Глава 6. Джейме (1/2)

- Прикажете подавать, мой лорд?

Бронн самодовольно улыбнулся. Подобострастие собственных слуг его все еще – по прошествии лет – умиляло и приводило в самое превосходное состояние духа. Джейме поморщился. Пока Бронн вполголоса отдавал какие-то распоряжения, он разглядывал богато и безвкусно убранную комнату с высоким потолком. За окнами Хайгардена стеной стоял ливень. Здесь, в комнатах, все было уставлено сотенными канделябрами, в камине полыхал огонь, а на столе, одно за другим, появлялись изысканные блюда. Джейме сидел, вытянув ноги к теплу, в глубоком и, что греха таить, чрезвычайно приятном, обитом бархатом, кресле. Бронн вернулся к нему, в руках у него было по золоченому кубку.

- Итак, мой друг. Ты сбежал? Позволь отпраздновать.

- Не сбежал, - Джейме поморщился. – Выбирай выражения. Серсея носит ребенка.

И вследствие того стала совершенно невыносима, подумал он. Ее мучили всевозможные боли, даже, жаловалась она, зубы ее постоянно ломило – но дело ведь было не только в этом? Не столько в этом. Ее характер, и прежде не очаровательно сговорчивый, испортился окончательно. И беда бы, касалось это только брата – он как-нибудь бы уж пережил, в конце концов, радостное ожидание могло все скрасить.

Нет, начались эти выкрутасы, от которых у него под ложечкой тревожно ныло: вырванные с кровью волосы на голове у нерадивой (или объявленной таковой) горничной, избитый, с вечными синяками под глазами, мальчик-лакей, розги, плети, крики, слезы и скандалы.

Бесконечная череда скандальных обвинений, дотошных и нелепых расследований - и оглушительных слез. То ей чудилось, что слуги воруют, то втемяшивалось, что они плохо моются и оттого заносят в комнаты невыносимый смрад, то еда была пересолена, то мясо пережарено. Теперь она не могла скрывать – и не хотела – свой крутой норов. Вино, прежде делавшее ее мягче и тише, тоже больше помочь не могло.

Хуже всего, думал он, одолевая милю за милей под проливными дождями, не давая своим людям отдохнуть – и себе не давая – хуже всего, что, из сестры его, в горе или в беде, или просто как сейчас, в беспомощном и болезненном положении – вырывались наружу самая пугающая жестокость и самая гадкая злоба. Он невольно вспоминал старшего сына. В глубине души, сам себя презирая за это, он ненавидел Джоффри, словно на него глядело из некоего волшебного зеркала собственное искаженное, чудовищное отражение.

Он не ожидал, что беременность сделает ее мягче, лучше: но и не думал, что все так скоро обернется такой мрачной, тяжкой своей стороной. Над Кастерли Рок повисло какое-то ощущение беды.

Он боялся покидать сестру, и все же, когда она вытолкнула служанку в окно – он не выдержал. Придумал какой-то предлог, несобранные повинности – и отправился в Простор.

- Что случилось? – спросил Бронн, отдав ему вино и усаживаясь в кресло рядом. Спинка этого – хозяйского – кресла была украшена золотыми орлами, терзавшими добычу. Более нелепой и безвкусной отделки Джейме еще не видал. Впрочем, Бронну это кресло очевидно очень нравилось.

- Все хорошо, - соврал он, сделав глоток. – Немного переживаний и женских слез.

- У вас все ли слуги еще живы? – с наглой усмешкой спросил наемник. – В Просторе только не вздумайте нанимать! Я не позволю калечить своих людей. А в Западном Крае, говорят, уже никто не желает идти в услужение к Золотой Хромоножке.

- Первый раз слышу, - парировал Джейме. – В желающих недостатка нет.

- Если только есть желающие свернуть шею себе или своей дочке, попав под горячую руку.

- Это вышло случайно. К тому же, девочка выжила.

Она не сможет ходить, подумал он, но вслух говорить не стал.

Девчонка, которую Серсея в сердцах выпихнула из окна, упала прямо под окнами общей комнаты для горничных. Слухи, разумеется, сразу же захлестнули Ланниспорт и понеслись дальше, во все концы.

- Она не убрала рвоту, - Серсея показала ему на белесые пятна, устлавшие ковер в ее спальне. – Знала же, мерзавка, как мне невыносим запах, как мне станет еще хуже.

Джейме в это время перегнулся через подоконник, в панике пытаясь сообразить, что же им делать? И все это время он словно бы тонул в каком-то бесконечном, тошнотворном ощущении, будто попал в застарелый, прогорклый кошмар.

Конечно, внизу, на булыжниках, переломанная и бездыханная, лежала теперь другая фигурка – не мальчик, а девица, считай что, на выданье. Лежала странно одинокая и маленькая, в этом длинном сером платьице. Подол ее задрался, обнажив ноги в застиранных, ветхих панталончиках. Отчего-то ноги, бледные и тонкие, босые, – туфли с нее слетели от удара - все усыпанные синяками, потому что Серсея ее и прежде в сердцах постоянно пинала, как собачонку какую-то - его тогда поразили больше всего.

Он добежал до девочки, поднял ее и понес в кухню, крича слугам, чтобы не глазели, Пекло вас всех разбери, а бежали за мейстером.

Выяснилось, что горничная недавно нанялась в замок и была круглой сиротой. Ее отец и мать умерли от голода, еще во время войны Королев.

Это нам на руку и единственное, что во всем этом вышло для нас хорошо, цинично думал Джейме, пока раздавал золото ее дальним и не очень-то горевавшим родственникам. Никто из них не выразил особенного желания забрать к себе калеку. Ему пришлось нанять ей сиделок, увезти в Ланниспорт и поселить бедняжку в маленьком флигеле при центральной септе. Он надеялся, что молчаливые сестры не только ее выходят, но и оставят при себе…

Отъезжая в Простор из замка, не оборачиваясь, он внезапно понял, что, хотя имя ему называли несколько раз, он его так и не мог вспомнить. Словно память его стерла это имя, слишком стыдясь, или же, напротив, стремясь уберечь его от слишком уж невыносимого стыда.

- Брось, - вдруг сказал Бронн, прервав его размышления и воспоминания. – Ведь это не ты ее вытолкнул. Это твоя сестра.

Джейме сделал еще один глоток:

- Мы всегда вместе и за все отвечаем вместе… Кроме того? У нее были резоны так поступить.

- Были? – Бронн поднял бровь.

Как она только у него на затылок не съехала, в раздражении подумал Джейме. Я словно перед ним вечно виноват – и вечно в оправданиях. В Пекло тебя и твою не в меру бойкую бровь, Бронн Черноводный!

- Она очень плохо себя чувствует. Гневается по пустякам.

Молчание.

- Что ж, - сказал Бронн, когда пауза затянулась. – Ну… Понятно.

Некоторое время они пили, стараясь друг на друга не смотреть. Джейме почувствовал себя неуютно, он уже не раз пожалел о том, что вообще сюда приехал. С сестрой все было зыбко и ненадежно, и всегда могла случиться какая угодно неприятность – но, по крайней мере, никто не доставлял, одним только молчанием, ему столько неловкости и на заставлял стыдиться самого себя.

А еще друг, подумалось ему с обидой. Старый, проверенный друг. Права была Серсея – у Ланнистеров не может быть друзей. Люди вокруг… не понимают. И никогда ничего о них не поймут.

- По крайней мере я рад, что миледи сир Бриенна до этого всего не дожила, - внезапно заметил Бронн. – Каково ей было бы узнать, что человек, посвятивший ее в рыцари, опять взялся за старое? Она-то в тебя так верила. Наивное дитя…

Джейме вздрогнул:

- А ты? Ты тоже опять за свое?!

- Ну, я решил, что ты ее похоронил и оплакал. Дело-то ведь прошлое.

- Не такое уж прошлое.

- Ведь даже и тела не нашли. Ни следа, ни единого человека, кто бы ее видел. С тех пор, как она убежала от лесорубов… Так ли?

- Мои разведчики доехали аж до Стены. Это проверенные и надежные следопыты. Она нигде не появлялась. Потому я, как бывший Командующий, направил свои соболезнования в Винтерфелл. Так требует рыцарский этикет, так требуют воинская честь и мой долг, как посвятившего ее… и это было последнее место, где она служила.

- Не сомневаюсь, они были чертовски рады получить твою весточку! Прям гора с плеч.

- Если единственный, кто ее похоронит, пусть даже и так – буду я, то… Что-то сильно не так с нашим миром.

- Все верно. Что-то ужасно не так. - Бронн с шумом вылакал остатки вина из своего кубка и вдруг развеселился. – А знаешь, меня забавляет то, как все обернулось. Видишь ли, у меня… точнее, у нашего общего маленького друга, есть человек на Стене, в западном дозоре. Так он уверяет, что Бриенна перебралась за Стену в их проходе и ушла к северу, на поиски рыжего дурака. Того, который все за ней таскался, ты помнишь его?

Джейме замер, не донеся кубок до рта.

- Тормунд. Это ее друг.

- Похоже, единственный, кому она теперь доверяет.

- Это одичалые. Я бы им и дохлую собаку не доверил. Но я… я никогда не…

- Ланнистеров, я смотрю, не любят. Раз твое золото не смогло им развязать языки.

Он встал и прошелся вдоль стола. Налил себе еще вина.

- А твое смогло? – с сомнением и тайной надеждой спросил он.

- Я знаю, что им нужнее золота.

- Оружие?

- М-м-м.

- Или девки? Ты послал туда своих бордельных милашек? Это теперь у тебя вместо подарков важным лордам, я знаю.

- Нет, - Бронн захохотал. – Девки бы померзли, а вороны бы так и не смогли их порадовать своими старыми стручками. Ведь остались-то на Стене одни глубокие старики.

Джейме почувствовал, как груз вины – пусть не весь – медленно скатился с его плеч, словно кто-то невидимой рукой снял с него тяжелые вериги.

- Но в тех краях уже настоящая зима. Дошла ли она до места? Отыскала ли Тормунда? И что с мальчиком?

Ему стало досадно от того, как он принялся забрасывать Бронна вопросами, жадно и нетерпеливо.

- Мой друг, увы. Что происходит за Стеной, там и остается. В этом прелесть тамошних мест, в этом и ужас. Поэтому она туда ушла. Как бы ты не ругал ее за наивность и недалекость, она все-таки… Сир Бриенна у нас всегда была очень сметлива.

- Мы могли бы подкупить, подослать туда…

- Кого? – насмешливо спросил Бронн. Он тоже поднялся, подошел к столу и начал бесцеремонно, по-дикарски руками отрывать крылышко жареного лебедя. – Попробуй эту штуку, ты удивишься, как она вкусна…

- Не уходи от ответа! – прикрикнул Джейме.

- Кого туда предлагаешь послать?

- Я не знаю! Придумал бы что-нибудь, чем жрать своих лебедей. Сам же говоришь, тебе известно, чем можно купить этих проклятых дозорных…

Бронн застыл на месте, он медленно жевал, щурился и оглядывал Джейме, словно только что как следует заметил. Затем пинком отодвинул стул с золоченой спинкой, уселся на него, а на другой водрузил ноги.

- Ты одержим этой женщиной, признай уже, - проведя языком по зубам, бросив на скатерть обглоданную косточку, сказал он. – Я все это разузнал лишь из стремления тебе потрафить. Но я не могу бесконечно кормить твою гордыню и подпитывать твою жажду власти над ней. Неужели тебе недостаточно просто знать, что Бриенна, скорее всего, жива?

- Мне нужны точные сведения, а не какие-то бессвязные слухи от выживших из ума ворон.

Бронн впился в него своими прозрачными круглыми глазами – и вдруг разразился таким хохотом, что едва не упал с двух своих стульев.

- Да ты же недавно уверял меня, что тебе нет никакого дела, жива ли она вообще, - наконец, успокоившись, просипел он. От гогота у него даже голос сел. – Ты бесподобен, Джейме Ланнистер, просто бесподобен, клянусь Богами.

Джейме отошел к окну и уставился на серебряные струи дождя, что возникали из темноты – и в темноту уходили.

- Впрочем, я знаю, как тебе помочь.

Он оглянулся, пожалуй, слишком для своего положения – сюзерена и Владыки Запада – резво и послушно:

- В самом деле?

Бронн усмехнулся:

- Ведь не думал же ты, что оставлю друга в беде. Гляди, что мне удалось для тебя достать.

Он позвонил в золотой колокольчик, и двери отворились, впустив нескольких слуг. Лакей наклонился к Бронну, выслушал отданные шепотом приказания, затем деловито умчался. Другие принялись убирать со стола, принесли еще бутылки с вином, горничные зачем-то принесли гору шелковых подушек и разложили на кушетках, расставленных посреди комнаты и рядом с камином. Внесли умывальные чаши из розового кварца и расставили их по углам стола. Джейме следил за всей этой напыщенной возней со смесью недоумения и нетерпения.

- Ну? – спросил он, когда слуги, кланяясь и смущенно улыбаясь, удалились. – Что именно?

- Погоди, - Бронн ухмыльнулся, показав все свои превосходные зубы. – Ты не разочаруешься, уверяю тебя.

Дверь открылась – и ровно секунду Джейме казалось, что вошла Бриенна.

Затем он увидел лицо вошедшей и дрогнул, отступив. Девушка, ростом почти с нее, с такими же тонкими, но широкими плечами, одетая в пышное белое платье, прихваченное на талии золотым ремешком, подошла к Бронну и встала у него за спиной. Она скромно, с достоинством, сложила руки перед собой. Джейме заметил на ее пальцах дорогие перстни. Волосы ее были убраны назад, заколоты маленькими жемчужными шпильками. Лицо ее было прекрасно – правильное, овальное, нежное, с большими серовато-зелеными глазами. Они смотрели из-под длинных, изогнутых, темно-золотых ресниц спокойно, пожалуй что – даже сонно. И по этому особенному, дремлюще-покорному взгляду он сразу узнал в ней обитательницу борделей.

- Что это? – со злобой осведомился Джейме.

- Мой подарок. Скажи, что она непохожа, и мы станем врагами навечно!

- Разумеется, нет.

- Да ну? Едва Беони вошла, ты так и вздрогнул. Твой взгляд сказал правду.

- Отпусти ее.

- Для начала скажи, неужели мой подарок тебе никак бы не пригодился?

Бронн встал и, обнаружив свой недостаток роста рядом с высоченной Беони, обошел ее, точно неживой предмет. Подцепил пальцем светлый, пепельный локон, упавший вдоль нежного лица:

- Волосы недостаточно светлы? Лицо слишком красиво? Что тебя не устраивает?

- Для начала – то, что я об этом и не просил.