2. Шляпа (1/2)

Когда мы все снова были в купе, трио обратило внимание, что у меня на форме нет герба факультета. До этого им со мной познакомиться и в голову не приходило, даже несмотря на поведение со мной Хеймдалля. Впрочем, я тоже не особенно шла на контакт, тем более, они весьма активно общались о своём.

— О, ты только на первый курс едешь поступать, — заметил Рон. — На какой факультет хочешь?

— А есть какая-то принципиальная разница? — я изогнула бровь.

— Конечно! — повысил тон он. — Например, мы с Гриффиндора — факультета храбрых, отважных и благородных...

— Однозначно место не для меня, — хмыкнула я.

— Ты отрывала жвала акромантулу на бегу, — скривился Хеймдалль.

— Так мне ещё паутина свежая была нужна — с мёртвого я её как получу? — условно возмутилась я.

— Я к тому, что недостатком отваги ты не страдаешь, — хмыкнул он.

— Ты не понимаешь — это другое, — фыркнула я. — Но не о том. Насколько я знаю, программа у всех студентов одинаковая. Так что для образования нет никакой разницы. Разве нет?

— Но факультет — это твоя практически семья на ближайшие семь лет, — подал голос Гарри. — И друзья.

— Моя семья вот сидит, — я кивнула на Хеймдалля. — Иными словами, разница только в виде из окна спальни. К тому же, как я понимаю, я там ничего не решаю — принимает решения Шляпа.

— Да, но её можно попросить, — тихо заметил Гарри. — Она учтёт.

— По мне, так главное — не попасть в Слизерин, — снова «авторитетно» заговорил Рон. — Ты знаешь, что все тёмные волшебницы и колдуны его заканчивали?

— Чушь какая, — фыркнула я. — Если программа у факультетов одинаковая, то и шанс склониться ко тьме тоже у всех одинаковый.

— Но Тот-кого-нельзя-называть его окончил, — понизил голос Уизли.

— А остальные выпускники тёмные по транзитивности, что ли? — скривилась я. — Один как все и все как один? Впрочем, это не важно. Я, наиболее вероятно, попаду именно туда.

— Малоприятная уверенность, — заметила Гермиона.

— Я — Фрейя Нильфхейм, если вам это о чём-то говорит, — усмехнулась я. — Если прикинуть вероятность, то восемьдесят процентов — Слизерин, пятнадцать — Когтевран, четыре — Пуффендуй и один — Гриффиндор.

— Нильфхейм? — ошарашенно переспросил Рон.

— Я бы дал Когтеврану больше процентов, — заметил Хеймдалль. — Или я был недостаточно хорошим учителем?

— Да, ты... вы правы, профессор, должно быть, наверное, шестьдесят на тридцать пять, — нахмурилась я. — Но мы оба всё равно уже знаем результат.

— Конечно, ма... мисс Нильфхейм, — кивнул он.

Этим, видимо, дружелюбие троицы и исчерпалось. Больше они со мной не говорили. Мы с Хеймдаллем вообще молчали, а нам бы с ним стоило поговорить — надо было привыкнуть к новому обращению. Мы с ним довольно давно на ты, и мне надо было привыкнуть говорить ему «вы» и «профессор Ольстин», а не «ты», «Хеймдалль» или, не дай Мерлин, «Франкенштейн». А вот Хеймдалль в силу наших с ним специфических отношений привык называть меня Фрейя, мастер или принцесса, что определённо было неприемлемо в школе. Тем не менее мы закончили поездку в молчании.

Когда поезд остановился в Хогсмиде, Хеймдалль практически мгновенно куда-то испарился. Вообще, мне было немного непонятно, почему он не уехал в Хогвартс немного заранее, чтобы подготовиться к учебному году. Скрывал до последнего от мастера? Что с ним не так? Троица тоже куда-то умотала, и я осталась одна. Первокурсников позвал огромный человек. Он был настолько высоким и широким, что просто не мог быть человеком на все сто — половина его определённо была великанской. Он представился лесничим Хагридом и рассадил нас по маленьким лодкам — каждая была рассчитана на четырёх, не больше, детей. Я оказалась с девочкой с абсолютно чёрной кожей — прямо антипод — и мальчиками-близнецами, подозрительно напоминавшими Элайджу Вуда<span class="footnote" id="fn_29736968_0"></span>. Было уже совсем темно, и в гладкой поверхности воды отражались звёзды. А впереди, на другом берегу, возвышался огромный замок в романском стиле. Казалось, во всех его окнах горел свет. Зрелище было впечатляющее, но мне казалось, что днём всё это выглядело бы лучше. Ну, может, как-нибудь потом получится посмотреть.

В общей сложности первокурсников было человек сорок, и среди них была та рыжая девочка с перрона. В смысле, они все были с перрона. Та девочка — сестра Рона. Хагрид провёл нас ко входу в огромный мраморный вестибюль. Там нас ожидала строгая высокая женщина в квадратных очках. У неё были тёмные волосы с проседью, собранные предположительно в пучок под остроконечной шляпой. У неё были синие глаза и очень тонкие изогнутые брови. На вид ей было лет пятьдесят, наверное. Шляпа у неё была зелёная, и мантия тоже. Хагрид представил её, как профессора МакГонагалл. Она провела нас по широкой лестнице к большим двустворчатым дверям, за которыми стоял приглушённый гвалт, но завернула не туда, а небольшую комнату напротив. Там было тесно, и мои мыши вынужденно спрятались в капюшоне мантии.

— Добро пожаловать в Хогвартс, — всего одно фразой профессор МакГонагалл добилась абсолютной тишины. — Совсем скоро начнётся праздничный пир в честь начала нового учебного года. Однако перед тем, как вы сможете занять места за столами, вас ждёт церемония распределения по факультетам. До окончания учёбы факультет станет вашей второй семьёй — вы будете вместе жить, вместе есть и вместе проводить свободное время. Факультетов в Хогвартсе всего четыре — Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и Слизерин, — она выделяла каждое название новой интонацией, и мне показалось, последнее слово прозвучало несколько неодобрительно. — Пока вы будете учиться, ваши успехи будут приносить вашему факультету очки, а за провинности вы будете их лишаться. В конце года факультет, набравший больше всех очков, получает Кубок школы. Надеюсь, каждый из вас будет достойным членом своей семьи. До церемонии осталось несколько минут, и я советую вам пока собраться с мыслями.

И первокурсники начали собираться. Я бы даже сказала, они начали очень громко думать. Некоторые были в ужасе, другие — в предвкушении. Мешанина мыслей была такой, как если бы я стояла посреди базара в самый торг — шум, гвалт, ни слова не разобрать... Собственные мысли тоже в кучу не собрать. В тот момент, когда я была на грани того, чтобы попросить Хеймдалля бросить эту учёбу к чёртовой матери, профессор МакГонагалл вернулась и велела нам построиться и следовать за ней. Мы вошли в Большой зал, и многие первокурсники задрали головы. Я тоже подняла глаза — надо мной было ночное звёздное небо. В книге «История Хогвартса» было написано об этом, но увидеть это своими глазами — совсем не то пальто. Мы прошли к подиуму, где стоял преподавательский стол, а перед ним — табуретка со старой потёртой шляпой. И это определённо была Волшебная Шляпа, то есть магический артефакт.

Шляпа пошевелилась, и складки на ней сложились в подобие лица. Она «посмотрела» на нас и запела. Голос её я бы описала как... шляпный?

Дни сложились в недели, в года.

Мчалось время, не зная пощады.

Но учащихся новых всегда

В нашей школе приветствовать рады.

Я стара, как и стены вокруг,

Но я каждого помню студента.

И меня если спросите вдруг,

Назову, где учился, моментом.

Гриффиндор принимал храбрецов,

Тех, кто сердцем был чист и отважен,

Всяк из красных да с золотом львов

Благороден, силён и отважен.

В Когтевране лишь те, кто умён,

Своё место себе отыскали,

Кто талантом наук одарён

Там ещё одарённее стали.

В Пуффендуе терпенье и труд