Часть 5: Что-то об уродливой цене (2/2)

— Но ты ведь столько раз говорил, что любишь играть на своей скрипке...

— Так это было два года назад! А сейчас терпеть не могу, в печёнках сидит, слышишь? Выкину уже скоро. А как же меня тошнит от этих червей жадных. Стоят, смотрят, слушают – и всё это бесплатно. Скупятся на пару сотен вон!

— Ну... что же, если ты видишь в этом наш выход, то почему бы не согласиться, правда? — Чимин улыбается из последних сил, задыхается от настойчивых рук, которые верят в него, и от его непоколебимой веры. Почему он так уверен, что Чимин сильный? Если бы не Чонгук, он вскрыл бы себе вены в тот же вечер.

— Конечно. Давай, звони ему, скажи, что ты согласен. А хотя нет, — Чонгук прерывается, заглядывая на потолок и задумывается, – надо решить по поводу денег. — Он отходит, принимаясь наворачивать круги по комнате и считая что-то на калькуляторе.

— Что ты делаешь?

— Смотри, за ту старуху нам надо отстегнуть им ещё около двух миллионов. За кредит около... — Чонгук быстро набирает нули, — двухсот тысяч. В неделю у нас с тобой на всю еду уходило около дватцатки. Уможним на четыре, потом на двенадцать. Выходит около миллиона. За два года, естественно, два миллиона. Если учесть за дом, — Чонгук достаёт из шкафчика квитанции и считает по ним. — В месяц уходит около семидесяти тысяч. За год около девятисот. Округлим до ляма. Чего мелочиться. За два года, естественно, два миллиона, — Чонгук впервые в жизни чувствует себя настолько осчастливленным при виде нулей. Он измеряет не сумму своего долга, а сумму их будущего капитала. О таких деньгах он слышал только в фильмах или на телешоу. Кружит голову. Глядя на итоговое число, Чонгук заходится в задорном смехе и принимается танцевать, утягивая Чимина за собой.

— Что? Что такое, Гугу? — губы невольно расцветают в улыбке.

— Ты только послушай! Шесть миллионов двести тысяч вон! И это только за дом, кредит и мерзкую старуху! А ещё нам надо учитывать деньги на покупку нового жилья, нашего с тобой обучения в университете, на подушку безопасности, на развлечения, на отдых и полёты заграницу, а ещё на то, на что мы собираемся прожить с тобой безработными ещё ближайшие несколько лет! Попытайся срубить с него пятьсот миллионов! — он взрывается в хохоте, складываясь пополам.

— ПЯТЬСОТ?! — вскрикивает Чимин и вырывает свои руки, отходя к балкону. Снова дышать тяжело. — Ты сумасшедший! Пятьсот миллионов! Чонгук, да он же ни за что не согласится! Я не настолько бесчестный, как он! Даже весь я, все мои органы не стоят таких денег!

Их голоса – возмущённый и оглушённый счастьем – вылетают из раскрытого балкона, растекаются по изумрудной лужайке, а Чимин всё так и не вспомнил цвет травы.

— Он сам сказал, что заплатит сколько угодно, — Чонгук пытается совладать со своими эмоциями. Эти деньги, которые ещё даже не лежат на его счету, уже щекочут нервы. Он избавится от страха прожить остатки недели на десять тысяч вон. — К тому же ему не органы твои нужны, а талант, дурак. Этот Намджун редкостный идиот, так чего упускать шанс? Раз он сказал, что заплатит столько, сколько нам захочется, то мелочиться не стоит. Проверим, насколько он уверен в себе. Если у него не окажется таких денег – в чём я сильно сомневаюсь, – тогда он развернётся и пошлёт нас. А мы с тобой останемся здесь вдвоём. Обречённые проживать на гроши. Без шанса поступить в университет и работать за большие деньги. Я не хочу такой жизни. К тому же, — Чонгук обхватывает миниатюрные ладони Чимина, пытаясь согреть их. — Ты только подумай: мы за раз сможет избавиться от этих проблем с деньгами. Больше не будем переживать и бояться. Я именно о такой жизни мечтаю. Мы с тобой мечтаем о такой жизни.

— Хорошо... — спустя долгие минуты молчания отвечает Чимин, — если ты будешь так счастлив, то я предложу ему цену.

И похороню свободу.

И пожертвую принципами.

И загнусь под деспотичным кулаком.

И погибну во имя твоего блага, потому что ты этого заслуживаешь.

Мои принципы в обмен на твоё счастье.

— Не предложишь, а поставишь перед фактом, договорились? Вот прямо так и скажешь ему всё в лицо: хочу пятьсот миллионов – и не меньше!

Чимин проталкивает ком в горле. Он не ожидал наткнуться на такую наглость от Чонгука, не ожидал давления жадности. Но если взвесить его слова, то в этом есть смысл.

И это первый раз, когда Чимин полностью сдаётся перед властью денег.

Но что впереди?

Предчувствие грозы за раскрытыми дверями балкона.

Тошно.