Глава 11. Попытка №2 (1/2)

Да, порою даже откровенных недоумков и врагов осеняют толковые мысли и идеи, и не меньшей глупостью было бы ими не воспользоваться. Примерно в таком русле текли мысли Шредера за время пути к небоскребу, бывшему одновременно базой и местожительством грозного главы клана.

Небольшой по меркам Нью-Йорка особняк в японском стиле был скорее данью капризу, чем реальной необходимостью, и посещал его Ороку Саки столь же нечасто, по настроению, желая отвлечься или отдохнуть. Сегодня же оставались еще незавершенные дела, требующие неотложного внимания.

И первое и главное из них - вопрос наследников, тех, кто достойно примут и продолжат его дело. Вопрос, который еще с побегом Караи встал на повестке дня, но до поры до времени игнорировался. Как и прочие мысли о беглянке, лишь нарушающие столь дорого стоящее душевное равновесие. Слишком мало времени прошло с тех пор, и, - хотя на людях Шредер держался как всегда и ни одна живая душа даже из самых приближенных к мастеру лиц ни о чем не догадалась бы, - малейшее воспоминание о предательнице обжигающей волной отдавалось в обычно холодной и бесстрастной душе. Что было неправильно и явно не стоило столь пристального внимания, но увы - даже владея миром, над собою мы порой не властны.

За прошедший со времени бегства месяц имя беглой куноити ни разу не было упомянуто в цитадели Фут - даже касательно прежних дел и событий. Комнаты, некогда принадлежавшие Караи, были отданы в пользование командиру, заменившую ее в отряде, личные же вещи безжалостно выброшены. Ничто более не напоминало о ней - так, словно, как уже и говорил однажды Шредер, куноити никогда не появлялась на свет. И уж тем более в его жизни.

И сколь прекрасно было бы, если бы и на самом деле так и было! Поддавшись минутному порыву, Шредер зло сжал руку в кулак, безжалостно ломая подвернувшуюся под нее мелочь - телефон, передатчик либо что-то еще, сейчас ему было это безразлично. Если бы тогда, прогуливаясь по окраинам Осаки в один туманно-дождливый день, он не заглянул в ту заброшенную лачугу. Прошел мимо, оставив ничтожную девчонку в той грязи, которая самое подходящее место для неблагодарной твари, не ценящей оказанной милости. Если бы слабосильная на тот момент девчонка стала жертвой бродячих собак, умерла от голода или холода или не выдержала какого-либо особенно сложного и жестокого испытания, коих множество было в арсенале обучения будущих ниндзя Фут. Насколько лучше и правильнее было избавиться от жалкой твари уже тогда, не возлагая на нее никаких надежд. Грязь липнет к грязи, и было большой ошибкой рассчитывать на иное.

Дурная кровь. Лишь она могла быть объяснением тому, что, вопреки личному обучению и воспитанию у Шредера куноити предпочла грязь, в которой выросла, чести и власти, всему, чем в избытке владел клан - а значит, и она сама как предстоящая наследница и глава. А также неизвестные и почти наверняка безродные родители бродяжки, которых, если бы они не умерли еще до того, Шредер лично прикончил бы еще раз (но нет, в свое время он тщательно наводил справки о найденыше, и на такую милость судьбы рассчитывать не приходилось).

Тяжело выдохнув, мастер ниндзя усилием воли отбросил бесполезные сейчас мысли - а тем более эмоции, очищая разум и дух. Уличная крыса вернулась в предназначенное ей самой судьбой место и - почти наверняка - выжила, подобно этим грязным, но чертовски живучим тварям. Разумеется, ни в чем нельзя быть уверенным, ибо Бишоп, конечно же, не докладывал ему лично об успехах мероприятия, - но почему-то мастер Фут был уверен, что в результате проведенной зачистки грязные рептилии ускользнули от ”охотников на монстров” и справедливого возмездия. А с ними и Караи. Уверен отчасти - благодаря своим людям, незаметно сопровождающим людей Бишопа на некоторых вылазках, отчасти - благодаря развитой интуиции, которой привык доверять.

Они выжили и сбежали, понадеявшись на свою удачу. Что ж, тем лучше. Значит, судьба предоставляет мастеру время и возможность расправиться с ними лично, так, как он, Шредер, сочтет нужным. И уж он не будет торопиться, подобрав время и способ, подходящие наилучшим образом. А пока - пусть беглецы уверятся в своей безопасности и перестанут ожидать нападения - где бы они ни находились, найти их будет вопросом лишь времени. А подлая предательница - еще и испытает все радости существования в грязи и подполье, от которых наверняка успела отвыкнуть. Исполнение иных желаний наказание само по себе, но Шредер наверняка не ограничится этим.

Черный BMW с тонированными стеклами, надежно скрывающий мастера ниндзя от любопытных взглядов, бесшумно въехал в подземный гараж цитадели, столь же незаметно опустилась входная дверь, почти не различимая извне. Шофер молча распахнул дверцу перед хозяином, и тот, не удостоив даже кивка, прошел в лифт, на ходу расстегнув манжеты рубашки и продолжая размышлять.

***</p>

Микио Оками, низкорослый полноватый человечек неприметной внешностью, единственной выдающейся деталью которой были похожие на стрелки часов усики на округлом лице, руководитель отдела информации и документации клана, давно привык к бессрочности рабочего дня и причудливости иных запросов хозяина. Тот мог вызвать к себе служащего в любой час дня и ночи, озадачив совершенно неожиданным даже для разносторонних интересов человека требованием. И это было нормально. В конце концов, Ороку-сама достаточно щедро платил Оками за работу, чтобы позволять себе некоторые причуды, если бы таковые вдруг пришли в голову мастера.

Однако случалось это крайне редко, и большая часть поручений в конечном итоге так или иначе шла во благо самому мастеру и клану, пусть и догадаться об этом вот так сразу было затруднительно. И служащий искренне восхищался такой предусмотрительностью господина; лично же служить самому повелителю Фут и известному лицу в городе было для Оками немалой честью.

***</p>

Вот и сегодня, получив по коммуникатору требование немедленно явиться в кабинет, Оками-сан безропотно поднялся с места, отложив поздний ужин, переоделся и торопливым семенящим шагом направился к лифту. Огорчать господина нерасторопностью было не только постыдно, но и в ряде случаев опасно.

Шредер встретил его в кабинете, уже переодевшись в традиционное одеяние, которое предпочитал сколь угодно дорогому, качественному и удобному европейскому костюму. И, не поднимаясь с места, кивнул в сторону компьютера, приказав в ближайшее время разыскать всех ныне живущих и здравствующих представителей рода Ороку. В первую же очередь мастера интересовали лица женского пола в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет. Место жительства и работы, положение в обществе, состояние здоровья и ближайшие родственники - важна была любая мелочь.