3. Шапочка из фольги (1/2)
Утром у входа в Большой зал появилось расписание уроков для всех факультетов. И первое, что я сделала, увидев его — опешила. Я не особо интересовалась школой до самого июля, когда пришло письмо о зачислении, однако даже мне было известно, что Гриффиндор и Слизерин, образно говоря, на ножах. И каково же было моё удивление, когда оказалось, что практически все занятия у нас будут вместе. С Когтевраном мы занимались историей магии, а с Пуффендуем должны были посещать астрономию — по понедельникам. По ночам, естественно. Всё остальное — с Гриффиндором. Лично мне такой расклад казался странным. Например, сегодня, в среду, у нас была трансфигурация, а за ней заклинания вместе. Ну, с другой стороны, трансфигурацию как раз вела профессор МакГонагалл, так что у меня был шанс спросить, что это за... что это такое.
Мы с Девоной пришли в Большой зал вместе, а через буквально пару минут рядом с нами уселись наши одноклассники — мальчишки. Близнецов звали Джулиус и Август Слорру, ещё к нам попал мальчик весьма азиатской наружности Вей Хейан, чернокожий с зеленющими глазами Джек Мурки и светловолосый, синеглазый Апекс Донован. Ещё через пару минут подтянулись Геката и Абигейл. Мы мирно беседовали, знакомились, когда в серебряную супницу с овсянкой вполне прицельно прилетела булочка. Жидкая каша брызнула во все стороны, качественно заляпав мантии всего первого курса Слизерина. Ну, доброе утро, школьная травля. За столом Гриффиндора громко смеялись, но не факт, что это относилось именно к нам. Учителя ничего не заметили — или делали вид — зато заметила Джема. Она быстро подошла к нам.
— Ваши мантии надо почистить и быстро, — сказала она, доставая палочку.
Джема начала с мальчишек — их окатило сильнее, да и она к ним была ближе. Вообще, почти никто не изучал заклинаний до того, как поступить в школу. Действительно, зачем? Учитывая, что начальной школы для волшебников не существовало, вообще вопрос, кто их читать-писать учил. И если кто-то всё-таки учил, то почему нельзя было и какую-никакую базу по колдунству дать? В общем, я тоже достала палочку, покопалась в памяти предков и извлекла оттуда нужное заклинание.
— Экскуро, — тихо произнесла я, и пятно каши с моей мантии исчезло.
Наша староста тем временем убрала грязь с остальных. Сегодня на занятия она должна была нас сопровождать, чтобы показать, где какие аудитории, а уже завтра мы должны были ориентироваться сами. Я подумала, что было бы неплохо, если бы существовала карта замка. Ведь помимо его огромных размеров здесь были ещё лестницы, которые меняли направление, например. Вообще, вопросов к учебному процессу у меня возникало всё больше, хотя дело ещё даже до первого урока не дошло.
После инцидента оставаться в Большом зале не хотелось, так что мы всей кучей отправились в коридор. Оказалось, что не все посмотрели расписание, так что Джек, Апекс и Абигейл подошли к нему. А потом оттуда донеслось озадаченное: «А где?» Я обернулась и увидела, что вся полоска с расписанием Слизерина аккуратно оторвана. Ну, точнее, я увидела рваный край за расписанием Пуффендуя. Оборвано оно было для всех курсов и на все дни. Я вздохнула и заглянула в Большой зал — профессор МакГонагалл была ещё там. Как и директор, и Хеймдалль, и наш декан — профессор Снейп, тот самый брюнет, рядом с которым вчера сидел Хеймдалль. Я попросила Девону дождаться меня и ринулась к преподавательскому столу.
— Доброе утро, — максимально учтиво произнесла я, обращаясь ко всем, а потом сфокусировалась на зам. директора. — Профессор МакГонагалл, у нас возникла проблема с расписанием.
— Какая? — строго спросила она. — Насколько я помню, у первого курса Слизерина сейчас будет трансфигурация.
— И первый курс очень хотел бы это знать, — кивнула я. — Расписание Слизерина отсутствует.
— Я сама повесила его только этим утром, — она поднялась. — Как оно могло пропасть?
— Не знаю, мэм, но его сейчас там нет.
Она пошла вперёд, а я поспешила следом. Я очень старалась отключить шумы в голове, но мысли профессора МакГонагалл были очень раздражёнными. Что-то про шутки и баллы. И я скорее услышала ушами, чем своим даром, что за нами шёл профессор Снейп. Когда мы вышли из Большого зала, там уже собралось несколько больше слизеринцев с разных курсов, озадаченно рассматривающих то место, где должно было быть расписание. Профессор МакГонагалл показалась мне слегка растерянной — она определённо не ожидала, что что-нибудь подобное произойдёт вот так сразу.
— Полагаю, мы легко сможем найти недостающую часть, — произнёс профессор Снейп. — Акцио.
В холле стояла кучка студентов, из-под мантий которых виднелись красно-жёлтые галстуки. Когда наш декан произнёс поисковое заклинание, у одного из них из кармана, в котором он держал руку, вылетел обрывок бумаги и направился прямо профессору Снейпу в руки. Он лишь мрачно взглянул на декана Гриффиндора, лицо которой явно выражало гнев. Шум её мыслей стал громче и неразборчивее.
— Мистер Бейкер! — возмущённо обратилась она, ринувшись к студентам. — Как вам в голову пришло выкинуть такое? Пятьдесят очков я снимаю с вас за неподобающее поведение и назначаю пять отработок у мистера Филча!
— Но мы..
— Шесть отработок! — воскликнула она. — Учёба ещё не началась, а Гриффиндор уже так отстал из-за вас!
— Мисс Нильфхейм, — профессор Снейп заговорил негромко, однако после возмущённой речи МакГонагалл стояла такая гробовая тишина, что его слышали абсолютно все. — Пять очков за заботу о своём факультете.
Он развернулся к расписанию и с помощью «Репаро» вернул слизеринское на место. Студенты тут же обступили его, на всякий случай переписывая себе. А из группы гриффиндорцев раздался какой-то маловразумительный вопль. Откровенно говоря, я бы предпочла обойтись без поощрения, поскольку теперь превращалась во врага номер один для Гриффиндора. Ну, по крайней мере, до того момента, когда кто-нибудь ещё не сделает им что-нибудь. Хотя в данном конкретном случае они сами себе злобные буратины, а я просто мимокродил.
Джема отвела нас на урок трансфигурации и дождалась, когда придёт профессор МакГонагалл. О том, что произошло с расписанием, первокурсники Гриффиндора уже были в курсе — они как раз выходили из Большого зала под гневную тираду своего декана. Так что в меня пуляли не самые приязненные взгляды. Скорее, совсем неприязненные. А я очень старалась выключить звук. Потому что мне совершенно не хотелось знать, что они обо мне думают. Наконец, пришла профессор и впустила нас в класс. Мы расселись за парты по двое — гриффиндорцы у окна, слизеринцы у стены.
— Трансфигурация — один из самых сложных и опасных предметов, которые вы будете изучать в Хогвартсе, — произнесла она, когда класс только-только уселся. — Малейшее нарушение дисциплины на моём уроке — прямая дорога покинуть мой класс навсегда.
Все студенты притихли и как-то съёжились. У меня-то было постоянное ощущение перешёптываний, но вообще стояла глухая тишина. Сегодня мне пришлось оставить питомцев в нашей спальне, чтобы не спорить с преподавателями, но я собиралась пойти к директору уже после обеда, чтобы он дал мне разрешение таскать их с собой. Со мной за партой сидел Джулиус. Или Август — внешне я их пока не различала. Он думал о том, какое именно задание даст нам сегодня профессор. Убедившись, что все усвоили данное предостережение, она встала сбоку от своего стола и взмахнула палочкой. Стол превратился в свинью, громко хрюкнул, за что был возвращён обратно в форму стола.
— Такая трансфигурация весьма сложна, и мы не скоро займёмся превращение неживых объектов в живые, — объявила профессор МакГонагалл обомлевшим ученикам. — Для начала давайте запишем некоторые формулы, которые необходимы для простейшей трансфигурации.
Она продиктовала нам несколько сложных предложений. Если это всё, что требовалось для преобразования, то это определённо гораздо проще, чем в прошлом путешествии. Нам надо было иметь полное и максимально детальное представление о том, что и из чего нам нужно получить. Здесь достаточно было иметь самое общее представление. После того, как предложения были записаны, профессор МакГонагалл раздала нам по спичке и предложила до конца урока превратить их в иголки. На самом деле, это вовсе не было сложно. Для магии трансфигурации превращение объектов, схожих по форме и размеру, было как семки щёлкать. Впрочем, поскольку магия обходила физику, как нечто несущественное, для неё любое преобразование было довольно простым. Однако здесь надо обговорить некоторые детали. Магические способности — это некий особенный внутренний талант, сила, которой нужно уметь управлять. Именно она способна исполнять желания чародея. Однако для того, чтобы она это сделала, нужно определённым образом направить её. Для этого существуют артефакты и заклинания. Конкретно в Британии принято считать, что лучшим из всех артефактов является волшебная палочка. Так что никакие другие они тут просто не изучали. Короче говоря, большинство первокурсников, независимо от их происхождения, до начала учёбы не тренировались и не работали со своей магической силой. По крайней мере, достаточно для того, чтобы осознанно её направить. Учитывая, что никто им и не объяснял, как это работает, в этом ничего удивительного не было. Однако меня, в смысле Фрейю, Хеймдалль начал обучать достаточно давно, так что исполнить задание профессора МакГонагалл мне было несложно.
Мою палочку изготовил для меня мой дед. Она была из ели с сердечником из пера детей Хугина и Мунина<span class="footnote" id="fn_29906623_0"></span>. Она была светлой, чуть желтоватой — дедушка не стал покрывать её тёмным лаком, оставив естественный полосатый окрас. А вот на ручке была оплётка из кожаного шнура. Когда я спрашивала у него, чья это кожа, он уклончиво отвечал, что я не хочу это знать. А я хотела. Но так и не узнала — он не посчитал нужным добавить эту информацию в переданную мне память.
Я сосредоточилась, отогнала лишние чужие мысли, сосредоточилась ещё раз и взмахнула палочкой, направив её на свою спичку. Она послушно превратилась в самую банальную штопальную иглу. На самом деле, Хеймдалль обучал меня трансфигурации. Как, впрочем, и основам всех остальных предметов, так что если бы я не справилась, он бы меня основательно отругал. Заметив бесплодные попытки соседа по парте, я быстренько вернула иголке вид спички. Выделяться сегодня ещё раз мне не хотелось. Однако была одна вещь, которая решительно не давала мне покоя. Я поёрзала, поморщилась и неуверенно подняла руку.
— Да, мисс Нильфхейм? — приблизилась профессор МакГонагалл. — У вас вопрос?
— У меня вопрос не по предмету, — призналась я. — Могу я задать его?
— Только если тему урока вы усвоили, — припечатала она.
Я вздохнула и взмахнула палочкой. Спичка послушно стала иголкой. Я запоздало подумала, что мне надо было её недопревратить, но соображать промежуточные стадии превращения, в принципе, было сложнее. Профессор МакГонагалл подняла мою спичкоиголку к глазам и некоторое время рассматривала её, а потом вернула её мне и улыбнулась. Класс очень удивлённо посмотрел на профессора, а я подумала, что улыбка ей очень шла, и ей стоило бы делать то чаще.
— Десять очков Слизерину, — объявила она. — Что вы хотели узнать, мисс Нильфхейм?
— Насколько я понимаю, профессор МакГонагалл, вы занимаетесь составлением расписания, — поворачивать назад было поздно, раз уж начала. — Я не особенно интересовалась Хогвартсом и никто из моих предков здесь не учился, однако даже я знаю о том, что факультеты Гриффиндор и Слизерин, мягко говоря, не ладят. Однако расписание составлено так, что даже на самых опасных занятиях, вроде зелий и трансфигурации, мы будем заниматься вместе. Для этого есть какая-то причина?
— Мы хотим, чтобы студенты научились налаживать контакты между собой, — отозвалась она. — Но, возможно, расписание действительно стоит пересмотреть, если всё так.
— И можно ещё вопрос? — профессор кивнула. — Как предполагается попасть с урока истории магии в аудитории в северной башне на урок травологии в теплицу номер три за десять минут?