Глава 5 (1/2)
Сёдзи на кухне были широко распахнуты, впуская внутрь первые лучи солнца и слабый порыв ветра, что свободно гулял по помещению. Кано, сидя на полу, временами ёжился, ощущая, как от утренней прохлады мурашки бегут по спине — тело всё ещё помнило тепло постели. Ночью шёл дождь, и где-то вдали бушевала гроза, отчего на утро воздух был свежим с лёгким ароматом озона. В целом, день начался с приятной атмосферы уюта и умиротворения.
Кано внимательно следил за действиями мужчины, который в свою очередь накрывал стол им обоим для завтрака. Иногда мальчик сонно хлопал глазами, при этом забавно морща нос из-за падающих на лицо непослушных прядей волос. За Киёмори он наблюдал уже как целую неделю — сколько здесь находился — всё время мелькая перед ним где-то поблизости. Подобная назойливость с его стороны нервировала бы кого угодно, но не Фудо. Замечая на себе взгляд мальчика, мужчина в ответ всегда улыбался и ненавязчиво интересовался, хочет ли он ему помочь. Кано на подобное никак не реагировал и лишь молча продолжал смотреть на него, ожидая, когда тот, наконец, не выдержав, сорвётся и выскажет всё, что думает о ребёнке. Но этого не происходило. Каждый день Киёмори, методично нарезая овощи, разделывая рыбу и промывая рис, чтобы в очередной раз приготовить им еду, оставался всё таким же спокойным с мягкой улыбкой на губах. Кано никогда бы не подумал, что на свете есть человек — особенно шиноби — который настолько фанатично любит готовить. Временами еды было до такой степени много, что даже оставалось и на следующий день. В такие моменты, в глубине души, всего на секунду, у Кано теплилась надежда, что он делает всё это ради него. Обычно, после таких мыслей, его заполняло тягучее чувство одиночества, жёстко стискивающее грудную клетку, из-за чего он мог весь оставшийся день просидеть перед открытыми дверями сёдзи в своей комнате, ведущими во внутренний сад, и медленно вдыхать воздух, пропитанный запахом хвои и цветов, чтобы не задохнуться от глухой боли.
Однажды, когда время близилось к обеду, Киёмори развернулся и, слегка покраснев, окинул мальчика странным решительным взглядом. После небольшой заминки, словно прыгая в ледяную прорубь, мужчина наконец-то спросил:
— Что ты хочешь на обед?
Кано от неожиданности поперхнулся воздухом, почти закашлявшись, но, мысленно одёрнув себя, постарался принять как можно более безразличный вид, при этом явственно чувствуя, как пылают уши. От смущения в горле встал ком, и, так ничего не ответив, он поспешил уйти в свою комнату. На следующий день Кано, подавляя в душе странное волнующее чувство, привычно наблюдал за действиями мужчины, невольно замерев в ожидании, что тот вновь спросит его. И, когда Киёмори, с неизменной улыбкой на устах, повернулся в его сторону и повторил свой вчерашний вопрос, мальчик, нахмурив брови, ответил ему холодным тоном, игнорируя, как снова горят кончики ушей, скрытые в волосах. В конечном итоге на ужин можно было увидеть жареную лапшу, которая оказалась на вкус намного лучше, чем в том ларьке.
Задумавшись, Кано пропустил момент, когда стол перед ним уже полностью был накрыт. За это время он успел привыкнуть к прохладному ветру, да и взгляд немного прояснился. Мужчина, который неспешно сел на своё место напротив ребёнка, сложил руки вместе и, пожелав приятного аппетита, принялся за еду. Мальчик, прежде чем начать есть, окинул взглядом свой завтрак: мисо-суп, рис и маринованные овощи. С каждым днём еда становилась всё более сытной и плотной, и только недавно (после того, как заметил) вспомнил, что после длительного голодания нельзя сразу налегать на тяжёлую пищу. Тогда он вновь испытал давящее чувство стыда из-за своих мыслей о малодушии Киёмори. Мужчина заботился о ребёнке, а Кано так плохо подумал о нём, но потом он быстро напомнил себе, что тот вряд ли делает это просто так.
— Сегодня я иду в город за продуктами, — внезапно за столом раздался спокойный голос Фудо, заставив мальчика прервать размышления.
Кано поднял свой взгляд, на секунду перестав методично пережёвывать пищу, но всё же смог совладать с собой и, приняв напускной серьёзный вид, кивнул. Обычно они ели молча, в полной мере наслаждаясь едой, ведь что бы Кано не думал о Фудо, готовил тот очень вкусно.
Мальчик смотрел на Киёмори, ожидая продолжения, ибо не мог же он просто так нарушить привычку трапезничать в тишине?
— Мне придётся пойти в другой город, который находится дальше, чем предыдущий, поэтому я могу задержаться, — мужчина отложил в сторону палочки, коротко посмотрев на мальчика, который, не отвлекаясь на разговор, продолжал есть.
— Почему в другой город? — проглотив очередной кусочек еды, спросил Кано.
— Потому что одна девочка чуть не убила даймё того города, а я не поскупился в угрозах, защищая ту самую девочку, — чуть насмешливо проговорил Киёмори и, прежде чем вновь взяться за палочки, добавил, — Я приготовлю обед, подогреешь его потом.
Не обратив внимания на лёгкий укорительный тон в голосе мужчины, мальчик продолжил завтракать, больше не отвлекаясь на разговоры.
***
Болтая ногами в воздухе, совсем по-ребячески, и отведя руки за спину, упёршись ладонями в деревянный пол, Кано скользил взглядом по лесу, совершенно не обращая внимания на представившийся вид перед глазами, полностью переключившись на слух. Он прислушивался к неспешным шагам Киёмори, что с каждой секундой всё дальше отдалялся от дома. Через несколько минут шаги полностью стихли (значит Фудо отошёл от дома на приличное расстояние), и, просидев так ещё пару минут, напрягая слух на полную, из-за чего уши уже начинали болеть, Кано поднялся.
Оставив сёдзи открытыми, чтобы комната проветривалась, он вышел и встал перед фусума в комнату Фудо. Нерешительно замерев перед ней, словно жалкая добыча перед грозным хищником, он укорил себя за свою трусость, а потом резким движением сдвинул в сторону перегородку, из-за чего деревяшки звонко стукнулись друг о друга. Короткий громкий звук на миг оглушил, заполнив тишину, и привёл мальчика в чувства. Тот уверенно шагнул в комнату с осознанием того, что это его единственный шанс найти что-то на Фудо. Найти и окончательно решить, как к нему относиться.
За всё это время мужчина ни разу не был пойман на притворстве, отчего Кано чувствовал себя увязнувшим, словно в трясине, ибо начинал буквально топтаться на одном месте, пока бессмысленные размышления не приводили его мысли в полный беспорядок.
Кано замер на входе, чтобы получше осмотреть комнату и запомнить местоположение всех предметов и вещей, так как не хотел попасться на проникновении. Опытный шиноби всегда заметит, что в его комнате кто-то был, потому он постарается сделать всё возможное, дабы тот узнал об этом не сразу. Взгляд скользнул по закрытому осиирэ, который почти сливался с обычной стеной (у мальчика стоял подобный у себя комнате, который он даже не заметил в ту ночь). В углу лежали бумага, чернила, кисти и прочие принадлежности для письма. Его брат любил каллиграфию и всегда бережно хранил такие же принадлежности в специальной комнате, поэтому Кано совершенно не мог понять, почему Киёмори так небрежно скинул их в угол. На противоположной стороне находился небольшой открытый шкаф, полностью забитый книгами; Кано глупо смотрел на него пару секунд, ибо настолько он не вписывался в эту комнату, а после перевёл взгляд на одинаковый, как в его комнате, сундук. У ребёнка там хранилось всего пара вещей, одолженных у Киёмори, которые лежали на самом дне, из-за чего данный предмет мебели казался безмерным.
Оглядев помещение в последний раз, он сделал шаг вперёд, понимая, что в прошлый раз Киёмори задержался из-за него, потому и пришёл поздно вечером. Сейчас же ему ничто не мешает быстро добраться до города, закупиться, и так же быстро вернуться домой. Поэтому времени у него крайне мало.
Подойдя к осиирэ, он сдвинул в сторону дверцу, тут же запоминая, как и где всё расположено. Внизу он заметил лишь скрученный футон, поэтому быстро решил начать осмотр сверху. Отодвинув несколько вещей в сторону и ничего не найдя, вернул их обратно. Таким образом проверив все оставшиеся полки, понял, что, кроме постельного белья, некоторых принадлежностей для ванны и футона, ничего тут нет. Двинулся к принадлежностям для каллиграфии и, боясь что-либо не так поставить на место (ибо было слишком много мелких предметов), лишь поверхностно обследовал. Не теряя ни минуты, прошёл к книжному шкафу и резко замер, когда услышал, как кто-то идёт, максимально напрягая слух. Не обращая внимания на неудобную позу, в которой застыл, Кано слушал шаги, придумывая, что ответить Фудо, на случай если тот застанет его в своей комнате. По затылку прошёлся табун мурашек, спускаясь к плечам, и заставляя ими напряжённо дёрнуть, едва заметно поморщившись от холода. По виску скатилась холодная капля, когда шаги стали громче, а после постепенно начали утихать. Облегчённо выдохнув, мальчик неловко потёр шею и стёр капельки пота с лица. Он уловил совершенно чужие шаги, которые, кажется, проходили по той тропе далеко отсюда.
Уняв лёгкую дрожь в руках, он подошёл ближе к шкафу, осматривая стеллажи с книгами, обложки которых были совершенно разными: от тёмных до цветных. Жанры тоже были различными: от серьёзных публицистических, до обычных художественных. Равнодушно мазнув взглядом по ярко-оранжевой обложке, с каким-то странным названием на корешке, мальчик повернулся к сундуку. Он был его последней надеждой на то, чтобы что-то узнать о своём учителе. Если же и в нём не найдётся ничего важного, то всё, что он проделал — было зря, и Кано дальше будет мучиться от неизвестности.
Присев перед сундуком на колени и вытерев вспотевшие от напряжения ладони о шорты, мальчик откинул тяжёлую крышку назад. Она с гулким стуком ударилась об тонкую деревянную стену. В сундуке лежали обычные вещи: те же футболки, шорты, пара штанов и хаори. Он почувствовал себя отвратительно по отношению к Фудо, когда увидел его нижнее белье. Смущённо отведя глаза, осторожно отодвинул несколько вещей, сразу замечая тёмный лоскуток ткани, который резко выделялся на фоне аккуратно сложённой одежды тем, что лежал довольно-таки небрежно. Отложив другие вещи в сторону, он взглянул на кусок потускневшей пластины, на которой всё ещё чётко выступала гравировка странного круглого, словно водоворот, символа и небольшого треугольника. На ней были видны мелкие и крупные царапины, одна из которых легла поперёк протектора, из-за чего казалось, что возьми его наскоро в руки, и тот сломается напополам.
Знак был ему знаком. Что-то подобное показывал его бывший учитель на уроках. Кано тогда лишь мельком взглянул на него, пытаясь в очередной раз сдержать зевоту. Кажется, это был знак какой-то Скрытой деревни, но какой?
Выходя из комнаты и одновременно пребывая в небольшом смятении, Кано пытался вспомнить урок, на котором его учитель рассказывал о Скрытых деревнях, а точнее о той, чей этот знак принадлежал. Это было важно, так как старый потёртый протектор являлся единственной зацепкой, которая хоть как-то могла пролить свет на прошлое Фудо (мальчик тогда хоть что-то мог предположить о том, что ожидать от Киёмори). Как назло, в голове всё не было нужной ему информации, поэтому он решил начать вспоминать все Страны и их деревни шиноби вместе со знаками на протекторах.
После того, как Кано вернулся к себе и привычно присел на деревянный пол, оставив открытыми двери сёдзи, он медленно обвёл задумчивым взглядом лес перед ним, мысленно прикидывая, сколько у него осталось времени до прихода Киёмори. Возможно, если он так ничего и не вспомнит, ему стоит спросить самого мужчину. Да и неожиданные вопросы можно будет списать на интерес и любопытство, присущие всем детям его возраста. Хотя… если задуматься, его поведение до этого дня было совсем не детским. Нахмурившись, мальчик осознал, насколько безрассудно он поступал, лишь бы спровоцировать на гневную реакцию со стороны мужчины, когда мог просто спокойно расспросить его и получить нужную информацию, не вызывая при этом лишних подозрений. Сейчас же, когда у Киёмори сложилось определённое впечатление о нём, было опасно что-либо спрашивать, но ещё более опасно было жить в одном доме с человеком, о котором ничего неизвестно.
Спустя некоторое время напряжённых размышлений, Кано в итоге остановил свой выбор на двух Странах, которые хоть как-то могли подойти под имеющуюся улику. Страна Железа подходила тем, что обучала самураев, которые пользуются катаной, а не шиноби, чья сила в основном состоит из ниндзюцу. Тем более мальчик не помнил символ этой страны, так что можно предположить, что тот знак на протекторе принадлежал именно Стране Железа. Но также она не подходила тем, что во всех войнах сохраняла нейтралитет, а, как он помнил, Киёмори был на войне, потому Кано решил, что это может быть и Страна Огня. Несмотря на то, что их семья жила тут (почти у самой границы Страны Рек), он мало что знал из её истории. Главную роль сыграло то, что отец, при упоминании этой страны, злобно щерился и начинал нелестно высказываться. Но только из-за того, что мальчик мало чего мог вспомнить про Страну Огня, её нельзя было исключать из списка. Ребёнок ещё помнил, что деревня шиноби была где-то в центре, ну, а дом Фудо находился почти на самой окраине. И отсюда возникал вопрос: что он мог тут делать?
Так и не придя к окончательному ответу, Кано лишь тяжело выдохнул и, окинув беглым взглядом верхушки деревьев, продолжил усиленно думать над всей этой ситуацией. Солнце стояло уже высоко, а на небе не было ни облачка. Мальчик немного сощурился, когда один луч, осветив детское лицо, попал прямо в глаза. Уже приближалось время обеда, а Киёмори ещё не вернулся. Это значило, что либо тот город был и правда очень далеко, либо с Фудо что-то случилось.