Часть 3 (1/2)

2 сентября 1995 год

Время 6:00

Парень обернулся к сидящему мужчине, сжав руки в кулак. На лбу выступила венка от злости на старшего, будь его воля — дядька лежал бы мертвым, однако это слишком большой риск даже для сильного юноши. Снаружи люди, которые готовы прямо сейчас разорвать неугодного. Оставалось только молча кивать.

— Я не подведу. Но... не слишком ли было слать того жирного ублюдка? Он ведь и разболтать все мог. Это было опасно.

— Кто не рискует, тот не пьет, мой уважаемый друг. Да и свинья слишком боязлива для того, что бы идти против льва. Он не остался бы в живых в любом случае. А эти малолетки во главе с Александром и тем пиздюком, который заместитель, слишком самонадеянны.

Неизвестный парнишка даже возражать не стал, лишь кивнул и снова двинулся к выходу, только уже намного быстрее, чем до этого. Молча выдыхает, выходя в слегка освещенный коридор, его взгляд, направленный на бетонный пол без покрытия, был максимально потерянный. Он не знал, что делать, чью сторону выбрать. В любом случае он — предатель, но кого же придется подвести? Игл или своего истинного босса, который так добродушно решил выделить средства на лечение матери страдальца?

Выходя на улицу, он проделал путь до остановки, а там, словив попутку, кратко сказал.

— Третья больница.

Шум мотора и запах табака внутри слегка раздражали, однако, жаловаться было нельзя. Машина ехала, потрясываясь на неровной дороге, которую было бы неплохо починить, но заниматься этим, видимо, никто не хотел. Что сказать - Россия.

Время 7.30

Больничное фойе, как обычно, зияло унынием, стены этого места уже давно пропитаны безнадежностью и горечью от слез пациентов, а также их родственников. В нос постоянно ударял запах спирта, а суматоха была достаточной. Особенно бесило то, как шуршат бахилы, а ещё скрип инвалидных колясок с каталками, напару с лязганьем железа. Приходилось ещё и отстоять очередь в окружение типичных бабулек. Подобные личности всегда имели привычку недовольно на все отвечать, а скрипучий, почти неслышный голос резко превращался в громкий, более бодрый, когда старушка злилась. Старшее поколение видимо, попросту не могло спокойно поговорить, каждый раз намечался скандал, который улаживать приходилось либо какому-то амбалоподобному мужику из очереди, либо охраннику, либо кому-то из персонала. А до тех пор приходилось засунуть язык в задницу и молчать, чтобы не дай бог не сказать что-то лишнее, ну либо не сделать ситуацию хуже. И, о, боги: ожидание дало свои плоды. Когда очередная старая карга, что стояла перед юношей, ушла с недовольным бурчанием под нос, вроде бы «Фу, проституток всяких берут» (или что-то подобное), молодой человек смог подойти ближе и рассмотреть медсестру. Впрочем, ничего необычного не было. Вполне обычная, симпатичная девушка с серыми глазками и черными волосами. Лицо милой дамы выглядело слегка глуповатым, она с любопытством рассматривала содержимое стола, когда разговаривала. Интересно было то, что при этом она не отвлекалась, будто бы разделяла сознание с физическими ощущениями и чувствами .

— Вы к кому? — наконец спросила работница

— Афанасьева Карина Александровна.

— Ага …а вы?

Парень нагнулся ниже, тихо сказав свое имя, а услышав номер уже давно знакомой палаты выдохнул, направляясь туда. Поднявшись по лестнице этажа два, заходит в правое крыло и практически сразу около входа нужная палата. Свет ударил в глаза и пришлось еще две минуты привыкать, потом осторожно подойти к койке и посмотреть на лежащего человека. Лежащая женщина обернула одеяло вокруг таза и тепло улыбнулась, потянувшись к молодому человеку, а он, как это обычно бывает, присел перед хрупкой женщиной и заключил в объятия. Карина погладила сына по голове и чуть не пустила слезу, позже вытирая глаза.

—….сынок, ты так устало выглядишь. Руки побитые, да и волосы свои сбрил… ты же их так любил.

Её добрый голос был словно сладкий мед, а приглушенный тон звучал как иллюзия колыбели. Когда парень был совсем маленьким, матушка пела так же тихо и спокойно очередную песенку, усыпляя его. Почему-то, слыша голос женщины, он всегда становился намного спокойнее, будто бы по его венам разлили чай с ромашками и мятой. Он вспоминал, почему все ещё живёт. Все для того, чтобы спасти самого ценного в мире человека, который жертвовал всем, чтобы попросту прокормить, одеть, обуть ребенка. Карина Александровна была из тех людей, которые никогда не покажут ребенку, да и окружению, как тяжела ее жизнь. Не позволяла даже пискнуть о том, что терпела побои от мужа и не давала понять о том, что такое вообще происходит, на любой синяк отвечала, что повредила на работе, не так встала с кровати, попросту упала и врезалась во что-то, но правду - никогда. Она должна была показать сильную и волевую женщину, даже после смерти мужа, к которому если честно уже не было никаких чувств, кроме нарастающего отвращения. Возможно, он был плохим мужем, но был хорошим отцом для мальчика и только по этой причине она молчала. А сын, вырастая, стал понимать, в чем было дело. Вина поедала его из года в год, ведь будь он немного умнее и сильнее, возможно, мог сделать хоть что-то. Он смотрел на женщину с жалостью, зная, как ей больно сидеть тут, волнуясь каждый раз за своего мальчика, особенно, когда кто-то начал оплачивать все лекарства, да и резко поднялся заработок сына. И самое страшное для матери было то, что сын ввязался в преступную деятельность. Она бы лучше умерла прямо на этой койке, чем приняла бы жертву собой от её единственного ребенка, ведь, это не только опасно но и страшно. Даже думать о том, что его руки были запачканы в крови не хотелось, для женщины парень был все ещё маленьким мальчиком, но никак не серьезным дядькой с пистолетом в руках. Парень молча поджимает губы, выпрямляя спину и выпускает матушку из объятий. Надо было что-то придумать.

— Не беспокойся так, мам. Я ремонты в домах делать начал, да и на стройке иногда бываю, а с волосами было неудобно, да и сама знаешь, за мужика воспринимать не будут. Я пока не побрился пускать не хотели вообще, даже посмотреть. А руки… ну, работа тяжёлая физически, привыкаю только, вот и косячу иногда. Но все хорошо, главное, что бы ты была здорова. Мам, я тебе обещаю, что ты ещё гордится мной будешь!

Улыбка сыночка грела, однако беспокойство где-то внутри оставалось, однако, все ведь не так плохо, как могло быть. Он сидит тут, а не дерётся с кем-то, заботливо оглядывая женщину, из которой он мягко говоря вылез, не торопится куда-то, как обычно. Почти идеально.

— Милый, я тобой горжусь и без того, что ты вылечить меня пытаешься… и всё же, пустое это дело. Не стоит ради меня так стараться. Да и старая уже я, бесполезно жизнь продлевать, я же не какой-то великий учёный, да и не выдающийся человек. Разве что сыночка прекрасного воспитала, больше ничего.

—Мам, то, что ты вырастила меня — уже достижение, да и для меня ты единственный человек, которого можно назвать достойным и великим. Тебе не нужно достижений, чтобы быть в глазах окружения спокойной, да и я уже не ребенок. Ты ведь все делала, что бы у меня детство хорошее было, даже врала, что упала или ударилась, хотя тебя отец бил. Всегда ещё следила, дома ли я, сплю или нет, если он ругать тебя начинал, не хотела, чтобы я слышал. Ты же пойми, я стараюсь потому, что ты заслужила лучшей жизни… вот вылечим тебя, пойду доучиваться на юриста и заживём хорошо, я и ты! Да и девушка мне одна нравится, правда пока ничего сказать не могу. Её Ирой звать, да только недоступная она совсем, вечно либо со своей подружкой, хотя... назвать их отношения дружелюбными сложно… А хотя... ладно, это не так важно. Мам, ты это, держись только. Вылечим тебя, обязательно.

Он потягивается и медленно встаёт, и поправляет одеяло в пододеяльнике. Последнее, что он сделал, перед тем как выйти, так это обнял свою самую близкую и любимую женщину, собственную матушку. Ему меньше всего хотелось оставлять ее, только вот по идее он не должен был появится там и вовсе. Меньше всего хотелось смотреть в печальные, крокодильи глаза, кожа вокруг которых уже красной стала от слез. Ненавидит себя за минутную слабость рядом с ней, ненавидит то, что сделать больше ничего не может.

Только работа на богатого дядю, который отдает свои приказы и ожидает идеального исполнения спасала, ну, а также и шпионство в « Иглах» помогало, ведь там тоже была работёнка разного рода. Оставалось только не спалить всю контору, только вот все ещё продолжалось метание между двумя сторонами. Этот процесс казался уже бесконечным, ведь, две группировки так различаются, но при этом одновременно занимаются практически одинаковой деятельностью. В итоге, он и так, и так останется предателем, только вот быть врагом и тех, и других намного опаснее, чем оставаться на одной стороне. Определиться-то как? В голову не приходили адекватные варианты, если честно, а усидеть сразу на двух стульях не получится. Оставалось только сравнивать.

Иглы — масштабная группировка, много направлений и сильных людей. При этом, отношение было между всеми более чем хорошими, не считая Иры и Леры, которые постоянно скандалили, однако были явные подозрения о поддельности каждого конфликта. Ну не могут они же ссорится просто так, скорее всего у девушек просто такие замашки и им комфортно так общаться между собой. Что дальше? Начальство, конечно, достаточно требовательно, однако есть свои плюсы. Шпионов не посылают, в крысу не действуют, разве что в самых крайних случаях, когда не видят другого выхода. Наказания… неизвестны, все оплошности обсуждались лично и никто не разглашал подробностей. Были и свои правила, которым должны были подчиняться все. Их действия поддерживают органы власти, а значит более надёжно работать на них.

Вторая же организация не столь масштабна, есть свои спонсоры. Правило лишь одно — убей или умри, а главы требовали идеальной работы. Наказание для всех одно, а именно подобие публичной казни. Созывались все, кто только мог подойти, а человека, который провинился, могли начать избивать, расстреливать, проводить разные виды пыток, а ещё и… насиловать, причем вне зависимости от пола. Притом, каждый желающий мог присоединится и внести свою лепту в подобное событие. Тут уважали только жестокость и кровожадность, а иной раз в голову приходила мысль о том, что и самому недолго осталось плясать на этом свете. Самый главный минус это то, что не только его жизнь находилась во власти босса, так ещё и жизнь матери. А что с этим делать? Не было даже идей о том, как в случае чего избежать самого страшного.

Парень закуривает сигарету, отвлекаясь на мысли и резко затянулся, тут же начиная откашливать клубы дыма, стуча свободной рукой по груди, а позже и выкинул сигарету вовсе, заодно затоптав ногой, дабы окончательно потухла. Встав около стены, неизвестный поднял взгляд на небо, наблюдая за тем, как сгущаются почти черные тучи, постепенно выпускающие из себя капли дождя.

2 сентября 1995 год

Время : 8 : 00

Капли дождя спускались с неба шумным потоком, однако далеко не это смогло разбудить Роксану. Как-то само получилось, то ли по привычке, то ли ещё от чего-то. Первое, что она почувствовала, когда проснулась, так это отсутствие своей подружки, впрочем, как и всех остальных. Будильника не было, так же как и часов и оставалось лишь гадать время. Если нет Олеси, значит она в школе, дядя Саша отвёз её, а остальные, скорее всего на поиски приключениям или же по делам. Скомкав одеяло в области ног, прикрывает глаза вновь. Только вот, даже подумать о сне не успела, как услышала приближающиеся шаги. Роксана напрягла слух, через минуты две поняв, чьи ботинки с неким звоном приближались вместе с носителем. Естественно, виной этому был Александр.

Девочка выдыхает, ложась лицом вниз, однако хотелось узнать, почему же ее оставили тут. Обычно девчушку бы разбудили, а после отвезли бы в школу с так называемой сестрой и все, а сейчас… Странно, если честно, однако пропустить школьный день удается не всегда, а значит нужно просто наслаждаться моментом. Рука мужчины легко легли на волосы младшей, а после чуть потрясли за плечо. Юдина обхватила подушку двумя руками, приподнявшись на локтях и вопросительно уставилась на дядю Сашу, который уже ожидал как минимум пару десятков вопросов, поэтому решил попросту начать первым:

— Роксана, помнишь я обещал тебе, что ты встретишься с папой? — когда девочка утвердительно кивнула, в её глазах заиграл явный интерес к продолжению. — Так вот, мы едем сегодня, у тебя час, что бы собраться. Я уже договорился обо всем, а твоей классной руководительнице сказал, что тебя не будет из-за плохого самочувствия. В общем, быстренько одевайся и поедем.

Естественно, подобная новость не могла не радовать и подросток, который так давно жаждал увидеть родителей вживую сразу начнет действовать. Вскочив с дивана, начинает бегать по залу в поиске кулера с водой, а такой был почти в самом конце помещения, там ещё и зеркало висело, что было плюсом, однако сейчас это было не так важно. Быстро умылась, почистила зубы и попросту немного поправила одежду, конечно же не забывая расчесать густую шевелюру и в особым энтузиазмом подбежать к старшему, сразу обняв его за руку и улыбаясь во все 32 зуба. Ах, точно, была ещё одна деталь. Резко отходя, девочка полностью прячет руки в рукавах, кажется, роется там и спустя всего лишь минуту достает нож-бабочку, который надёжно хранился внутри. Дырку сделала явно сама Рокси, ведь, кто знает, что может понадобится в такие тяжкие времена. Сейчас было колебание между тем брать его с собой или нет, в участке придется скорее всего сдавать куртку, а шанс, что её могут обладать в попытках нащупать более верную ведь велик.

— Можешь взять, - хмыкнул Александр, наблюдая за Роксаной. - Но мы оставим его в машине и ты заберёшь его уже после встречи. Нельзя рисковать, тем более у тебя должна сохраняться безупречная репутация, а то ещё начнут копать тот случай и поймут, что тот пацанчик, которому ты сломала нос и стулом вдобавок врезала, не врал.

— Да, хорошо, дядя Саша. И спасибо…

— Не стоит благодарности, я обязан был это сделать, так как мы не знаем, когда его выпустят. И будет ли это вообще.

Мужчина глянул на девчушку, она, кажется не обратила внимание на вторую фразу. Дело скорее всего было в том, что Рокси думала, что тюремный срок отца закончится совсем скоро, а может и слепая вера в то, что его дело и вовсе пересматривали и нашли несостыковки. Однако события могут обрести другой поворот, а ”правда” будет на стороне виноватого. Отца младшей обвинили в убийстве одной шишки, не такой крупной, чтобы его на следующий же день убили, но при этом достаточно влиятельного человека, чтобы завели уголовное дело и посадили. Николай Юдин — тот, кого Александр знает лет с 15 точно, ещё с тех времён, когда его друг в лице старшего брата Семена и Роксаны ещё был с ним рядом. Он до сих пор помнил, с каким восхищением наблюдал за бандитом, а ещё и слушал разные расскажи из жизни, учился стрелять на закрытой территории и многое другое. И Роксана тоже слышала много чего про своего отца, которого никогда не видела. Её легко можно было понять и жажда встречи с неким идеалом не была удивительна. Была загвоздка в том, насколько изменилась его личность за годы заключения. Вдруг, он стал более агрессивным и не воспримет эту встречу хорошо? Да, определенно, за девочку он волновался, все же, знает её с пелёнок да и с Лесей они как сестры. Ему нужно было подготовится морально к тому, что столь долгожданная встреча не оправдает ожиданий и в этот момент просто разрывается сердце за ребёнка. Но стоило поспешить.

Выходят из здания и быстро дойдя до машины, садятся. Устроившись поудобнее на заднем сидении, Роксана спокойно крутила в руках нож-бабочку. Говоря к слову… её пальцы были в небольших шрамах, которые остались после ее первых «игр» с подарком от старших братьев, который она невероятно ценила и редко оставляла без присмотра. Либо в сумке, либо в куртке, либо под одеждой — иначе никак. Особенно в ситуациях, когда любопытность берет вверх, такая штука понадобится тем более, не только в целях самозащиты. Отвлекаясь на мысли о своем оружие, девочка даже не заметила, как они тронулись с места.

Ремень безопасности даже не доставлял дискомфорт, хотя, если честно, в голове Роксаны было полное непонимание, а зачем собственно на заднем сидении автомобиля ещё и пристёгиваться? Перебирает в мыслях все новостные сводки и газеты, которые предстояло видеть ну или подробно читать. Вспомнилось только изображение разбитой к чертовой матери задней части машины, в которую врезался грузовик, а судя по всему столкновение было… скажем так, смертельно опасным, мельком были даже строчки о пострадавших. Но помнила она мало. Однако младшая точно знала, что у дяди Саши окна в машине надёжно затонированы, а значит более безопасно, ведь так? Да и даже если не так, удача не могла позволить аварию, хотя об этом думал только ребенок, который даже о своей безопасности не сильно думал, а вот взрослому было просто необходимо думать о всех, кто встретится на дороге, от других водителей, до пешеходов и пассажиров.

Благо, сегодня улицы не забиты толпами, а до места назначения оставалось где-то полчаса езды. Они провели это время в полнейшей тишине, тем для разговоров попросту не нашлось. Они обе выглядели крайне спокойно для тех, кто едет к преступнику, поведение которого предугадать будет очень уж сложно. Хотелось как бы и поддержать девчушку, но она ведь не глупая и сама знает, что нельзя многое ожидать от уголовника, даже если он не виноват. Но держать в уме то, что преступник - не человек, тоже было невозможно, ведь «Иглы» не лучше, просто из-за прикрытия их задниц ещё никто не попадался. Дождь потихоньку стихал, но, такое изменение в погоде явно не будет длительным, учитывая то, что все ещё не было и намека на кусочек света, а значит, что скоро ещё похуже начнет капать, раза в два точно.

Парковка была близка к участку, это станет огромным плюсом, в случае чего. Александр вышел из машины первый, помог выбраться Юдиной и взял ее маленькую ручонку в свою, подходя к достаточно большой территории, огороженной двойным бетонным забором с ”спиралью Бруно” на нем. По периметру стояли наблюдательные вышки. Безнадежность, как она есть. ”Четыре вышки по углам и я - посередине...” Да уж, такая обстановка напрягала сильнее, чем когда тебя просто окружает полицейские и начинают допрашивать. Девочка глянула на сопровождающего и ничего не говорила, услышав телефонный разговор, но не вслушалась в него, просто было неинтересно, что там взрослые, серьезные дядьки могли обсуждать. Саша останавливается, говорит:

— Я обо всем договорился, просто говори к кому ты приехала и все, тебя пропустят. Мне... нужно отлучиться, если что попросишь набрать мой номер, чтобы я тебя забрал, либо же попросил Макса это сделать, ну или Семена, дам ключи от машины им.

— Так точно, удачи… и, не пострадай сильно — кратко обнявшись, мужчина убегает в неизвестном направлении.

А девочка привыкла к одиночеству, хоть и не выносила его. Взгляд привлекли стоящие чуть дальше трое мужчин, а рядом с ними ещё и девушка. Немедля, самый старший по виду из них подошёл первым, теперь перед Роксаной стоял высокий, крепкого телосложения мужик с короткими волосами каштанового цвета, одетый в полицейскую форму и из-за освещения цвет его глаз казался почти черным, хотя, на деле они были темно-зелеными. Он сложил руки в карманы и вскинув бровь на вошедшую в участок девочку, наконец спросил:

— Подруга, тебе, собственно что тут понадобилась? Мелкая ещё совсем, может ищешь кого?

Голос мужчины был совершенно спокойным, как и лицо. Чего не скажешь о выражении лица «гостьи», которая щурилась, при этом поджимая нижнюю губку под верхнюю, а после сложила руки на груди, отворачивая голову вбок, а затем снова состоит на мента.

— «Подруга»? Дядя, я вас младше лет так на 30, точнее, не меньше, чем на 25 и назвать меня подобным образом — не лучшее решение. Всё-же вы попросту незнакомый дядька, имя бы свое назвали хоть. А пришла… к отцу я пришла.

— Ну-ну, извиняй, тут не часто встретишь деток, разве что к двум сотрудникам приходят сыновья. Звать меня Владислав, ту девушку с нами — Дегтярева Александра. Ну, вот наш кавказец Аслан Углежогов, а ещё один мужик — Иван Сыромятин

Девочка ещё раз прошлась взглядами по временному окружению, внимательно осматривая. Дегтярева была среднего роста девушка двадцати пяти лет. Волосы её были похожи цветом на карамель, глаза же светло-серые, слегка пугающий взгляд. Ощущение было такое, будто бы старшая проходится по каждой клеточкой тела Роксаны скальпелем, разделяя её по слоям, так, что бы добраться до истинны, правда какой, неизвестно. Благо, находясь среди бандитов всю свою жизнь, Роксана привыкла к подобному и практически не реагировала. Аслан оказался по внешности практически типичным кавказцем — обсидиановые глаза и волосы, загорелая кожа и густые брови. Ну, конечно же третий из мужчин, Иван. Мужик как мужик, совершенно невзрачной внешности: лысый и толстый, смотреть было даже неприятно, было в нем что-то отталкивающее, не внешне, а просто, но, сказывалось и на остальном. Да и пялится он не по-доброму, то ли вспомнить пытается кого, то ли как и Дегтярева пытается анализировать и понять личность Роксаны.

Представительницы женского пола снова столкнулись взглядами и в этот раз начала диалог Роксана.

— Ну и… что, есть тут из вас кто-то самый главный? Ну, кто знает, кто по какой камере сидит, а то доверяться человеку с придурью не хочется, заведет ещё в темный угол и... сделает что-то плохое.

— Так ты осведоми нас, к кому пришла — хмыкнула Александра, у неё был некий интерес, от кого умудрилась родиться такая девочка — Мы ж не в курсе у кого из этих….— резкое молчание молодой полицейской, она как-то замялась, стараясь подобрать более аккуратное выражение. Перед ними ребенок, который явно не хочет слышать от кого-то гадости про своего родителя. Непохоже, что она вообще видела или знает, что он такого совершил, но пришлось исправится — Из этих заключённых вполне нормальная и адекватная на вид дочь. Тут подобных не так много, да и, что греха таить, многих я и сама упекла… туда, куда надо и кто как заслужил.

Девочка недовольно фыркнула, смотря на компашку так, будто бы они вообще обязаны помнить всех и каждого по ФИО и мелким признакам во внешности. Личиком Роксана не была похожа на кого-то из преступников, а светлых волосы много у кого есть. Фиолетовых глаз нет вообще ни у кого, по ним судить сложно. В общем, хрен догадается кто, чья в ней кровь течет, оставалось дождаться только ответа, причем адекватного. Ну и он не заставил себя особо долго ждать. Как-то смягчившись, младшая завела руки за спину и наконец ответила:

— Юдин… Николай Юдин, я к нему иду, вот он мне нужен и встреча у нас назначена. Обещали, что в допросной поговорим.

На лицах ментов появилось удивление, которое удалось скрыть только через минуту, ну или же дольше, но этого хватило. Иван, все ещё отходя от осознания, что перед ним стоит дочурка того самого опасного преступника, ещё раздумывал о том, знает ли она то, что приготовила судьба Коленьке вздохнул и открыв рот, вымолвил

— Так значит Юдин — твой отец….да, интересно. Очень интересно, я бы даже сказал. Так, жди минут 5 или 10, я к дежурному сгоняю. А и…аккуратнее с батей, не верь ему особо, наплетёт ещё пурги всякой или использует тебя в своих целях. Сидит же не просто так.