Часть 5. Лань Сичэнь берет дело в свои руки (2/2)

Лань Сичэнь не сдержался. Просто не смог. Он заставил Вэй Усяня приподняться, все еще держа за волосы, перегнулся через колени Ванцзи и втянул в поцелуй. Распробовал вкус Ванцзи у него на языке, соленый, терпкий, и застонал. Лань Сичэнь мог бы поклясться, что чувствует, как переданная духовная энергия покалывает губы Вэй Усяня. Слизав с его языка последние капли, Лань Сичэнь оттянул ему голову назад, обнажая горло, и повернулся к брату.

— Где мне его трахнуть? Здесь, на полу? Или перейдем в постель?

Ванцзи провел кончиком пальца от челюсти Вэй Усяня вниз по горлу, захваченный тем, как тот дрожит, как неровно, прерывисто дышит.

— Здесь. Нагни его над столом.

— Меня спросить не хотите? — тяжело дыша, выговорил Вэй Усянь, впрочем, без особого огня. Взгляд его уже остекленел и поплыл.

— Нет, — не глядя на него, ответил Лань Сичэнь и убрал Ванцзи за ухо выпавшую прядку. — Разложи его, как тебе хочется, Ванцзи.

Не тратя времени, Ванцзи толкнул Вэй Усяня животом вниз на стол. Он не особо церемонился, и все же его руки скользили по бокам и животу Вэй Усяня с нежностью. Стянув с него рубашку, Ванцзи покрыл его спину легкими поцелуями от загривка до поясницы. Затем приспустил ему штаны до колен, царапнул ногтями по бедрам, огладил выгнутую спину. Все тело Вэй Усяня — спину, бедра, ребра, шею, — покрывали синяки и засосы, оставленные Ванцзи ранее.

— Ванцзи, — мягко вмешался Лань Сичэнь и провел пальцем вниз по расщелине между ягодиц Вэй Усяня. — Ласкал его там когда-нибудь языком?

Ванцзи покачал головой. Уши его пылали.

— Ласкал языком где? — почти пропищал Вэй Усянь. Ни Лань Сичэнь, ни Ванцзи не обратили на него внимания.

— Хочешь попробовать?

— Покажи мне, — ответил Ванцзи.

Разве мог Лань Сичэнь хоть в чем-то ему отказать? Он встал позади Вэй Усяня, раздвинул округлые ягодицы и провел языком по промежности до самого отверстия. Бедра Вэй Усяня задрожали, звуки, вылетавшие изо рта, стали нечленораздельными. Впрочем, основное Лань Сичэнь понимал — удивление, желание, попытка осмыслить новые, незнакомые ощущения. Он прижался кончиком языка к отверстию и сделал несколько круговых движений, удовлетворенно ловя тихое оханье Вэй Усяня. Звуки, которые тот издавал, заводили его до предела.

— Твоя очередь, — сказал Лань Сичэнь и коротко коснулся костяшками щеки Ванцзи. — Я принесу масло.

Когда он вернулся от кровати со флаконом, Ванцзи уже уткнулся лицом Вэй Усяню между ягодиц и вовсю трудился языком. Вэй Усянь, зажмурившись и распахнув рот, хватался за противоположный край стола. Вместе они создавали картину настолько прекрасную и развратную, что Лань Сичэнь остановился в паре шагов, высвободил член и начал себя ласкать, любуясь зрелищем. Не быстро и не сильно, не пытаясь довести до развязки, а просто разжигая аппетит. Ванцзи оторвался от Вэй Усяня и посмотрел в его сторону.

— Лань-эр-гэгэ, — взмолился Вэй Усянь. — Пожалуйста, еще, мне нужно больше.

— Правда? — поинтересовался Лань Сичэнь, и Вэй Усянь открыл глаза. Неосознанно облизнулся, увидев, как кулак движется по члену.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, Цзэу-Цзюнь, — опять заныл он.

Лань Сичэнь просунул палец между его влажных губ.

— Оближи.

Вэй Усянь снова прикрыл глаза и не подвел — обработал горячим языком весь палец до основания.

— Знаешь, раз уж я собрался тебя трахать, может, откажемся от титулов?

Вэй Усянь улыбнулся и хихикнул, не выпуская палец изо рта. Лань Сичэнь сам вытащил влажный от слюны палец.

— Сичэнь-гэ? — ехидно предложил Вэй Усянь.

— М-м, — задумчиво протянул Лань Сичэнь, вставая на колени рядом с Ванцзи. Без предупреждения втолкнул палец внутрь рядом с языком. — Да, пожалуй, мне нравится, — заключил он в ответ на вскрик Вэй Усяня. Ванцзи сел на корточки, наблюдая, как Лань Сичэнь двигает пальцем, стараясь слегка расслабить кольцо мышц. Свободной рукой Лань Сичэнь капнул немного масла себе на член и растер. — Пожалуй, подготовки достаточно, как считаешь, А-Сянь?

Тот лишь застонал.

— Будет немного больно, — с притворным беспокойством заметил Лань Сичэнь. — Но тебе понравится, верно ведь?

— Пошел ты, — выдавил Вэй Усянь между рваными вздохами. На губах его играла улыбка.

Лань Сичэнь рассмеялся.

— Ну и норов. Впрочем, мы об этом позаботимся, правда, Ванцзи?

Уголок рта Ванцзи пополз вверх. Глаза смотрели мягко и нежно. Он выглядел счастливым, счастливым по-настоящему, и Лань Сичэнь подумал, что, пожалуй, многие годы не видел его настолько открытым и расслабленным. Сейчас спокойствие Ванцзи в кои-то веки держалось не на жестком самоконтроле, а на чем-то ином. Он посмотрел Лань Сичэню в глаза и едва заметно кивнул, после чего изящно передвинулся на другой конец стола, встал на колени перед Вэй Усянем и убрал с его лица волосы. Лань Сичэнь, не тратя зря время, устроился позади Вэй Усяня, раздвинул ему ягодицы и приставил член.

***

Первый толчок резкий, но не глубокий. Вэй Усянь такой узкий, что у Лань Сичэня перехватывает дыхание, и он сгибается над ним, упираясь ладонями в стол. Вэй Усянь вскрикивает и ахает.

— Ты сможешь, — говорит ему Ванцзи, наклоняясь чуть ближе и понижая голос. Он смотрит и на Лань Сичэня тоже. Наверное, брат просто решил его прикончить: Лань Сичэнь настолько заведен, что еще немного — и взорвется. Возбуждение заведенной пружиной сжимается внизу живота. Он резко вставляет до конца, со стоном прижимаясь к заднице Вэй Усяня.

— Блядь, — выдавливает тот. — Ну и здоровый же ты. — Он пытается перевести дух. — Да кто вам дал право быть такими огромными? Я теперь… я теперь… разве я смогу теперь еще с кем-то?

Ванцзи хватает его за подбородок и заставляет посмотреть себе в глаза.

— Вот и хорошо, — рычит он.

Лань Сичэнь и так держится из последних сил, и когда Вэй Ин всхлипывает, силы эти иссякают, зато бедра начинают работать во всю мощь. Стол под ними трясется от толчков. Ванцзи тянет Вэй Усяня вверх, так, что тот вынужден опереться на руки, и грубо целует, требовательный и ревнивый, а Лань Сичэнь хватает его за бедра, ровно там, где уже отметились синяками пальцы Ванцзи. Вэй Усянь под ним стонет жалобно, сладко. Ванцзи прерывает поцелуй и одобрительно наговаривает ему на ухо:

— Так хорошо его принимаешь, Вэй Ин. Такой хороший, так для нас стараешься.

— Мне нужно… нужно… — пытается Вэй Усянь.

— Ш-ш-ш, — успокаивает Ванцзи. — Сюнчжан все тебе даст.

И Лань Сичэнь дает. Он входит в него под другим углом, так что Вэй Усянь скребет руками воздух, пытаясь за что-нибудь схватиться, и с губ его срывается «ах, ах, ах». Лань Сичэнь обхватывает его за талию, прижимает к себе, и Вэй Усянь вцепляется ему в предплечья, царапает короткими ногтями. Ванцзи высвобождает член — вновь полностью возбужденный, сочащийся смазкой, — и начинает медленно себя ласкать.

— Видишь, что ты с ним делаешь? — шепчет Лань Сичэнь на ухо Вэй Усяня, громко ровно настолько, чтобы услышал Ванцзи. Вэй Усянь открывает глаза — веки полуприкрыты, ресницы мокрые от слез. — Ему нравится смотреть на тебя такого. Кончишь для меня? Покажешь, как тебе нравится принимать в себя член? Ему бы этого хотелось.

Вэй Усянь вскрикивает и матерится, а потом выгибается в руках Лань Сичэня дугой и кончает. Его семя горячими белыми каплями падает на живот и стол. Он сжимается на члене, и Лань Сичэнь кончает вслед за ним, изливаясь в его содрогающееся от удовольствия тело и пуская следом поток духовной энергии, наполняя Вэй Усяня под завязку всем, что тот готов принять.

Они тяжело и неровно дышат. Лань Сичэнь, не выходя, гладит Вэй Усяня по мокрому от пота животу. Вэй Усянь повисает у него в руках, податливый как тряпичная кукла.

— Ванцзи, трахнешь его, пока он влажный и раскрытый? Уверен, ты сможешь почувствовать в нем мое семя. Правда, А-Сянь?

Вэй Усянь тупо кивает, роняет голову ему на плечо. Вид его обмякающего члена в гнезде темных волос вызывает у Лань Сичэня желание самому довести его до безумия от обострившейся чувствительности, заставить член снова встать, пока Вэй Усянь будет кричать и плакать, что больше не может. Но сначала надо позаботиться о Ванцзи.

— Да, — говорит Ванцзи.

— Ляг на спину на кровать, Ванцзи.

Лань Сичэнь целует Вэй Усяня в щеку, гладит по руке, чтобы привлечь внимание и проверить, как тот.

— А-Сянь? — мягко зовет он.

— Сичэнь-гэ? — приоткрывает глаза Вэй Усянь.

— Ты был очень хорошим, А-Сянь. В награду я отнесу тебя к Ванцзи, усажу на его член, и ты выездишь его, пока он в тебя не кончит. — У Вэй Усяня вырывается что-то среднее между мычанием и всхлипом, и он подается назад. — Такой жадный мальчик.

Когда Лань Сичэнь из него наконец выходит, Вэй Усянь жалобно охает, но его тут же подхватывают на руки, и он кладет голову Лань Сичэню на плечо.

— Ты меня избалуешь, если будешь так таскать, я же вам покоя не дам, — говорит Вэй Усянь. Голос у него нежный, немного дразнящий и совершенно затраханный.

— И хорошо, — легко отзывается Лань Сичэнь. — Думаю, этого Ванцзи и добивается.

Вэй Усянь фыркает ему в шею, но не спорит.

Ванцзи, разумеется, уже там, куда его послали. Лань Сичэнь опускается у него между колен. В четыре руки они без особого труда усаживают Вэй Усяня на бедра Ванцзи. Тот, как марионетка с обрезанными веревочками, падает ему на грудь, прижимается губами к ключице. Член Ванцзи — уже смазанный, заманчиво блестящий, — тычется ему в задницу.

— Лань Чжань, — с невероятной нежностью и теплой произносит Вэй Усянь. Ванцзи хватает его и целует, глубоко, медленно, поддерживая ему голову своей здоровенной лапищей. Когда он отрывается вдохнуть, Вэй Усянь продолжает: — Лань-эр-гэгэ, хочу тебя в себя. Во мне так пусто, так пусто, пожалуйста, заполни меня, мне нужно.

У Лань Сичэня сжимается сердце; еще бы Вэй Усяню не чувствовать себя пустым. Его золотого ядра нет. С этого все и началось. Наверное, его всегда теперь сопровождает ощущение пустоты. И все же Вэй Усянь улыбается, и шутит, и не утратил чувства справедливости. Грудь Лань Сичэня заливает нежностью, и когда он встречает взгляд Ванцзи, то видит в его глазах понимание — «Я знаю. Я тоже», читает в его грустной улыбке — «Мы все исправим».

Лань Сичэнь подхватывает Вэй Усяня под бедра, приподнимает и начинает опускать на член Ванцзи, который тот направляет рукой. В момент проникновения оба ахают. Бедра Вэй Усяня трясутся, поэтому Лань Сичэнь поддерживает его, позволяя опуститься на член медленно, чувствуя, как дрожит под пальцами его живот. Когда ягодицы Вэй Усяня упираются в таз Ванцзи, Лань Сичэнь направляет его движения, заставляя вкруговую покачивать бедрами, раскрывая, крутя им, словно тот ничего не весит.

— Блядь, — выдыхает Вэй Усянь, упираясь раскрытыми ладонями Ванцзи в грудь. — Он такой большой, слишком большой, я… блядь, Лань Чжань. Аж до глотки пробирает.

Вид у Ванцзи одуревший в самом хорошем смысле этого слова, зрачки так расширены, что золотистую радужку почти не видно. Он переплетает пальцы с пальцами Лань Сичэня на бедрах Вэй Усяня, и они поднимают и опускают его вдвоем. Ванцзи подается вверх, резко и глубоко. Член Вэй Усяня снова наливается кровью, дергается у Ванцзи на животе. Когда Лань Сичэнь берет его в руку, Ванцзи опаляет его голодным взглядом, и Лань Сичэнь высвобождает и вторую руку тоже и переключается на соски Вэй Усяня, сжимая их и выкручивая. Вэй Усянь вскрикивает, охает, стонет их имена, снова и снова, будто не может понять, кто виноват в том, что он сейчас испытывает, в том, что ощущений слишком много, кого ему благодарить или умолять. Лань Сичэнь влажно ведет языком по его шее и впивается зубами; Ванцзи тут же рвется укусить с другой стороны.

Скоро Ванцзи сбивается с ритма, начинает рвано вколачиваться в податливое тело, нисколько не щадя, и стоны Вэй Усяня превращаются в мольбы.

— Сичэнь-гэ, Лань Чжань, пожалуйста, мне нужно… я больше не могу… пожалуйста, пожалуйста, дайте мне кончить.

— Что думаешь, Ванцзи? — спрашивает Лань Сичэнь, удивленный тем, насколько хрипло это выходит. — Он вел себя хорошо? Он заслужил?

— Да, — выдавливает Ванцзи и мокро целует Вэй Усяня. — Вэй Ин очень хороший.

Лань Сичэнь стискивает член Вэй Усяня, гладит быстро, грубо и жестко, безжалостно, задевая костяшками живот Ванцзи. Второй рукой он обхватывает его горло, удерживая на месте. Вэй Усяню хватает пары мгновений, и он кончает, сотрясаясь всем телом. Стоит Лань Сичэню выпустить его из рук, как Ванцзи тут же притягивает его вниз, опускает на себя, обхватывая с такой силой, что на плечах и предплечьях вздуваются мышцы. Он упирается ногами в матрас и начинает вбиваться в безвольное тело, догоняя свой оргазм.

Лань Сичэнь устраивается на боку рядом с ними.

— Так хорошо его берешь, Ванцзи, — говорит он, и Ванцзи запрокидывает голову, закрывает глаза. Вэй Усяня подкидывает на каждом мощном толчке, и все же он умудряется лениво целовать его горло, нашептывать что-то в бледную кожу.

Лань Сичэню хочется оставить там свой след, покрыть своими метками изящную шею.

— Вот так, Ванцзи, возьми от него, что хочешь, заставь его. — Вэй Усянь снова слабо скулит; наверняка все ощущения сейчас обострены до предела и ему больно, но он не протестует всерьез, просто тихонько стонет. — Наполни его своим семенем, Ванцзи, чтобы, уходя, он чувствовал, как оно стекает по бедрам, чтобы он знал, кому принадлежит.

Этого оказывается достаточно. Рот Ванцзи распахивается в очаровательное «О», он стонет и вставляет Вэй Усяню до упора, рвано дергая бедрами. Лань Сичэнь успокаивающе гладит его по предплечьям, ведет большим пальцам по побелевшим костяшкам, чувствуя, как гудит у него под кожей духовная энергия, пока тот не делает глубокий вдох и не расслабляется.

Лань Сичэнь какое-то время остается с ними в постели, продолжая ласкать их обоих, а потом перебирается через все еще сплетенные тела и встает. Он снова возбужден, но возбуждение это кажется далеким, ничего не требующим. Лань Сичэнь согревает миску воды, вытирается, берет еще одну тряпку и идет к кровати. Вэй Усянь уже устроился под боком Ванцзи, обхватив его рукой за талию и положив голову на широкое плечо. Лань Сичэнь, стараясь лишний раз не беспокоить, вытирает их обоих и заправляет член Ванцзи обратно в штаны, а когда отворачивается, чтобы вернуть тряпку на место, Ванцзи хватает его за запястье.

— Я сейчас вернусь, Ванцзи. Я не собираюсь никуда уходить, — успокаивает Лань Сичэнь, и Ванцзи улыбается той своей улыбкой, которую, пожалуй, кроме самого Лань Сичэня довелось увидеть только еще одному живому существу, и человек этот сейчас притулился у Ванцзи под боком.

Два Нефрита Гусу Лань прижимаются к лежащему между ними Вэй Усяню, лениво пропускают сквозь пальцы его волосы, легонько гладят по спине, вверх и вниз, чуть стискивают бедра, ребра, чтобы успокоить его, помочь прийти в себя. Время от времени их руки сталкиваются, они обмениваются взглядами, и Лань Сичэнь вспоминает, насколько его младший брат на самом деле мягок, насколько нежен с теми, кому отдал свое сердце. За пределами их безопасного мирка Ванцзи вынужден носить маску человека жесткого, отстраненного, непоколебимого, потому что иначе все поймут, как он на самом деле уязвим. Как легко причинить ему боль. Как часто его уже предавали и сколь много он уже потерял.

В конце концов Вэй Усянь тяжело вздыхает и начинает подниматься.

— Мне нужно возвращаться, — произносит он, и в его голосе слышится сожаление. Вэй Усянь встает с кровати, и Лань Сичэнь с Ванцзи садятся. Вэй Усянь тычет пальцем в один засос на шее, потом в другой. — Если четвертый дядюшка заметит, не видать мне спокойной жизни, — добродушно ворчит он, начав одеваться. — Вы двое просто звери, клянусь. Вэнь Цин, если ей рассказать, не поверит даже половине того, что вы тут творили, а она дразнила меня, что я влюблен в Лань Чжаня с тех пор, как… — Он осекается и замирает, наполовину вдев ногу в ботинок. Лань Сичэнь сдерживается из последних сил, чтобы не расхохотаться.

— Вэй Ин? — выдавливает Ванцзи. Вид у него такой, будто он забыл как дышать, или у него прихватило сердце, или случилось искажение ци, потому что трясется он как лист на ветру.

Глаза у Вэй Усяня огромные, лицо, на котором хоть и остался румянец после оргазма и переданной энергии, бледнеет. Он судорожно засовывает ноги в ботинки.

— Так, ладно, у меня явно каша в голове, и мне пора валить прежде, чем я опозорюсь еще больше. Провожать не обязательно, я знаю, где выход. Спасибо за… то есть… В общем, вы в курсе. Спокойной ночи!

Лань Сичэнь уже думает, что Ванцзи так и даст ему уйти, но стоит его пихнуть, и тот наконец отмирает, делает вдох и бросается следом, в распахнутой рубашке, едва держащихся на бедрах штанах и босиком. Теперь Лань Сичэнь позволяет себе рассмеяться. Эти двое невозможно милые. Годами кружили друг возле друга как дикие котята, не зная, как перейти от игривой возни и настоящих схваток к тому, что есть сейчас, как объяснить, пусть неумело, сколь много друг для друга значат. Но, кажется, у них начинает получаться.

Ванцзи возвращается в цзинши светясь от счастья. Лань Сичэнь еще никогда не видел его таким. Не будь он Ванцзи, наверное, подпрыгивал бы от радости, и Лань Сичэню мерещится, что еще немного — и брат все-таки не сдержится. Лань Сичэнь встает и кладет ладонь ему на пунцовую щеку.

— Диди, — говорит он, зная, что тот поймет.

Ванцзи опускает взгляд вниз, словно маленький мальчик, у которого есть секрет, а потом поднимает глаза на Лань Сичэня и бросается ему на шею, как много-много раз до того. Обнимать его стало для Лань Сичэня столь же естественно, как дышать. Обжигая его кожу дыханием, Ванцзи просит:

— Останься.

Лань Сичэнь знает, что он не имеет в виду только эту ночь, так же как знает, что рано или поздно им придется поговорить — и друг с другом, и с Вэй Усянем. Но он рад, что его попросили остаться, и рад, что Ванцзи счастлив, и он останется до тех пор, пока тот позволит.

— Пойдем в постель, диди, — говорит он и целует Ванцзи в макушку.