Часть 3 (2/2)

— Неужели, вы думаете, что кто-то стал бы ради интереса врать о родственной связи с преступником и потом говорить с ним, зная об угрозе? Ну… конечно, это наша первая встреча, но не думаю, что он станет делать что-то плохое мне? Да и вообще, кто сказал, что наши «уважаемые» правоохранительные органы являются честными и всегда на стороне правды?

— Да никто и не говорит, что мы всегда правы, - сплюнул Аслан в мусорное ведро. - Ты, главное, сама по стопам отца не иди, а не то загубишь себя, принцесса с фиолетовыми глазами. Да и опять же, если сидит, значит есть за что.

Иван, который уже чуть отошёл от компашки резко пришел к осознанию, его глаза распахнулись так широко, а после губы скривились в ухмылке.

- Была у меня знакомая, - как ни в чем не бывало продолжал Аслан. - Так тоже - ушла в банду. А потом ее нашли через год с убитыми венами в реке - старик Карат рыбу толом в реке глушил, а заместо леща труп всплыл... Лицо раки обожрали, живот ей тогда вспороли. Вот так как-то... Таков печальный удел тех, кто решил связаться не с теми людьми.

— По поводу отца…это подстава и вообще, не мог он убить того человека, это подстава, может даже виноватого знают, но, прикрывают. Есть один яркий пример. У нас в школе девочка училась, она была тогда в десятом классе, 16 лет отроду. Мышь серая, невзрачная вообще, все время с этими глупыми косичками, без косметики ходила. А ещё учитель был, мужик лет 27. Так вот, она на праздник первый раз распустила волосы, а ещё оделась красивее, даже очки сменила и он её в тот же день изнасиловал, ещё она и забеременела от него. Рожать заставили, вот девка умерла от кровопотери, а того придурка даже не посадили, так, спустя полгода уволили «по собственному желанию» будто бы. Говорили, мол молодой, ну ошибся один раз, с кем не бывает, а вот старшеклассница та стала шлюхой последней, видите ли спровоцировала, а то, что он мужик взрослый, а она ребенок никого не волнует. И где тогда справедливость? Вот и нет ее. А та девушка… может, выбора у неё не было, мы же не знаем, что на самом деле там с ней творилось.

— Выбор есть всегда, — со вздохом перебила младшую Александра. — И у всех, просто мало кто пользуется и умеет это делать… да и вообще, пошли быстрее

Громко топая, девушка подошла к какой-то двери и резко открыла её, громко объявляя:

— Серёг, футболист хренов ты, вырубай зомбоящик и за работу давай. А то попрошу начальника антенку отрубить, будешь смотреть в пустой экран и воображать себе, что захочешь. Тут к Юдину посетительница.

— Да боже, иду я, иду! — прозвучал недовольный бас, а после с комнатки вышла откормленная, как поросенок тушка, полицейская форма явно была мала, а пуговицы еле держались. Этот был ещё крупнее, чем Иван, при чем намного. Сальный подбородок не давал нормально рассмотреть лицо снизу-вверх, да и щеки так же немного висели. Напоминало чем-то Слоникова, только Матвей был ещё и прыщавым, а ещё лицо без обвисших щек. Он захихикал и показал жестом «за мной», после добавил, — За мной, проведу уж. Так… зеков не кормить, не дразнить, не пародировать и не стучать по стеклу и решеткам, а то взбесятся, хе-хе.

— Да вас бы тоже не помешало бы «не кормить», уже форма по швам трещит, да и ходите как инвалид, который только на ноги встал и они у него не работают почти. Дальше — хуже, - огрызается Роксана, уже будучи достаточно злой, что бы хамить без особого страха, как-никак её возраст и внешность считалось главным преимуществом в этой ситуации, ведь ребенка никто бить не будет, да и за решетку за простую «шалость» не посадят. Штраф, конечно могли дать, но, сейчас модно было не переживать. Всё-таки, замечаний от Вадима не последовало, хотя держать себя в руках тоже нужно.

— Ты тоже поменьше язык распускай, я не твой родственник, что бы ты так себя вела. За мной быстрее иди, - хмуро сказал вертухай, теперь настроения для шуток у него не было, ишь, малолетки сейчас больно грубые и наглые, да ещё и видимо, бесстрашные. Правда, за решеткой мало кто такой же смелый, в основном всех ломало со временем, отбивали желание даже вздох лишний сделать. Аслан с Дегтяревой и Ваней остались позади, окончательно застыв на месте, ведь, далее они не нужны. И только напоследок Александра хмыкнула, сказав:

— Наглая же девчонка нам попалась. Далеко пойдет явно, если, правда будет действовать осторожно и не мешаться перед глазами, иначе там уже по всей строгости закона.

Вместе с этими словами, компашка продолжала наблюдать за отдаляющимися фигурами.

Атмосфера вокруг была…совершенно никакой. Пустые серые стены и безлюдные коридоры, которые не давали покоя и толкали на сомнение. Идти с напряжением, когда впереди важный разговор не хотелось, однако, дошли к допросной быстрее, чем задумывалось. Открыли дверь, Роксана зашла внутрь и села, чуть ли не разваливаясь на стуле и поднимая взгляд на сотрудников милиции.

— Вы за папой пойдете или же его другие люди приведут? Или одного отпустят…?

— Серёга приведет — кивнув на коллегу, который поспешил удалится, Владислав показал пальцем несколько точек и стеклянные окна. — Правда, с камерами и в поле нашего зрения. Мы ведь должны контролировать ситуацию, сама понимаешь.

— Если он слишком буйный и грубый, то, только с вами скорее всего, я бы тоже себя так вела в такой ситуации. Он же тут так долго из-за подставы.

Влад проигнорировал последние слова младшей, тяжко вздохнул, скрестив руки:

— Грубить и буянить не по его части, он… на удивление спокойный заключённый, не протестует. С другими вроде нормально, правда, в глаза ему лучше не смотреть, там безумие с примесью чего-то такого... Помню, такое было у моджахедов-фанатиков, которые подрывали себя вместе с врагами… на одного такого мой тогдашний товарищ наткнулся... Разорвало обоих. А шахидом пацан был, вроде тебя. Помню ещё его глаза перед взрывом... У твоего отца такие же...

На лице девчушки появилась некая заинтересованность, а сама она как-то призадумалась, давая отдохнуть от своего голосочка и быстрых ответов на все, что только было сказано. Однако, даже это продлилось недолго.

—….полные безумия глаза…полные безумия — зацикливаться на этом долго маленькая хулиганка не стала, помотала головой, что казалось немного странным. А говорить продолжила в своей привычной манере. — А вы это…про недавний совсем случай слышали? Одному отпрыску бандита из «куриц» голову топором отсекли, ну или просто перерезали горло, не помню точно, — говоря это, Роксана сжала руку в кулак, выпячивая лишь большой палец и будто бы проводит линию под углом. Как бы жест, который обычно обозначал что-то кроваво-мясное. - Ну, правильно сделали, этот идиот все равно был не достоин даже существовать на равные с пылью на полке. Вечно скрывался за спинами своих шестерок, ещё и хвастался, мол, глядите какой крутой, батя всех вас перебьет вместе взятых. И много бреда. Да и папашку этого придурка скоро найдут и прикончат, уверена на все сто процентов.

Садясь за железный стол, при чём уже достаточно старый, с вмятиной где-то с краю, да ещё и с царапинами, девочка пялится на взрослого, который обрабатывал сказанную ей информацию, пытаясь понять, что с этим ребенком такого, раз она совершенно не боится обсуждать что-то такое. Самое странное было то, что за все это время она практически не менялась в эмоциональном плане, говорила с лёгким раздражением, но, при этом все ещё не нервничала. Да, время от время жестикуляция могла выдавать её истинное положение в голове, однако все равно напрягало. Возможно, выросла в криминальном районе и привыкла к таким беседам, ну или же подозрения насчёт того, что она член какой-то банды. Последнее казалось слишком глупым, поэтому мент свалил все на то, что Роксана возможно много новостей читает и поэтому на подобное реагирует так, будто все в порядке вещей. Краем уха можно было услышать за соседней дверью копошение, а после та отворилась.

Девочка сначала опустила взгляд, достаточно тяжко выдыхая, дождалась, пока заключённый сядет, только после скрипа стула, который говорил о том, что обстановка более подходящая можно было начать. Поднимает взгляд, садясь ровно и осознает, что у них совершенно нет тем для разговора. А что говорить-то? Как представлять свою персону вообще? Вопросов было много не только к родителю, но ещё и к самой себе, надо же, пришла и даже не знает, как пискнуть. Нет, останавливать данное мероприятие она не собиралась, бегая глазами и перебирая все варианты.

— Роксана, значит….красивое имя, для столь прекрасной девочки…— хриплый голос, не очень хорошо слышный даже сейчас. Мужчина тепло улыбается, не смотря на маленькое существо, сидящее перед ним и складывает руки на стол. Он не выглядит страшно, даже как-то уютнее стало, да и приятно от того, что преступник не был груб. Все-же, родной отец, а не какой-то дядька непонятно откуда и зачем взявшийся. — Ты так похожа на свою мать, словно две капли воды, разве что волосы светлые и глазки… ну, они синие были у неё. А у тебя фиолетовые, а может мне и кажется.

Инициатива отца радовала больше всего и губы дрогнули, перед тем, как подтянуться уголками к верху, создавая практически незаметную улыбочку. Приятно, сердце застучало чуть более быстро.

— Ручка и лист есть?— обратился к кому-то из мусоров отец девочки.

— Таким как ты не полагается… — Злорадствует Сергей, однако Владислав тут же перебивает его, чуть толкая в плечо и в последствии протягивает пару мятых листов ручку, которые удачно были положены в карманы. Это уже было хорошо.

— Молчал бы лучше, а то совсем озверел, видите ли бумага уже не положена для заключенного. Вот же… футболист хренов, с тобой я разберусь потом, пошли, дадим им спокойно поговорить...

—Не озверел скорее, а отупел.

— Роксана! Не нужно грубить милиционеру, это не стоит того, — сделал замечание дочери Николай, на что та кивает.

Владислав не даёт Серёже даже дыхнуть в ответ. Уходя, менты захлопнули за собой дверь, но чтобы все видеть им было достаточно стоять за окном, они специально там были на случай экстренных ситуаций. Роксана вновь обращает внимание на сидящего напротив отца и становится тише, чем до этого.

— Ты тут вообще как? Все хорошо, они на тебя ни разу не напали? Да и…стали хоть немного пытаться разобраться в ситуации?

Вопросы девочки вызывали только отцовскую улыбку, он писал что-то на бумажке, при этом отвечая.

— Да вот, привык уже ко всему, поэтому могу сказать что нормально. Были провокаторы, конечно, как этот Сергей, вечно он всех достает, а потом уже и действует якобы по закону, но меня он не трогал, посчитал, видимо, что я слишком опасен для его зада. А... да кто разбираться в этой ситуации будет вообще? Раз уже спихнули, то обратно не вернут, тут только вести себя адекватно, большего для существования в этих местах не нужно. Тебе, сейчас должно быть 14, это… восьмой класс, да точно. Как с учебой? Хочешь уже кем-то стать или же думаешь? Хотя времени у тебя полно ещё, торопиться не нужно, главное, ты мой путь стороной обходи, не нужно тебе такого «счастья», да и сети эти глубоко слишком тянут. Выбраться сложно будет…

С тяжёлым вздохом, Юдин чуть ли не откинулся на спинку стула и потянулся, испытывая ноющую боль в области кистей рук, видимо, из-за наручников. Он взъерошил волосы.

— Учусь я хорошо, только вот, не знаю, чем займусь потом. Хочу найти того, кто тебя подставил и…отомстить, отплатить той же монетой. И я знаю как это сделать, только вот, нужно просто подождать с когда у меня будет достаточно средств и доказательств...Счастье мое будет лишь тогда, когда я увижу ту же боль, что испытывала я на протяжении всех лет.

— Роксана, боже, глупенькая ты. Те люди, скорее всего уже сами в земле гниют, нечего тебе искать более. Да и, ты такая маленькая ещё, да и для криминала не подойдёшь. Лучше, забудь про то, что в этом мире вообще есть банды, живи обычной жизнью, закончи институт, выйди замуж и живи счастливо. Не нужны тебе не перестрелки, не куча смертей.

— Это невозможно, пап. Я…уже решила, даже если ты сказал все верно и я не смогу отомстить, есть ещё кое-что.

Рокси заглянула в голубо-серые глаза отца, пристально всматриваясь и давая понять, что она имела ввиду, но при этом сразу же продолжает говорить дальше, не позволяя и слова вымолвить отцу.

— Кстати…тебя же должны скоро выпустить. Твой срок к концу подходит, я обговорю с Семёном, будешь с нами жить…о работе не думай, найдем тебе место, а может будешь просто с нами жить…

Тут же мужчина сжал руки в кулаках, наконец ручка щелкнула. Он передал бумажку дочери и сказал.

— Это адрес старого жилья, сейчас там мой человек живёт, его номер так же указан. Вторая комната справа, там всякое есть, от камеры, до особенного подарка. Можешь забирать все, что захочешь с той квартиры, тебе это больше нужно. Посмотришь на своего старика, маму, братьев…может даже захочешь свой альбом сделать со всеми фотографиями, ты ведь совсем ребенок.

Приняв записку, девочка сложила её, спокойно положив в карман и только сейчас осознала то, что он проигнорировал ее вопрос. Неужели, его выпустят позже? Насколько тогда? Месяц? Год? Два или ещё больше?

— Но ведь…если тебя скоро выпустят, то ты и сам можешь мне все рассказать и показать, да? Я потерплю ещё год, даже пять лет, если нужно…!

— Милая…я уже не выйду…— заметив на лице младшей мягкий шок, Юдин тяжело дышит и опускает голову. Она должна знать. — Пойми меня. Я уже не молод, да и, отсидел не мало, а помимо…тяжкое преступление, которое никто не простит мне. Ты недалеко от взрослой жизни и…думая об этом, я понял, что нет смысла продолжать отрицать то, что уже для всех истина. Ждать чего-то бесполезно и только поэтому я принял это решение. Я….взял вину полностью на себя, да и рассказал о других своих делах. Много чего там было, это помогло следствию но не мне. Послезавтра меня казнят. Расстреляют, как скотину, и я не хочу врать тебе об этом. Я счастлив, что ты моя дочь и горжусь тобой, но ты пойми меня…

Сердце девочки замерло, а её глаза наполнялись слезами, взгляд же терял намеки на то, что она вообще живой человек. Её маленькие ручки сжались в кулаки, она сильно бьёт по столу, вместе с этим вскочив с места. Из-за своей привычки встать, опираясь на костяшки естественно они разбиваются. Звук был громкий, настолько, что казалось, будто бы стол немного поднялся, а после сразу же вернулся в исходное положение. Дрожь подбирала до костей, а связки сжались такая что говорить проблематично

— Это…это ведь шутка, да? Т…ты просто решил обмануть меня подобным способом или же...Да быть такого не может, ты же совершенно невиновен! Почему….ты подумал, что мы тебя не примем? Но ведь…я…я и Семён, мы ….м…мы бы…

Горячие капли стекали по лицу девочки, в этот момент на её худое плечо легла мужская рука, видимо из-за действий Роксаны зашёл Владислав. Немого вопроса хватило, чтобы Юдин ответил.

— Я рассказал ей все. Пожалуйста, забери её и…успокой, только груб не будь, она совсем ребенок...

Ковшарев матернулся себе под нос и быстро увел девочку, которая от шока не могла оказать сопротивление, он закрыл дверь в допросную и отвёл ее в более тихое и укромное место, посадив на диван. Естественно, приходя более-менее в себя, Роксана начала вырываться, отталкивать мужчину и говорить невнятное « это не честно», ну и наподобие этого. Мужчина понимал всю боль ребенка, который только что узнал про потерю родителя, которого она даже не видела. Он оторвал их друг от друга уже навсегда, но это было его работой и позволить себе что-то другое он не мог.

— Ты потише только… пойми и прими этот факт, просто прими. Тебе будет сложно, но…

— Да какие тут «но», если это не то, что папа заслужил!? Он ведь не виноват даже в том, за что его посадили, так почему вы так несправедливы? Почему вы поддерживаете это?!

— Пойми… есть люди, которые выше и главнее нас, я тут ничего не решаю почти… такие вот дела.

Юдина цепляется за руку работяги и продолжает плакать, пока он, не слова не говоря осторожно гладит её по голове, даже позволяя себя обнять и не видя в этом чего-то плохого. Ей больше всего одна поддержка, а он даже задумался о том, что бы пересмотреть дело Юдина, ведь, несостыковки там были. Он шепнул ей скорее всего ложную надежду на ухо, что рассмотрит ещё раз его дело, будто бы это что-то изменит.

Роксана плакала час или два, постепенно успокаиваясь и понимая, что надеяться на что-то было глупо. Это была первая и последняя встреча с отцом, которого она и не знала до этого.