, декан Слизерина и мой наставник прошли через главный вход, а я плелась за ними, почему-то испытывая желание вообще потеряться. Честно говоря, когда я оказывала помощь Колину, очки были последним, что меня интересовало, так что напоминание об этом происшествии — и вообще о той ночи — было странным. Тем более при непосвящённых в события. Однако шок ждал меня впереди. Я думала, что преспокойно доплетусь до конца стола, где уже сидели Вей, близнецы и Девона, которая вертелась, как взволнованный уж на сковороде, и усядусь там, однако как только моя подруга меня заметила, она вскочила и вихрем налетела на меня.

— Как ты? Они ничего тебе не сделали? — громко выпалила она, так что весь зал слышал.

— Всё хорошо, — я ответила тихо и кивнула на живописную группу, шумно рассаживавшуюся за столом Гриффиндора. Как единственные старшекурсники, они привлекали массу внимания, и хотя синяки стремительно исчезали с их лиц, их всё равно можно было заметить.

— Так они...

— На тебя напали четверо? — к нам повернулся Вей. — Это пятый курс?

— Да, мистер Хейан, пятый, — произнёс Хеймдалль. Я резко обернулась к нему и увидела, как они втроём усаживались за наш — слизеринский — стол. — А что?

— Я хотел бы это увидеть, — вздохнул Вей.

— Почему нет? — негромко спросил профессор Снейп. — Этот вопрос вполне можно решить.

— Вы ещё общий показ предложите, Северус, — заметила профессор МакГонагалл.

— Да ни к чему это, — улыбнулся Хеймдалль. — Я планирую возродить Дуэльный клуб. Мы будем готовы к середине декабря примерно. Там всё и увидите.

— А почему они напали-то на тебя? — Девона подтолкнула меня к столу, и мы уселись.

— Гриффиндор головного мозга, — буркнула я.

К моему невероятному удивлению, смешки подавили не только немногочисленные слизеринцы, но и сидевшие вместе с нами преподаватели. Включая декана самого, собственно, Гриффиндора. Я, честно говоря, не совсем поняла, как ситуация пришла к такому исходу. Нет, профессор МакГонагалл как раз-таки казалась мне воплощением описания гриффиндорца — честная, справедливая и сильная. И всё же эта ситуация была странной. Хотя, мало ли что там у неё в голове происходило — может, она как раз лучше понимала, как сделать то, к чему дурными окольными путями стремился директор. Мне-то откуда знать? Хотя...