Глава 4. Джейме (2/2)
- Что она хорошая женщина, - просто ответил Бронн. – Что ее не следовало оставлять одну, с этим ребенком, совсем одну, что она того не заслужила.
- Все знают, что мне неведомы были ее дела.
- Я? Нет, я не знал
- Ну, теперь услышал.
- В самом деле? Так-таки не догадывался? А если бы она тебе открылась?
- Оставим это, - отрезал Джейме. – Ты все время жалуешься, будто я свысока отношусь к Хайгардену и не радую вас своими соседскими визитами, а причина лишь в том, что ты горазд болтать лишнее. Я не хочу обсуждать с тобой свои дела.
- А это не твои дела, - напрямую заявил Бронн. – Не совсем уж твои, согласись? И куда это мы так спешим?
- В Ланниспорт.
- Оно понятно, но…
- Что – «но»?
- А я вот слыхал, что ты, вернувшись, рассылаешь соглядатаев и собирателей слухов во все концы, от Староместа до Барроутона.
- Чушь.
- Я никогда в тебе не сомневался, - хохотнул лорд Хайгардена. – И на этот раз чую, что прав.
- Оставь, - опять повторил Джейме.
- Говорят, мальчик чудо как хорош, - продолжал Бронн как ни в чем ни бывало. – Хорош собой и умен, и проворен, уже тренирован для боя, премило болтлив, умеет обворожить любого. Кого-то мне все это напоминает.
- Не пытайся.
- Да ты никогда другого и не думал, а?
- Я не знаю, с кем она могла прижить ребенка. Я ушел из Винтерфелла, не поимев чести знать поименно всех, кто еще мог в нее сунуть свой член.
Бронн посмотрел на него, подняв бровь. Некоторое время он раздумывал, и Джейме с облегчением решил – слава Богам, заткнулся.
- Ты к ней несправедлив. Но я по твоему лицу вижу, что и сам это знаешь. Девица она была потрясающей чистоты, даже противно. А женщина… она не то, чтоб первая красавица Семи Королевств. Еще и с бастардом. Там очередь из женихов навряд ли томится… Да и не в том дело. Видишь ли, она любила тебя, Ланнистер. Единственная из всех истинно любила. Впрочем, нет смысла это повторять. Ты свой выбор сделал.
- Все так, - Джейме устало кивнул. – И не выбор… Я попросту не хотел быть с нею. Не должен был. Мы не выбираем, кого любить.
- Так зачем устроил эту позорную охоту? – тихо проговорил Бронн. – Люди станут шептаться. Начнут говорить, что, дескать, Ланнистер жесток, несправедлив, безжалостен. И кого ты гоняешь по лесам, будто зверя? Несчастную перепуганную бабу с маленьким пацаном…
- Уже начали, раз ты заявился сюда. Шептаться. Собирать всяческую чушь. И она ничего не боится. Эта, с твоих слов, «перепуганная бабенка» одним движением меча убила лошадь и моего родственника, сира Ланни. И бровью при том не повела.
- Нет, я не с тем к тебе…
Бронн отцепил с пояса флягу, глотнул – не воды, подозревал Джейме, а вина - и у него самого вдруг во рту пересохло. Cделав несколько больших глотков, Бронн опустил руку и вздохнул:
- Про убийство наслышан. Не будь это сир Бриенна, не поверил бы. Но, поскольку речь о ней, то я удивлен, что только беднягой Ланни дело и ограничилось. А ты что же, ждал, что она прямо будет счастлива тебя видеть? Тебя и твоих золотых головорезов?
- Я привык, что люди меня слушают, а не бесчинствуют прямо у меня на глазах, да еще в ответ на разумные доводы.
Бронн фыркнул, потом вдруг расхохотался:
- Вас бы двоих закрыть в подвале, чтобы вы там посидели с неделю, пока не окончите все ваши безумные распри. Авось, обошлось бы, наконец, без жертв. Уверен лишь в том, что, если б это случилось, то, отперев двери, мы бы нашли вас слитыми в двуспинного зверя - или же сплетенными в самых изящных позах.
- Не выдавай свои мечты за мои.
- Так ты отпустил ее?
- Скорее, оставил всю затею в какой-то момент, - с неохотой сказал Джейме. – Сестра говорит, что, сбежав, Бриенна сама свою участь выбрала.
- И очень глупо. Будто бы вы, Ланнистеры, ей вообще выбор оставляете.
- Я ее ни к чему не принуждал.
- Принуждать и соблазнять – вещи разные.
- Ты стал как-то уж слишком умен. Тебе не идет быть седым мудрецом. Я ее не соблазнял.
- Это ты себе говоришь, когда уж совсем припрет? Брось. Ведь я вижу, как тебе плохо от этой мысли.
- Какой именно?
- Что твой сын остался без отца, при живом-то отце. Что ты сделал несчастной эту женщину. И продолжаешь, а? Будто бы и правда мечтаешь сжить ее со света. Это леди Ланнистер тебе внушает? Думает, что без нашей огромной коровы все как-то получше сложится?
- Кто знает, - вырвалось у Джейме. – Возможно, Серсея права.
Бронн тихо рассмеялся и покачал головой:
- Тогда поручил бы мне деликатное дельце. Уверяю тебя, я быстрее всех бы до нее добрался, я дал бы ей уйти тихо, чинно и спокойно. Может, во сне. Женщины не должны страдать, настоящие мастера своего дела даже смерть им подносят как драгоценный подарок. Она бы не мучилась ни единого мига. А затем я бы привез мальчика тебе. Или? Ты и мальчика желал бы устранить? Ты и твоя сестра? Вы этого хотите?
Джейме почувствовал, что горло ему слегка пережало. Бронн слишком давно его знал, чтобы бояться говорить прямо.
- Нет, - пробормотал он в смятении. – Нет, я никогда не…
- А я бы недорого взял, - гнул свое проклятый разбойник. – Ты же знаешь, я скромен в своих запросах. И Ланнистерам служу много лет.
- Ты бы не смог.
- Нет? А что мне-то мешает? Это не я за ней таскался по всему Винтерфеллу, будто на привязи. Это не я ею тайком любовался, словно мальчишка-сквайр прекрасной дамой. Кстати, о сквайрах. Как там поживает наш благороднейший сир Пейн?
Они заговорили о столичных делах и старых знакомых, и на какое-то время Джейме с облегчением подумал – скользкая тема закрыта.
Однако вскоре Бронн вновь начал свое:
- И все же решайся, Владыка Запада. Мы можем обстряпать такие дела только вдвоем, ты и я. Так уж и быть. Я передам тебе ее последние слова, если они будут, конечно.
- Ты шутишь? Я не желаю ей смерти, - сердито оборвал его Джейме. – Я говорил это в сердцах, как и сестра. Что вы все возомнили?! Никто, Седьмое Пекло, не желает, чтобы она подохла, а мне и вовсе все равно, жива она или нет, и я не стану себя бесчестить, марать об нее руки!..
Он умолк. Мало того, что и правда вышел из себя, он еще и при Бронне все это вывалил – будто какой-то юнец, которого подколками и шуточками друзья довели до белого каления. Джейме стало стыдно, нахлынула тоскливая ярость.
- Я не желаю ей смерти, потому что мне нет до нее никакого дела. Я сказал – пусть идет на все четыре стороны, я не стану больше рисковать своими людьми и тратить на нее время и силы. У нее хватило ума раздвинуть ноги перед кем попало – пускай теперь хватит сил прокормить и вырастить плод своей глупости. Я не мой брат, я не в ответе за всех несчастных шлюх в этом мире!
- А, верно. Кому-то достаточно и одной, - под нос пробормотал Бронн. Затем, громко и будто бы завершая неприятную тему, провозгласил. – Что ж, раз ты сегодня такой милосердный – то пусть остается жива, наша тартская дева. Девственница-шлюха, эдакие диковины только таким, как ты, Ланнистер, достаются. Почему иным людям так необъяснимо везет?
Джейме предпочел не заметить откровенной насмешки.
- Бриенна некогда была… хорошим воином и мне - отличным другом, - сказал он негромко. – Но она не умеет быть женщиной, никогда с этим не справлялась. Этой науки ей не постичь. Мне жаль ее. Просто жаль, вот и все. Я хотел только помочь ей, облегчить участь, но я не всесилен. Я не могу вложить в ее голову немного больше рассудка, а в сердце – немного больше кротости. Шлюха она или нет, мне в самом деле неведомо. Однако же, судя по тому, как она никогда не обращалась ко мне, ни за помощью, ни за милостью, ни даже с вестями - дело с ее сыном и правда оказалось нечисто.
О, как ты в этом хорош, подумал он, договорив. Даже Бронн примолк, как ему показалось – слегка изумленный внезапной его рассудительностью. Как ты стал хорош в этом умении, переняв его, наконец, у сестры. Говорить не языком гнева и боя, а мягкости и здравого смысла.
Если бы не ложь, пропитавшая его слова от первого до последнего, ложь такая явная, что он чувствовал на деснах ее кислый привкус, то он и сам бы собой восхищался.
После паузы Бронн спокойно вымолвил:
- Теперь вижу, что ты правильно поступил, вернувшись к своей сестре, Ланнистер. Вы ведь близнецы, в самом деле. Два сапога – пара.
Джейме покосился на него, ожидая продолжения, но Бронн смотрел прямо перед собой. На щеке его слегка дернулся мускул – но на этом все и окончилось.
Они проехали в молчании несколько миль, и, когда небо окрасилось предзакатным светом, и вдали показались россыпи прибрежных поселков и городков, встали зазубренными узорами черные утесы западных заливов, Бронн не выдержал:
- Я, впрочем, не только дразнить льва сюда приехал. Собирался тебе сообщить кое-что интересное. Видишь ли, мои люди тоже хотели бы заработать на поисках маленького Ланнистера.
- Что? – Джейме невольно выпрямился в седле.
- Дошли слухи: некая здоровенная белокурая бабища жила сразу с двумя лесорубами на южном краю Волчьего Леса. Да, мой друг, сразу с двумя. Нанялась к ним на поденную работу, но, полагают, что и кое-что другое исполняла. Эти двое братьев известны среди местных жестким нравом и странными прихотями. Впрочем, у них выбор-то относительно женщин там, в глухомани, небольшой.
- Это может быть кто угодно, - начал было Джейме.
Он замолчал. В сердце его будто воткнули пылающий нож. Его обожгло ревностью, ненавистью, дикой болью и животной яростью, словно кто-то плеснул горючего масла в тлеющие угли прежнего несчастья.
- Говорю «жила», потому что ее видели там, на вырубке, лишь однажды. В другой раз она просто исчезла, еще и лошадь с конюшни свела. Братья тоже пропали, будто в воду канули. Думаешь, правда канули? – Бронн рассмеялся.
- Видели ли мальчика?
- Нет.
- Тогда…
- Люди, Бриенну видевшие, довольно точно ее описали. Очень высокая, статная, в мужском облачении, с короткими волосами, собранными в маленькую косу. Синие глаза. Нехороша собой. Все лицо в веснушках.
Джейме сжал зубы.
- Она выглядела изможденной, измученной. Словно ее едва ноги держали. Что касается пропавших вслед за тем хозяев вырубки… Ну, я полагаю, разгадка нетрудна. Мы, может, в чем с тобой и не согласны, но оба сходимся в том, что насильники – это псы, Ланнистер. Сир Бриенна все сделала верно. Собакам собачья смерть.
Бронн отпил из фляжки, которую достал и открыл в самом начале своего короткого безрадостного рассказа.
Он сделал глоток, подержал во рту – и вдруг с отвращением сплюнул в дорожную пыль.
- Ну и кислый нынче у нас урожай! Я слышал, в подвалах Кастерли Рок полно запасов превосходного борского? Может, меня, как старого боевого товарища, наконец, угостят?
Серсея встретила его сердечным объятием. На губах ее играла рассеянная и озорная улыбка, он с содроганием приготовился ощутить запах вина: но нет. От нее пахло только цветами и чистотой. Звенели в ушах причудливые золотые серьги, с вправленными в них огромными рубинами. Он поймал одну, слегка сжал:
- Красивые.
- Новые, - засмеялась она, покосившись на Бронна с легким раздражением. – Ах, как же долго тебя не было! Идем, так много нужно сказать…
Она встала на цыпочки и поцеловала его рот, никого не стесняясь.
Джейме старался на старого друга больше не смотреть.
Он позволил увести себя в галерею, с облегчением думая – подальше от лишних глаз и ушей. Серсея, хромая и переваливаясь с ноги на ногу, проковыляла позади него с необычной для себя прытью.
Затем закрыла высокие тяжелые двери, и, когда Джейме обернулся, прижалась к дверям спиной. Она дрожала от какой-то тайной, но рвущейся наружу, радости. Ее платье, шитое золотыми завитками, скользнуло с точеного плечика. Джейме не удержался, наклонился поцеловать нежную кожу. Губы его коснулись прохлады, пахнущей розой и жасмином. Член его давно стал давать осечки, к чему он уже и привык: остался равнодушен к окружавшему благоуханному очарованию и теперь. Потом, подумал Джейме с досадой. Потом, как-нибудь все образу…
- У нас будет ребенок, Джейме. Я знаю точно, я… Ах, на этот раз все образуется, это я тоже знаю!
Серсея всегда могла прочесть его мысли, подумал он с умилением.
Она сжала его руку, потянула к себе и положила на свой живот. Он ощутил тепло, мимолетно восхитился: талия ее все еще была тонкой, почти девической. Опустившись на колени, Джейме в благодарном порыве прижал лицо к животу сестры. Он закрыл глаза: и так они стояли некоторое время, молча, в разделенном счастливом мгновении.
- Тот вечер, когда ты вернулся с охоты за девкой… Ты был так страстен, - наконец, хихикнула Серсея. – Хотя и не сразу, однако же… Я отчего-то понимала, что у нас получится. Было некое… сладкое предчувствие. У нас будут дети, Джейме, будут, будут, будут, я верю в это всем сердцем.
Хотел бы и я, подумал Джейме в приступе тоски и надежды.
Хотел бы я в это верить.