3. Шапочка из фольги (2/2)

— Это невозможно, — решительно заявила она.

— Но мы должны будем как-то это сделать, — я пожала плечами.

— Я вас поняла, мисс Нильфхейм, — строго заметила она.

На этом я решила заткнуться и не мешать остальным тыкать спичку палочкой. Перед нами с Джулиусом — пришлось залезть ему в голову, чтобы выяснить, кто он — сидели Девона и Джек. В какой-то момент Мурки дёрнулся и сдержал смешок, и я из любопытства заглянула на их парту: Мистефонси сделала спичку гибкой и загнула в форме буквы «S», чем его и развеселила. На счастье, профессор была слишком увлечена гриффиндорцами в тот момент, чтобы заметить это. До конца урока сделать ещё хоть что-то со своей спичкой получилось у Джинни Уизли и Апекса. У Уизли спичка стала серебристой, а у Донована она обратилась зубочисткой. Профессор МакГонагалл начислила им по пять баллов, а рассмотрев похожую на варёную макаронину спичку Девоны, посоветовала ей больше концентрироваться на том, что она хочет получить. Однако два бала Мистефонси всё же получила.

Заклинания вёл декан факультета Когтевран, профессор Филиус Флитвик. Он был эдаким антиподом Хагрида — если лесничий был огромен, то седому преподавателю чар приходилось забираться на стопку книг, чтобы видеть студентов из-за своей кафедры. Он определённо был потомком гоблина — напоминал чем-то клерков из Гринготтса. Если на занятии у МакГонагалл идеальная дисциплина держалась на ужасе перед зам. директора, то здесь все внимательно слушали и записывали очень интересную лекцию по теории. Профессор не опирался на некоторые труды по управлению магической силой, но зато давал очень подробные сведения о том, как куда и почему следует размахивать палочкой, а как куда и почему не следует. Он говорил о прочной связи фигуры движения палочки и заклинания и о том, что при неверном их исполнении заклинание может и не сработать в лучшем случае. На этом занятии я решила не отсвечивать, и оно прошло вполне мирно.

Несмотря на то, что у нас был только первый день занятий — а, может, именно поэтому — и МакГонагалл, и Флитвик задали нам огромное домашнее задание. Сделать его, впрочем, нужно было к понедельнику, так что можно было спокойно окопаться в библиотеке. Когда мы добрались до Большого зала обедать, преподаватели уже были там. Я заметила, что Хеймдалль вполне мирно беседовал с деканом Слизерина. Ну, это было ожидаемо — у них схожие интересы.

Мы постарались поесть как можно быстрее и молча, чтобы суп — весьма неплохой, к слову — не повторил судьбу утренней овсянки. Я знала, что в замке полно домовиков, и когда второе сменилось чаем и тостами, негромко сказала «Спасибо». Через мгновение прямо рядом с моей чашкой возникла вазочка с печеньем, хотя больше его нигде на столах не было. Я усмехнулась и поблагодарила ещё раз. В общей сложности на обед мы потратили минут двадцать пять, после чего гурьбой пошли в библиотеку. Домашнего задания на завтра ещё не было, но было на понедельник — а копить массу работ на выходные совершенно не хотелось. Однако в библиотеке скоро стало слишком шумно для меня — слишком много народу пришло думать. Без какой-нибудь приблуды, блокирующей чужие мысли, приходилось туго. Я извинилась перед одноклассниками и пошла туда, где однозначно было тише — в кабинет Хеймдалля. Уроки заканчивались до обеда, так что он должен был быть свободен. Более того, он должен был составить наш с ним индивидуальный график занятий, да и к директору надо было сходить.

Мои занятия с Хеймдаллем включали несколько больший объём предметов, чем тот, что был в Хогвартсе. Прежде всего, он обучал меня использовать магию не только с палочкой, но с посохом, мечом и кольцом. Он занимался со мной верховым фехтованием и магическим фехтованием, обучал математике, языкам и боевым искусствам. Помимо зелий, разумеется. Зачем? Затем, что в нашей семье никогда не пользовались услугами аптекарей — все ингредиенты добывали сами, будь то слизь флоббер-червя, безоар, аконит, яд акромантула или чешуя с жопы дракона. Только собственноручно, только хардкор. И запускать эти занятия было ни в коем случае нельзя. И гонял он меня до зелёных соплей не от большой нелюбви, а потому что от моих навыков зависела и моя, и его жизнь иногда. Так что я никогда не жаловалась.

Хеймдалль сидел за большим письменным столом и просматривал небольшие листы пергамента. Лик его был печален, и когда я вошла и села за парту перед ним, он тяжело вздохнул.

— Что стряслось? — осторожно спросила я.

— Я выбрал слишком сложный учебник, — мрачно изрёк он.

— В смысле, сложный? — изумилась я. — «Азы защитной магии»-то?

— Угу... — протянул он. — Летом я изучил все учебники, по которым занимались студенты Хогвартса последние семь лет, и пришёл к выводу, что если они почерпнули из них хоть немного, «Азы...» должны закрыть все пробелы, но...

— Никаких пробелов в знаниях — весь предмет один большой пробел? — спросила я.

— Вроде того, — вздохнул Хеймдалль. — И я не могу сказать, что они вообще ничего не знают, что они глупые и ничего не учили. Но просто предмет, видимо, подавался так беспорядочно, что... У меня сегодня был пятый курс, и я не представляю, что мне надо будет сделать, чтобы пристойно подготовить их к СОВ.

— А ты возьми прошлогодний экзаменационный лист по предмету, может, проще будет понять, до какого уровня надо тянуть.

— Да к Мерлину экзамен, если сдав его, они не смогут отбиться даже от каких-нибудь пикси! — воскликнул он и покачал головой. — А ты... Вы зачем пришли, мисс Нильфхейм?

— Вы обещали сходить со мной к директору, профессор, — отозвалась я. — По поводу мышей.

— Верно, — кивнул Хеймдалль и поднялся. — Идёмте.

Коридор, лестница, горгулья, лестница, коридор — и мы перед дверью кабинета директора Дамблдора. Она была чуть приоткрыта, и оттуда доносились голоса. Я услышала голос профессор МакГонагалл, которая говорила что-то про расписание. Хеймдалль постучал, и директор пригласил войти. Кабинет был большим и круглым. На стенах — или правильнее стене? — висели портреты прежних директоров и директрисс, которые мирно дремали. На столах и полках во множестве стояли магические артефакты самого разного толка, которые шипели, выпускали пар и самыми разными иными способами вызывали ассоциации с химической лабораторией. По центру стоял огромный стол с ножками в форме звериных лап, а за ним была дверь и лестница. За ним же была широкая полка, на которой покоилась старая потёртая Волшебная шляпа. Ещё там был столик с большой жёрдочкой, на которой сидела большая, красивая красная птица. Это был феникс — птица с головой и крыльями сокола и телом фазана. Только оперение как будто огненное.

— Что-то случилось, профессор Эдельштейн? — озадаченно спросила МакГонагалл, заметив меня.

— Ничего такого, — с улыбкой отозвался он. — Просто я хотел кое о чём переговорить с директором касательно ма... мисс Нильфхейм. Дело в том, что она унаследовала дар своей семьи — легилименцию.

— Откуда это известно вам? — нахмурилась зам. директора.

— Минерва, Хэймдэлл домашний учитель мисс Нильфхейм, так что очевидно, ему это было известно довольно давно, — улыбнулся Дамблдор. — Полагаю, с первой вашей встречи?

— Именно так, — кивнул Хеймдалль. — Дело в том, что мы жили довольно уединённо, а теперь ей приходится справляться с этим даром. Это, как я понимаю, непросто.

— Мисс Нильфхейм, это так? — директор посмотрел на меня, и я почувствовала, как он попытался влезть мне в голову.

— Мне и правда непросто, — призналась я. — Я постоянно слышу шум чужих мыслей, как в комнате, заполненной гомонящими или шепчущими людьми. Мне нужно время, чтобы научиться полностью контролировать это. Однако я хотела попросить разрешения брать с собой на занятия моих мышей: они поглощают излишки ментальной энергии и... И без них у меня мигрень... Перестаньте, пожалуйста... — от его попыток пробиться мне в разум у меня даже голова разболелась. Надо будет хлебануть таблеточек.

— У вас хороший щит, — Дамблдор перестал ввинчиваться мне в мозг, и как-то сразу полегчало. — Такой бывает только у прирождённых легилиментов. Что же, если эти животные вам нужны, я разрешаю вам брать их с собой.

— Спасибо, сэр, — улыбнулась я. — А ещё, я должна сказать, когда была церемония распределения, Волшебная Шляпа заглушила все мысли извне. Можно ли как-то изучить это её свойство, чтобы, может быть, изготовить подобный головной убор? — шапочку из фольги.

— Не думаю, что в школе сейчас есть такой специалист, — задумчиво отозвался он. — Но если вы не против, я бы хотел, чтобы экзамены вы сдавали в Волшебной шляпе.

— Я только за, — охотно согласилась я.

— Профессор Эдельштейн, — обратилась МакГонагалл. — Немного странный вопрос, но вы никогда не составляли расписаний? Потому что, — она как-то странно на меня покосилась. — Я пересмотрела сейчас то, что мы составили перед началом учебного года, и у нас действительно вышла местами какая-то ерунда.

— Я составлял расписание только для мисс Нильфхейм, — Хеймдалль пожал плечами. — Но давайте посмотрим, чем я могу вам помочь.

И про меня благополучно забыли. Уйти одна отсюда я не могла — плохо ещё запомнила дорогу, а преподаватели расстелили большой лист по директорскому столу и принялись двигать занятия как шахматные фигуры. Я отошла в сторонку и стала ждать. При взгляде на Хеймдалля... Франкенштейна, мне показалось, что вот сейчас он совершенно в своей стихии. Ну, хоть кому-то хорошо.