Глава 28. Джейме (2/2)
Вновь потянулись холодные мили на Королевском тракте. Теперь грязь и лужи превращались в стылое месиво, с острыми гребешками над колеей, они сердили осторожно ступавших коней. Хрупкий белый ледок затягивал лужи.
В одном трактире, грязном и нехорошем, Бриенна подошла к хозяину и начала говорить, в своей обычной, вежливой и напряженной манере, она все еще была очень робка с чужаками, думал Джейме, очень скована и застенчива. Хозяин, перетиравший жирным тряпьем грязные кружки, загоготал ей в лицо:
- Есть работа. У меня последняя шлюха сбежала, ей тут не нравится, видишь ли. Ты же баба, только одета мужиком? Будешь щекотать язычком их яйца? Плачу по монете из трех.
И он показал на кучку завсегдатаев, таких же темных, косматых, грязных, как он сам. Те одобрительно застучали кружками об стол. За прилавком затявкали собаки, и хозяин пнул одну. Бриенна медленно повернулась к Джейме, стоявшему у двери. По счастью, Артура и сестренку оставили у лошадиной привязи – уж больно скверным показалось это место, им обоим, и Джейме, и Бриенне… Не зря.
Ее лицо было бледно, но она качнула головой: не надо. Просто уйдем.
Джейме потянул меч из ножен, и она опять покачала головой, почти со страданием: не будем, остановись, пожалуйста.
В следующий момент Джейме был у прилавка, а в следующий швырнул на стол перед пьяницами отрубленную по локоть руку. Хозяин выл под прилавком, зажимая рану, по-бабьи, захлебываясь, тонко кричал и плакал, и собаки выли вместе с ним.
- Кто еще хочет, чтобы ему что-нибудь пощекотали?
Джейме приставил меч к кадыку самого толстого из всей компании.
- Тебе пощекотать бороду мечом?
Самое странное заключалось в том, что они даже не удивились.
- Позволь нам остаться и пить, сколько угодно, и мы никому не скажем.
- Можете и сказать, и кому хотите. Моей вины тут нет, - нагло ухмыльнулся Джейме. – Он оскорбил даму высокого рода.
- Ну, а чего ж. Оно ж так и бывает… Ты рыцарь, тебе виднее, - покладисто закивал забулдыга.
Джейме поглядел на Бриенну. Она по-прежнему стояла у прилавка, потом взяла с него тряпку и швырнула вниз, плачущему на полу трактирщику.
- Возьми, - велела она бесстрастно. – Перевяжи. Мы уходим. Вижу, работы и вправду никакой нет.
Они вышли вдвоем, оба, словно по команде, натянув на физиономии выражение безразличной приветливости.
- Нет работы? – огорчился Артур, пока Джейме помогал ему забраться в седло. – Что же это такое! У них вот какая грязная и гнилая солома на сарае. Мы с тобою могли б ее вычистить.
- Перестань, - вдруг рявкнула Бриенна. – Мы рыцари, не поденщики. Хватит этого, хватит!
Джейме и Артур уставились на нее, изумленные - а она вдруг сморщилась и расплакалась.
Случались в этом путешествии через Курганы и хорошие дни. Сольви научилась садиться, ползать, весьма резво и как-то в один миг - и даже пробовала сама вставать и ходить, то и дело падая, но весело смеясь при этом. Счастьем было за ней наблюдать, и это счастье согревало сердце Джейме в долгих пасмурных сумерках.
Однажды они торчали в придорожной таверне, в тесной и жарко натопленной комнатушке. Был вечер. Они поужинали. Бриенна обрядила дочку в бархатное платьице ярко-голубого цвета и кружевной чепчик, и та, недоуменно перебирая расшитый ягодками и ландышами подол, ползала по большой кровати, что-то лопотала, хватала Джейме за руку, стоило ему отвернуться, смеялась над нехитрыми фокусами Артура. В дверь постучали, громко, резко, но настроение было таково, что Джейме, не обращая внимания на тревожные гримасы Бриенны, поднялся и открыл. Он даже легкий поклон отвесил вошедшему. Тот, в свое огромном волчьем плаще, напоминал лесное чудовище. Голос же его оказался удивительно безобиден и тих.
- Вы, по слухам, отсекли руку Гормейну, трактирщику из «Вяленой пташки».
Бриенна встала, прижав девочку к себе, другой рукой взялась за меч.
- Не бойтесь, миледи: вам за то скажут спасибо многие из местных хуторян. Спаивал он их, и спаивал прежестоко…
- Вы нас вознаградить желаете? – обрадовался Джейме. – Отлично! Какова же ваша цена?
- Какому еще трактирщику? Какую еще руку? Кто отсек? Когда?! – Артур завертел головой.
- Оставь нас. Разговор взрослый. Иди, посиди с сестрой внизу, у огня, - велела Бриенна сыну.
Он ушел, забрав у матери Сольви, и ужасно недовольный изгнанием.
- Я Мосс, глава общины… Дали мне обещание пожаловать бургомистром, да только, покамест, дело только собирается. Вас я вознагражу, но лишь по исполнению одной работы. Говорят, сжатые холмы сводят с ума. А по мне, всему виною грязное кровосмешение, пьянство и скука. Мне нужно, чтобы вы избавили нас от банды, числом небольшой, но весьма свирепой. Сколотил ее некто Безухий Люк, а состоит она, по большей части, из разоренных своим же пьянством крестьян и проходимцев.
- Сколько их? – начал было Джейме.
Бриенна сердито его оборвала:
- Нас только двое.
Мосс вкрадчиво улыбнулся:
- Трое, я так мыслил. Говорят, мальчик уже в сквайры при Королеве рукоположен. На турнире победил, и другое, тому подобное…
- Мальчик не служит, он еще слишком юн, - Бриенна повысила голос. – Не говорите глупостей, я сына в эти дела не допущу.
- Не вам это решать, миледи. У мальчика есть отец. Ведь это и вправду твой сын? – Мосс повернулся к Джейме. – Тогда ты должен понимать – пора уже ему становиться рыцарем. В какие годы тебя посвятили?
- Сын не его, - вскипела Бриенна. – И мне плевать, кто и во сколько лет был посвящен! Довольно мы узнали местный народец: это низкие и страшные люди. Ежели эти ваши бандиты числом более десяти, мы никуда не выйдем и вам помочь не сможем.
На следующий день, осторожно ступая по моховым тропинкам, держа наготове меч, Джейме продолжал свой спор с Бриенной. Оба они никак не могли успокоиться и перестать.
- Вот они, - воскликнул он, когда появились двое чумазых. Выбив у одного из руки ржавый аракх, добытый неизвестно, где и как, он пинком повалил бедолагу на землю. Бриенна стояла спиной к его спине и, судя по ее раздраженно-равнодушному тону и раздавшимся визгам, прекрасно справилась с другим бандитом. – Ты прежде такой не была… Где же твое рыцарство, сир Бриенна, когда это ты стала такое? Как ты отвергла для себя мысль о скорейшем посвящении, о такой высокой чести для Артура?
- Когда стала матерью, - бросила она через плечо. – Успокойся. Артур и без твоего наущения полон рыцарскими бреднями по самую макушку. Еще не хватало, чтобы и вправду за нами увязался.
- Я ценю его не меньше, чем ты, - он ударил подбежавшего негодяя деревянной рукой, плашмя, и тот от неожиданности попятился, да и повалил вместе с собой еще одного. – Опасности бы не стал подвергать… Я лишь говорю, что…
- Как же, не стал бы! – пыхтя, отозвалась она. Он услышал глухой звук, удар сапога о человеческую грудь. Сдавленный тихий вскрик. – Ты! Полежи пока тут, покуда я тебе глотку не вскрыла!
Наступила короткая пауза, звон железа, ругательства. Джейме начал было оборачиваться, думая, не нужно ли ей помочь. Наконец, Бриенна с досадой пробормотала:
- Так, о чем же я?.. Ах, ну да! Вот как ты заговорил, Джейме. А сам напал на трактирщика без всякого резона! А с нами дети!
Он фыркнул от возмущения и едва не пропустил удар коротким копьем. Это его еще больше разозлило, и он воткнул меч нападавшему прямо в горло. Вовремя вытянул руку, так, чтобы кровь не обдала с ног до головы.
- Без всякого резона, правда?!
Она раздраженно фыркнула:
- Милосердные боги! Да я сотни раз слышала вещи и похуже, и предлагали мне всякое, но, ежели б я каждый раз набрасывалась на дураков, как лютый зверь…
- Я заступился за честь высокородной дамы! – рассвирепел Джейме. – Может, ты бы и дальше все это выслушивала, дело твое, коль привыкла… вот только ПРИ МНЕ никто не смеет такое говорить!
- С нами были Артур, Сольви! Что, если бы то оказалась не кучка пьянчуг, а головорезы, навроде этих? Да уйди же ты, надоел, сил нет!
Она отбросила от себя еще одного бандита, зарычав при этом, словно медведица. Джейме невольно хихикнул.
- Тебе смешно? – гневно осведомилась Бриенна. – Смешно, а вспомни, как мы с Артуром попали в ловушку в Кривом Овраге. Напасть на ребенка у них – первое дело…
- Я защитил бы вас. Я всегда вас буду защищать.
- Нам это было бы без надобности, ежели бы умел себя сдерживать, вот и все!
- Сама меня благодарила за помощь, а теперь – «без надобности»? Уж научилась бы за столько лет собственное слово держать.
- Кто бы говорил, Ланнистер!.. Лежать, я сказала! Лицом к земле, не то смахну ваши головы! Довольно этого балагана!
Она шумно выдохнула, и Джейме понял – дело почти сделано.
- Слушать меня! – крикнул он, оборачиваясь кругом. – Кто попробует сопротивляться, будет тут же казнен, на месте. Кто пойдет с нами, к бургомистру Моссу, получит свое наказание и, возможно, останется жив. Решать вам, ребята!
Они связали шестерых, соединив веревки в цепь. Двоих Джейме догнал на опушке леса и, как и обещал, выпустил им кишки самым некрасивым образом. От выпавшей на мерзлую траву требухи повалил горячий пар. Его едва не стошнило. Когда он возвращался к Бриенне, сторожившей пленных, то заметил, как ее лицо кривится в страдальческой гримасе.
- Я не хотел, - буркнул он виновато. – Сами виноваты, нечего было удирать.
- Не в том дело, - сказала она.
- А в чем?
- Ты опять за свое? – она подняла свои светлые брови. Ему захотелось поцеловать ее, захотелось странно и сильно, покрыть самыми нежными поцелуями ее покрасневшее от боя и мороза личико. В штанах бесстыже заныло. – Тот, которого ты ударил по затылку, в меховой шапке… Сказал, что…
Она замолчала.
Джейме хмыкнул. Да, в пылу сражения многое было сказано, но он был слишком увлечен спором с Бриенной, чтобы слушать глупости от бандитов Безухого Люка. Однако, Бриенна была права – так уж вышло, что один из побежавших к лесу перед тем высказался в том духе, что «этой огромной шлюхе без мужика совсем скучно», и как он «насадил бы ее дырку на самое толстое бревно, чтобы успокоилась», и все такое в том же роде.
- Так совпало, - пробубнил он, отводя взгляд. – Слово рыцаря, Бриенна, просто поверь мне: я не за то его казнил.
Она вздохнула и начала пинками поднимать пленников. Они повели их к хуторам, к поместью Мосса.
К вечеру, разбогатевшие и повеселевшие, выехали дальше на юг.
Падал мелкий и тихий снежок. В городке на границе болотных земель устроили зимнюю ярмарку. Артур ходил меж рядов, болтая с торговцами и таращась на все нехитрые чудеса подобных мест – жонглера с красными яблоками вместо разноцветных шаров, кукольный театр, в котором бесконечно рубили головы тряпичным драконам и королям ночи – широко раскрытыми глазами.
Сольви, привязанная к его спине теплым длинным шарфом, смеялась, когда ей протягивали нехитрые угощения и ворковала что-то на своем детском языке.
Джейме нашел Бриенну у стола, на котором делали местное кушанье – большие тонкие лепешки из пресного теста, в которые поварихи крошили мясо и лук, коренья и морковку, а потом приправляли острым соусом. От жаровен валил густой жирный пар. Бриенна стояла, с сомнением взвешивая в ладони монетки. Она вздрогнула и обернулась, словно почувствовав на себе взгляд Джейме. Сжала ладонь, пряча деньги.
- Мы же опять богаты, - сказал он беспечно.
- До поры, - тихо пробормотала она.
Он постоял, покачиваясь с пятки на носок и заложив руки за спину. Мясо шкворчало просто невыносимо соблазнительно. Джейме сглотнул слюну.
- А мне эти штуки вовсе не нравятся, - бросил он небрежно. – Возьмите себе по одной, ты и Артур. Я не голоден.
Она покосилась на него, но ничего не ответила. Несколько минут спустя они расположились под навесом, у жаровен с орехами и каштанами, и Артур вгрызся в свое угощение. Бриенна подумала минуту - и отдала Джейме половину своей лепешки. Он запротестовал, потом, под ее потемневшим взглядом, сдался и сожрал все в один присест.
Бриенна встала и пошла куда-то в сторону, к рядам с вышитыми платками, чепчиками и пеленками, и Джейме потрусил за ней. Она миновала прилавки, остановилась у края сжатого поля, в котором остались торчать чучела, отпугивавшие летом ворон – длинные сухие палки с тыквами вместо голов.
Он смотрел, как она стоит, неподвижная и тихая, как снег падает на ворот ее теплого плаща.
- Нам придется беречь монеты, - сказала она, наконец. – За Рвом Кайлин нет работы, там вообще, наверное, никого и ничего нет…
- Я понимаю, - торопливо, может, и слишком торопливо, закивал Джейме. – Разумеется. Ты поступаешь умно.
Она повернула голову, окинув его изумленным взглядом.
- Я солгала тебе, Джейме, - вдруг тихо заметила Бриенна. – Не хотела, а солгала.
- Ты?! Нет, но… ну, это, вероятно, это… это все… - он не знал, как закончить, более того, сам не понимал, зачем вообще начал. Бриенна терпеливо и кротко смотрела на него своими огромными синими глазищами.
- Сказав, что никогда не нападала на тех, кто… Словом. Были некие люди. Братья, там. В Волчьем Лесу. В самой глуши. В ужасном месте… Сначала вроде бы вызвались нам помочь, а потом…
Она оборвала сама себя и отвернулась. У него заныло сердце.
- Не только убила их, но хоронила сама, этими вот руками, - с изумлением она показала ему свои ладони в дорожных перчатках. – А после, когда Тормунд и Сноу нашли меня, я… валяясь в бреду, я выдала им себя, повторяя, что нужно захоронить два тела в овине.
- Ты не виновата, - ошеломленно сказал он, вдруг вспомнив рассказ Бронна Черноводного. – Собакам собачья смерть.
- Нет, - тихо сказала она. – Разумеется. Не виновата. Но я не… Я не…
Он обошел ее, так, чтобы смотреть ей в лицо. Светлая прядь упала на ее щеку, и он, безотчетно, протянул руку и убрал ее в сторону. Бриенна не шевельнулась.
Что, если я поцелую ее?
Джейме услышал биение собственного сердца, молотом загудевшее в ушах.
- Мне всегда казалось, я должна куда-то идти и что-то делать, нечто, что мне приказано. И сражаться на том пути. Я выбрала путь сама. Клятвы давала. Однако, дети… Дети делают нас другими. Лишь теперь я понимаю Кейтелин Старк до самого конца. И нет слов… Нет слов, чтобы передать, как сильно я ей сострадаю, и как… как сильно… я не хочу этой дороги, как я ее больше не хочу, и… и страшусь…
Он отодвинулся, потому что вдруг понял, что стоит уже почти вплотную к ней. Мысль о поцелуе не пропала, но как-то стала невидимой, будто на нее накинули вуаль из печали и снега.
- Мы скоро доберемся до Тарта, - сказал Джейме, лишь бы что-то сказать. – Скоро. Скоро дети будут в безопасности. И ты. И… все станет опять хорошо.
- Ты полагаешь? – тихо проговорила она.
За их спинами заиграли волынки и барабаны. На ярмарке устроили гуляния с плясками, слышались песни и топот ног.
- Уверен. А хочешь, я поклянусь?
Бриенна улыбнулась, смаргивая снег с ресниц. И улыбка эта показалась ему в полутьме грустной, тихой и нежной.
Он сделал шаг вперед, желая ее обнять, прижать к себе, говорить и говорить всякие слова утешения. Но Бриенна вдруг развернулась и - широкими своими, решительными шагами - направилась от него прочь.