Глава 32. Джейме (2/2)
Да, женщина, которой бы еще лежать и лежать под мужчиной, еще стонать и стонать под ударами крепкого копья, принимая в себя густое семя, вынашивая плод за плодом, подставляя детским губам налитые молоком груди, подставляя свою чудесную мягкую плоть под новые атаки ретивого мужа… Ночь за ночью, много ночей…
Все эти размышления слились у него в голове в какой-то не слишком пристойный шум, это был гул мыслей и образов. Он сам мог едва их различить, так быстро они мелькали, исчезали и появлялись. Но Бриенна, всегда очень чуткая, напряглась, когда они дошли до постели – и отступила, едва Джейме плюхнулся на покрывало.
- Идешь на поправку, - сказала она бесстрастно, сделав еще один маленький шажок – от него и в сторону двери. – Зажгу свечи. Герта принесет твой ужин.
Джейме ошеломленно поднял голову. Его волосы Бриенна теперь каждый день причесывала и собирала ремешком сзади, так они стали длинны – но теперь они упали вдоль его скулы, и он глядел на нее сквозь полоски седых прядей.
- Почему Герта? А как же ты?
Бриенна молчала. Она смотрела себе под ноги. Он в испуге опустил глаза, и тут только заметил свое дерзко восставшее естество. Он прижал обе ладони, прикрывая себя, ладонь из чардрева как будто даже защипало от стыда.
- Какие-то пустяки, - выдавил он. – Просто… Видишь, давно меня женщина не обнимала. Такая роскошная, теплая женщина…
Бриенна стояла тихо, опустив лицо, прикусив губу.
- Ну, что ты, милая девица, - попытался он пошутить. – Или не видела никогда обрадованного твоей близостью мужского органа?
- Джейме, - негромко, предупреждающе сказала Бриенна.
И все. Больше ни слова не произнесла, уходя и оставляя его наедине с собственными нахальством, трусостью и вожделением.
Хорошенькая компашка, подумал он, когда дверь закрылась. Опять все испортил. Дурак.
С того дня рай стал рассыпаться просто-таки на глазах. Еду ему приносили слуги, есть приходилось самому, ходил он, опираясь то на плечо сына, то на суковатые палки, которые для него выстругали.
Но это его даже радовало – без заботы, которой Бриенна его окружала, пропало и то чувство, когда не стоило ни в чем рассчитывать на себя самое. Вскоре он стал поднимать дочку на руки, смог поднять меч и топор, а затем и смог забраться в седло.
Стояло жаркое лето, прекрасное тем, что больше ничто не напоминало ему о прошлом. Прошлое словно стерлось, истаяло за горизонтом, там, где качались белые паруса идущих в Дорн и за Узкое море кораблей. Все дни заполнялись делами и трудами, небольшими или короткими, тянувшими за собой – другое, третье, и так далее: почини стены в пристройке, и придется возиться с крышей, покроешь крышу – надо ставить ворота, справишься с ними – придет время покупать лошадей, а им нужны упряжь, попоны, ведра, сено, а потом надо чистить колодцы для скота… А потом крестьяне привезут подводы с фруктами и зеленью, и лишь успевай помогать слугам все это таскать в погреба да под навесы открытых кухонь.
Солдат у них прибавилось. К концу самой жаркой луны их уже было две дюжины, и еще дюжину Бриенна и Артур привезли, наняв на мелких рыбачьих островах на Ступенях.
Джейме нравилось ими командовать. Джейме они уважали, перед Бриенной же трепетали. Где-то там пошел гулять слух о возвращении настоящей хозяйки Тарта – высокой и великодушной девы с волосами из белого золота. Когда дети мелких фермеров, рыбаков или лордов обнаруживали, что это не слух, а правда, они приходили в наивное восхищение.
Джейме это было, конечно, на руку, преданные солдаты важнее умелых. Вскоре они наняли кузнеца-оружейника, и солдат одели в достойные их доспехи, выковали им копья и мечи. Все шло своим чередом, пусть неспоро, но аккуратно, как будто во всех делах Тарта чувствовалось касание руки Бриенны, осторожное, тихое и ласковое. Все шло своим чередом, и шло хорошо.
Эту мысль Джейме и решился сообщить Бриенне в один из вечеров, когда закат томился и полыхал, заливая прибрежные тропинки жидким золотом, а море – густым розовым медом. Они возвращались из порта, где забрали несколько слитков для кузницы. Там Бриенну и Джейме зазвали, конечно же, в купеческую таверну, где угостили супом рыбака. В нем плавали тонкие полоски вяленой на солнце рыбы, мидии и куски крабового мяса. Наевшись и выпив ягодного вина, они вежливо отказались от других приглашений, сели на лошадей и направили их по долгой каменной тропинке между оливами и мимозой – к подножию Закатного Замка. Ехать было недалеко, но они не торопились, так что путь затянулся. Лошадь Бриенны шла впереди. Джейме видел пятнышко пота, приклеившее белую рубаху к спине. Видел и ослабленный ворот широкой мужской рубашки, который то и дело соскальзывал с веснушчатого плеча.
Подумав, Джейме сорвал ветку оливы и отогнал мошкару, что начала виться вокруг, а потом протянул и дотронулся кончиком ветки между лопатками Бриенны. Наверное, она задремала, потому что вздрогнула и подняла голову. Ее волосы были скреплены обрезком темно-розовой ленты. От движения лента соскользнула, и волосы рассыпались. Джейме залюбовался тем, как в них играют ажурные пятна света.
- Что? – Бриенна обернулась, сощурившись.
- Дела идут неплохо, - сказал Джейме, стараясь придать небрежности своему тону. – Правда?
Она отвела со щеки прядь, засунула ее за ухо и глядела на него из-под ресниц.
- Да, - после паузы, согласилась Бриенна. – Думаю, эта зима будет лучше той, прежней.
- Возьмем еще рыцарей в обучение, купим доспехи и сможем выставить их на весенних турнирах, - предложил Джейме.
Она поджала губу. Потом отвернулась:
- Может быть. Так далеко не загадываю.
- Ты довольна тем, как все идет?
Она покачивалась в седле, лениво и медленно, почти не напрягая ног, как это делают дотраки.
- Я довольна тем, что со всеми все хорошо, - негромко сказала она.
- Думаю, Мастер над Оружием тебя тоже не разочаровал?
Бриенна обернулась к нему и фыркнула.
- Кто? Который это?
- Да вот тот, красивый, с ладонью из чардрева, - подхватил он невинную игру.
- Красивый? Не припоминаю таких при нашем дворе.
- Ах, какая жалость, - он помахал веточкой перед своим лицом, потом протянул руку и сорвал несколько соцветий вербены с горного склона, вдоль которого, сузившись, поднималась тропинка. Прелестный аромат окутал его и Бриенну, когда он бросил в нее белым, пышным цветком. Она поймала его над своим плечом, лепестки посыпались по ее рубашке и волосам. – Говорят, тот рыцарь хорош собою, умен, силен и статен.
- Нет, - с притворным вздохом ответила Бриенна, собирая волосы на одну сторону и пристраивая цветок себе за ухо. – Наш Мастер над Оружием довольно поживший человек. Голова его покрыта сединой. Красавец? Может, когда-то и был. Теперь он весьма в летах, конечно. Одно в нем хорошо…
- Что же? – сдерживая смех, раздражение и нетерпение, Джейме даже поднялся в седле.
- Он очень скромен. Хоть на гербе его прежде рычал лев, но… Он, скорее… Кроток, послушен и тих, как новорожденный козленок.
Джейме с горечью хмыкнул.
- Никогда не думал, что это кто-то считает достоинством.
Бриенна покачивала головой, вытянув шею и подставляя ее закатным лучам:
- Нет, нет, в самом деле. Таков он, мой Мастер над Оружием. За это я ценю его превыше всех других.
- Коли зашла речь о цене, может, обсудим жалованье? – кашлянув, предложил Джейме.
Бриенна поглядела на него через плечо, подняв бровь.
- Прости?
- Ну, денег мне не надо, - заторопился он. – Однако было бы неплохо, согласитесь, миледи, было бы неплохо меня кое-чем отблагодарить за службу.
Она засмеялась, наклоняясь вперед и прикрывая рот рукой.
- Что я такого сказал? – обиделся Джейме.
- У тебя очень забавный вид, когда просишь, - хихикала Бриенна. – Ну, говори же. Готова спорить, ты сейчас скажешь, что рыцарям надо бы пошить новые плащи, да подбить их птичьим пухом. Эту идею тебе внушил Артур, а ты и рад ему потакать!
Джейме молчал, завороженный ее смехом, вербеной в ее волосах, белой каймой на вороте рубашки, открывавшей розово-мраморную кожу плеча. Эта кожа словно бы полнилась кровью и снегом, и изнутри ее шел какой-то необъяснимый, но чудный, свет.
- Я разве лишь об этом мог бы просить? – тихо произнес он, когда Бриенна отсмеялась.
Она поглядела на него и нахмурилась.
- Думаешь, я только о таких вещах теперь тревожусь? – упрямо нудел Джейме.
- Я не знаю, о чем тебе еще тревожиться, Ланнистер, - отрезала она. – Служи здесь честно, и мы тебя не выдадим. Люди, которых ты натренируешь и воспитаешь, станут отличными воинами, и тогда у тебя будет хорошая защита. Сюда, к нам, не сунутся. И, по правде сказать, я бы хотела, чтобы о нас, наконец, все в Королевствах забыли.
- О нас, - повторил он за ней. – О нас.
- О Тарте, - раздраженно сказала Бриенна. – Не переиначивай мои слова.
- И не собирался.
- А прежде был вовсе не прочь.
- Каюсь. Но ты же простила меня?
Бриенна замолчала и теперь ехала, свирепо уставившись перед собой. Соцветие скатилось с ее чистых волос, упало на каменную тропу, и попало под копыто его коня.
- Да, - проговорила она, когда дорога повернулась и начала виться между сосновых утесов. До их ушей донесся шум водопада. – Все, что ты говорил и делал раньше, до Тарта, наверное, прощено. Я не думаю об этом, Ланнистер. Просто больше не думаю. Живу, как живется. От одного дня до другого.
Он обрадовался ее словам.
- Правда? И я. Но, полагал… Я один завел такую привычку. Мне казалось, что я… Послушай. Бриенна! Мне кажется, что я обрел здесь свой дом.
Она улыбнулась, он увидел это мельком, видя лишь ее профиль, пока поворачивали на тропе. Уголки ее большого рта поднялись, и на щеке появилась премилая ямочка. Ему очень хотелось прикоснуться к ней губами.
- Хорошо, - сказала она. – Это, наверное, лучший исход для всех нас.
Настал его черед промолчать.
- Думал ли ты, что Тарт станет для тебя домом? Наш бедный, скромный остров, - хмыкнула Бриенна после долгой паузы.
- Он вовсе не беден.
- Сапфиры, - тихо поддразнила она.
- О, оставь эти шутки, женщина, - взмолился он. – Но, послушай. В самом деле, говоря о награде за свою службу, я имел в виду нечто иное.
- Ну, и что же?
Она спросила это так спокойно и невинно. Джейме вновь слегка поднялся в седле, понимая, что выдает себя, и почувствовал, что его голова взмокла. По шее побежала струйка горячего пота. Под жилетом заколотилось так, что, казалось, сердце его решило выбраться наружу и сплясать напоследок.
Один поцелуй, подумал он. И тут же, какой-то хладнокровный голос в его мыслях, насмешливый, бесстрастный, добавил: всего-то? Так разволновался из-за просьбы о поцелуе? Проси больше. Проси у нее все, что она может дать. Она хочет. Ты знаешь, и она знает, вы оба знаете – она тоже хочет.
Обещай ей что угодно. Говори, говори сладкие слова, которые она не слышала много лун, а, может, и никогда, и ни от кого: медовые, шелковые слова. Пусть они свяжут ее по рукам и ногам, словно путы.
Пообещай ей сжать ее груди, шлепнуть, укусить, облизать, пообещай дразнить ее соски, пока она не начнет призывать всех Богов к себе на помощь. Пообещай усадить ее к себе на колени и терзать ее, войти в нее, обхватить ее роскошную попку, развести ее, как пекарь разламывает белый горячий хлеб. Пообещай ласкать другую дырочку пальцами, пока она будет скакать на твоем члене, позабыв о всех других членах, о том, другом члене, пока с ее алых губ не потечет нектар, а из горла не вырвется стон.
Вот что ты должен сказать. А может, и еще много другого, такого, что и у самой распутной девки в самом грязном борделе Солнечного Копья загорится румянец…
Ну? Что же ты медлишь, братец?
Джейме молчал. Язык присох к его небу. Вдруг нестерпимо захотелось воды. Он с тоской покосился на море, сиявшее между ветвей акаций и можжевельника. Потом поглядел на белые ленты водопада в расщелине между острыми скалами.
Нет, подумал он испуганно. Я не смогу. Я… попросту не смогу. Она ничего такого не думает, не желает. Она слишком чиста, чтобы такое ей говорить. И она вовсе не заслужила таких слов, скверных, гнусных, порочных слов… Джейме в смятении сверлил взглядом широкую спину Бриенны.
- Так что же? – повторила она негромко.
- Позволь мне остаться и верно служить тебе. Навсегда. Обещаю, я буду лучшим из всех Мастеров над Оружием, которых только знал Закатный Замок.
Дурак, спокойно и тихо заметил голос в его голове. Какой же ты, право, дурак, Джейме. Всегда был самым глупым из Ланнистеров!
Бриенна обернулась, и он увидел отчетливые, как у ребенка, пятна малинового румянца на ее мягких скулах. Она опустила глаза, поймав его взгляд.
- Иного и быть не может, Джейме, - ответила она быстро и строго. – Ты нужен мне. И детям, и замку… Всему Тарту. Никогда о том не забывай!
Он забормотал слова благодарности, ненужные, пустые, бессильные - но Бриенна пришпорила лошадь и понеслась по тропе все быстрее, быстрее, выше и выше. И больше уже не оглядывалась.