Глава 1. Бриенна (2/2)
- Конечно, - крикнул мальчик, так и подсигивая на ее руках. Бриенне пришлось прижать его покрепче, а другую руку положить на его затылок, чтобы он не поворачивался к Джейме и не глядел на него. – Мама всегда говорит, что я буду прекрасным сквайром, а потом, может быть, великим рыцарем! Уж просто рыцарем я буду, знаете, каким старательным! И знаете ли вы, как много я уже умею? И сражаться, и подточить мечи, и даже упряжь почи…
- Ну-ка тихо, - проговорила она. – Хватит. Помолчи.
- Мама! – крикнул Артур с отчаянием вертясь в ее руках. – Ну, мама!..
- Что же ты, не даешь сыну и слова сказать, - протянул Джейме с притворным осуждением. – И не поздоровалась со мной, Бриенна.
- Мы уже уходим.
- Не так скоро.
- Мы уходим.
С разных сторон они надвинулись на нее, заполонив маленький круг двора. Словно того и ждали. Она быстро пересчитала солдат Джейме, насчитала девятерых и позади еще несколько – шестеро или семеро, она толком не могла разобрать. Она была не в седле, и видела только их алые кожаные дублеты и золотые наплечники. Все они были верхом, выглядели холено, сыто, уверенно. Двое, подъехав к своему лорду, как по команде, обнажили мечи, и она с ужасом увидела, что оба были вооружены валирийской сталью.
Она слышала, что золото, запасы которого к началу войны были в западном крае совершенно истощены, вдруг снова вышло на поверхность. Слышала, что были шахты, в которых рудокопы подставляли корзины и ножами сбивали золотые комья прямо из жил, и корзины наполнялись меньше, чем за час. Кто-то говорил, что золото вновь появилось из-за драконьих смертей, мол, это сами глубины земли, где бились сердца неведомых людям богов, выталкивали из себя слезы по своим сыновьям. Так или иначе, близнецы Ланнистеры, хотя и пребывали какое-то время в опале и в бедности, очень быстро разбогатели вновь – и прибрали все к своим рукам.
- Спокойнее, - проговорил Джейме, с неудовольствием покосившись на солдат. – Не пугайте их. Мы поговорим. Верно, Бриенна? Просто поговорим.
- Не о чем говорить, - во рту у нее пересохло, слова давались с трудом. – Да и не с кем!
Он рассмеялся – пустым и холодным смешком.
- А вот сын твой так не считал. Верно, Артур, рыцарь из Тарта?
- На Тарте-то я не бывал, - с отменным великодушием сообщил мальчик, повернувшись к нему всем корпусом. – Честно сказать…
- А где же ты бывал?
- В Винтерфелле, там я жил, когда маленьким был. Там остались друзья, и я… я немного скучаю. Думаю, мы скоро туда вернемся.
- Вам не следовало покидать ее владения, - наставительно бросил Джейме, обращаясь теперь к Бриенне. – Леди Старк бы сумела помочь вам.
- И ты бы явился под стены Винтерфелла с этим жалким отрядом? Впрочем, что я. Можете вооружиться до зубов, обвешаться своим золотом - Северу на вас плевать.
- Ну, это ты была так глупа, что сбежала из-под защиты.
- Тем и воспользовались? – спросила она, леденея от плохого предчувствия. – Кто-то донес вам о том, что мы ушли…
- Купить человеческие глаза и уши даже проще, чем человеческую верность.
- Вы не имеете права нас задерживать. Мы не пересекали границ твоего края, Ланнистер.
Он продемонстрировал ей ослепительную и злую улыбку.
- Если Артур пойдет со мной, я никого неволить не стану.
- Не пойдет.
- Но, мама!
Она прижала сына еще крепче и потянула меч из ножен. Джейме это заметил.
- Даже твой меч украшен львиной головой, - с мягким осуждением проговорил он. – Поднимешь его против прежних хозяев?
- Я Ланнистерам не служила.
- Теперь придется. Послужи в первый и последний раз – и уходи, куда заблагорассудится, Бриенна.
- Вы не можете, - оглядела она солдат. – Вы сами-то видите, что за беззаконие ваш лорд здесь чинит?
Те смотрели, как показалось ей, сквозь нее.
- Я мечтал, чтобы сын мой рос в достатке, в безопасности, получил нужное воспитание. Много ли в этом беззаконного, Бриенна?
Артур беспокойно завертелся на ее руках, потом изогнулся, чтобы посмотреть на Джейме.
- У вас есть сын? – спросил он удивленно и, как показалось Бриенне, очарованно.
Джейме широко, обезоруживающе улыбнулся и развел руками:
- Есть, и он прекрасен. Красив, умен и силен.
- Тоже рыцарь?
- Разумеется. Будущий.
Артур наморщил лоб, наверняка размышляя, что мог бы подружиться с кем-то еще.
- А сколько ему? Я бы хотел дружить с мальчиком моих лет…
- По странному совпадению, он как раз мальчик твоих лет.
Бриенна возмущенно фыркнула, но звук вышел скорее горьким и обиженным, словно она подавилась собственным рыданием.
- Ах, Артур. Ты умнее и бойчее своих лет, хотя еще и очень наивен и добр. Я пригласил бы тебя в свой замок почетным гостем. И даже маму твою с собой бы взяли. Я бы почел за честь ввести ее в число своих рыцарей. Если бы только она желала обсудить это со мной…
- Я не желаю, - отрезала она. – Подойдите ближе - и снесу вам головы, всем до единого.
- Нападешь на воинов Запада? На законного представителя Короля в Западном Крае?
- А ты? Нападешь на женщину с ребенком?
Джейме устало закатил глаза и шумно вздохнул.
- Упряма и несговорчива, как и всегда. Так мы до вечера ничего не добьемся.
- Убирайтесь, - голос Бриенны задрожал. – Оставьте нас, слышите? Я убью стольких из вас, скольких смогу. А вашему лорду и вовсе никто не поможет, если попробует на меня напасть. У него нет руки, ему со мной не справиться. Хотите, чтобы вас леди Ланнистер после казнила? Она убьет того, кто позволит этому случиться.
Солдаты переглянулись - и какая-то тень неуверенности побежала по их лицам.
- Когда это случится, ты тоже уже будешь мертва, - процедил Джейме, и она поняла, что сумела, наконец, его разозлить. – Глупая девка. Ты будешь так же бездыханна, как и я. И тогда воспитывать моего сына будет только моя сестра. Этого желаешь? Он непременно займет место наследника. Это не обсуждается. А вот ты отправишься прямиком в Пекло!
- Вместе с тобой! – закричала она, чуть не плача. – Оставь меня в покое, оставь нас в покое, не трогай нас!
Она опустила сына на землю. Артур, уловивший перемену в настроении, теперь хмуро и воинственно воззрился на солдат и на Джейме, и даже выхватил свой меч, подражая матери. Бриенна охватила его голову руками, заставила повернуться к себе и прижалась щекой к его лицу. Зашептала на ухо:
- Беги в лес, беги все время на север. Ты помнишь, как тебя учили? Смотри на стволы деревьев. Я найду тебя, непременно найду, клянусь. Беги, и прячься, если они приблизятся. Я тебя отыщу, обещаю, Артур, отыщу, не бойся и не оглядывайся. Беги! Беги же!
Он вырвался и отступил, миг или два смотрел на нее – отчаяние плескалось в огромных, потемневших, как море перед штормом, глазищах. Потом ее сын, не говоря ни слова, развернулся и бросился наутек – к краю лесных вырубок за амбарами. Он полетел стремглав, с решимостью и прытью, на которую только способно дитя его лет. Бриенна повернулась к врагам, сжимая меч и загораживая им проезд.
- Ну же, - крикнул Джейме, - Фолвелл, Киндалл, за ним! ДогОните прежде, чем успеет и в лесу заблудиться!
Двое рыцарей метнулись к опушке. Джейме гневно уставился на Бриенну:
- Ты выжила из ума, девка. Что ты такое творишь?!
- Как видишь, выполняю обещанное. Не подходите, - зарычала она, когда всадники надвинулись на нее. – Снесу головы вам и вашим животным.
- Не трогайте ее, - с сожалением приказал Джейме. – Просто задержите, чтобы и она не упорхнула, эти северные потаскухи куда как проворны…
На Бриенну нахлынула чистая, звенящая ярость. Она повернулась и выбросила руку с мечом, и ее лицо ожгло горячей кровью. Удар вскрыл шею лошади, та начала метаться – и падать, припадать на передние ноги, сбросив всадника из седла. Бриенна поймала его в падении, стащила на траву, не позволив несчастному быть придавленным умирающим животным. Вместо этого Бриенна сама полоснула по его шее, а затем, высоко и быстро подняв меч, отсекла облаченную в позолоченную перчатку руку. Поднялся шум, кто-то кричал на нее, ее осыпали всевозможными оскорблениями, из которых «сука» было еще, пожалуй, самым ласковым. Джейме на своей прекрасной лошади начал пятиться, лицо его застыло в какой-то маске из ненависти и отвращения. Бриенна швырнула к нему обмякшее, лишенное руки, тело его рыцаря.
- Еще? Кто еще хочет попробовать?
Но это была напрасная бравада. Она только выиграла себе пару мгновений – прежде, чем их шок пройдет. А случится это очень, очень скоро, прямо сейчас, угрюмо подумала она: поэтому Бриенна решила не продолжать. Она повернулась и, не оглядываясь, побежала к лесу.
Джейме за ее спиной отдавал какие-то приказы, и было сложно понять, чего он требует теперь – убивать ее или не убивать, ловить ее живьем или растерзать тут же, на месте… Бежать за ней или за мальчиком. Он определенно впал в некоторое ошеломление. Хорошо, решила она на бегу. Чем больше смятения в их рядах и неразберихи, тем больше у нее выигранных шагов.
Помнила она этот побег с трудом: зеленый потолок качался над ней, она металась между стволов высоких сосен и елей, перепрыгивая прогалины и ручейки, продиралась через светло-зеленые волны папоротников. Она старалась выискать следы мальчика, и, по большей части, ей удавалось. Глаз ее за время странствий по диким местам стал наметан, и она усвоила кое-что из уроков одичалых, которые в свое время составляли ей компанию в Винтерфелле. Она видела смятые листья орляка, вдавленный поглубже золотисто-медовый мох, сломанные веточки там, где ребенок вломился с разбегу в заросли дикой малины. И, хотя она видела все это, и шла почти не сбиваясь со следа, разум ее был не здесь. Она оборачивалась – и видела пустые пространства между стволами, но она слышала крики солдат и топот копыт, и звон оружия, и ругань, и приказы - и они становились ближе, и ближе, и ближе.
Наконец, когда они показались из-за деревьев, Бриенна ломанулась сквозь кусты почти наугад, больше не тратя времени на то, чтобы идти по следу. Она попала ногой между толстых корней и кубарем покатилась в овраг, размытый лесной речушкой, и вдруг, поднимаясь, услышала дрожащий, торопливый шепот:
- Тс-с! Мама! Мама!.. Мама, я здесь.
Артур, умница, подумалось ей. Он забрался в какую-то нору, лисью или барсучью, широкую и сухую, проделанную у корней огромных и старых, сплетенных стволами, сосен. Сидел там, прижав колени к груди, словно маленький лесной божок, каким поклоняются за стеной…
Бриенна, проворно перебирая руками и ногами, поползла по песчаному склону, в последний миг успела втиснуться к нему. Едва она протолкнула себя в пахнущую грибницей и древесной трухой полутьму, как прямо над ними застучали копыта, заговорили солдаты. Они прошли вдоль обрыва и совещались, стоит ли перемахнуть речку и отправиться дальше или же поискать по берегам.
Она потянула его глубже, охватив руками за плечи. Артур посмотрел на нее, задрав голову, прижался к ней и выдохнул – и разомкнул губы, чтобы заговорить. Бриенна зажала ему рот, приложила палец другой руки к своим губам: тихо. Она закрыла собственный рот, медленно отпустив сына. Он все понял, закивал с большим рвением - и сам закрыл себе рот маленькими ладошками.
Ей стало жаль его, жаль до слез. Глаза его были так широко распахнуты, и в них стоял такой беспомощный страх. Бриенна понимала, что он только отражает ее собственную гримасу, маленькие детки – как маленькие зеркала. И все же, все же: то, что он проживал сейчас, этот всеобъемлющий ужас, и ожидание, что вот-вот найдут – было для него реально, реально, пугающе, мучительно.
Она услышала, что к группке ее преследователей подъехал еще кто-то. И вдруг голос Джейме прорвал тишину, в которой рокотали речные потоки. Он крикнул, властно и резко:
- Бриенна!
Лес быстро поймал – и тотчас придушил эхо.
- Бриенна! – второй раз и во всю глотку.
И опять ее имя покатилось среди высоких, стройных, как сказочные витязи, розовато-багряных стволов. Покатилось и исчезло в мягкой, просвеченной косыми лучами, влажно-зеленой мгле.
- Если вернешь ребенка, обещаю, не трону тебя! Бриенна! Верни мне сына, ты будешь помилована. Мы ничего тебе не сделаем, даю слово. Ты помнишь, что я человек чести? Помнишь?! Ты должна! Так вот, слово Ланнистера: никто тебя не тронет.
Артур как-то странно посмотрел на нее поверх своих чумазых пальчиков. Бриенна отвернулась и уставилась на лесные заросли на другом берегу. На головы беглецов посыпались камешки и песок, когда воины двинули лошадей вдоль обрыва, и пласты земли заходили ходуном.
Она прищурилась, в воздухе перед ними танцевали сотни маленьких бледных мотыльков. Они кружили над поваленным гниющим бревном. Бриенна вгляделась еще. Сосенки там, дальше, становились кривыми и изгибались, будто их крутила невидимая сила. Она знала, что это за сила: подземные ручейки, стекавшие, судя по редколесью, в низинное болото. Ветер доносил до нее запах сырой земли и вечно мокрых трав, мха, лишайников, стоячей воды. Там кружила мошкара и вскрикивали бродящие по мелководью цапли.
Тогда Бриенна решилась. Наклонилась к ребенку, шепнула, вытянув руку:
- Мы побежим вон туда. Что бы ни случилось, не беги обратно, только вперед. Они не смогут за нами пробраться. Обещаю, Артур. Они отстанут. Очень скоро! Не бойся. Ш-ш-ш.
Он испуганно вытаращился на нее, и тогда Бриенна схватила сына, выбралась из-под обрыва и понеслась к воде. Послышались вскрики в отдалении, всадники бросились за ней. Артур повис на ее шее, охватил руками очень крепко.
- Они пустились через ручей!
- Ничего, - Бриенна задыхалась. – Ничего, успеем.
- Мама! Они быстрее тебя!
Вовсе нет, подумала она с мрачным торжеством. Может, и быстрее – но и глупее. Ланнистеры, их приспешники. Всегда так самоуверены… Дураки. О, какие же дураки.
В самом деле, деревья поредели и расступились. Нога ее попала в болотную жижу, и ушла в какую-то сочную, противную глубину. Бриенна принялась прыгать с кочки на кочку, выбирая те, что поросли сухой травой. Они шатались под ней и кренились, так опасно. Наконец, достигнув почти середины огромного болота, она поставила сына на клок сухой земли.
- Прыгай по сухим, - велела она. – Не оборачивайся. Ты легкий, ты сумеешь.
- А ты?!
Он заныл, забормотал что-то несуразное, и Бриенна едва сдержалась, чтобы не отвесить ему подзатыльник.
- Я сказала, беги! – рявкнула она, оглянулась: и как раз вовремя. Из леса выехала первая цепочка солдат.
Артур заскакал по круглым, как сырные головки, островкам. Он был умен, и ум его был острым, не праздным, это, с облегчением подумала Бриенна, еще не раз его выручит. Он выбирал кочки с самой иссохшей травой, поросшие клюквой или кустарниками, ловко обходя лужицы воды и мокрые, размякшие участки. Зато Бриенне приходилось не так легко. Ее вес был слишком большим, и двигалась она неуклюже, то и дело проваливаясь в ледяную стоячую топь.
Иногда Бриенна оказывалась в воде по пояс, однажды даже угодила по грудь. Она повернула голову и с радостью увидела, как лошади преследователей вязнут и застревают, а одна даже ушла в жижу по шею. Раздавались ругательства, испуганное ржание, чавкающие звуки тонущих в иле копыт. Ланнистер, подумала она опять. Чтоб тебе сгинуть! А вы, остальные - не идите за мной, не слушайте своего лорда.
Явился и сам Джейме. Он какое-то время храбро вел лошадь в самую вязь, затем одумался и начал отступать.
- Бриенна, - заорал он. – Что ты делаешь?! Бриенна! Не смей убегать, не смей, слышишь ты? Тупая, уродливая тварь!
И он осыпал ее еще какими-то комплиментами, с горя ли, от отчаяния – или в ярости, или от всего разом.
Бриенна едва не расхохоталась. И в тот же момент попала в воду с головой. Она хлебнула густой, похожей на суп из комаров и гнили жидкости, подавилась и закашлялась, и вдруг поняла: она нашла ту самую трясину, в которую мечтала бы заманить Ланнистера и всех его подручных. Ноги ее очутились в чем-то вязком и крепком, как тесто, их обмотало этим странным липким веществом – и потянуло вниз, весьма быстро. Она вырвалась наверх только силой своего упрямства – только чтобы увидеть перепуганное лицо сына. Артур все-таки обернулся.
Бриенну опять уволокло вниз, все ее облачение, и меч, все тянуло поглубже. Она опять рванулась, кашляя и задыхаясь, стук собственного сердца стоял у нее в ушах, а больше не было слышно - или понятно – ровным счетом ничего. В какой-то момент она запрокинула голову и увидела над собой кусочек неба – ясно-синего и такого насмешливо, обманчиво безмятежного. В другой своей попытке – каждая из них, впрочем, становилась все слабее – она повернулась и увидела, что Джейме бросился к ней, что-то крича. Должно быть, награждает меня на прощание самыми отборными оскорблениями, подумалось ей печально.
Его тоже начало тянуть вниз, его лошадь, еще недавно такая красивая, ухоженная, теперь была облеплена грязью и тиной, и на шее и груди у бедного животного вспухали длинные алые пятна – Джейме ее избил, подгоняя вперед, а в местах ударов мошкара буквально изгрызла.
Бриенна сделала еще одну попытку выбраться – на сей раз она сумела, едва шевеля замерзшими пальцами, отстегнуть меч и забросить ее на сухие кочки перед собой. Артур бросился к ней, протягивая обе тонкие свои руки. Бриенна зарычала на него, оскалившись, рычала без слов. Он начал плакать, тонко и протяжно.
Она потянула себя вперед, используя меч как распорку.
- Беги, я сказала, беги, - простонала, видя, что Артур пополз обратно, вероятно, рассчитывая ей помочь. – Я выберусь, беги, прошу тебя, прошу, Артур!..
Имя его раскатилось по мокрым лужам и замершим в смущении кривым деревцам. Позади нее слышались проклятия и вопли. Она решила, что не станет больше смотреть. Если им всем, западным самодовольным ублюдкам, суждено утонуть – так даже лучше. Так будет всего сподручнее, в конце-то концов.
Когда, дрожа от усилий, разорвав в своем теле, как ей показалось, каждый мускул, она выбралась на сухой кусок земли, Бриенна едва могла сделать вдох. Грудь ее так сдавило трясиной, словно бы завалило множеством тяжелых камней. И все же она заставила себя встать на колени, взяла Артура на руки, поднялась и побежала - вновь.
Болото постепенно высыхало, открывая все больше тверди. Деревья стали стройнее, лужи и прогалины под ногами исчезали, сменяясь пружинистыми мхами, а затем – зарослями свежей, густой травы.
Ей говорили, что женщина способна на нечто невозможное, если дело коснется ее ребенка, но прежде она не склонна была этому верить. Она была рыцарем, и рыцарские доблести ставила уж всяко повыше доблестей обычных нянек и матерей.
И вдруг ей открылась правда. Правда о себе самой.
Бриенна больше ни разу не обернулась. И ни разу с того мига, как лес вновь впустил их с сыном, и они побежали на север, петляя меж высоких деревьев, проносясь мимо спугнутых оленей, мимо речных оврагов, с пригорка на пригорок, через ручьи и буреломы – и еще дальше – ни разу она не позволила себе думать о судьбе того, кто остался позади.