Глава 33. Паноптикум (1/2)

Отдохнуть толком не получается, что и неудивительно – всю ночь Нил только и делает, что пробуждается от кошмаров. Но хоть Макс спит сном праведника, что, впрочем, не мешает ему постоянно ворочаться. Утро мальчик встречает, развалившись поперек кровати и пристроив голову на груди Нила вместо подушки.

Часы показывают девять, когда в спальню заходит, уже привычно бия поклоны, доктор Марвари. И как у него еще позвоночник не треснул? По крайней мере, доктору хватает ума и такта не спрашивать, хорошо ли пленники провели ночь? Он деловито осматривает лодыжку и снова накладывает компресс.

– Господин Сингх ждет вас через полчаса, – объявляет доктор напоследок.

А значит, нужно как следует подготовиться.

– Макс, помнишь наш разговор в поместье сэра Майкла?

Тот серьезно кивает:

– Про лицемерие, да? Оно помогло, ну, что ты тогда говорил.

Нил быстро улыбается:

– А теперь считай, что сдаешь тест на то самое лицемерие. Что бы Сингх ни говорил, попытайся сохранять спокойствие. Я понимаю, будет очень сложно, но нужно попробовать.

– Иначе он тебя накажет. – В голосе Макса прорезается-таки дрожь.

– Дело не столько в этом, я переживу, поверь, а в том, что он хочет сделать больно тебе. Ему это будет в радость.

– Почему? Почему он так ненавидит тебя и меня? Мы ведь ему ничего не сделали.

– Ты – да. Со мной несколько сложнее. Но… – Нил невольно вздыхает. – Сингх очень не любит твою маму и Джона. Если будет плохо тебе, он считает, будет плохо и им.

– Но Джон ведь нас спасет?

– Однако ему нужно время, так что придется потерпеть. Договорились? – Нил протягивает Максу руку, и тот пожимает ее.

– Папа говорил, когда я стану взрослым, мне придется многое решать, делать важные вещи. Не хотел, чтобы я его разочаровал. Я не разочарую.

Нил только чудом не отводит глаза. Сатор… не было у ублюдка никакого будущего даже для собственного сына.

Как ни странно, сегодня лодыжка ощущается полегче, словно в яде кобры действительно что-то есть. Нил переодевается, придирчиво изучает себя в зеркало, затем помогает Максу натянуть костюм – уменьшенную копию своего.

– Отлично выглядишь, парень.

– Ну, хоть не бриджи, – бурчит тот.

– Стал бы в них настоящим маленьким лордом Фаунтлероем.

– Ненавижу это книжку.

Нил присаживается возле Макса на корточки и внимательно смотрит в глаза:

– Готов?

Тот глубоко вздыхает:

– Готов.

За дверью ждет охранник, который немедленно конвоирует их к лифту, и спустя минуту они опять оказываются в апартаментах Сингха. Еще немного, и от их созерцания у Нила начнется нервный тик. Только второй день, напоминает он себе. Пока может, Нил легко прикасается к плечу Макса, напоминая, что рядом.

Хозяин, устроившийся на своем привычном месте, одаривает пленников радостной улыбкой.

– Доброе утро.

– Доброе утро, Санджей, – расплывается в ответной улыбке Нил, незаметно постукивая Макса по спине.

– Доброе утро, сэр, – выдавливает тот.

– Присаживайтесь, друзья мои.

Сегодня завтрак английский, разве что фрукты местные и нет ненавидимой Максом овсянки. Нил помогает Максу устроиться, затем опускается на стул и сам.

– Как спалось? – продолжает светскую беседу Сингх.

– Неплохо, благодарю, – отзывается за обоих Нил. – Хотел поинтересоваться, что за алтарь в нашей спальне?

Благодушие на физиономии ублюдка не значит ровным счетом ничего, это Нил уже усвоил, но, может, удастся его заболтать?

– Он посвящен Лакшми, – поясняет Сингх, – точнее, Дхана-Лакшми, той ипостаси богини, что дарует богатство и процветание. Моя драгоценная Прия всегда молилась этой богине, когда-то давно Сантана-Лакшми, которая наделят нас потомством, но… – Он делает выразительную паузу. – Кстати, вы знаете, что у Лакшми есть сестра?

Нил мотает головой, Макс повторяет его жест.

– Да, вы, англичане, мало что знаете. Ее зовут Алакшми, и она полный антипод своей прекрасной сестры: старая, уродливая, приносит беды, болезни и нищету. Но ее тоже необходимо уважать, иначе она обидится. Перед почитанием Лакшми обязательно проводят ритуал в честь ее сестры. К тому же Алакшми замужем за демоном Калки, десятой аватарой Вишну, что в конце Кали-юги уничтожит наш мир и восстановит дхарму.

– И это породит новый мир, – едва слышно добавляет Макс.

– Именно так, – довольно подтверждает Сингх, – по крайней мере, по одной из версий, а их великое множество. Приятно, что вы знаете это, молодой человек.

Макс тут же утыкается в тарелку.

– Англичан всегда очаровывал индуизм, – продолжает Сингх. – Впрочем, как любое, что они почитали экзотикой. Мода, – он слегка морщится. – Помнится, года в шестидесятые-семидесятые европейцы и американцы толпами приезжали в Индию, чтобы отыскать просветление и окунуться в священные воды Ганга. Но это именно что было модой, которая, разумеется, прошла.

Сингх некоторое время наблюдает за Максом. Тот, на взгляд Нила, ведет себя за столом безупречно, как маленький взрослый.

– У вас отличные манеры, молодой человек, – замечает Сингх. – Редкость по нынешним временам. Полагаю, заслуга вашей матери.

Макс слегка вздрагивает. Держись, беззвучно шепчет ему Нил.

– И мама, и папа хотели, чтобы я умел вести себя… в обществе.

– Похвально, учитывая происхождение вашего отца.

Мальчик поднимает взгляд на Сингха:

– Мой папа был русский олигарх и бандит. Я знаю.

– Еще более похвально. – Хозяин чуть склоняет голову. – Впрочем, вести себя в обществе, как вы выразились, он умел. Порой, конечно, натура проглядывала, но в целом недурно для русского варвара.

– Вы знали папу? – недоверчиво спрашивает Макс.

– Имел это сомнительное удовольствие. Время от времени он покупал еще у моей жены оружие, чтобы половить рыбку в мутной воде во время очередного переворота в какой-нибудь банановой республике. Кровь и деньги всегда притягивают друг друга. Главное, отмыть хорошенько, а потом оплатить, скажем, обучение сына в престижной школе.

У Макса вздрагивает подбородок, однако мальчик берет себя в руки:

– Я читал про бандитов.

– Неужели ваша очаровательная мать решила поделиться с вами подробностями?

– Нет, я сам выяснил.

Сингх легко смеется, а Макс бросает на Нила взгляд, и тот едва заметно кивает.

– Да, мать всегда старается оградить свое дитя от зла, особенно когда зло – собственный покойный муж.

– Папа не зло! – все-таки не выдерживает Макс.

– Спокойнее, молодой человек, – так ласково произносит Сингх, что у Нила волосы на затылке встают дыбом. – Не заставляйте меня сомневаться в вашей воспитанности. Однако примите как данность – ваш отец был величайшим злом этого мира.

Мальчик сглатывает, сжимая кулаки.

– Не верите? Тогда спросите Нила. Мой друг, вы ведь не соврете ребенку?

Сингх действительно собрался вывалить все на Макса? Конечно – весь вчерашний день тому доказательство.

Нила буравят два взгляда: торжествующий Сингха и умоляющий Макса, и это почти невыносимо.

– Что же вы отмалчиваетесь? Или объявите меня лжецом. Этот милый ребенок, несомненно, поверит. Хотя бы ненадолго.

– Твой отец был не слишком хорошим человеком, – выдавливает Нил.

– Изрядное преуменьшение. – Сингх со звоном опускает вилку в тарелку. – Сатор пытался уничтожить этот мир.

– Вы врете! Такое только в комиксах бывает!

Сингх откидывается на спинку стула и смеется:

– А летающие хвостом вперед птички тоже бывают только в комиксах?

Вот Нил и получает подтверждение, что спальня прослушивается.

– Это называется инверсия. Мой друг, несомненно, объяснит вам доходчивей, он же физик, пусть и бывший. Я скажу только, что вместе с моими людьми вы совершили небольшое путешествие в прошлое. Ведь так?

Под вопросительным взглядом Макса Нил кивает.

– Как в фантастической книжке?

– Почти. Санджей говорит правду – есть технология, позволяющая путешествовать назад во времени.

– Именно так. – Как и вчера, хозяин наливает себе апельсинового сока. – Возможность инвертировать предметы и даже людей. И благодаря этой замечательной технологии мне удалось хотя бы на время сбить со следа вашего драгоценного Джона.

– Все равно он придет и спасет нас, – не сдается Макс.

– И я его очень жду. Но вернемся к Сатору. Видите ли, есть и другой вариант инверсии – та, что оборачивает вспять все сущее. Алгоритм.

– Алгоритм? – эхом откликается Макс.

– Очень важная штука и очень опасная. Настолько, что знание о ней может стоить тебе жизни.

– А я… я не боюсь. – Мальчик вскидывает подбородок.

Сингх словно любуется им некоторое время.

– Внешностью вы удались, несомненно, в мать, а вот характер… Чего было не отнять у вашего отца, так это храбрости и решимости.

Мальчик слегка краснеет, а Нил, холодея, ждет продолжения.

– Той самой решимости уничтожить мир. Точнее, вывернуть его с помощью Алгоритма. Это привело бы к гибели всех нас.

– Зачем? – требует Макс, его взгляд скачет с Сингха на Нила и обратно.

– Объясните ребенку, друг мой. Он же так хочет узнать.

Нил сглатывает.

– В будущем наш мир станет очень плохим местом, – начинает он. – Настолько, что наши потомки отчаются и возненавидят нас. Объявят нас, предков, первопричиной всех их бед.

– И будут совершенно правы. – Сингх отпивает сок. – Потомки решат, что лучший способ спасти себя – инверсия всей реальности. Они вернутся в прошлое, в то время, когда мир был еще прекрасен и полон жизни. Правда, это означает, что мы, их предки, погибнем.

– Это означает гибель и для потомков тоже, – тоже не удерживается Нил. – Дилемму дедушки нельзя обойти.

– А это уже неважно. То ли потомки верят, что сумеют ее устранить, то ли настолько спятили, что это их уже не волнует. Алгоритм то самое устройство, которое делает возможным план потомков. А задачей вашего отца, молодой человек, было переправить его в будущее. И, как я уже сказал, уничтожить всех нас.

Макс долгое время молчит, едва сдерживаясь, чтобы не расплакаться.

– Всех? – выдавливает он.

– Абсолютно. И вашу прелестную маму, и вас.

– Это неправда… Папа лю…

– Сатор даже себя не любил, тем более, вашу мать и вас. – Лицо Сингха становится совершенно ровным. – Печальная история, на самом деле. Но вы должны радоваться – ваш отец мертв, и мир в безопасности. Большей частью.

Нил под столом протягивает руку и пытается коснуться руки Макса, но тот мгновенно ее отдергивает.

– Я вам не верю.

– Как пожелаете. Не верьте мне, не верьте моему другу, даже Джону не верьте. И особенно своей матери.

– Прекратите! – рявкает Нил.

– Молчать! Или, клянусь, сделаю этого сопляка уродом на всю оставшуюся жизнь!

Слова застревают в горле, и Нил стискивает кулаки так, что ногти впиваются в ладони, а по лицу Макса текут слезы.

– Да, мы все должны быть благодарны вашей замечательной и героической матери, молодой человек. – Сингх допивает бокал и швыряет его в стену. Нил вздрагивает, Макса же начинает колотить. Дотянуться бы до этой мрази и придушить! Но один из охранников заходит внутрь, и дуло его автомата смотрит прямо на мальчика. – Именно ваша мать спасла всех нас. Убив вашего отца, конечно.

Сингх быстро встает из-за стола и идет прочь.

– Врете, врете, врете… – бормочет мальчик. – Вы все врете!

– Макс! – снова тянется к нему Нил.

– Не трогай меня! Ты тоже врун! Я тебя ненавижу!

Макс уже в полной истерике, и Нил, плюя на все, сгребает его и, вытащив из-за стола, волочет прочь к лифту. Мальчик продолжает кричать, пинается, изворачивается в руках, и лишь чудом удается его не выпустить. Больше всего на свете Нил боится ему навредить. Пока он тыкает в кнопки лифта, в другую ладонь изо всех сил впиваются зубы.

– Успокойся, пожалуйста, – уговаривает Нил. – Макс, не надо…

– Ненавижу всех вас!

Нил выпускает Макса, только когда захлопывает дверь их спальни. Мальчик тут же отбегает на другой конец комнаты.

– Прошу тебя…

– Уйди!

– Макс!

– Не хочу тебя слушать!

Нил выставляет перед собой руки и пытается подойти.

– Не приближайся! Я… – Макс шарит отчаянным взглядом по комнате. – Я…

– Давай ты…

Макс хватает со стола декоративное блюдо и швыряет. То врезается прямо в ребро левой ладони и трескается.

– Черт! – Осколки сыплются на ковер, а Нил обхватывает отчаянно болящую ладонь, пытаясь унять кровь.

Он смотрит на окаменевшего Макса, стылый ужас в его глазах. Секунда, и мальчик бросается в ванную и с грохотом захлопывает дверь. Щелкает, проворачиваясь, замок, и повисает тишина.

Черт, вот просто черт! Нил, морщась, выдирает из раны застрявший осколок керамики, и кровь принимается течь еще сильнее. Виски пульсируют так, что голова, кажется, взорвется. Я не выдержу, всплывает отчаянная мысль. Еще немного, и я попросту не выдержу.

* * *

– Вам повезло, ничего не сломано, – улыбается доктор Марвари чуть ли не виновато, словно порез на ладони Нил получил из-за него.

Кровь удалось остановить, правда, дорогой доктор наложил два шва, причем над каждым стенал так, будто Нилу оттяпали, самое малое, палец. И синяк, похоже, получится знатный. Пришлось поменять пиджак и рубашку – манжеты обоих оказались сильно залиты кровью. Слуги уже успели убрать разбитое блюдо, и о нем теперь ничего не напоминает.

– Я дам вам обезболивающего, – вздыхает Марвари, затем добавляет к таблетке небольшой флакон. – Успокоительное. Для молодого человека.

Макс по-прежнему сидит, запершись в ванной, и откуда не доносится ни звука.

– Не знал, что вашему хозяину так нравится издеваться над детьми, – огрызается Нил.

Глаза доктора принимаются бегать из стороны в сторону.

– Я человек маленький, господин. Не имею право обсуждать поступки господина Сингха.

– Тогда проваливайте! – Нил откидывает голову и, сглотнув, добавляет уже спокойнее: – Спасибо. За руку, я имею в виду.

Доктор быстро собирает инструменты и, кланяясь, исчезает.

Черт, в тысячный раз корит себя Нил, ну зачем ты сорвался на Марвари? Ему самому не помешает бадья успокоительного. Некоторое время он сидит на диване, глядя в пустоту. Никогда в жизни Нил не ощущал себя настолько беспомощным. Хочется наплевать на все и закрыть глаза, забыться хоть ненадолго. Выкурить за раз пачку сигарет, напиться вдрызг… Сингх добивается именно этого, повторяет, как мантру, Нил. Переломать нас обоих, погрузить в отчаяние, чтобы мы колотились от истерики обо все поверхности. Что же, ему это удается.

Нил поднимается и подходит к двери в ванную, стучит. Тишина.

– Макс, мне нужно в туалет. Честно.

Тишина продолжает висеть еще, наверное, с полминуты, затем с той стороны слабо скребутся, и дверь все-таки открывается. Лицо у Макса покрасневшее и совершенно зареванное, но ванная цела, уже хорошо. Мальчик пытается смотреть на Нила, однако взгляд то и дело устремляется к повязке на руке.

– Я не хотел… правда…

– А мне правда очень хочется в туалет. Давай поговорим после этого?

Макс кивает и выбирается в спальню. Нил включает холодную воду и плещет в лицо, пытаясь хоть чуточку сосредоточиться. Когда он, наконец, возвращается, мальчик сидит на полу возле столика: плечи опущены, руки на коленях, и хочется немедленно его обнять и хоть как-то утешить. Но пока Нил лишь тяжело опускается рядом.

– Прости меня. – Макс снова смотрит на раненую руку.

– Если пообещаешь больше не кидаться вещами.

Тот быстро кивает. Нил протягивает целую руку, но пока не прикасается.

– Можно?

Макс снова кивает и сам прижимается к боку.

– Прости, – повторяет он. – Этот Сингх теперь тебя накажет?

– Плевать, – искренне отвечает Нил.

– Знаешь… последний год, ну, до смерти папы, он и мама постоянно ссорились. Кричали друг на друга. Однажды… папа взял книгу и кинул прямо в маму. Я так испугался тогда! И Роджер с Анной шептались о всяком. Что… папа плохо относится к маме. Что нельзя так. – Макс опустил голову, и Нил видит только светлую макушку, прижимается к ней щекой. – Папа плохой, да? И я стану таким же?

– Глупости, – глухо отзывается Нил.

– Но…

– Ты человек, а люди сами решают, какими им стать. Неважно, кто твои родители, важно, кто ты сам. Чего хочешь.

Макс вздрагивает всем телом.

– Папа правда собирался уничтожить мир?

– Да.

– Зачем?

– Понятия не имею. Никто не способен влезть в чужую голову. Может, ему все обрыдло, может, он считал наш мир отвратительным местом, может, решил поиграть в бога. Да и неважно.

– Почему мама не рассказала? Потому что я ребенок, да?

– Потому что она любит тебя. Иногда мы только так можем выразить свою любовь – умолчать, даже если понимаем, что это бесполезно, правда рано или поздно всплывет. Но нам так хочется хоть немного оттянуть этот момент.

Джон… Нил вдруг ясно понимает его: все уходы от ответов, то самое пресловутое молчание, горечь, постоянно мелькающую во взгляде. Он и правда хотел как лучше, однако это никогда не срабатывает.

– Нил? Ты плачешь?

– Нет. – Он сильнее зарывается в макушку Макса.

– Папа говорил, мама нас больше не любит, она правда тогда редко появлялась дома. Но обязательно встречала меня после школы каждый день, а потом мы с Анной садились в машину, и она уходила. Папа лгал?

– Я мало знаю о том, что тогда происходило, но в одном уверен точно – Кэт тебя обожает. Все сделает ради тебя.

– И мама убила папу.

– Да. Чтобы спасти тебя и всех нас.

Макс возится в объятиях Нила, и тот его выпускает. Мальчик садится прямо и растеряно смотрит.

– Что мне делать?

– Жить. – Нил слабо улыбается. – Что произошло, то произошло. Мы можем только жить дальше, как бы плохо и больно нам порой ни было.

– Зачем?

– Потому что потом станет лучше.

– Ты ведь не врешь?

– О, я страшный лжец, но порой даже мы, лжецы, говорим правду. – Нил хмурится. – А еще я дурак.

– Отчего? – Максу еще далеко от успокоения, но он пытается выглядеть собранным, словно на уроке.

– Постоянно ведусь.

Нил поднимается и подает Максу руку.

– Давай, шахматная партия.

Мальчику не слишком-то хочется играть, но он усаживается за столик.

– Противник может устраивать тебе ловушки. – Нил расставляет фигуры. – Заманивать. Жертвовать мелочью, а пока ты отвлечешься, загнать короля в угол или съесть кого-то важного. Твой ход.

Макс двигает пешку, постепенно втягивается и, разумеется, тут же попадается в ловушку, о которой говорил Нил.

– Шах. Видишь, пока ты гонялся за моим конем, я окружил твоего короля.

– А если так?

– Твоему ферзю конец.

Макс сосредоточенно прикусывает губу.

– Сингх отвлекает тебя от чего-то?

– Думаю, да. И я выясню, что это такое. – Нил пристально смотрит на Макса. – И запомни: что бы ни говорил тебе Сингх, ты не твой отец. Ты вырастешь и станешь отличным человеком.

Этого точно достаточно? Нет, конечно. Сегодня рухнул весь мир Макса, все, во что он верил. То, что он сейчас не бьется в истерике и отчаянии, просто чудо.

– Вот. – Нил достает из кармана розовую кошечку и ставит ее на шахматную доску.

– Что это? Она такая… страшная.

– Да ладно! – деланно обижается Нил. – По-моему, вполне симпатичная. Просто чуть облезлая.

– Кошка, да?

– Не только кошка, а самый классный в этом мире амулет.

– Ты серьезно? – Мальчик прищуривается.

– Абсолютно, – торжественно объявляет Нил. – Способна уберечь тебя от опасностей.

На лице Макса тут же проступает скепсис:

– Тогда почему ты здесь?

– Ну… Это не та опасность. В общем, пока она с тобой, ты выживешь в любой передряге. Она всегда помогает хорошим людям. – Нил двигает кошечку, как шахматную фигуру, к мальчику. – Она твоя.

– А как же ты?

– Найду себе новый амулет.

Макс некоторое время колеблется, затем забирает кошечку и вертит в руках.

– Это ведь чепуха. Разве физики верят в амулеты?

– Был такой очень известный датский физик Нильс Бор. В его доме над дверью висела подкова. Знаешь, их прибивают на удачу?

Макс кивает.

– Как-то к Бору пришел гость и спросил: «Профессор, вы же знаменитый ученый, неужели вы верите в ту чушь, что подкова приносит счастье?» «О, молодой человек, конечно, нет», – ответил Бор: «Но дело в том, что подковы приносят счастье даже тем, кто в них не верит»

Макс все-таки улыбается и запихивает кошечку в карман. На какое-то время можно выдохнуть – до следующего удара Сингха.

По крайней мере, обед пленникам приносят в спальню. Макс ест с большим энтузиазмом, чем вчера, а может, просто изображает аппетит, пока Нил размышляет. Будущий он знает, что произошло в Индии, он не прислал бы Махира на убой. Наоборот, если Махир здесь, значит, сыграет важную роль. Уже немного легче. Да, надо рассматривать происходящее и с такой перспективы. Друзья пока не попались, иначе Сингх уже приволок их и продемонстрировал. Однако время играет против них. Джон… но Нил сам сказал Махиру, чтобы тот не светился перед ним. И это правильно: если Джон заподозрит, что Махир знает, где часть Алгоритма, тот угодит из огня в полымя. Сразу же вспоминается Айвз и его последние слова. Лесли… Но кто такая Бетти? Передай им, что я люблю их. Во рту разливается горечь, и Нил быстро отпивает чаю. Ничего он выберется и все выяснит. Потом Айвз пытался что-то сказать про Джона и Протагониста. Очень важное, но в голове пока не одной идеи.

Позже Макс возится с двумя марионетками, явно не желая пока разговаривать, а Нил мучается от дикого желания закурить. С сигаретой ему всегда думалось лучше. Или… он так считал. Однако долго прохлаждаться ему не дают: на пороге снова возникает доктор Марвари:

– Господин Сингх ожидает вас.

По крайней мере, одного Нила.

По дороге он выдавливает из себя благодарность за чудодейственную мазь, и доктор облегченно улыбается. Из него, конечно, не сделаешь сочувствующего, тем более, союзника, но и настраивать против себя не нужно.

В этот раз Сингх устроился не за столом, а на диване в глубине комнаты. Нил усаживается в кресло и получает разрешение закурить, чем мгновенно пользуется.

– Ваша рука, как вижу, не сильно пострадала, – замечает хозяин.

– Уже почти не болит.

– Какой экспрессивный мальчик. Весь в отца. Мне докладывали, Сатор в ярости громил все, что под руку подвернется. Его несчастной жене тоже доставалось.

– Я слышал. – Нил беззаботно стряхивает пепел с кончика сигареты. – Но у любого из нас два родителя. Только от нас зависит, какими мы станем.

– Да-да. Скажем, вы. Явно удались не в отца и мать.

Нил внутренне напрягается, но Сингх меняет тему.

– Вы наверняка гадаете, зачем мне ребенок. Не буду вас томить. – Он пристально смотрит на пленника. – Я не детоубийца, не свято верю, что из маленького Сатора вырастет очередной большой Сатор. Однако его матери полагается страдать.

– По-вашему, ей мало было мужа?

– Хм… знаете, как в Индии относятся к мужеубийцам?

– Судя по тому чудесному букету, что вы преподнесли Кэт, паршиво.

– О, это был лишь милый презент. – Сингх разводит руками. – С одной стороны, очаровательная миссис Бартон спасла мир, с другой – из-за нее моя любимая жена мертва.

– Что Прие стоило отступить? – все-таки спрашивает Нил.

– Принципы, мой друг, такая вещь… Хотя вам этого никогда не понять. Люди вроде вас – воплощенный хаос. Правила созданы, чтобы их нарушать. Проще потом получить прощение, чем сначала разрешение… Так ведь?

Нил кивает, туша сигарету и сразу же зажигая следующую.

– Вот так, мало-помалу, а потом все летит в тартарары. Моя Прия прекрасно это понимала. Никаких исключений быть не должно. – Взгляд Сингха становится жестким. – Я лишь собираюсь показать миссис Бартон подлинную натуру нашего дорогого Джона. Разбить те иллюзии, в которых она, несомненно, пребывает. Как думаете, что он выберет: спасение ребенка или возможность получить, наконец, недостающие части Алгоритма?

Нил колеблется, и Сингх понимающе и даже несколько печально усмехается:

– Будь это вы, то, не сомневаюсь, плюнули бы на Алгоритм, убедив себя, что его можно будет отвоевать как-нибудь потом.

Ублюдок абсолютно прав – поэтому Нил пожертвовал первой частью и так же готов поступить со второй.

– Вы из тех, кто надеется до последнего, до той секунды, пока над вашей шеей не просвистит топор палача. С одной стороны, в этом ваша сила, с другой – слабость. Чрезмерный риск рано или поздно доводит до непоправимой беды. Джон же не в том положении, чтобы позволить себе рисковать. Будущее мира – это не игрушки.

Именно так Джон и рассуждал во время их последнего разговора. Алгоритм должен быть у «Довода». Точка.

– И какая во всем этом роль у Ткаченко? – спрашивает Нил.

– О, я как раз размышлял, как перейти к нашему общему другу, но вы, как и всегда, блестяще догадались сами. Он сыграет лучшую роль в этой истории – роль спасителя. Благодарность миссис Бартон не будет знать границ.

Идеально – конец врагам и чудесное будущее с прелестной женщиной. А что для этого нужно обманывать и убивать… Кто из нас не без греха?

– И Ткаченко получит «Ротас».

– Не сразу, конечно. Придется повозиться с советом директоров, но это вполне осуществимый план.

– А что на это скажет Протагонист?

Сингх пожимает плечами:

– Протагонисту главное, чтобы «Довод» существовал и продолжал выполнять свои функции. А на «Довод» никто не покушается.

– Хотите устроить передел собственности.

– Его самый, Нил. Любая организация нуждается в периодической встряске.

– Зачем было взрывать турникет в Румынии?

– Просто демонстрация возможностей. И намек.

Прими наши условия, Протагонист, или все турникеты «Ротаса» взлетят на воздух? Проклятье, все это нужно как следует обдумать!

– Кэт не смирится с вашим существованием. Не после того, как вы похитили ее сына.