Глава 4 (1/2)
Пытаясь игнорировать боль и лишний раз не прикасаться к шее, на которой можно было заметить наливающийся синяк от грубой хватки цепких пальцев, Кано безучастно вглядывался в даль, думая о Фудо. Они шли молча, избегая многолюдных мест, и в итоге вышли за пределы города незамеченными. Мужчина выглядел расслабленным, прижимая к себе пакет, полный продуктов, и неторопливо шагал рядом с лёгкой полуулыбкой на лице и ярким блеском в глазах. В целом, создавалось впечатление, будто он наслаждался солнечным днём. Мальчик старался не смотреть на него, опасаясь увидеть тот самый холодный и пронзительный взгляд ядовито-жёлтых глаз, заставляющий беспомощно замирать от страха. Киёмори сейчас и тогда, в переулке, выглядели, как совершенно два разных человека. Мысль о том, что мужчина согласился стать его учителем не просто так, жутко раздражала, ведь он сам хотел его использовать во благо себе. Всё же возможность иметь сильного шиноби за спиной была действительно полезной, особенно, если учитывать, что этот сильный шиноби готов тренировать и обучать различным секретным техникам. Ведь у каждого опытного ниндзя были свои тайны.
Неожиданный вздох позади заставил незаметно вздрогнуть и развернуться к источнику шума. Это был Киёмори, который в свою очередь выглядел так, будто хотел что-то сказать. Мужчина, после секундной заминки, посмотрел на него, сразу встретившись взглядом с мальчиком, который так и не успел отвернуться в другую сторону. Под пронзительный взором Киёмори как-то резко стушевался и смущённо отвёл глаза. Немного постояв на месте и так и не дождавшись никакого ответа, Кано лишь удивлённо приподнял бровь, поражаясь странному поведению этого человека. После, всё же отыскав в себе силы не смотреть дальше, он повернулся обратно, намереваясь продолжить путь, но сбоку раздалось лёгкое покашливание, опять привлекающее к себе внимание. Испытывая глухое раздражение, Кано снова вопросительно посмотрел на него.
— Почему та женщина хотела тебя убить? — наконец-то решившись, спросил Фудо.
— Вскрытая глотка мало кому может понравиться, — равнодушно бросил мальчик, слыша тихий выдох.
Они замолчали. Кано, краем глаза посмотрев на мужчину, отметил, как его лицо приобрело задумчивый вид; мальчик лишь едва заметно нахмурился, внимательно наблюдая за сменой эмоций. Острый взгляд всё ещё маячил в сознании, но прямо сейчас перед собой он видел исключительно яркий блеск добрых жёлтых глаз. На него так же смотрел только старший брат. Не понимая, что из всего правда, а что ложь, Кано начал всё больше раздражаться. Вспомнился отец, которого он тоже никак не мог понять до конца.
— В чем была причина? — осторожно, как показалось мальчику, поинтересовался Киёмори.
— Она мне не понравилась, — ответил всё тем же безразличным тоном.
Говорить о том, что, если бы не эта женщина, он, возможно, умер бы с голоду, не стал. Не хотелось показаться жалким в первую очередь перед собой (дела до чужого мнения ему как-то не было). Всё-таки его растили с мыслью, что в будущем он станет Главой клана, и поэтому жизни чужих людей не должны особо волновать, так же, как и их смерть; по важности он являлся вторым человеком. Отец же всегда был первым.
Мужчина замолк, не пытаясь продолжить разговор, который с самого начала итак был обречён на провал. Кано не был из тех, кто любил разговаривать. Даже находясь наедине с братом, он редко что-либо рассказывал, чаще слушая его истории или сказки, которые читала их мать тому на ночь. А после, лёжа у себя в комнате, мальчик каждый раз, перед тем как заснуть, вспоминал мягкий и успокаивающий голос брата.
Тихое покашливание заставило его вынырнуть из воспоминаний, чему ребёнок был рад, ибо глаза уже начинало неприятно покалывать. Подняв взгляд, он посмотрел куда-то в район переносицы, лишь бы не в глаза.
— Как тебя зовут? — немного виновато улыбаясь, спросил Киёмори.
— Кано, — коротко ответил мальчик, чуть по привычке не назвавшись полным именем.
— Без фамилии? — удивлённо вскинул брови мужчина.
— Без фамилии.
Между ними вновь образовалась тишина. Кано с трудом сдержал тяжёлый вздох. Семья — это не то, что он любил вспоминать; мальчик может и охотно предпочёл забыть о ней, но не мог из-за брата. Тот был единственным, кем он действительно дорожил. Возможно, когда Кано бы в будущем возглавил клан, а отец гнил в холодной сырой земле, они с братом стали настоящей семьёй… Но этого он уже никогда не узнает.
— А меня Киёмори Фудо, — вдруг сказал мужчина, улыбнувшись, — Спасибо, что спросила, — и подмигнул.
Кано, сохраняя молчание, лишь вперился взглядом обратно на дорогу.
Не успел мальчик вновь погрузиться в мысли, как Киёмори свернул прямо в лес, что окружал их. Внутренне напрягшись, он пошёл вслед за мужчиной. Через некоторое время, злобно шипя из-за царапин на лице и руках, он пробирался сквозь густые ветви кустов, что были выше его самого. Он с облегчением выдохнул, когда вышел из чащи, при этом чуть не вывалившись вперёд и едва не задев мужчину перед собой, что остановился, кажется, дожидаясь его. Махнув рукой куда-то в сторону, они прошли ещё какое-то количество времени, пока вскоре перед Кано не предстал традиционный деревянный дом, приподнятый над землёй; сёдзи того были плотно закрыты, и лишь тёмная черепичная крыша выделялась на фоне светлого дерева. Дом был уютный, совсем не такой, как тот, где он жил раньше. Прежний был большим, красивым и статным. Мысль о том, что он живёт в подобном месте, заставляла ставить себя выше других, но Кано он совершенно не нравился. Слишком холодный, мрачный и пустой, в котором постоянно сновали слуги под стать ему — такие же холодные и мрачные; где-то вдали друг от друга, в своих комнатах, находились родители, и лишь комната брата была тёплой и солнечной, из-за чего он проводил там всё своё свободное время, коего было очень мало. Вынырнув из воспоминаний, Кано заметил, что что-то с этим домом было не так. Казалось, только отведи взгляд в сторону, и он ничего тут не найдёт. Будто бы ему пришлось искать один из многочисленных камней на дне реки сквозь глубокую толщу воды.
Застыв на пороге, мальчик посмотрел на свои босые ноги и с ужасом понял, что, даже сняв обувь, он запачкает пол. Поставив свои порядком потрёпанные сандалии в угол, Кано вновь замер перед небольшой ступенькой, смущённо посматривая перед собой. За эти полгода скитаний он только сейчас по-настоящему обратил внимание на то, как выглядит. Жалко. Отвратительно. Как те дикие от голода псы, с облезшей шерстью, мутными глазами и тяжёлым от грязи хвостом, что сновали по тёмным закоулкам, роясь в куче мусора, который валялся по всему городу. Стыд обдал его горячей волной, а презрение к самому себе застыло неприятным комом в горле, не давая спокойно вздохнуть.
— Ты чего застыла? — вдруг из-за поворота показался Киёмори, что, словно не заметив напряжения ученика, слегка улыбнулся, — Проходи скорей, я подготовлю тебе офуро, — мужчина вновь ушёл и его голос стал чуть приглушённым. — Ещё до войны я установил его, но только недавно получилось опробовать…
Чуть ли не носочках проследовав за ним, он увидел, как тот стоял в проёме, держа в руках аккуратно сложенную одежду: что-то тёмное и светлое, а также небольшую стеклянную баночку, плотно закупоренную деревянной пробкой.
— Я оставлю вещи здесь, — он указал на небольшую низкую полку, — а вот эта мазь… — взял в руки ту баночку и показал Кано, — очень хорошая, один знакомый ирьёрин сделал её для меня, обработай ей свои раны, — мужчина замялся и Кано с удивлением заметил лёгкий румянец у того на щеках. — Если тебе нужна помощь с… — нервно указав пальцем себе за спину, Киёмори замялся и уставился куда-то в плечо Кано.
— Я знаю, что делать, — немного грубовато ответил Кано, чуть смущаясь.
Фудо облегчённо выдохнул, а Кано тем временем поспешил скрыться за дверью, как можно дальше от абсурдной ситуации. Видимо, учитель всё же решил, что Кано — девочка. Поспешно стянув с себя грязную одежду и скинув её бесформенной кучей куда-то в угол, Кано испытал странное чувство облегчения, будто снял с себя не эти тряпки, а что-то тяжёлое, давящее на плечи, старающееся придавить его к земле и безжалостно расплющить.
Остервенело сдирая с себя жёсткой мочалкой грязь, пот и засохшую на руке кровь, багровой дорожкой стекающую вниз по всей руке, Кано старался до конца осознать, что с ним произошло за эту пару недель. Сдерживать гнетущее чувство в груди становилось всё тяжелее, когда он смотрел на свои острые коленки, пальцами поглаживая худые плечи и постепенно опускаясь вниз к болезненно выпирающим рёбрам. Сейчас мальчишка выглядел как бледная тень себя прошлого. Жалкий. Ничтожный. И немощный. Так бы охарактеризовал его отец. А Кано бы с ним согласился, ведь именно так оно и было.
Медленно опускаясь в горячую воду, чуть зеленоватую от трав, мальчик чувствовал, как то самое тягостное ощущение расползается по всему телу, как вода окутывает его, заставляя поджимать под себя колени и обхватывать их трясущимися руками; понимал, что оно липнет к его нутру, так же, как мокрые волосы липнут к шее.