Лондон / март 2000-го / прошлое (1/2)

Блейз практически не думал, когда колдовал патронуса. Бессознательное затрепыхалось где-то глубоко под другими мыслями, и слова вырвались на автомате. Он и не надеялся, что сработает: когда метка разгорелась адским огнем, а из камина вылетело еще тлеющее послание от Руквуда — это единственное, что он успел сделать, хотя все равно был уверен, что слишком поздно.

Перед глазами в ту секунду всплыл пьяный поцелуй в лавке мороженщика, а вслед за ним и бессонные ночи, на протяжении которых он каждый раз получал шанс вообразить их (пока не случившийся) чемпионский секс. В том, что это будет напоминать соревнования по квиддичу, Блейз даже не сомневался. Представляя детали, Забини видел мутный взгляд, диктатуру тактильности с перерывами на муки совести, позу сзади и оргазмы такие, что жить сразу очень хочется. Уизли бы царапала спину, громко стонала и не стеснялась выгнуться «под некрасивым углом», она бы материлась и стучала ладонями по спине, прижималась ближе, насаживалась глубже. Уизли была бы самой настоящей из всех, кто был с ним до этого и будет с ним после. И поэтому все внутри сводило от одной мысли о том, что в той лавке Джинни Уизли могла целовать его в первый и последний раз.

К великой радости помощника министра оказалось, что маленькая компашка мародеров, возомнивших себя сопротивлением, продержалась достаточно долго даже по меркам бездомных бродяг. Когда Блейз трансгрессировал в указанную точку, несколько Пожирателей все еще стояли у входа в заброшенную электробудку в ожидании, что сейчас первый отряд вернется и доложит о полной ликвидации.

Кто же знал, что сумасшедшая девчонка с парочкой стариков обеспечат большую его часть билетами на тот свет. Вот уж картина, он отдал бы левую руку, чтобы посмотреть на все от начала и до конца. Маленький червяк в области затылка противно шептал о том, что можно расспросить обо всем непосредственного свидетеля. Правда, сейчас Забини был почти уверен, что Уизли явно не собирается развлекать кого-либо рассказами. Чокнутая суицидница.

Сразу после того, как они оказались посреди просторной квартиры на Косой Аллее, Джинни дважды попробовала дать ему пощечину, бубня нечто вроде «ты не в бордель к Малфою приперся, чтобы забирать меня словно какую-то шл...», но перевязать себе плечо и шею все же позволила. На светлой кухне было достаточно места, чтобы сесть, но гриффиндорка взгромоздилась прямо на обеденный стол и сделала такое лицо, будто он вовсе не спас её задницу из другой полной задницы. Пока он крутился вокруг глубоких ран, она не прекращала странно хихикать.

Возможно, стоило бросить идиотку там и дело с концом? Забини ненавидел себя каждый раз, когда принимал решения не головой, а головкой. Так было и теперь, по крайней мере в первые несколько минут, пока одного взгляда на успевшие приесться кожаные штаны, шаркнувшие по мраморной столешнице, не хватило, чтобы любые сомнения развеялись. То, что эти штаны обтягивали, стоило спасения.

— Ты перестанешь посмеиваться, как ненормальная? — Блейз закрутил последний узел бинта и отвлекся, чтобы вымыть руки.

Только спустя мгновение до него дошло, что он в который раз совершенно бесстрашно развернулся спиной к той, что по всем законам природы должна бросить непростительное и сбежать. Прямо блять сейчас. Отряхивая капли с пальцев и молясь о том, чтобы она не заметила инстинктивную попытку повернуться обратно, Забини убрал аптечку. Он ведь хочет, чтобы она доверяла ему, верно? Значит, нужно показать то же самое и от себя.

Когда он решился посмотреть через плечо, Уизлетта уже с интересом разглядывала совмещенную с кухней гостиную. Поймав его взгляд она стушевалась, награждая мимолетным шансом заглянуть в свои пылающие глаза. Вроде не сбежала. Вроде еще жив. Как и в пыльном зале для посетителей, как и в тоннеле метро. Вроде опять она не собирается ничего предпринимать.

Забини не совсем понимал, что может ей сказать. Лимит сомнительной иронии на сегодня они почти исчерпали, да и запал сражения успел успокоиться, поэтому Блейз решился приблизиться и просто сесть рядом, ожидая сразу двух благодарностей. Во-первых, за то, что сумел переместить её в безопасное место таким образом, что следящие чары не засекли несанкционированного перемещения, все-таки не зря он полгода выбивал лицензию на персональный портал. Во-вторых, за то, что без единого заклятья остановил кровь и наложил бинты. Ну чем не джентльмен? Как будто она видела что-то более впечатляющее в своем блядском подполье?

— Ты придурок, Забини, просто сказочный, — с этими же словами она подняла свою палочку и уткнула кончик прямо в бьющуюся под испачканными тряпками жилку на шее, — Вулнера Санентур...

Кровь на повязке втянулась в рану и сделала ткань снова белоснежной.

— С плечом моим справишься, или мне еще раз показать мастер-класс?

— Тебя совсем не учили хорошим манерам? Я тут вообще-то очень старался.

— Я оценила все твои усилия, но мне важно оказаться без открытых режущих ран как можно быстрее, так что быть манекеном для твоих уроков оказания первой помощи по-маггловски я сегодня не смогу, — она уставилась на него совершенно нечитаемым взглядом. Точно таким же она смотрела на него после того, как обнаружила тело близняшки-индианки в подземке: отстраненным и совсем не расстроенным. Смерть не должна становиться обыденной историей, и уж тем более не должна проходить так бесследно.

Так куда ты спрятала все свои шрамы, Уизли? Сколько их было, пока тебе не стало похуй?

— Вулнера Санентур, — Блейз не без разочарования снял так тщательно замотанные куски бинта за их ненужностью, — «Спасибо» было бы кстати.

— Что ж, тогда я полагаю... «спасибо»?

Забини продолжал уверенно не понимать, что творится в голове у этой ведьмы. Но теперь, когда она не истекала кровью и даже вполне себе продолжала разговаривать с ним, Блейз снова впустил свою голову непотребные мысли о том, как было бы отлично прикоснуться к сраным кожаным брюкам. И не осточертели они ей самой? Словно в ответ на эти мысли, Джиневра с едва слышным кряхтением слезла со столешницы и приблизилась к огромному окну, на пути сбрасывая плащ и убирая единственную преграду между его цепкими глазами и её задницей. Какой злодей ниспослал ему это испытание на выдержку?

— Не думала, что ты поселился прямо напротив нашего семейного магазина, — она задумчиво разглядывала открывшиеся просторы магического Лондона, потирая собственные плечи, чтобы разогнать кровь в месте затянувшейся раны.

— Бывшего семейного магазина, но да. Вид на весь Косой переулок, мне нравится, — Блейз подошел ближе, но не решился сделать еще шаг. Так он точно уткнулся бы подбородком в заново собранный, но все равно лохматый огненный пучок.

— Думаешь, здесь наши тебя не достанут? — Джинни развернулась и впервые задержала зрительный контакт дольше секунды, — Думаешь, мы не будем мстить за то, что вы лишили нас еще одного укрытия?

— «Мстить» очень сильное слово, Уизли. Для мести нужна трагедия, а ты не выглядела такой недовольной, когда убивала Руквуда. Знаешь, мне правда интересно, почему ты до сих пор во все это веришь. Против вас все государство, это не равная война и никогда ей не была.

— Она станет такой, когда Гарри...

— Вернется? Наверное не спишь ночами и ждешь? А копишь для него рассказы о том, сколько кровищи после себя оставила за последние месяцы?

— Не больше прежнего. Они все вернутся, тогда и посмотрим, кто был прав, — Уизли всего на мгновение потеряла контроль над своим лицом и этого хватило, чтобы едва уловимое безразличие блеснуло там снова.

— Просто признайся, что уже не можешь по-другому, — Забини начал обстрел словами совершенно без предупреждения, — Уже не помнишь, как в мирное время жить и не геройствовать сутками. Вот и компенсируешь.

— Все, что ты говоришь — это сраный бред, — Уизли усмехнулась настолько искусственно, что Блейзу снова стало смешно.

— Я говорю бред, а ты всей душой переживаешь военные трагедии. Все именно так.

— Не упрекай меня за вещи, о которых не имеешь и малейшего понятия. Я видела такое, что тебе не снилось.

— В этом не сомневаюсь. Только в том, что ты действительно радеешь за высшее благо и великую цель. Ты уже даже не мстишь, Уизли, просто признайся, что тебе нравится, как рвет крышу с палочкой в руках.

— Хорошо, что хоть кто-то в этой комнате может оправдать себя благой целью, правда? Мне тоже интересно, что вы все будете делать, когда война закончится. Поверь мне, на досках с именами казненных будут фамилии не Грейнджер с Поттером.

Говорила она уверенно, даже выбившаяся прядь проскользила по лицу по всем правилам произнесения пламенной речи. Только вот вид у неё был такой, будто без раздумий плюнула бы в лицо за то, что он посмел озвучить вслух какую-то страшную тайну.

— Поттер-Поттер... ты потише, рыжая. Оглянись по сторонам. Думаешь, доживешь тех дней, когда твой обожаемый Избранный вернется? — Блейз нещадно путался в оттенках интонаций, потому что переложи он эти слова на бумагу, получился бы разговор двух врагов, как и положено. А не перекладывай, остается пропитанный напряжением и усталостью извращенный флирт. Очень тяжелый флирт, — С тем инстинктом самосохранения, что ты показала сегодня, тебе отмеряны часы.

— Ну почему же... — Джиневра слово задумалась о чем-то, а затем сама уверенно подошла вплотную, от чего дышать сразу стало сложнее, — Подожди-ка... Отчего я еще не слышала ни одной шутки про свой подвальный концерт, Забини?

Он, если совсем честно признаться, и сам про него забыл. Забыл про её ехидные смешки между попытками сглотнуть сгустки крови в горле, забыл даже про издевательский тон, которым она просила передать некому Блейзу Забини, что вот с ним бы она развлеклась перед смертью. Разумеется, пока не знала, что тот самый Блейз Забини стоял прямо перед ней. А вот теперь очень кстати вспомнил.

— Я берег все на десерт, — на ходу соврал слизеринец, все еще пытаясь снова уловить в её янтарных радужках намёк на подлую подставу.

— А если у меня нет времени на аперитив и основные блюда, — на лице Джинни теперь не дрогнуло ни одного мускула, — Если я сейчас скажу, что предложение еще в силе? Что будешь делать?

В этой жизни мало что могло удивить первого помощника министра финансов магической Великобритании. Была пара вещей: например, его всегда удивляли слабоумие и отвага великой троицы Гриффиндора, обескураживало умение магглов придумывать сотни видов сочетаний алкоголя так, чтобы каждый на вкус оказывался хуже самого паршивого огневиски. Еще удивляла слабость женщин к банальному проявлению уважения к их оргазмам — нет серьезно, неужели кому-то не нравится слышать стоны, до которых ты сам довел эту конкретную леди? Странные создания эти мужчины. Тем не менее, все подобные размышление Блейз оставлял при себе и никогда не озвучивал. А сейчас не смог удержать правую бровь и она взмыла вверх.

— Хочешь сказать, что на сегодня развлечений не хватило? — слова вылетали изо рта медленнее, чем мозг вырисовал красочные образы в голове. Все те картинки, которые крутились в сознании еще пару часов назад, теперь обретали форму и цвет, а в брюках становилось тесно. Она правда только что предложила потрахаться или ему показалось?

Смотрела Джинни совершенно голым взглядом, словно с её губ только что не слетело недвусмысленное предложение. Словно минутой ранее с них не слетело имя Гарри Поттера. И этими же губами ты его целовала, Уизли. Интересно, расскажет ли она по возвращении, что совсем с катушек слетела в его отсутствие? А о том, что просит Пожирателя смерти поиметь себя прямо здесь?

Не стыдно тебе, Уизли? Но стыдно и совестно ей судя по всему не было. А вот жарко было, поэтому капля пота, скатившаяся по шее до самой ложбинки на груди, стала почти роковой. Блейзу вдруг страшно захотелось её слизать, да простит его Салазар.

— Правда за правду, Забини, — горячий воздух обжег его подбородок. Она всегда казалась величественно-высокой, и только рассмотрев, наконец, все вблизи, Забини понял, какой миниатюрной была волшебница напротив. Наверное, если поднять её на руки и опустить на свой... — Зачем ты на самом деле меня вытащил?

— Я сказал как есть, — Блейз наклонился ниже, полностью принимая правила игры и взмолился Мерлину, чтобы не дотронуться выпирающей ширинкой до её живота, — я просто хотел с первой встречи.

— Хотел...

— Обладать, Уизли. Хотел тобой обладать с момента, как ты обездвижила меня, отпустила пару похабных шуток и сломала палочку, — наблюдать за тем, как она распаляется от этих слов, оказалось отдельным видом удовольствия, — Моя очередь...

Джиневра почти не моргала, широко распахнув свои необъятные глаза. Ему показалось, что она даже покраснела и веснушки на носу слились с цветом кожи. Было приятно допустить мысль о том, что он в состоянии смутить Джинни мать её Уизли, но Блейз отчего-то знал, что она это все для приличия. С потрохами фурию выдавали глубокое дыхание и подогнувшиеся колени. Она даже пошатнулась на сантиметр так, что скорее всего сама не заметила. Но он внимательный.

— Такие, как ты, ничего не делают просто так. В чем подвох? Я сейчас подхвачу тебя под бедра, а там все ядом измазано?

— А много ты знаешь таких, как я? — Джинни усмехнулась одним кончиком губ, — Никакого подвоха. Я чуть не умерла сегодня, помнишь?

— Здесь должно прозвучать повторное «спасибо». Испугалась, что умрешь девственницей?

Джиневра отвернула голову в сторону и рассмеялась так же истерично, как в подвале, только теперь подозрительно беззлобно.

— Прости, Забини, если ты хочешь сорвать цветочек первым, ты опоздал на пару лет, — она положила ладонь на его грудь и участок кожи под рубашкой обожгло холодом, — Я испугалась, что не пожила толком.

Блейз прищурился, все еще не веря своим собственным ощущениям. Что он там думал утром про чемпионский секс? Может быть вот она, возможность проверить гипотезу? Уизли замолчала, невероятно довольная своей спортивной подачей, и теперь просто ждала, когда он вернет ответный квоффл. Метафорический, конечно же.

— Так значит, никакого подвоха? И палочку я сохраню под конец?

— Зависит от того, как будешь себя вести, — она бросила как будто нечаянный взгляд на его штаны, и когда вернула зрительный контакт, в радужках бывшей гриффиндорки уже во всю сверкали черти.