Глава 33. Бриенна (1/2)
- А вот эту, - забормотала Сольви, когда Бриенна потянула ее за руку.
Она даже вздохнула от восторга, когда увидела еще одну куклу. У фарфоровой красотки волосы были сделаны из белого счесанного льна, и уложены какой-то затейливой прической вокруг бесстрастного личика с намалеванными ляпис-лазурью глазами.
- И правда, - обрадовался купец. – Возьмите, миледи, она похожа на вас!
Бриенна поглядела на куклу, которую Сольви уже прижимала к груди. У той волосы были из рыжей пряжи, а платье расшито мелкими ракушками и яшмой.
- А эту, эту, эту, - ныла она. За бортом корабля, на который они вошли, чтобы купить подарки для завтрашних именин, тихо плескались волны. На прилавке, устроенном прямо на палубе, десятки заморских кукол таращились на покупательниц. Их нарядили в шелк и бархат, а некоторым вместо глаз вставили драгоценные камешки.
Бриенна дотронулась до кошелька на своем поясе. Вот будь с ними Джейме, подумала она мельком, он бы тут уже сорил золотом. С другой стороны…
- В честь трехлетия маленькой принцессы, - улыбаясь, сказал купец, - я вам ее подарю. Возьму лишь монетку за перевозку.
Хитрец, решила Бриенна. Видел ее сомнения и приберег напоследок последний резон.
- Мы и без того много купили, - сказала она, притворно нахмурившись. Позади нее хихикнула Герта, державшая в подоле своего передника кукол-малюток, колыбельку для них из розового ладанного дерева, вырезанные из орешков шкатулки с золочеными комнатками внутри.
- Эту тоже, - упрямилась Сольви.
- Ладно, хорошо, - Бриенна сдалась. – Но мы уже уходим, радость моя. Бери эту куклу, и пойдем.
Она сунула купцу еще одну монетку с золотым вороном. Тот устроил целый спектакль: попробовал монету на зуб, подмигнул своим лукавым черным глазом, разгладил выкрашенные в лазоревый цвет – по тирошийской моде – усищи, потом поднял куклу, поцеловал ее в лоб и протянул Сольви:
- Ах, какая же красавица. Береги ее, маленький лучик. Теперь есть ты, - он показал длинным смуглым пальцем на рыжую куклу, - и мама. Будете вместе, всегда, неразлучны!
Сольви восторженно вскрикнула, прижала кукол к себе.
- Что надо сказать? – засмеялась Герта.
- Благодарю, досточтимый сир, - вежливо выговорила Сольви. И даже присела в не слишком изящном, но довольно милом, поклоне.
- Какая прелестная девочка, - зацокал языком тирошиец. – Какие манеры! Счастливица вы, миледи Бриенна, ведь у вас столь красивая, воспитанная, добрая дочь!
Бриенне было приятно, хотя она и понимала, что купец нахваливает покупательниц из одной только жажды наживы. А все же ее сердце было падко на лесть, загоралось тщеславным огнем каждый раз, как кто-то другой – не только она – замечал, какая же Сольви чудесная девочка.
Мы избаловали ее нещадно, подумала она, протягивая руку дочери. Непростительно. Даже пожалеть о том не выходит.
Они двинулись, наконец, к сходням. Сольви семенила рядом с нею, рыжие кудряшки выбились из-под кружевного чепца, плащ ее переливался цветным бархатом, ветер трепал горностаевую опушку. Все купцы по ту и эту сторону Узкого Моря, кажется, уже знали о том, как леди Тарта души не чает в своей дочери, и каждый раз умудрялись опустошить ее кошелек прежде, чем Бриенна глазом успевала моргнуть. Горячая крошечная ладошка лежала в ее руке, и в такие минуты она забывала о монетах и здравом смысле, думала лишь о том, какое же это счастье – быть матерью Сольви, и все, все, все на свете ей подарить.
- Не знаю, как мы удержались, миледи, - весело сказала Герта, спускаясь по скрипучим темным ступеням на мол. – Эх, мне бы ваше благоразумие. Я не такова! Я бы там все купила. У меня в малые годы была лишь одна кукла, сделала мне ее бабуля, вырезала из осинового полешка. Мой старший брат, Геди, противный мальчишка, вечно грозился моею куклой растопить очаг.
- Бедная Герта, - серьезно сказала Сольви. – Знаешь, возьми у меня какую-нибудь. Вишенку, Висенью или Леди Плюшечку.
Герта улыбнулась.
- Только не этих, - спохватилась Сольви, тиская новых кукол.
- Да я уже выросла, милая, - сказала Герта. – Мне не пристало играть в игрушки.
- Совсем? – огорчилась Сольви. – Не будешь больше играть? Никогда-никогда? О, я знаю! Джейме тебе запрещает, как Артуру, бегать с крыльями!
- Пф! Вот еще! Крыльев у нас нет, да нам с тобой и не надо! Как придем, поужинаем, так побегаем с тобою по саду, будем играть в Дракона-и-Лошадку.
Они прошли вдоль купеческих бригов, что высились вдоль причала, словно некие скрипучие и изящные морские дворцы, и, когда повернули к лошадиной привязи, услышали музыку. Сольви немедленно замерла на месте и даже раскрыла рот, жадно вслушиваясь. Герта складывала покупки в корзины, привязанные к седлам, хмурилась:
- Вот еще не хватало! Теперь до вечера не уедем!
Бриенна взяла дочку на руки. Она повернулась к причалам, пытаясь уловить, откуда шел звук. Словно в ответ, к сходням корабля, стоявшего чуть поодаль и незнакомого ей, подошел человек, перебирая струны золоченой лютни. Он заметил слушательниц, прекратил играть, снял шляпу с пышным пером и помахал ею. Лютня его замолчала, но где-то позади него музыканты продолжали играть. Бриенна слышала стук барабанов, сухой рокот трещотки, чей звук походил на шуршание гороха в пустом кувшинчике, и пронзительную свирель. Сольви у нее на руках начала подпрыгивать в такт, потом вытянула руки и захлопала в ладоши. Человек с лютней опять взмахнул своей чуднОй шляпой, похожей на тюрбаны из Кварта, и крикнул:
- Вам нравится, маленькая леди?
- Чудесное! – крикнула Сольви, вся вытянувшись ему навстречу. – Это такое чудесное!
- Знаете эту песенку, моя госпожа?
Сольви засопела, потом, набравшись смелости, заорала:
- Не очень-то!
Герта расхохоталась, и Бриенна хмыкнула вслед за ней.
- Поднимайтесь к нам, милые дамы. Леди Тарт? Прошу вас… Весьма рады для вас сыграть.
- Мы спешим, - сказала Бриенна, с сомнением разглядывая свернутые паруса и закрытые рогожкой, стянутые бечевой, флаги. Не нравился ей этот корабль.
- Ну же, миледи… Ведь малютка так рада нашей скромной игре.
- Скромной? Играют-то весьма искусно, - вполголоса заметила Герта. – Небось, ездят развлекать всякую дорнийскую знать. Или этих павлинов с Эстермонта! Помните, ихняя леди, противная старуха, хвасталась, как они для внучки выписывают лучших бардов? Как она, мол, сладко поет! Это она говорила, узнав, что наша Сольви, в два-то годика, знает кучу песен и баллад, и ни разу не ошиблась ни единой строчкой…
Бриенна слушала ворчание Герты, пристально разглядывая музыкантов. Они подошли к борту – все одеты в золоченые кафтаны, отделанные дорогим мехом, как Герта не преминула шепотом заметить. Рукава их были подвязаны пестрыми лентами. Они заиграли новую песню, быструю, как ручей, от которой Сольви даже взвизгнула в восторге. И тотчас, подхватив мелодию, запищала своим тонким, но чистым голоском:
- Гулял принц, гулял по лужку золотому,
Девушки его окружали гурьбою,
В круг свой плясать его повели,
Голову вскружили-и-и!
Герта захлопала в ладоши, а музыканты, улыбаясь, начали каблуками отбивать ритм.
Бриенна взошла первой. Музыканты играли песенку, и Сольви вырвалась с ее рук, подбежала к лютнисту, явно завороженная пляской его длинных пальцев по струнам. Потом она начала кружиться в такт, рыжие колечки кудрей так и мелькали. Капор ее сбился на затылок, она размахивала руками, топала и даже глаза закрыла от удовольствия.
- Ну, разве это того не стоило?
От голоса у Бриенны похолодело в желудке. Она заставила себя обернуться.
Он стоял, усмехаясь, привалившись плечом к косяку рубки. Вызолоченный франт, в сияющих серебряных доспехах, с усыпанными бирюзой ножнами. Пристальный взгляд ореховых глаз, на дне которых вечно плясали эти лукавые огоньки, так, что никогда не было понятно, шутит он или серьезен. Это в свое время заставило ее помучиться, подумала Бриенна с внезапным приступом тоскливого отвращения. Красивые тонкие губы раздвинулись в улыбке. У него были странные зубы: заостренные клыки, что блестели, чуть возвышаясь над нижним ровным рядом.
- Хайл, - только и смогла она выдавить. Потом, перехватив недоумевающий взгляд Герты, спохватилась. – Сир Хант. Вот уж не ожидала увидеть.
- Нет? Леди Бриенна, - он протянул руку, и Бриенна покорно сунула ладонь в его обтянутые тонкой оленьей кожей пальцы, - да неужели мы бы не встретились? Здесь, в родных вам землях?
Он поцеловал кончики ее пальцев.
- Я ничего не слыхала о вас, с тех пор, как… Как я… Как мы…
- С той поры прошла целая вечность, - равнодушно сказал Хайл Хант. – Вижу, вы изменились. Из робкой девочки-рыцаря превратились в настоящую леди и мать семейства. Должен сказать, перемена вам к лицу.
Бриенна молчала.
Хант бросил быстрый взгляд на танцующую Сольви.
- Красивая девчушка, - сказал он, подняв бровь. – Помнится, я обещал вам красивых детей. Теперь вижу, что это ВЫ должны были мне обещать.
И на это Бриенна не нашлась, что ему ответить. Хант же, улыбаясь, подошел к скамье и поднял с нее инкрустированную перламутровыми узорами лютню. Он перекинул ремень через свою шею, сел и стал, словно бы забыв обо всем на свете, крутить колки. Он прикасался к струнам и слушал, чуть наклонив голову.
Весь этот спектакль привлек внимание Сольви. Она остановилась напротив нового музыканта, разглядывая лютню с жадной и плохо скрытой тоской. Это был и в самом деле красивый инструмент, вырезанный где-то в мастерских Простора – или где там делают такие изящные вещи, подумала Бриенна.
- Ты умеешь играть? – спросила Сольви, покачиваясь в такт барабанам. – Тоже умеешь? Ой, какая красивая лютня!
- Да, - подняв голову и подмигнув девочке, сказал Хайл Хант. – Выучился кое-чему. Знаешь, я все искал, кому подарить ее…
- Подари-ить? – так и вскинулась Сольви. Щеки ее порозовели. – Но почему? А кому?
- Видишь ли, дитя… Как твое имя?
- Сольви, - доверчиво сказала Сольви. – Сольви, дочь Тормунда Великанья Смерть.
- Какое чудесное имя, - усмехнулся Хайл. – Меня зовут сир Хайл Хант.
- Ты рыцарь, как Джейме?
Хант помедлил с ответом, потом опять погладил струны, ущипнул их, слушая что-то внутри себя – или далеко отсюда.
- Разве Джейме Ланнистеру уже вернули звание?
Сольви прикусила губу, потом растерянно перевела взор на мать.
- Забудь, - великодушно бросил Хант, - ты, дитя невинности, еще слишком юна, чтобы понимать правду обо всех проделках вашего Мастера над Оружием. Какую песню тебе сыграть?
- Я не… Не знаю, - обескураженно пробормотала девочка.
- Конечно, ты знаешь, - Хант согнулся над лютней, почти любовно оглаживая изогнутый гриф. – Поешь ли «Алую королеву»?
- Да! – крикнула Сольви, обрадовавшись, что не ударит в грязь лицом. – Все слова знаю, до единого!
- Полагаю, думаю, ты и сыграть мне могла бы…
- Я не умею, - несмело ответила девочка. – У меня вовсе нету лютни. Я только умею ногой вывести музыку… Вот, я могу притопывать, и тогда я… как будто слышу в голове, что играет. Я только так играю.
- Эге, сестрица. Это что ж выходит, какая у тебя мама, - закачал головой Хант. – Строгая, сердитая мама! Ох и скучная же она! И другим веселиться не дает? Она тебе не разрешает играть на лютне?
- Какая чушь, - возмутилась Бриенна. – У нас попросту нет…
- Музыкантов. А я вот считаю, милая леди Сольви, что без трубадуров любой замок – пустая скорлупка от ореха. И только ветер воет, или дождь плачет как в той песне о…
- Кастамере, - закивала Сольви. – Мама хорошая. Просто у нас на Тарте играть некому, только приезжают иногда, проездом, а сами оставаться не хотят.
- Ну, довольно, все пустяки, - опять встряла Бриенна. – Сир Хант, если позволите, я…
- Возьми, - Хант снял с шеи ремень и протянул лютню девочке. – Правда, Сольви, бери ее. Забери в свой дом немного музыки. Я знаю, она всегда играет в твоем волшебном сердечке. К тому же, я слыхал, что тебе нынче исполняется ужасно много лет. Три года, ну, шутка ли?
Сольви даже задохнулась, поняв, к чему была вся эта беседа. Она протянула руки к лютне, не веря собственным ушам, и все же безгранично веря, как бывает лишь в самом нежном детстве.
Бриенна сделала шаг к дочери.
- Пусть попробует, - сказал Хант, он вырос на ее пути, быстрый, всегда быстрый и ловкий, словно ртуть. – Рено ее научит первым аккордам.
Бриенна заглянула ему за плечо и увидела, как Сольви уселась на скамью, пыхтя от усердия. Музыкант, тот, что размахивал шляпой с пером, осторожно пристроил лютню на ее коленках. Ноги у девочки не доставали до палубы. Рено начал что-то терпеливо объяснять, провел по струнам. Сольви слушала, открыв рот, а потом взяла, да и повторила аккорд в точности так, как он прозвучал. Музыканты, смотревшие на это, зааплодировали. Даже Герта, вскрикнув от гордости, и порозовев от удовольствия, засмеялась и захлопала. Она сказала одному из музыкантов, симпатичному пареньку с выкрашенными в синий цвет волосами:
- Что я говорила? Сольви все на лету хватает, а уж песни – это у нашей малютки в крови!
Бриенна перевела глаза на Ханта. Он рассмеялся:
- В чем дело, миледи? Вы и прежде награждали меня таким взглядом.
- Каким?
- «Прекрати, Хайл. Объясни, Хайл». Нечто в таком роде. Ну, говорите начистоту. Почему сейчас хмуритесь?
- Не люблю шутовства, - отрывисто сказала она. – И никогда оно не было мне по душе.
- Это потому, что насмехались над вами, - тихо заметил он.
- А теперь будто бы нет? – холодно поинтересовалась Бриенна.
- Разве что над тем, как я был в те годы непростительно туп и бессовестно жесток. Есть вещи, впрочем, о которых не жалею. Все, что сказал в тот вечер – правда.
Она прикусила губу изнутри.
Наговорил он множество, и все были слова скверные, гадкие, от которых ее чуть не стошнило. Хайл, посмеиваясь, наливая ей сладкого арборского вина, рассказал о злом розыгрыше рыцарей, а потом, не меняясь в лице и даже не извинившись, взял, да и попросил ее руки. Сделал это легко, с такой язвительной прямотой. Кому вы еще нужны, подумайте сами. Среди рыцарей и сквайров хохот стоит, когда заговаривают о том, кому с вами в итоге выпадет переночевать. «Заходи сзади, да на всякий случай надень ей мешок на голову, не то как обернется», вот как они болтают, миледи, и поверьте – это еще самая мягкая шутка из мною услышанного.
Или из самоличной тобой придуманных, подумала тогда Бриенна, почему-то равнодушно и устало. В ней появилось мрачное и темное безразличие ко всему, с момента, как вся эта история открылась, не без помощи охваченного муками совести Ренли – но и не без помощи оравшего на рыцарей, осатаневшего до слюнных брызг, Тарли.
Хант же не замечал ее тоскливого хладнокровия и все не унимался.
Разве не хотите использовать хоть один шанс, выпавший вам, чтоб развести бедра перед мужчиной? Я обещаю вам красивых детей, в этом не обману. А мне всего-то лишь нужно немного золота и земли. Ваш отец будет счастлив. Я буду счастлив. Вы будете под моею защитой, замужем и счастливы. Даже проклятый ханжа, мрачный старый козел Рендилл Тарли будет счастлив, что избавился, наконец, от вас, как и от меня, и от всей этой камарильи, которая, по его мнению, развращает и без того беспечное общество рыцарей Простора… Итак? Разве не справедливый обмен? Я вкладываю в это дельце побольше вашего, если уж начистоту.
- Что вы делаете на Тарте, сир Хант? – спросила она, решив прервать поток своих воспоминаний и его глупой болтовни. – Вы добились своего и встали-таки во главе скоморошеского отряда? Трубадуры и барды, как мило.
- Это лишь нанятые мною ребята. Наняты в Королевской Гавани, - спокойно и медленно проговорил Хайл. – Я приехал для встречи с вами.
- Что?..
Он молча сунул руку за отворот камзола и протянул ей свернутый пергамент. С тяжелым сердцем Бриенна взяла и увидела, что край был запечатан черным сургучом с отметкой Короля.
- Что это означает?
Хайл молча таращился на нее. Она заметила вдруг, что в его каштановых густых волосах появилась тонкая, как лунный луч, белая полоса. Прежде не было, подумала Бриенна растерянно. Она все держала в руках Королевский свиток, не решаясь взломать печать.
- Мое дело проследить, чтобы вы вскрыли самолично, - сказал Хант, видя, что Бриенна не шевелится. Где-то далеко-далеко она слышала переливы лютни и стук барабанов. Но в ушах у нее стучала ставшая вдруг слишком горячей и быстрой кровь.
Она непослушными пальцами содрала сургуч, развернула и пробежала глазами по строкам. Ветер мягко ударил ее по щеке, вколотив прядь между губами. Не замечая того, Бриенна стиснула зубы и вновь перечитала, на сей раз заставляя себя читать медленно, чуть не по слогам.
Король Шести Королевств, Бран Первый этого имени, повелевает явиться к нему следующих лиц:
Джейме Ланнистера, сына Тайвина, Мастера над Оружием в Закатном Замке Тарта,
Артура Великанья Смерть, узаконенного Тормудом Великанья Смерть бастарда, чья мать известна под именем Сир Бриенна Тарт, ныне Сир Бриенна Великанья Смерть, леди Закатного Замка,
Миледи Сира Бриенну Великанья Смерть, дочь Сельвина,
Леди Сольви Великанья Смерть, дочь Тормунда.
А также любое угодное данным господам количество челяди, но не солдат.
Обязательства, взятые на себя лично Королем Браном, исключают нанесение малейшего вреда кому-либо из перечисленных, их челяди, их питомцам, равно как и любой расход средств с их стороны. Всему надлежит быть оплаченным Казной Короны.