am Rand. (1/2)

king Raam feat. Eendo — </p>

آخرین والتز (the last waltz)</p>

Шибусава стоит на самом краю крыши, а сердце Фëдора, что стоит позади него, бьëтся так быстро и часто, будто он только что пробежал марафон. перед глазами мутно, всë ужасно неясное, будто во сне. хотелось бы Фëдору, чтобы это был лишь сон. он начинает задыхаться, хватается то за горло, то за грудь со сдавленными лëгкими внутри. Шибусава слышит возню сзади и, увидев ситуацию, подлетает, смотрит жалеюще на Фëдора, берëт за руку крепко, обнимает и шепчет-шепчет-шепчет- о том, что он рядом, что надо сделать глубокий вдох, надо думать только о его голосе; и Фëдор слушает, едва слышит за грохотом своего сердца любимый голос, делает всë так, как он говорит, хватается судорожно за Шибусаву, будто за спасательный круг, хотя тому бы для начала спасти себя, а не кого-то ещё; но Шибусаве ведь не важен он сам, не важен никто, ему немного важен Федя, потому что был не скучен, в отличие от остальных, и для Феди Шибусава так же был «немного важен», но сейчас, увидев того совсем на краю, шаг – и Шибусавы, Савы, того, кому можно было трогать Фëдора, того, чьи волосы были Фединой драгоценностью, остальное тело – сокровищем, а он сам, личность – всем Фединым миром; могло не стать, он понял, насколько это «немного» ошибочно. это «немного» умещалось в его паническую атаку, но не смогло бы уместиться во всей вселенной.

— Федь-Федь-Федь, Федя, пожалуйста, дыши, давай, Феденька, ну же, вдох, выдох, — едва слышная фраза из уст Шибусавы, что старался сделать свой голос настолько спокойным, насколько мог, но всë равно слетал на истеричные нотки, долетела до Фëдора и он понял, что уже долго не дышит, находясь в каком-то полуобмороке. он, приложив усилие, глубоко вдохнул до боли где-то в трахее и солнечном сплетении; со стороны послышался облегчëнный вздох, кажется, со всхлипом. ещё с полминуты Фëдор не мог сфокусироваться и не видел ничего, но отчаянно дышал и крепкой хваткой держался за Шибусаву, который не отстранялся и всë ещё шептал всë, что мог придумать, лишь бы успокоить его.

через время они уже сидели вдвоём, свесив ноги с неогороженной крыши, и курили.

— тебя так ебануло.. из-за меня? — голос Шибусавы звучал даже как-то виновато, и Федя с грустью посмотрел на него, мягко толкнув в бок.

— нет, блять, из-за смерти Елизаветы второй, — он отряхнул пепел с сигареты в пропасть под ногами, — ты прости, я не хотел мешать твоему решению, — Федя сгрыз слой кожи с сухой губы, делая паузу, — ты же знаешь, если ебанëт – хуй остановишь.

Шибусава знал. его крыло паничками несколько раз при Фëдоре, и каждый раз он выбирался, как сам считал, благодаря нему.

— спасибо, что вытащил, — Федя уткнулся лбом Шибусаве куда-то в плечо, — я бы сдох там. если умирать, то не в таком страхе, — последние фразы он говорил совсем тихо.

Шибусава лишь курил и смотрел куда-то в пустоту, одной рукой крепко держа Федину, свободную от сигареты, поглаживая большим пальцем.

прыгать Шибусава хотел в темноте, чтоб уж не слишком много народу за ним наблюдало, хотя ему похуй, конечно, просто было бы отвратительно, если бы его удалось спасти. до рассвета часов пять, времени навалом, так что можно не спешить.

— Фе-е-едь, давай потанцуем? — его голова съехала куда-то назад и вбок, отчего сейчас лежала то ли на Федином, то ли на его собственном плече, а их лица были в непозволительной близости. Шибусава так и смотрел бы прямо в глаза, но Федя ответил:

— как интеллигенты ебаные или как бляди в клубе? — Шибусава усмехнулся и вернул свою голову в нормальное положение, протягивая руку Феде.

— а ты как хочешь?