Часть 4. Лань Ванцзи и Вэй Усянь учатся разговаривать (вроде как) (1/2)

Лань Ванцзи проводит пальцем по засосу на груди Вэй Ина, тому, что не оставлял. Тому, что оставил его брат. Наверное, он должен чувствовать ревность. Желание обладать. Но вместо этого его переполняет тихое восхищение. Здесь Вэй Ина касались губы Сичэня. Рядом со следом, оставленным самим Ванцзи. Он ведет по засосу языком и прикусывает кожу рядом. Вэй Усянь стонет и хихикает. Лань Ванцзи с силой всасывает кожу, зализывает укус и отстраняется, чтобы рассмотреть свой труд. Это место уже ярко-красное; останется синяк. А там, где оно пересекается со старым синяком, цвет будет другим. Их с Сичэнем совместное творчество.

— Заново помечаешь территорию, Лань Чжань? — слегка улыбаясь, спрашивает Вэй Усянь. Кажется, все это ему нравится, может, немного веселит. Лань Ванцзи влюблен в него по уши.

— М-м-м, — отзывается он. Правдивый ответ прозвучал бы как «вроде того», или «это сложно объяснить», или был бы слишком абстрактным и расплывчатым, чтобы можно было подобрать слова. Это чувство, теплое и безграничное, сидит у него в груди, трепещет в животе, кружит голову, если задумываться слишком сильно. Если быть с собой откровенным, многие из его решений в последние недели были приняты по наитию. Лань Ванцзи просто не мог раскрыть глаза и посмотреть на то, что происходило, боясь, что все разлетится на куски, если он станет всматриваться слишком пристально. Поэтому старался лишний раз не задумываться.

Впрочем, Вэй Ина легко отвлечь. Лань Ванцзи прижимает его запястья к кровати по обе стороны от головы, втягивает в рот сосок, обводит языком, кусает. Вэй Ин стонет и откидывает голову назад, беспомощно ерзая под его весом.

— Лань-эр-гэгэ так жесток со мной.

***

В эту зимнюю ночь ханьши была уютной, теплой, купающейся в свете свечей. Запах благовоний из стоящей в центре курильницы приятно переплетался с ароматом их чая — сладковатой смеси цветов и цитрусовых, которую предпочитал Сичэнь. Им обоим пора было спать или хотя бы готовиться ко сну, но ни один пока не торопился ложиться. Вместо этого Лань Ванцзи наигрывал что-то простое на гуцине, а Сичэнь работал над своим последним пейзажем; оба уже переоделись в ночные рубахи и штаны.

Они оторвались от своих занятий, увидев, как вспыхнул и сгорел талисман, извещающий, что в цзинши пришел Вэй Ин. После возвращения с последней ночной охоты Лань Ванцзи всегда имел один наготове, чтобы спокойно проводить время в ханьши, не боясь, что пропустит его визит. Талисман, конечно, был создан на основе одного из изобретений самого Вэй Ина.

Сичэнь понимающе улыбнулся.

— Уже вернулся? Наверное, он очень по тебе скучал, Ванцзи. Прошло только четыре дня.

Уши Лань Ванцзи загорелись.

— Скорее всего, что-то потребовало использования большого количества темной энергии, и теперь он страдает от нарушения равновесия.

Сичэнь рассмеялся, но не зло. Жестокость была ему не свойственна.

— Что ж, ты его лучше знаешь, — сказал он и вручил Лань Ванцзи завернутые в бумагу паровые булочки. — Иди. Позаботься о нем.

— Потом?

Сичэнь кивнул.

— Я буду ждать. — Когда Лань Ванцзи встал, он игриво добавил: — Повеселись, диди.

— Сюнчжан! — Щеки Лань Ванцзи стали того же малинового цвета, что и уши. Сичэнь снова рассмеялся, и Лань Ванцзи вынужден был признать, что ему нравилось быть тем, кто способен его рассмешить, пусть даже за свой счет.

На улице было холодно и неуютно, но Лань Ванцзи лишь порадовался, что мороз прогнал начавшую его одолевать сонливость. Он не бежал, но до этого оставалось немного, и все-таки едва не сорвался на бег, подойдя ближе и увидя в окнах цзинши свет.

— На улице после отбоя, Лань Чжань? Да еще и в ночных одеждах! Я боялся, что ты еще не вернулся, — приветствовал его Вэй Ин, сидевший за низким столом в центре цзинши с бутылкой «Императорской улыбки» в руках. Его ботинки были аккуратно поставлены возле входа. Дощечка в полу, под которой Лань Ванцзи прятал свой запас алкоголя, была сдвинута. Вэй Ин заметил его взгляд и широко улыбнулся: — Я бы извинился, но это значило бы, что мне жаль.

Лань Ванцзи решил пропустить последнюю фразу мимо ушей; в конце концов, алкоголь здесь держали именно для Вэй Ина.

— Я был в ханьши, — сказал он и сел напротив. Развернув бумагу с булочками, он толкнул их через стол к Вэй Ину.

— Ханьши?

— Мгм. Личные покои сюнчжана.

Вэй Ин моргнул, явно желая что-то спросить, потом встряхнул головой и с аппетитом вгрызся в булочки. Чаще всего он приходил заведенный до предела — будь он кошкой, прижал бы уши и вздыбил шерсть, — но не сегодня. Похоже, сегодня Лань Чжаню выдалась редкая возможность поговорить, не боясь испортить все одним неосторожным словом. По крайней мере, Вэй Ин не накинулся на него сразу, как только увидел.

— Как идут дела на Погребальной горе?

— О, да все отлично. Вэнь Цин на меня постоянно кричит, но, мне кажется, для нее это просто обычный способ выражать симпатию.

С учетом того, что знал о ней Лань Ванцзи, Вэй Ин, скорее всего, не ошибался.

— Огород в порядке, так что прокормиться стало проще. Мы пытаемся построить к зиме хотя бы несколько домиков, и еще четвертый дядюшка хочет накопить на пару куриц, чтобы еда была посытней. Я работаю над тем, чтобы освободить как можно больше земли от темной энергии и еще, мне кажется, нашел способ очистки воды из реки, чтобы люди от нее не заболевали.

Лань Ванцзи понятия не имел, что у них были проблемы с водой и совершенно не задумывался о том, как они будут выживать в морозы. Зима предстояла холодная, а у них не было ни теплой одежды, ни возможности обеспечить себя свежей едой. Он сделал себе памятку посмотреть, нельзя ли прикупить для них пару кур и несколько комплектов зимней одежды. Хотя бы для А-Юаня.

— Как А-Юань?

— А-Юань молодец! — радостно заявил Вэй Ин, расплываясь в улыбке. — Он заинтересовался моими записями, так что я показал ему некоторые иероглифы. Он умница, Лань Чжань. По утрам занимается вместе со мной медитацией, такой милый. Из него выйдет прекрасный заклинатель. Если бы я только мог… ладно, что попусту мечтать. Он жив и сыт, уже неплохо. — Улыбка Вэй Ина задрожала и исчезла, как огонек свечи на ветру.

— Мы завернем тебе с собой еще булочек перед уходом. Для А-Юаня, — предложил Лань Ванцзи.

— Очень вкусные, — сказал Вэй Ин, кажется, совершенно серьезно, хотя булочки были самыми обычными, вегетарианскими и пресными, как всегда делали в Облачных Глубинах. Вэй Ин в самом деле был отчаянно голоден, раз не жаловался. Лань Ванцзи напомнил себе приобрести в следующий визит в Цайи бутылочку масла чили.

— Они от сюнчжана.

Вэй Ин звучно глотнул, соблазнительно дернув кадыком, и сделал глоток вина — как обычно запрокинув голову и наклонив бутылку над губами, так, что липкие струйки потекли по подбородку и на горло. Лань Ванцзи хотелось их слизать.

— Ну, эм, это… мило, что он обо мне вспомнил. — Вэй Ин покраснел и закашлялся. — То есть, ну, не в смысле, что… это добрый поступок, я вот о чем. Ты же знаешь своего брата! Такой щедрый! Всегда готов… что-нибудь отдать. — Вэй Ин смущенно рассмеялся и засунул в рот сразу полбулочки.

— Вэй Ин, — позвал его Лань Ванцзи и подождал, пока тот прожует.

— Так, ладно. Просто, ну… — начал Вэй Ин. Потом остановился, сел в позу лотоса, нахмурил лоб и прикусил нижнюю губу. — Я приходил несколько ночей назад. Пока тебя не было.

— Я знаю.

— А. Да. Точно. И я, ну, ждал тебя, а потом пришел Цзэу-цзюнь. — Он бросил на Лань Ванцзи взгляд из-под ресниц.

— Вэй Ин, — сказал Лань Ванцзи. — Я знаю.

— Ты знаешь.

— Мгм.

— Он рассказал тебе.

— Да.

Вэй Ин сделал еще глоток вина, поковырял ссадину на костяшках. Смотрел он куда угодно, только не на Лань Ванцзи.

— И что именно он тебе рассказал?

— Что он помог тебе с тем, в чем ты нуждался.

— И все?

Уши Лань Ванцзи снова горели.

— Он сказал, что ты был… очень хорошим. И очень красивым.

— Ай-я-я, — жалобно протянул Вэй Ин, очаровательно покраснев. — Лань Чжань.

Лань Ванцзи подтолкнул к нему булочки. Пусть ест побольше. Сичень был прав, Вэй Ин слишком исхудал, и уж с этим они точно могли справиться. Вэй Ин схватил булочку и впился в нее зубами — отличный повод ничего не отвечать. Лань Ванцзи готов был подождать. У него это прекрасно получалось. Пока Вэй Ин ел и думал, он занялся завариванием чая.

Когда булочки были съедены, Лань Ванцзи заговорил снова:

— Сюнчжан сказал, что произошедшее доставило ему удовольствие. Было ли оно приятно для тебя?

Вэй Ин подавился вином и залился румянцем от корней волос до шеи.

— А? Лань Чжань, нельзя же вот так запросто спрашивать!

— А мне кажется, можно.

— Хорошо, но зачем? — Вэй Ин, кажется, искренне не понимал.

Лань Ванцзи задумался.

— Потому что я переживаю за тебя. — Это была одна из причин.

— Но зачем тебе знать, понравилось ли мне, когда меня… когда я… приятно ли мне было спать с кем-то еще, когда мы…

— Это был не кто-то еще. Это был сюнчжан.

— А если бы это был не он?

Лань Ванцзи тут же переполнило отвращение. Живот болезненно скрутило, сердце сжало, будто на грудь опустили что-то тяжелое. Но Вэй Ин ему не принадлежал, и он не имел права ничего от него ждать. Вэй Ин с самого начала предупредил, что не станет давать обещаний.

— Я принял бы твое решение с уважением, — сдавленно, резче, чем собирался, ответил Лань Ванцзи.

— Принял бы с уважением? — Вэй Ин склонил голову вбок, внимательно его изучая.

— Мгм. Ты мне ничего не обещал.

— Но тебе бы не понравилось.

Лань Ванцзи сжал губы в тонкую линию, и, наверное, это само по себе служило ответом, но он все-таки покачал головой.

Вэй Ин разглядывал его с выражением, появлявшимся у него на лице всякий раз, когда перед ним вставала особенно интересная загадка, которую непременно надо было решить. Он не впервые так смотрел на Лань Ванцзи. Встав на колени, Вэй Ин оперся руками в стол и склонился к нему ближе.

— Тебя совсем не беспокоит, что я был с Сичэнем. Даже чуточку?

— Нет.

— Значит, если я тебя сейчас поцелую, ты не будешь думать о том, что у меня во рту был его член?

Лань Ванцзи, не сдержавшись, резко втянул воздух. Скрыть горящие уши он тоже никак не мог. Он быстро оторвал взгляд от розовых губ Вэй Ина. Разумеется, тот заметил. Вэй Ин не всегда верно трактовал то, что видел, однако замечал гораздо больше всех остальных… кроме, разве что, Сичэня.

— Ох, — произнес Вэй Ин, словно что-то наконец понял.

Лань Ванцзи промолчал. Что тут скажешь? Он не стал бы врать, но чтобы сказать правду, пришлось бы признаться и в кое-чем другом, а это ничем хорошим ни для кого из них не кончилось бы.

— У него большой. Ты знал, Лань Чжань? — Вэй Ин склонился еще ближе, так близко, что Лань Ванцзи чувствовал его дыхание и не видел ничего, кроме его лица. Заметив что-то в его взгляде, Вэй Ин ухмыльнулся. А потом последние крохи расстояния между ними растаяли, и Лань Ванцзи даже не понял, кто кого первым поцеловал, только схватил его за голову, притягивая ближе. Вэй Ин вскарабкался на стол, сбрасывая стоявшие на нем чашки на пол, а затем — к Лань Ванцзи на колени. Все еще касаясь его губами, Вэй Ин спросил:

— Он сказал тебе, что кончил мне в рот?

Стон будто вырвали у Лань Ванцзи из глотки. Он жадно засунул Вэй Ину язык в рот, словно пытаясь поймать чужой вкус, а потом толкнул его на стол, нависнув сверху. Когда он слегка отодвинулся, чтобы на него взглянуть, Вэй Ин, раскрасневшийся, с растрепавшимися волосами, тяжело дышал и смотрел на него темными широко распахнутыми глазами.

— Лань-эр-гэгэ, хочешь узнать, что он со мной делал? — Он положил ладонь Лань Ванцзи на щеку. — Хочешь, расскажу?

При всем желании Лань Ванцзи не смог бы ответить. Влечение ворочалось внутри, грызло, драло когтями, стремясь наружу, слишком громадное, чтобы его осмыслить, чтобы уместить в теле. Лань Ванцзи повернул голову к ладони Вэй Ина, поцеловал, пошел дальше по изящным запястьям, где так легко было оставить синяк, таким тонким, что, казалось Лань Ванцзи, кости в них стали полыми, как у птички, пустыми, как то место, где должно было находиться его золотое ядро. Лань Ванцзи с радостью заполнил бы собой эту пустоту.

— Он заставил меня раздеваться напоказ, — голос Вэй Ина стал хриплым от возбуждения, но не утратил дразнящих ноток. Лань Ванцзи опустил руки ниже, на пояс и ремень, аккуратно развязал. — Он… он трогал себя, пока на меня смотрел. — Лань Ванцзи снял ремень и пояс и отложил их в сторону. Руки у него дрожали от нетерпения. — Сказал, что ты хорошо выдрессировал меня, Лань Чжань. Ты горд?

Лань Чжань склонился к нему и поцеловал, грубо, с зубами. О да, он был горд.

— Потом он поставил меня на колени, — начал Вэй Усянь снова, когда они оторвались глотнуть воздуха. Лань Ванцзи нащупал завязки на его одеждах и разобрался с ними одна за другой, отводя полы халата в стороны. — Спросил, даю я ли тебе так же хорошо, как ему.

Лань Ванцзи, неловко дергая завязки у него на штанах, впился поцелуем в обнажившуюся ключицу.

— Он сказал, что научит меня… научит обслуживать тебя как полагается. — Голос Вэй Ина сорвался на стон. — Ох, Лань Чжань, — проскулил он, когда тот сжал зубы сильнее.

— Тебе понравилось? — спросил Лань Ванцзи. — Брать у него в рот? — Он царапнул зубами один сосок, скользнул ладонями по талии, ниже, на бедра, успокаивающе потирая вкруговую большими пальцами и продолжая посасывать и покусывать его соски.

Грудь Вэй Ина тяжело вздымалась.

— Да, да. Лань Чжань, пожалуйста, ты мне нужен.

— Что именно тебе нужно, Вэй Ин? — Лань Ванцзи влажно поцеловал его под пупком, там, где начиналась темная полоска волос.

— В рот, — с отчаянием ответил Вэй Ин. — Пожалуйста, Лань-эр-гэгэ, хочу взять у тебя в рот.

— Не сейчас, — сказал Лань Ванцзи и улыбнулся ему в живот на ответный протестующий бессловесный вскрик. Лань Ванцзи сдернул с него штаны — Вэй Ин ахнул, — отбросил их в сторону и переплел пальцы с его по обе стороны от бедер. — Расскажи. Расскажи, как ты постарался для сюнчжана. — Лань Ванцзи опустил голову, принявшись за внутреннюю поверхность гладких бледных бедер зубами, губами и языком.

— Я хотел дотронуться до себя, — задыхаясь, проговорил Вэй Ин, запрокидывая голову назад. — Но он велел убрать руки за спину и… ох, ох, Лань Чжань, я старался вести себя хорошо ради тебя.

— Ты хочешь дотронуться до себя сейчас?

— Нет, я хочу, чтобы ты до меня дотронулся.

— Хорошо. Хорошо, Вэй Ин. Ты такой хороший. — Он потерся носом о его красивый, сочащийся смазкой член. — Продолжай.

Вэй Ин сделал глубокий, надрывный вдох.

— Он поставил меня на колени на твоей кровати и пальцами… о-о-х, Лань Чжань…

Лань Ванцзи вдохнул его тяжелый мускусный запах, попробовал на вкус соль на сгибе бедра, всосал кожу, оставляя синяки там, где Вэй Ин будет чувствовать их при каждом движении всю следующую неделю. Сам он по-прежнему был одет в свои ночные одежды и до боли возбужден. Ему хотелось услышать еще; голову слишком туманила похоть, чтобы разбираться, отчего так происходило. Он стиснул пальцы Вэй Ина, чтобы тот продолжал, а потом провел языком по его члену — несильно, пока только дразня, — и слизнул выступившую на головке горьковатую каплю.

— Я его умолял, — выдохнул Вэй Ин. — Умолял меня трахнуть.

— Он дал тебе то, о чем ты просил?

— Он отымел меня так, Лань Чжань, я думал, надвое порвусь. Я хотел… я представлял, как ты смотришь… хотел, чтобы ты смотрел.

Лань Ванцзи рванулся вверх и прижался к его губам, едва осознавая себя от переполнивших его чувств, от любви. Поцелуй вышел неловким, обоим было не до изящества. Они сплетались языками, кусали друг друга за раскрасневшиеся губы. Вэй Ин, дрожа, тихо ахал ему в рот, и Лань Ванцзи с жадностью слизывал эти вздохи.

— Такой нетерпеливый, — проговорил он, не отрываясь от его распухшей нижней губы. — Ты скучал по мне?

— Лань Чжань, — проскулил Вэй Ин. Лань Ванцзи готов был слушать его вечно. Его голос развеял ту тишину, что опустилась на Лань Ванцзи в детстве, легла на него снежным покрывалом, слишком тяжелым, чтобы маленький ребенок мог его скинуть. Лишь когда в Облачных Глубинах раздался смех Вэй Усяня, когда его болтовня разлетелась по залу библиотеки, когда музыка его жарких стонов заполнила цзинши, Лань Ванцзи начал освобождаться. Начал понимать, что мир мог кипеть от звуков, и что это не причиняло боль, и что ему хотелось еще и еще.

Вэй Ин вскрикнул, когда Лань Ванцзи вобрал его член в рот. Его ширина, тяжесть на языке напоминали о том, что все это происходило на самом деле, что он получит Вэй Ина, пусть хотя бы так. И если большее ему не светило, надо постараться, чтобы Вэй Ину было хорошо, чтобы ему захотелось приходить снова и снова. Лань Ванцзи собирался запомнить все до последней мелочи: вкус, гладкость горячей кожи, ритм движения, то, как дрожали бедра Вэй Ина и перекатывались под кожей мышцы.

— Я сейчас… Лань Чжань, ты меня… ох, блядь, — выговорил Вэй Ин первое связное предложение за долгое время, а потом выгнулся на столе, когда Лань Ванцзи заглотил его полностью. Поток слов превратился в рваный стон, и Вэй Ин кончил.

Лань Ванцзи ласкал его языком до тех пор, пока это не стало почти неприятно, а дрожащие вздохи Вэй Ина не перешли в слабые тихие мольбы о пощаде. Потом взял его на руки, отнес на кровать и лег рядом. Прижав Вэй Ина к себе, он неторопливо гладил его по спине и ждал, когда успокоится сам. В голове было благословенно пусто.