Уилтшир-Лондон / август 2000-го / настоящее (1/2)

Уилтшир.</p>

«Ты мне веришь?»

Медленно, но очень основательно этот вопрос закреплялся в сознании Блейза как центральный на протяжение последних трех недель. Мало кто знал, какой в действительности смысл имели эти слова для них с Джиневрой, но Блейз бы и не посмел никому рассказать. Тем более, что Тео с Драко и сами все понимали. Их собственное дружеское «верю» означало бы «доверяю», уизлевское «верю» означало «если и умирать, то вместе, но давай попробуем вместе жить».

Была разница.

И тем не менее, второе он уже отвоевал, свой главный трофей и приз, выигрыш в десятки волшебных лотерей и наргл его знает что еще. Самое, блять, главное и меры не имеющее. Первое же только предстояло заполучить: прямо сейчас, пока еще не восстановилась инфраструктура магической связи с Лондоном после последней диверсии от любимых всеми партизан во главе с Избранным.

Второе пришествие уже не вызывало вау-эффекта, но звучало все равно непривычно, даже в голове. Тем не менее, нужно отдать Поттеру должное — ключевое звено в цепи сетевых порталов, позволяющее «подключить» любой дом к наблюдению, пятнадцатью минутами ранее разъебано в щепки, а значит постоянные подслушивающие чары в Малфой-мэноре временно вышли из строя. Да, лучше момента определенно быть не могло.

Блейз тихо усмехнулся собственным мыслям, наблюдая бегающие глаза товарищей и лавину отчаяния, застлавшую всем зрачки. Нотт не проронил ни слова с тех пор, как они все оказались здесь, выдернутые с оговоркой «код красный» и без объяснения причин. Вряд ли они совсем не понимали, зачем, так или иначе с того самого июльского дня, как Джин начала расспрашивать про настроения в «стане врага», Блейз полутонами, шутками, всеми правдами и неправдами старался сеять в головах друзей зерно сомнения в том, что их трусовское положение совсем безвыходно, очевидно намекая на побег. Сегодня он вовсе выпалил прямое, громкое и бескомпромиссное «Завтра вам нужно валить, и не задавайте лишних вопросов!», как только собрались все за исключением Драко. Никакого толку. Серые тени его бывших однокурсников продолжали по привычке отводить взгляды в пол-стену-камин, пытаясь убедить самих себя в том, что впервые за два года, хотя кто его знает — может быть и всю свою аристократскую жизнь, действительно могут обсуждать что-то открыто.

Блейзу сложно было в целом понять, откуда в нем вдруг проснулось такое желание предупредить своих. Он не испытывал панического страха за их жизни, не чувствовал какой-то невероятной привязанности, но по большому счету эти люди — все, что у него было на протяжение нескольких лет. Война разделила, хирургически сепарировала, но не смогла порвать последнюю тонкую ниточку благодарности за то, что каждый не провалился в тотальное одиночество несмотря ни на что. Да, пожалуй это была она— та самая основа истинной аристократской дружбы. Не было у них ни гриффиндорской самоотверженности, ни когтевранской чести, ни пуффендуйского всепрощения — только салазарское «спасибо за услугу», где услуга — быть рядом. Вряд ли это поддавалось простому человеческому объяснению, зеленые галстуки восемь лет так прочно обвивались вокруг шеи, что возможно то самое человеческое давно придушили, а они и не заметили, за литрами-то огневиски... Да уж. Все эти праздные размышления были очень интересными, но могли подождать.

На счету было каждое мгновение, а отвечать на браваду Блейза так никто и не планировал. Теодор курил уже третью и нервно потирал виски, едва заметно касаясь ноги Пэнси, сидящей рядом, Забини мог слышать как крутятся шестеренки в их головах. Дафна и Астория попеременно вливали в горло то огневиски, то портвейн из запасов Люциуса (когда только успели найти?). В поместье было холодно и темно, не смотря на аномальную жару по всей Англии, но выпускники Слизерина едва ли замечали такой перепад температур, не до того.

— Тори, где Драко? — Ну а что, может хоть безобидное уточнение разобьет тишину? Тем более, что сукин сын и правда опаздывал, рискуя пропустить планирование их маленькой слизеринской эвакуации. Его ведь не должны были сегодня вызвать после взрыва? Хотя, кому нужен вечно поддатый хозяин борделя как солдат. Да и в списках патруля точно не было, Блейз три раза проверил, а потом еще два перепроверил.

Миссис Малфой еще сильнее посерела, как будто читая его мысли, и даже встрепенулась, но не ответила. Разве что пальчики крепче сжались на граненом хрустале. Блейзу начинало казаться, что скоро у него на лбу проступит кровавое «поговорите со мной».

— Черт бы тебя, Блейз... ладно, давай я это озвучу: нахуя мы все должны сваливать? — сложно было бы не заметить, каких усилий стоил Тео этот вопрос. За последний месяц Нотт стремительно превратился в тень прежнего себя, его бодрые каштановые кудряшки, которые в лучшие времена давали фору даже самым смелым отросшим волосам Блейза, теперь были коротко отстрижены, как будто отражая общий депрессивный настрой их владельца. Забини не был удивлен: если еще в начале лета они могли попивать тут свое бухлишко, только изредка срываясь в неловкое молчение-«возможно-нас-поцелует-дементор», то теперь оно сменилось все еще не произносимым вслух «нам-в-любом-случае-конец».

— Скажи пожалуйста, Теодор, что именно во фразе «не задавайте лишних вопросов» вам всем не понятно? — И снова в ответ тишина.

Блейз зевнул, стараясь казаться как можно более невозмутимым. Ни приведи Салазар они поймут, что ему тоже до усрачки страшно, тогда все шансы убедить их силой собственного авторитета стремительно покатятся к Моргане в ад.

Стрелки на большом настенном циферблате продолжали нестись вперед.

Они сверялись с Уизли миллионы раз, посчитали посекундно, сколько у Блейза будет на этот змеиный тет-а-тет после обрыва магической связи, и Забини до сих пор находился в легком шоке от того, что Джинни согласилась не просто дать ему это окно, но и самоустраниться из участия в самом саботаже. Около трех дней назад он прочитал ей целую лекцию на темы «Ты не будешь тянуть для меня время», «Я хочу им помочь, но и слова им не смогу сказать, если ты не будешь в безопасности» и «Не ценой тебя». Блейз тогда выпалил все это и прикрыл глаза, ожидая крики и возмущения, но она согласилась, даже перекроила расстановку и схему нападения. Согласилась и выдумала правдоподобную причину о сомневающихся неопределившихся магах в столице, которые помогут Сопротивлению, если дать им время пересечь пролив.

Врать её собственным товарищам было правда необходимо, благо Уизли умела. Исходя из того, что рассказывала Джин, Грейнджер для какого-то архиважного заклятия требовалось всего несколько минут без повсеместной магической слежки. Более долгое поддержание барьеров требовало обоснований, хотя самому Блейзу придуманный Джиневрой бред не казался правдоподобным. Сопротивлению, по словам самой гриффиндорки тоже: никто особенно не рассчитывал на этих якобы сомневающихся магов, что вообще могут против Волан-де-Морта колдуны по ту сторону границы? Но ей удалось сыграть на спасательском синдроме Поттера, драгоценный час был в кармане.

Блейз не мог не улыбаться каждый раз, когда понимал: в принципе участвовать во всем этом, ровно как и не лезть на рожон конкретно сегодня, она согласилась ради него. Возможно, и не было в этом ничего удивительного, учитывая как открыто они в последнее время демонстрировали страх друг за друга. Наконец казалось, что он зря задавался вопросам, хочет ли Джин однажды пробовать фамильное красное на берегу океана, когда все закончится. Желательно, чтобы он и наливал. Желательно, чтобы они оба дожили. Желательно, чтобы дожили не только они.

Судя по тому, что следящие чары все еще не доложили о восстановлении подслушки за мэнором, дела у оборванцев и без Джиневры шли неплохо. Блейз наложил их сразу по прибытии сюда, они работали по принципу воющих сирен — как только наблюдение восстановится, камин завизжит. Пока все по плану. Осталось только не просрать впустую подаренные минуты. Глаз начинал дергаться, но Блейз собрал всю свою силу воли, чтобы наконец отобрать у Астории бутылку.

— Ну все, все! Вы за десять минут выжрали половину. Хорош, — взгляд Тори, прояснившийся ровно на мгновение пропажи алкоголя, снова отдавал болезненной пустотой. Дафна не шевелилась.

— Блять, Пэнс, ну хоть ты включи мозг, — но Паркинсон тоже не собиралась отличаться от мраморной статуи.

Блейз шумно выдохнул, все еще стараясь выглядеть уверенно, и опустился на колени перед половиной дивана, занятой Тео.

— Посмотри на меня, — Забини очень надеялся, что голос не дрожит, — Теодор.

Нотт приподнял ресницы.

— Слушай внимательно. Если вы не сделаете, как я говорю, с вероятностью под сто она умрет, — Блейз не моргал. У Тео во взгляде треснуло стекло, и он непроизвольно дернулся в сторону Пэнси, — Вам нужно валить завтра, ровно в полдень. И организовать все это сейчас, потому что у нас уже меньше часа, прежде чем слежка вернется и придется засунуть языки в задницы.

— Нас найдут, — удивительно, как проясняется разум, когда речь заходит о любимых людях, — Найдут и прикончат.

— Здесь вас итак прикончат. И нет, не найдут. Если завтра в полдень вы исчезнете, никто не найдет.

Тео никогда не был склонен ставить под сомнение слова Блейза, как-никак в их компании он был вторым по уровню интеллекта после Малфоя, а уж по находчивости вообще напихал бы всем глубоко за щёки. Но сейчас Теодор звучал настолько недоверчиво, насколько возможно: — И ты знаешь об этом, потому что...?

— Именно оттуда, откуда ты подумал. Я сейчас не объясню, даже если буду очень хотеть, сам не знаю как именно оно работает, знаю только то, что завтра...

— Ровно в двенадцать, да-да, это я уже слышал, — на дне теодоровых глаз что-то опять колыхнулось, но Забини не смог разобрать. Оставалось только надеяться, что это был здравый смысл.

Нотт поднялся со своего нагретого места и подошел к камину, словно можно было прыгнуть в него от всех и всего. Забини представлял, какой хаос творился сейчас у него в голове. Сбежать и оставить здесь целую жизнь, включая теперь уже точно обреченного отца, в полную неизвестность, возможно к черту на рога, мечтая об одном. Что кто бы ни победил в итоге — не догонит.

— Деньги в Гринготсе... я не успею снять, — Нотт развернулся к просторному холлу, и теперь глаза девушек уже не изучали декор и интерьеры. Три пары накрашенных ресниц удивленно хлопали в его сторону, — Любую крупную сумму отследят.

— Господи, ты что это серьезно? — Астория с грохотом поставила свой шот на стеклянную столешницу. Она едва ли могла сфокусироваться, учитывая, сколько алкоголя в себя залила.

— Ты слышала, что он сказал, Тори, — Дафна стянула с зеркальной поверхности зажигалку и подожгла сигарету, выдыхая дым прямо в уложенные волосы сестры. Та подорвалась на месте:

— Черт! Ну я же провоняю! — Вот за это невозможно было не любить Асторию Малфой: на пороге абсолютнейший пиздец, а её и правда волнует, что запах табака перебьет парфюм.

— У меня есть уже обналиченные деньги, — Пэнс впервые подала голос, — И у Даф.

Тори перевела непонимающий взгляд на сестру. Гринграсс-старшая, чуть менее пьяная, чем сама Астория, молча кивнула. Неужели они готовились заранее?

— Я сама не знаю, зачем припрятала. Просто что-то заскребло в голове, сразу после последней стычки Мракоборцев с Сопротивлением пару недель назад, когда Поттер сам показался и слухи подтвердились, — Пэнс теперь, кажется, говорила с одним человеком в этой комнате, — За галлеоны не переживай.

— А с этим что делать? — Нотт закатал рукав рубашки и тусклый подсвечник полыхнул на змею, выползающую из черепа, — Мы по прежнему ходячие точки на карте в голове Лорда.

Выражение «точки на карте» звучало особенно смешно, учитывая, что с них-то все и началось. Нужно будет рассказать Джин весь цимес истории.

— Они что-то придумали, — Блейз сморщился, делая акцент на «они», — Я не смогу рассказать вам без обета, вы уж простите, а на четыре таких ритуала времени нет. Просто поверьте мне.

— А с какой стати, Блейз? — Тори едва заметно дрожала, — Ты уже несколько месяцев где-то пропадаешь, от нас с девочками у тебя и вовсе какой-то большой секрет. Почему я должна все бросить и поверить, просто потому что ты так сказал?

— Потому что Малфой бы поверил, и поверит, как только объявится. — Забини подошел к Тео, — Нотт, если до моего ухода он не успеет, отведи его в свой пентхаус и повтори все, что я сказал, хоть азбукой Морзе, хоть шифрами, но чтобы до него тоже дошло. Вдвоем вас не заподозрят. Вообще все следующие сутки общайтесь по двое, все еще нельзя светиться вместе.

— А ты? — Блейз не заметил, как Паркинсон оказалась рядом с Теодором, — Между собой мы договоримся, а где нам завтра встретить тебя?

Повисла тишина. Пэнс все ждала, когда он ответит, но Блейз не находился со словами. А что он скажет? «Простите, мое дело было предупредить, но сам я прихвачу Джиневру и свалю раньше, осталось только ей самой объяснить, почему я так могу. Кстати, вы тоже понятия не имеете, почему я так могу».

— Он уйдет без нас, — ответил за него Тео, прикрывая верхние веки. В этот момент камин взревел пищащими звуками. Их время истекло.

«Пожалуйста, пусть вам хватит мозгов не оставаться.»

— Мне пора, — Забини отошел к центру залы под непонимающий вздох.

— Эй, Блейз, — Нотт окрикнул, когда он уже начинал перекручиваться через плечо, — Не проеби её, и скажи спасибо.

Блейз кивнул и бросил долгий взгляд на наследничков Слизерина: Астория сидела в своем широком кресле, то и дело поглядывая на циферблат в ожидании друга-мужа-партнера и видимо пытаясь осознать, что уютной и богатой жизни в Мэноре у неё теперь не будет, Дафна сжимала ладонь на плече сестры и все еще не прекращала курить, Пэнс клевала носом в плечо Нотта, едва заметно дотрагиваясь до его руки, и переплела их пальцы — почти не видно, но Забини заметил.

Он трансгрессировал с легкой ухмылкой, гадая, признался ли ей Тео. За долю секунды до перемещения он понял, что возможно они струсят и не решатся на побег. Если так, сегодня он видел их в последний раз.

***</p>

Лондон.

</p>

Джинни, как и условились, ждала в той самой грязной и полуразваленной забегаловке, за прилавком которой они имели друг друга пару раз, когда удавалось встретиться в городе. В последний раз они были здесь в середине мая, Джин тогда забавно ворчала на неудобную поверхность, от которой спина натиралась вместе с его толчками. Сам Блейз тогда заполучил в дар деревянные занозы на ягодицах.

Сейчас Джиневра сидела на подоконнике, рассматривая заколоченные ставни, и в этот момент через несколько десятков щелей закатное солнце тонкими полосками плясало на её рыжих волосах. Блейз на секунду залюбовался, совсем забыв о том, что через каких-то пару часов им нужно оказаться в десятках миль отсюда. Забини подошёл к ней и приобнял сбоку, чтобы не отвлекать от невероятно удивительного разглядывания ничего. Джинни моментально встрепенулась, откидывая голову ему на грудь — прямо как месяц назад, в тот день, когда они окончательно поняли, что по отдельности дальше просто не получится. Блейз поймал себя на мысли, что если в течение следующих нескольких лет он сможет вот так смотреть на последние дневные лучи в её прядях, то оно будет стоить всего, что они пережили.