Глава 27. Пуля (2/2)

Костя вдруг хватает Нила за рукав и рывком тянет к себе. Пистолет! Свободная рука вцепляется в волосы на затылке, заставляя пригнуться, и в губы утыкается чужой рот. Неловко, так Нил изображал взрослые поцелуи с одной девчонкой еще в младшей школе: одно бестолковое елозенье. Он упирается в плечи Кости обеими руками и отталкивает, но тот уже и сам его отпускает. Морщится и принимается яростно тереть рот запястьем.

– Гадость какая!

– Еще бы! – огрызается Нил. Он тоже проводит по губам рукой, слава богу, на них нет чужой слюны. – Ты больной?

– Не, во мне бес, я ж рассказывал. – Костя опускает руку. – Ладно, не психуй, я просто проверить хотел. Раз я баб терпеть не могу, вдруг тоже пидор?

– Это так не работает. – Нил пытается успокоиться. – И не прикасайся ко мне, ясно?

– А тебе-то чего? Ты ж…

– Нет! – Кажется, выходит слишком громко. – Ты вообще, никак, ни чуточки меня не привлекаешь.

– Здорово! – Теперь на физиономии Кости проступает явственное облегчение, и хочется завыть. – Тогда мы все-таки можем быть братанами.

– Не думаю. Если Саша намерен влезть в наши дела, мы окажемся по разные стороны баррикад.

– Ха, эк ты завернул. По разные стороны баррикад. – Костя снова берет смартфон и принимается в нем рыться. – Вот, смотри. – Он протягивает смартфон Нилу. На экране проигрывается какой-то ролик с Ютьюба: по камням носятся туда-сюда лисица и кот. Играют, мгновением позже осознает Нил. Возятся друг с дружкой, катаются на спинах, тычутся мордами, словно в этом мире не существует никого, кроме них.

– Лет восемь назад засняли, – поясняет Костя, – в Турции, кажется. Прикольно, да?

– Прикольно, – соглашается Нил.

– Я Саше и Шуре тоже показывал.

– Костя, это ничего не меняет.

– Знаю. – Тот передергивает плечами. – Просто захотел, чтобы и ты увидел.

Нил зачем-то пересматривает ролик еще раз, затем возвращает смартфон.

– Тебе лучше уйти.

– Пока твой хахаль не явился? Че, ревновать будет? – Костя поднимается, его плечо слегка задевает плечо Нила.

– Мой босс. И дело вовсе не в ревности.

Костя неопределенно хмыкает и все-таки идет прочь. Однако не успевает – дверь открывается, являя Джона. Тот предсказуемо тянется за оружием, и Костя мгновенно поднимает руки:

– Какие вы нервные.

– Все в порядке, – произносит из-за его спины Нил.

Джон окидывает взглядом комнату, оценивая обстановку, затем холодно смотрит на незваного гостя.

– Костя уже уходит.

– Точняк, – подтверждает тот.

Джон молча отходит от дверного проема, освобождая дорогу. Он явно готов каждое мгновение выхватить пистолет.

– Да! Вот еще что, – словно спохватывается Костя и снова смотрит на Нила. – Саша просил передать. Видишь ли, есть одна хрень, которую вы совершенно упускаете из виду. Но с тобой он, так уж и быть, поделится.

Теперь Джон все-таки достает пистолет.

– Даже не пытайся, мудак. Я представления не имею, о чем это Саша.

– Мы можем…

– Неа. Он уже уехал из Оршовы, о своем маршруте мне не доложил. Можете, конечно, угробить до хрена времени, чтобы отыскать его, но я бы посоветовал сосредоточиться на той штуке в горах. Она ведь важнее? – Глаза Кости знакомо стекленеют.

– Тогда если ты не знаешь, где Саша, как он собрался поделиться со мной сведениями? – невозмутимо интересуется Нил.

– В девять вечера скинет тебе координаты на смартфон.

– Он никуда не пойдет, – тоном, не терпящим возражений, произносит Джон.

– Ваше дело, – хмыкает Костя. – Мое – только передать приглашение. Можешь взять одного спутника, если ссыкуешь. Разумеется, не вот этого. – Он указывает на Джона. – Ни тебя, ни его пальцем не тронут и свободно дадут уйти.

– Отчего мне верить? – Нил приподнимает бровь.

– Хм, если этому типу придется выбирать между тобой и той штукой в горах, что он выберет?

– Горы, разумеется.

– Видишь? Значит, угрожать тебе смысла нет.

– Помнится, в Испании кто-то мечтал накачать меня сывороткой правды.

– Ой, ладно тебе! Чего ни скажешь в запале? – Костя разводит руками. – Решай, чувак. Время-то не резиновое.

– Стой здесь и не шевелись, – решается Нил. – Нам нужно посовещаться.

Тот кивает со слегка издевательской улыбочкой и подчиняется, пока Нил направляется на балкон, и Джон, окинув напоследок Костю предупреждающим взглядом, идет следом. Сомнительно, что в комнате успели напихать подслушивающие устройства, но лучше не рисковать. На балконе Нил устало опирается о поручни, а Джон становится лицом к окну, не спуская взгляда с покорно замершего внутри Кости.

– Даже не думай, – негромко говорит Джон, – я запрещаю.

– Давай поразмыслим логически, – вздыхает Нил. – Что мне сделает Саша?

– Что угодно.

– Что угодно мне сделает кто угодно. Но мы говорим о Ткаченко.

– Если бы у него действительно что-то было, он выложил это сегодня утром.

– Или нет. – Нил задумчиво трет подбородок. – Да, здесь есть какая-то ловушка, но не та, о которой думаешь ты. В ту часть, что меня никто не тронет, я вполне верю.

– «Свободно дадут уйти» слишком расплывчатая формулировка. – Вроде Джон немного успокаивается и тоже принимается размышлять. – В горах полно мест, где нет связи. Никто не сможет прийти на помощь, даже если формально договоренность будет соблюдена.

– Слишком сложно. Нет, Саша не собирается меня убивать. И какой смысл меня пытать? Только подпишет себе смертный приговор.

– Именно, – таким тоном выталкивает Джон, что Нил едва не вздрагивает.

– Саша действительно хочет что-то сообщить. Но что-то такое, что я не смогу сразу передать тебе, – предполагает он. – Вот для чего вся затея.

– Похоже, – соглашается Джон. – Тогда что-то важное должно произойти именно в этом временном зазоре.

– И это само по себе предупреждение.

Они обеспокоенно переглядываются.

– Я не могу настолько тобой рисковать, – уже без прежнего напора произносит Джон.

– Я извлек уроки из Берлина, а Саша не Изабелла. Если он что-то затеял, то несравненно более изящное. Первейшая цель для него Потапов, и ему выгодно, что мы в очередной раз того как следует общиплем. Тут Саше не имеет смысла чинить нам препятствия.

Джон снова вынужден согласиться.

– Саша может что-то знать об Убукееве, – продолжает Нил, – то, что упускаем мы.

– Лесли прислала подробнейший отчет. Мы чуть ли не поминутно знаем, чем он занят.

– И все-таки этого может быть недостаточно. – Нил прохаживается взад-вперед по балкону. – Нужно как следует накрутить наших. Если действительно что-то затевается, они должны быть настороже.

– И предполагается, что это сделаю я, пока ты снова сунешься не пойми куда.

– Разве это не моя работа?

Нельзя просто проигнорировать приглашение – это понимают и Нил, и Джон, и, самое поганое, сам Саша. И именно на это он и рассчитывает. Джон медленно проводит рукой по лицу:

– Кого ты возьмешь с собой?

– Здесь нашими ведь командует Ратна?

– Да, под присмотром полковника.

Уилер? Но она еще один командир, значит, нужна.

– Сахим, – выбирает Нил.

– Хорошо. Договаривайся с этим типом.

Они возвращаются в комнату, и Костя довольно скалится, понимая, что выиграл.

– Никаких подстав, чуваки, – добавляет он, обменявшись с Нилом контактами. – По крайней мере, в этом случае.

Джон на провокацию не ведется, только кивает в сторону двери.

– Понял, сваливаю. До скорого, братан. – Костя молниеносно обхватывает Нила за плечи и звонко чмокает в щеку. И пулей вылетает из комнаты. Под прохладным взглядом Джона остается только развести руками.

– Это ему что-то ударило. Я здесь не при чем.

Джон вдруг усмехается.

– Да-да, все русские чокнутые, – добавляет Нил. – Я уже смирился с этим.

– Собираемся. – Джон опять серьезнеет. – Мы и так потратили слишком много времени на этого клоуна.

Только Костя совсем не клоун. Хотя… Нил мысленно машет рукой. Нужно сосредоточиться на грядущей встрече с Ткаченко.

* * *

К вечеру на небо набегают облака, а ветер усиливается. Синоптики по-прежнему обещают бурю только через день, но Нилу не слишком-то верится. Бойцы «Довода» сейчас наверняка последний раз проходят инструктаж от Уилер под бдительным взглядом Ратны, а сам Нил в компании Сахима катит в неизвестность. По обе стороны шоссе вздымаются покрытые лесом горы, сейчас кажущиеся очертаниями огромного чудовища, решившего ненадолго вздремнуть. Впрочем, пока грех жаловаться – за асфальтом тут следят. Но судя по маршруту, проложенному навигатором, вскоре цивилизацию придется оставить и углубиться в хитросплетение гораздо более узких и, главное, неосвещенных дорог и дорожек.

Сахим молча ведет машину, позволяя Нилу покурить и еще раз хорошенько обдумать грядущий разговор, обещающий стать чертовски непростым. Если бы не это, Нил провел последние два часа в компании друзей, непринужденно болтая и даже позволяя себе ненадолго расслабиться. Но пришлось ограничиться лишь тем, что поздороваться со всеми, получить шлепок по заднице от Ратны и подмигнуть Уилер, немедленно сделавшей суровое лицо.

– Итак, фокусник, каких подвохов мы ждем? – спросил еще в лагере «Довода» Сахим. По крайней мере, он не казался встревоженным, даже наоборот, обрадованным, словно вероятные неприятности его только распаляли.

– Никаких и всех возможных одновременно, – признался Нил. – Но самое главное, будь готов мгновенно возвращаться.

– Фигня вопрос.

А о таких мелочах, как ничего не есть и не пить на территории противника, можно даже не упоминать.

– Вот и они, – произносит Сахим, и Нил возвращается в настоящее.

Узкая грунтовая дорога как раз выводит из леса на небольшое пространство, где виднеются два небольших деревянных домика, залитых скудным светом трех фонарей. Возле стоят несколько джипов и прогуливается охрана. В сторону гостей тут же направляются автоматные дула.

– Отбой, – командует темная фигура, оборачивающаяся Шурой. – Это к Александру Васильевичу.

Он подходит к затормозившей машине и окидывает Сахима заинтересованным взглядом. Тот отвечает таким же, продолжая держать руки на руле.

– Иди за мной, – командует Шура Нилу. – Твой приятель…

– Подожду здесь. – Сахим широко улыбается.

– Как хочешь. – Шарет оборачивается к своим и произносит что-то на русском. Насколько Нилу удается разобрать, это приказ не трогать гостя и не докапываться до него.

– Сюда. – Шура провожает Нила к центральному домику, вероятно, обычно в нем останавливаются туристы, желающие полазить по здешним горам.

Они поднимаются по широкому крыльцу и заходят внутрь, минуют небольшой коридор, и Шарет распахивает одну из дверей.

В комнате горит камин, Саша устроился возле него в одном из кресел и внимательно смотрит на пламя. Щегольской костюм он сменил на джинсы и свитер. Стоит Нилу войти, как Саша оборачивается и кивает на пустующее кресло, которое отделяет от хозяйского низкий столик. Нил не без удовольствия усаживается, в поездке он слегка продрог.

– Что-то мне подсказывает, предлагать тебе вина или чаю будет лишним.

– Пожалуй. – Нил склоняет голову набок. – Снаружи я насчитал шесть человек. Вероятно, на самом деле, их больше.

– Шура, – Саша оборачивается к брату, – какими силами мы располагаем?

– Если не считать нас с тобой и Костю, десять бойцов. И четыре внедорожника. – Тот тоже приближается к камину и протягивает руки к огню.

– Неплохо.

– Более чем. – Саша легко улыбается. Похоже, пытается по лицу Нила вычислить, больше это или меньше, чем людей у «Довода». – Впрочем, я позвал тебя говорить не о них. – Он с некоторым усилием забрасывает ногу на ногу, значит, бок его все еще тревожит. – Знаешь, мы поспорили с Шурой, явишься ты или нет.

– Ты выиграл.

– Как и всегда. Коты, как и лисы, чертовски любопытные создания. О, они могут быть осторожными, но любопытство всегда перевешивает.

– Есть у нас такая слабость.

Саша переплетает пальцы и, прищурившись, смотрит на Нила поверх них.

– Это не в моих правилах, но я повторю свое предложение. В отсутствие твоего любовника.

Нил сокрушенно вздыхает:

– Ты несколько неверно понимаешь наши отношения.

– Неужели? Признаю, он прекрасно держит себя в руках, но я привык к ощущению, что моя жизнь висит буквально на волоске. Сегодня утром я почувствовал именно это.

– Он мой босс. И совсем не потому, что мы с ним спим.

В зеленом глазе Саши мелькает какое-то чувство. Слишком быстро, но Нилу кажется, это чуть ли не зависть. Но к чему именно?

– Что же, – Ткаченко отводит взгляд, – мило, когда тебе настолько преданны.

– У тебя тоже хватает преданных людей.

Саша смотрит на Шуру. Ненадолго его лицо смягчается.

– И что же ты успел обо мне выяснить?

Нил некоторое время раздумывает. Хотя… Саша наверняка догадался и так.

– Вы единокровные братья.

– Неплохо, – роняет Шарет.

– Немного внимательности и кровь, которую ты сдавал, – подтверждает выводы Нила Саша.

– И это объясняет, почему Шура еще не придушил Борза, – рискует Нил.

Шарет несколько напрягается, и Саша укоризненно качает указательным пальцем:

– Никаких провокаций. Пока, по крайней мере.

– Ты встречался с ним, и нам это известно.

– Но ты совершенно не представляешь зачем.

– Ты со мной поделишься.

– Несомненно, но попозже. Должен же я сохранить интригу?

В этой пьесе ведущая роль у Саши, так что Нил лишь выразительно пожимает плечами.

Наверное, с минуту Саша неотрывно смотрит на пламя. Он кажется расслабленным, но Нил чует его нервозность. Пожалуй, даже неуверенность.

– Шура рассказал, как трогательно ты переживал, когда меня подстрелили.

– Я уже говорил в Испании – терпеть не могу крайние меры.

– Хм… Однако если я наплюю на ваши предупреждения…

– Как говорит Костя, ничего личного.

Саша и Шура быстро переглядываются.

– Более чем разумный принцип. – Впрочем, никакой тревоги Ткаченко не испытывает, хотя бы по этому поводу. Значит ли это, что он внял? Или отчего-то полагает, что не так уж рискует?

– Так вот, о том, как меня подстрелили. Это не первая рана в моей жизни, хотя, признаюсь, самая опасная. В девяностые и даже в двухтысячные на моей родине было весьма… неспокойно. Особенно если ты занимался бизнесом и так или иначе преуспевал на этом поприще. Надо было знать нужных людей, заводить нужные знакомства, отстегивать, наконец, определенную сумму кому нужно. У вас ведь тоже есть понятие крыши?

Нил кивает.

– Иногда ты ошибался, – невозмутимо продолжает Саша. – И тогда в зависимости от глубины ошибки либо отделывался легким испугом, либо по весне на том, что от тебя оставалось, распускались очень красивые цветы.

– Но ты сумел избежать тюрьмы.

– Да, повезло. Попади я туда, меня попросту прикончили бы. Хотя сейчас я не об этом. В меня стреляли дважды. Первый раз Шуры не было поблизости, так что пулю я все-таки словил. Так, мелочь, пусть и неприятная. Второй раз вместо меня убили телохранителя. Хороший был парень, еще и жена с двумя детьми. Я назначил им пенсию, но сам понимаешь, это поганая замена.

С одной стороны, Саша определенно тянет время, с другой – Нил не может не слушать, и Ткаченко это прекрасно понимает.

– Теперь снова, пусть целились и не в меня. Вы ведь так и не нашли тех, кто покушался?

– Еще ищем.

– Уже не найдете. – Лицо Саши становится жестким. – Женщину звали Тамара Игнатова, мужчину – Петр Кузнецов. Оба люди Булата Убукеева. Как ты относишься к тем, кто стреляет в беззащитных?

– Плохо.

– Что же, тут у нас полное единодушие. Впрочем, место их последнего упокоения я не подскажу, хотя думаю, цветы вырастут красивые. – Саша выжидающе смотрит на Нила.

– Не нужно доказывать, что ты можешь быть опасным, – ровно отзывается тот.

– Ах, да, те ублюдки с негативами, – словно спохватывается Саша. – Просто мне несколько надоело, что твой босс-любовник только и делает, что угрожает.

– А это педалировать не имеет смысла.

Ткаченко вдруг почти непринужденно смеется.

– И правда. Прости, никак не привыкну к толерантной Европе. В России к подобному иное отношение.

– Разве? Ты почти все время проводишь здесь, а на родине редко бываешь.

– Подловил. Ладно, вернемся к моей ране. Есть несколько крайне любопытных обстоятельств. Знаешь, в тот момент мне показалось, что пуля вонзилась мне в спину. Странно, ведь стреляли в меня спереди.

– Мне сложно судить. – Нил подпускает в голос немного сочувствия. – Может, такой сенсорный обман?

– Может, конечно. Кстати, пулю искали, – продолжает Саша, – но так и не нашли. Шура просчитал вероятную траекторию, однако асфальт оказался неповрежденным, стены здания тоже.

– Необычно, – соглашается Нил. – Угодила в ливневку?

– Хорошая версия, – подает голос Шарет, – только ливневой канализации поблизости не было. И та парочка на мотоцикле – они так виртуозно рванули задом наперед, что я даже подумал, не работали ли они в цирке?

– И как? – интересуется Нил. – Вы же поймали их.

Саша морщится:

– В чем не откажешь людям Потапова, так это в упрямстве. Эти ребята вроде тебя, сложно что-то вытянуть.

– Однако что-то ты вытянул, – предполагает Нил.

Ткаченко медленно и торжественно кивает:

– Когда-то мне говорили, что женщины более стойко, чем мужчины, переносят боль, вроде бы связано с физиологией. Но я не люблю трогать женщин, заставляет чувствовать себя ублюдком, даже если перед тобой распоследняя тварь.

Нил вспоминает Изабеллу и не может не согласиться.

– С другой стороны, если пообещать, что смилостивишься над ее приятелем, можно услышать много интересного. Такая… очевидная слабость. – Саша снова пристально смотрит на Нила. – Ответ здесь, в Румынии. То самое загадочное устройство в горах. А еще мне сообщили, что есть некие ребята, которые убьют за этот секрет. Что я допрыгаюсь, и они придут за мной.

Нил удерживает на губах улыбку.

– Эти ребята случайно не масоны или тайное мировое правительство?

– Кто знает? Но, как я уже сказал, мне столько раз угрожали, что одним больше, одним меньше… Ты выстрелишь?

Нил выразительно смотрит на Шуру.

– Я похож на самоубийцу?

– Тогда продолжим. – Саша опирается обеими руками о подлокотники и поднимается. – Не беспокойся, я ненадолго.

Он выходит из комнаты и, действительно, возвращается довольно скоро. У него в руках небольшая металлическая коробочка и перчатка из плотной ткани, вероятно, со вставками из свинца. Нил незаметно сглатывает.

Саша снова опускается в кресло, на этот раз развернувшись всем корпусом к столику, аккуратно ставит на его коробочку и открывает. Нил уже подозревает, что там увидит. Внутри лежит пуля, однако Саша не хватает ее, а надевает перчатку, затем вытягивает руку и, сжав пальцы, ловко ловит выпрыгнувший в ладонь предмет.

– Забавная игрушка, да? – Пуля оказывается на столешнице, и Саша гоняет ее по лакированной поверхности. Определенно, он отлично освоился с инвертированной вещью. И ждет ответной реплики, но Нил молчит. Откуда эта пуля у Саши? Отобрал у людей Потапова? Или… – К сожалению, она недурственно фонит, так что слишком опасна для безделицы. – Саша зачарованно любуется пулей. – Хотя ты и так это знаешь. А еще, полагаю, она способна наносить весьма странные раны. Так что, заслужил я уже явления посланников от тайного правительства?

– Очень к этому приблизился.

– В этом-то все и дело. – Саша отправляет пулю назад в коробочку, закрывает ее и стягивает перчатку. – Мы с тобой по разные стороны баррикад, дорогой масон.

Да, те самые слова, что произнес Нил Косте.

– И это чудесно объясняет, как ты сумел обворовать мой особняк, – добавляет Саша. – Люди все-таки умеют раздваиваться. – Он снова откидывается в кресле.

– Откуда у тебя эта пуля?

– О, не предложишь снова обо всем забыть? Сделать вид, что ничего особенного не произошло?

– Зачем? Одним разом больше, одним меньше…

– Признаться, это захватывающе. – Саша снова переплетает пальцы.

– Что именно?

– Наблюдать, как ты серьезнеешь. Ты очень милый парень, может, даже искренне хотящий как лучше. Но знаешь, чему меня научила жизнь? Нельзя сделать хорошо для всех. Всегда приходится выбирать. Твой босс это понимает, зато ты еще не осознал. Но я тебе помогу.

– Откуда у тебя эта пуля? – повторяет Нил.

– Заклятый приятель Даллан подарил. Заодно и намекнул, что благодаря именно такой я чуть не отправился на тот свет. А, ты не удивлен, что Борз знает о подобных вещах. – Саша склоняет голову и добавляет: – Не так давно в Хорватии он разжился парой весьма необычных стволов и патронами к ним. Инвертированные, так он их назвал. Разумеется, Даллан забрал их у Потапова. Правда, Убукеев умудрился вернуть большую часть, но кое-что осталось. Хотя… опять я болтаю о том, что тебе и так прекрасно известно.

Не совсем, в «Доводе» полагают, Булат вернул все стволы.

– У нас с Далланом договоренность – откровенность за откровенность, так что, извини, пришлось рассказать ему о Румынии.

Нил как можно незаметнее косится на Шуру. Тот пока не кажется напряженным, значит, у хозяина еще есть, что сказать.

– Так вот, откровенность за откровенность. Предлагаю тебе партию. Ты отвечаешь честно, я рассказываю, что мне известно о числе людей Борза в Румынии и том, чем они располагают.

– Игра в одни ворота, Саша, – размыкает губы Нил. – Ты так и так в выигрыше: хочешь нашими руками избавиться и от Убукеева, и от людей Борза.

– Молодец. – А потом улыбку Ткаченко стирают, словно тряпкой. – Знаешь, почему ты до сих пор жив и мы с тобой так очаровательно беседуем?

– Удиви меня.

– Скажем, я чувствую себя немного обязанным. Ты спас Доменико, даже какого-то черта прикрыл нас от своего босса. Терпеть не могу быть неблагодарным. Но как только ты и твой приятель отсюда уберетесь, мой долг будет выполнен. Так что? – Зеленый глаз Ткаченко предвкушающе расширяется. – Сыграем?

Нил тоже откидывается в кресле и кладет руки на подлокотники. Во рту пересохло, но он заставляет себя не сглатывать. Черт… в каком-то смысле это захватывающе.

– Задавай первый вопрос.

– Он будет простым. Твое имя.

Любопытно, верит ли Саша в магию имен? Нил материалист до кончиков ногтей, однако в этом действительно что-то есть – не приобретение власти над тем, кого знаешь, как правильно поименовать, скорее, возникает некая интимность. Ладно, этим можно пожертвовать.

– Нил.

Ткаченко удовлетворенно кивает.

– Самого Борза здесь, увы, нет, он послал своего племянника. Дени Борз, лет на пять тебя старше, но боевой опыт имеется. Следующий вопрос – как называется эта радиоактивная установка в горах?

Саша не может не понимать, что каждый вопрос приближает его к смерти, похоже, наоборот, наслаждается этим. Зато Шура посматривает на брата слегка обеспокоено.

– Турникет.

– Забавное название. У Дени под началом порядка пятнадцати человек.

Прилично, однако у «Довода» немногим, но больше.

– Радиация связана с тем, что турникет инвертирует людей и предметы?

Нил кивает.

– Люди Дени умеют воевать в горах. Среди них есть отличные следопыты, так что они приметили ваших, а вот вы проглядели их.

А это уже полная погань. Подчиненные Борза не дураки, скорее всего, решили, как «Довод» в Хорватии, ударить в спину, когда враги сцепятся.

– Сколько существует этих турникетов?

Нил разводит руками:

– Понятия не имею, и это честный ответ.

– Хорошо, я переформулирую вопрос. О скольких известно тебе?

Опасность. Соотнес ли уже Саша Сатора, его конгломерат, интерес к нему Потапова и фрипорты?

– Четыре. – Нил не сразу соображает, что не посчитал турникет Сингха, но к лучшему.

– Модифицированные АК.

Но явно не только. Черт, наконец-то соображает Нил. Люди Убукеева! Саша поймал их вернувшимися в привычное течение времени, значит… у Потапова есть еще один турникет! И он где-то в Англии. Так, об этом поразмыслим позднее. Пока же Нил ждет вопроса, где расположены турникеты или кто ими владеет, на котором игра тут же прервется, но Саша и сам понимает это, поэтому, поразмыслив, выбирает другой.

– Та женщина, Тамара, упомянула, что желание Потапова завладеть собственностью Сатора может быть связано с турникетами.

А вот и ответ – если Саша уже не соотнес все это, то вот-вот сообразит, в чем дело.

– Знаешь, твое молчание само по себе красноречиво. – Ткаченко ненадолго прикрывает глаза. – На будущее – никогда не соглашайся на подобные игры. Как бы отлично ты ни владел собой, все равно на чем-то да проколешься.

– И в чем ты прокололся с Борзом?

– Много в чем. – Саша неопределенно машет рукой. – Но в конечном итоге это не имеет большого значения.

Лжешь. Однако Нил проглатывает это слово.

В дверь стучат, и на пороге показывается один из подчиненных Шарета. Тот подходит, и мужчина шепчет что-то.

– Неужели они уже тут? – радуется Саша.

Шура кивает, и Нил мгновенно напрягается.

– О, не волнуйся ты так. – Ткаченко сверкает улыбкой. – Я же сказал, что вас и пальцем не тронут и дадут уйти. Правда, – он сокрушенно вздыхает, – не предупредил, что Дени и его ребята собрались к нам заехать.

Усилием воли Нил заставляет себя не вскочить.

– Разумеется, мы спрячем тебя и твоего приятеля от них. Но, боюсь, вы сможете выбраться отсюда, только когда мы все свалим.

– Обеспечиваете себе фору? – Нил кое-как раздвигает губы.

– Обязательно. – Саша поднимается. – Так что не глупи, Нил. И прими поражение с достоинством.

Только это и остается.

* * *

Ткаченко держит слово: Нил и Сахим торчат на чердаке, им остается только ждать. Сахим прилип ухом к люку в полу, а Нил изучает в небольшое оконце, как перед домиком ходят туда-сюда люди. Периодически досюда доносится речь, как русская, так и чеченская, звук двигателей и даже смех. Оба отряда готовятся к охоте.

– Все лажают, чувак, – деланно-беззаботно замечает Сахим, ненадолго отвлекаясь от люка. Еще полчаса назад он откровенно бесился, но успел взять себя в руки. – А этот тип на редкость хитрожопый.

Черта с два это утешает, но Нил выдавливает улыбку.

– Ничего, мы успеем.

– Конечно. Помнишь того водителя-укурыша из Берлина? Я даже быстрее могу.

Нил снова прилипает к окну. Даже если его взломать и выбраться, угодишь прямо в гостеприимные объятия чеченцев – Дени Борз не поленился расставить вокруг домиков оцепление.

– Мне придется убить Сашу, – признается Нил. Все, как сказал Джон: они быстро пожалели, что поставили Ткаченко на ноги.

– Не переживай так, – легкомысленно отзывается Сахим. – Если сложно, давай я его убью.

Перед глазами тут же встает Ларин с перерезанным горлом.

– Это так просто? – вырывается у Нила.

– Что?

Он шумно выдыхает:

– Я имею в виду… Если перед тобой незнакомец или враг, пожалуй. Но кто-то, кого ты неплохо знаешь… Извини.

Сахим фыркает.

– Я привык. Когда я еще был… ну, тем, кем был, все вокруг меня относились к человеческой жизни как к чему-то незначительному. Ты сам не знаешь, дотянешь ли до следующего дня, признаться, вообще ничего не знаешь: может, удастся выдохнуть, а может, снова кого-то будешь резать и радоваться, что режут не тебя.

Он медлит, потом морщится, но все же продолжает:

– Как-то мы поймали одну американскую шишку с сопровождающим. Я еще совсем сопляк был, в бою убивать доводилось, но чтобы вот так, пленника и безоружного… Мне и еще одному парню всучили ножи и скомандовали, вперед, мол, становитесь мужиками. Докажите свою силу и свою веру.

Нил невольно ежится.

– Мне выпала та самая шишка. Мужик лет под пятьдесят, седой, гладковыбритый. До сих пор помню, глаза у него были светло-серые, почти прозрачные. Глаза человека, который и сам убивал, и прекрасно понимал, что сейчас произойдет. Стоял на коленях, а двое держали его за плечи. Но будто могли и не держать – настолько он был спокойный. Ну, я подошел. Баранам и козам меня еще отец учил глотки перерезать. Вряд ли это стало бы сложнее чисто… технически.

– Ты колебался?

– Что убью? Нет. Но мне хотелось сделать все быстро, чисто. – Сахим передергивает плечами. – И тот мужик и это понимал. Он сказал кое-что, оказывается, знал арабский. Нет, не про то, что гореть мне в аду, что другие американцы нас найдут и перебьют. Ничего такого. Сказал, как-то, пацан, ты посмотришь в другие глаза и увидишь в них совсем другую жизнь. Другую, но свою. Тогда я не понял, о чем талдычит старый ублюдок, вообразил, что он типа так проклинает. Так что я пожал плечами и перерезал ему горло. Быстро и чисто, как собирался.

Сахим снова делает паузу.

– А вот второй парень… Он стоял возле своего приговоренного и трясся, по-моему, даже больше, чем американец. И я понял, не сможет, слабак. Наш командир подошел, выхватил нож и убил пленника сам, а потом развернулся и всадил парню лезвие в живот.

На этот раз Нил уже вздрагивает.

– Затем мы ушли. Оставили двух мертвых американцев и еще живого чувака, который уже не был нашим.

– У него хоть был шанс?

– Неа, не с такой раной. Наверное, умер к ночи, если повезло, то раньше. – Сахим криво улыбается. – Если думаешь, что я тогда пересмотрел всю свою жизнь, то зря. Нет, понадобилось три года, чтобы я начал хоть в чем-то сомневаться. И еще два, чтобы появилась Луиза. Вот тогда я посмотрел в чужие глаза и увидел обещанное. Ублюдки еще не убрались?

Нил стряхивает с себя оцепенение от рассказа и смотрит в окно:

– Кажется, собираются.

Сахим подходит к нему и следит, как люди выстраиваются в недлинные шеренги прямо на площадке перед домом.

– Щас боссы толкнут им идиотски-вдохновляющую речугу, и они уберутся. Наслушался этого дерьма на пару жизней вперед.

– Луиза… – не слишком уверенно начинает Нил.

– Полагаешь, она приголубила меня, всего такого несчастного и запутавшегося? Нет, заблуждаешься. Сначала она ко мне хуже, чем к дерьму, относилась. Да, в общем-то, и понятно, не заслужил человеческого отношения. Пришлось попотеть, хоть что-то ей доказывая. Она же упоротая, страсть. Прямо сказала, что всегда буду душегубом, никогда от этого не отмоюсь. Но, может, хоть смогу какую пользу принести. В общем, я серьезно насчет твоего Ткаченко.

Одним грехом больше, одним грехом меньше… Нил мотает головой:

– Спасибо, но я сам.

Сахим понимающе кивает, хотя Нилу кажется, это несколько не то понимание. Однако хватит прятаться за чужие спины, как в Берлине, и снова кого-нибудь подставлять.

А к шеренгам тем временем подходят Саша, Шура и незнакомый мужчина, вероятно, тот самый Дени Борз.

– Досадно, что огнестрел отобрали, – вздыхает Сахим. – Сейчас можно было бы красиво снять всю троицу.

– Зато бинокль оставили. – Нил достает его и наводит окуляры на Дени Борза. Он действительно не старше тридцати, темноволосый, с по-военному короткой стрижкой и небольшой бородкой, зато без усов. С Сашей Дени беседует довольно непринужденно. Несмотря на фонари, ночь скрадывает очертания, но Нилу кажется, физиономия племянника Борза искренне приветливая. И он не вызывает такого удушающего ужаса, как его дядя. Впрочем, это ничего не значит. А еще Дени Борз представления не имеет о том, что на самом деле затеял Саша.

– Ага, здорово бесит, – соглашается Сахим, и Нил только сейчас понимает, что свободная рука сама собой сжалась в кулак.

– Джон в очередной раз оказался прав, – произносит Нил вслух.

– Это нормально.

Да, пора уже признать эту простую истину: Джон опытнее и не питает никаких иллюзий. Это Нил вечно лезет на рожон, доказывая… Собственно, что? Граница, вспоминает он слова Айвза. У всех нас есть внутренняя граница, переступив которую, мы превращаемся в нечто плохое. Нил невольно косится на Сахима. Что бы тот ни натворил, сумел выбраться. Может, неведомая Луиза права, прошлое так и будет лежать на нем тяжким грузом до самой смерти, но… Сахим сейчас здесь, на стороне ангелов, хотя и не один из них.

– Мне сказали, что если я останусь добрым, меня сожрут.

– Чепуха, – убежденно отзывается Сахим. – Луиза добрая, действительно добрая, но я не завидую тому шайтану, что встанет у нее на пути.

Только как найти тот баланс, о котором упоминал Джон?

– О, рассаживаются.

Люди внизу и правда резво грузятся. Еще несколько кажущихся невероятно длинными минут, и внедорожники уносятся в ночь. И почти сразу же люк в полу распахивается. Внизу стоят трое людей Ткаченко, которым приказано выпустить пленников, вернуть им оружие и позволить уйти. Разумеется, двое целятся на всякий случай, но ни Нил, ни Сахим не доставляют им проблем. Снаружи, прежде чем сесть в машину, Нил прижимает ладонь к пылающему лбу. Ничего, они с Сахимом успеют. Обязаны успеть.