Глава 21. Снова коты и лисы (1/2)

Судьба отобранного смартфона не слишком беспокоит: если люди Шарета попробуют добраться до его содержимого, оно самоуничтожится. Зато о собственной шкуре поволноваться стоит. Впрочем, пока Саша лишь легкомысленно болтает, указывая то на одну, то на другую достопримечательность, мимо которой они проезжают, словно вознамерился поиграть в гида. Как же себя с ним вести? Для начала, понять, о чем Саше известно. Сейчас из автомобиля не выбраться, а дальше посмотрим.

– Испания – третья европейская страна из списка моих любимых, – щебечет Саша с совершенно беззаботным видом.

– Тогда какая вторая?

– Англия, разумеется. Надеюсь, к концу года я там обоснуюсь.

– Ты здесь из-за Брейгеля? – изображает любопытство Нил. – Я все последние дни не мог оторваться от газет.

– Разумеется. – Саша переплетает пальцы на животе. – Захватывающая вышла история. Твоя кузина с тобой не делилась?

– У нас же отвратительные отношения.

– Конечно. Тем не менее, она сейчас здесь.

– Знаю. – Нил хочет сказать, что не виделся с Кэт, но прикусывает язык. А вдруг Саша вчера следил за отелем? – Я заглядывал в ту гостиницу, где она остановилась, но Кэт отговорилась делами. – Он некоторое время изображает задумчивость. – Все в порядке?

– Теперь все. – Зеленый глаз Саши пристально изучает собеседника. – Калво-и-Руис сядет. Надеюсь, надолго.

Нил отворачивается к окну, и внутри нехорошо екает.

– Мы едем за город?

– Да. Здесь недалеко, Дикки, расслабься.

Однако автомобиль катит еще почти час, и дома за окном сменяются пасторальными пейзажами. Затем машина съезжает с трассы на более узкую дорогу, минует небольшую рощицу, затем какие-то ворота и вскоре останавливается возле длинного двухэтажного здания. На стоянке хватает других автомобилей, а также людей, так что Нил позволяет себе незаметно выдохнуть. Прямо сейчас никто не собирается на него набрасываться. Вместе с Сашей они выходят из машины, и тот, подхватив из багажника приличных размеров сумку, направляется к зданию. Нил следует за ним. Оно, кстати, не одно: за ним виднеются несколько одноэтажных, хотя и высоких и длинных строений. Еще дальше раскинулись огороженные площадки, в которых расхаживают лошади с всадниками.

– Ты рад? – улыбается Саша.

Поло, с некоторым ужасом вспоминает Нил, единственное, в чем Дикки был неплох во время учебы в университете. Черт, Нил влип еще больше, чем предполагал!

– Эээ… – неопределенно тянет он.

– Предлагаю покататься по окрестностям, они здесь чудесные. И сегодня не так жарко. – Саша снова берет Нила под руку и заводит внутрь.

– Я уже давным-давно не забирался на спину лошади.

– Не беспокойся, мгновенно вспомнишь. К тому же я и сам лишь любитель. Прикажу подготовить тебе самую спокойную здешнюю кобылу.

Если это правда, то, конечно, самую малость утешает, но…

– Слушай, я в последний раз вылетел из седла и…

– Теперь побаиваешься?

– Вообще-то, я здорово приложился. Руку сломал, – вдохновленно врет Нил.

– Да, такое бывает. Ничего, мы разберемся с твоими страхами.

– У меня нет подходящей одежды, – вцепляется в последний довод Нил.

– Не проблема.

К ним как раз приближается местный работник, и они с Сашей долго говорят по-испански. Как же Нил ненавидит ничегошеньки не понимать! Зачем Саше понадобился этот цирк? Он явно подозревает, что Нил не тот, за кого себя выдает, но прощупать человека можно и менее затратным способом. Саше просто нравится устраивать такое? Пробовать противника на зуб?

– Я договорился, – радостно говорит Саша. – Пако сейчас принесет тебе все необходимое.

В раздевалке они оказываются лишь вдвоем и пока сменяют одежду, Нил украдкой косится на Ткаченко. Его правое плечо, то, что выше левого и периодически дергается, покрыто сетью давних шрамов. На прихрамывающий ноге шрам один, зато большой. На огнестрельные ранения непохоже, тогда что? Может, автомобильная авария? А еще Саша так же исподволь изучает Нила: и следы ожогов, и предплечье, никак не вяжущиеся с образом беззаботного придурка Дикки, но пока отмалчивается.

Раздобытые Пако жокейские сапоги приходятся в пору, как и шлем и прочее. Напоследок Нил натягивает перчатки, и Саша довольно улыбается:

– Отлично. Лошадей уже должны были оседлать, пошли.

Они минуют конюшню, и Нил не может сдержать любопытство, оглядывается.

– Мне очень нравится это место, – говорит Саша, – пусть оно и не самое престижное, зато душевное, а мы, русские, ценим это. О, давай быстренько покажу тебе кое-кого.

Он сворачивает в боковой проход и замирает перед денником, в котором стоит огромный черный как ночь конь с невероятно длинными волнистыми гривой и хвостом.

– Разве не красавец?

Нил кивает. И конь словно понимает, насколько хорош, снисходительно поглядывая на подошедших людишек.

– Фриз, – поясняет Саша. – На какое-то время я сошел с ума и раздумывал, не купить ли его у владельца, но, увы, мои дела не позволяют завести еще и коня. Кстати, Дикки, как твоя кузина относится к верховой езде?

– Весьма осторожно, – немедленно выныривает Нил из восхищения конем, потому что не имеет ни малейшего представления.

Саша не отвечает, ведет пленника дальше. Здесь имеется закрытый манеж, но они в него не заглядывают, выбираются наружу, где уже ждут два конюха с лошадями на поводу.

– Это моя. – Саша гладит по шее гнедую кобылу, тут же фыркающую и норовящую уткнуться ему в плечо. – Спокойно, Бенигна, спокойно. Я тоже рад тебя видеть! – Он искренне смеется.

– Донсия, сеньор, – представляет Нилу его лошадь конюх и добавляет: – Tranquila.

– Самая спокойная здешняя старушка, – поясняет Саша. Что же, поверим, он не собирается калечить пленника. По крайней мере, сейчас.

Несмотря на хромоту, Ткаченко ловко вскакивает в седло и посылает Нилу приглашающий взгляд. Остается лишь с тоской коситься на расположенную неподалеку специальную лесенку, с которой на еще одного коня усаживается пожилая дама. Но… придется страдать. Конюх понимающе придерживает стремя, пока Нил пытается повторить движения Саши: вставить в него ногу и подтянуться, держась за седло. Он тяжело переваливается через лошадиную спину и выпрямляется. Черт, высоко! Гораздо выше, чем казалось с земли! Но Саша, панически боящийся высоты, выглядит совершено безмятежным, так что Нил выдавливает улыбку. Конюх помогает вставить другую ногу в стремя так, чтобы упиралась лишь широкая часть стопы, а каблук сапога свисал вниз, и критически оглядывает всадника. Кобыла в это время переступает, вздыхая, и Нил напрягается. Он впервые устроился верхом на другом живом существе… Ладно, не впервые, но секс не в счет, и, признаться, это нервирует. Нил снова смотрит на Сашу и отмечает, как тот держит поводья. Снова черт! Он возится некоторое время и, наконец, сжимает их правильно. Саша лишь загадочно улыбается. Конюх разражается длинной тирадой на испанском, затем кивает своему приятелю, и тот заходит внутрь.

– Хосе пояснил, что держаться нужно внутренней стороной бедер, – переводит Саша, – и ни в коем случае не вцепляться в седло руками.

– Помню, – отвечает Нил, едва удерживающийся от того, чтобы за то седло не ухватиться. Он укорачивает повод в точности, как Саша, и тот снова улыбается. Похоже, происходящее приносит ему чистейшее удовольствие. Нилу, поменяйся они местами, пожалуй, тоже было бы весело.

Второй конюх возвращается и подает Нилу небольшой хлыстик.

– Донсия любит дремать на ходу, – опять поясняет Саша. – Будешь ее подгонять.

А это не больно? Но Саша уже направляет свою лошадь прочь, и Донсия, не дожидаясь приказа, сама устремляется следом.

– Здешние посетители часто устраивают прогулки по окрестным холмам, они тут живописные, – поясняет Саша. – И лошади сами знают, куда идти. Но это не значит, что можно терять бдительность. Если тебе нужно, чтобы конь остановится, сожми его бока коленями и натяни повод. Для поворота направо слегка надавливаешь левой пяткой и тянешь правый повод, если хочешь налево, наоборот.

Что же, они хотя бы больше не играют в великого наездника Дикки.

Нил в очередной раз пытается скопировать Сашу: тот кажется расслабленным, но видно, что крепко сидит в седле. Фишка в том, соображает Нил, чтобы напрягать только верхнюю часть ног, а не нижнюю, а то те начинает чуть ли не цепенеть. Грунтовая дорога, покрытая отпечатками копыт, ведет вдоль леса, отбрасывающего на нее тень, и ехать здесь довольно приятно.

– О, пропустим тех, кто спешит. – Саша притормаживает лошадь у обочины, и Нилу удается остановить и свою. Мимо проносится всадница на мышастом коне. Она держится так уверенно, невольно завидует Нил, глядя ей в спину.

Получится ли, пока Саша отвлекся, быстро спрыгнуть на землю и рвануть прочь? Но тот отличный наездник и мгновенно догонит. Побежать вниз вон по тому склону? Однако там Нил будет как на ладони. К тому же нет никакой гарантии, что поблизости не притаилась парочка крайне недружелюбных ребят: Шарет вряд ли оставил хозяина наедине с потенциальным врагом. Но чего же добивается Саша? Нил вспоминает слова Варки – тот, кто мечется между добром и злом и никак не может выбрать путь. То, что затеял Саша, работает в обе стороны, у Нила сейчас отличный шанс узнать его получше.

Они неспешно едут дальше, затем сворачивают в лес по дорожке немногим уже. Через некоторое время к Нилу возвращается немного уверенности. Донсия действительно совершенно спокойна, даже меланхолична, бредет, помахивая хвостом, и, кажется, на всадника ей глубоко плевать. Зато Бенигна явно не прочь пойти побыстрее, но Саша ее каждый раз придерживает.

– Если нужно укоротить повод, – продолжает он поучать, – перебирай пальцами. Ни в коем случае его не выпускай. Не позволяй ноге глубоко проскользнуть в стремя. Если, не дай бог, упадешь, застрянешь в нем. Это самое страшное, что может случиться, кроме того, что конь встанет на свечку и, не удержав равновесие, упадет вместе с тобой на спину.

Воображение тут же принимается рисовать адские картины.

– Не беспокойся, Донсия не свечит, она слишком степенная сеньора для этого. Ладно, Дикки, кончай плестись позади, направь свою лошадь вровень с моей.

Сеньора, может, и степенна, но еще упряма, и Нилу приходится повозиться и даже взмокнуть, чтобы убедить ее, что хвост товарки – не самое отрадное зрелище.

– Неплохо, – комментирует Саша. – Заберемся на тот холмик – оттуда чудесный вид.

Когда лошадь поднимается по склону, учится Нил, нужно нагнуться вперед, когда спускается, откинуться. Пусть он и в полной заднице, но не может не наслаждаться устроенной Сашей прогулкой. К тому же на вершине действительно красиво.

– Еще одна причина, почему я выбрал эту конюшню. – Саша щурится, изучая раскинувшиеся перед ними перелески и поля. Их прорезает небольшая речушка, а чуть дальше тянется серая лента шоссе. – Города расползаются, подступают все ближе. Нет, я люблю города, но порой они кажутся… этакой раковой опухолью, поглощающей все и вся. Поэтому я считаю, будущее в экологичных технологиях.

– Зеленый урбанизм?

– Он самый. Должен быть баланс, а человечество должно перестать быть настолько жадным ради своего же блага. Знаешь, японцам порой это как-то удается.

– Их полным-полно на крохотном куске земли.

– Именно. Это заставляет ценить то, что имеешь. В России сложнее – там пространства кажутся бесконечными. Создается чертовски обманчивая иллюзия, что землю нельзя исчерпать.

Похоже, Сашу это действительно заботит.

– Ты видел снимки сельвы Амазонки из космоса? Зелень, пестрящая уродливыми проплешинами там, где велась незаконная вырубка. Я не одобряю экотерроризм, вообще не люблю фанатиков, но в такие мгновения невольно им сочувствуешь.

Очень мило, но это не помешало тебе вчера приказать убить несколько человек, чтобы завладеть негативами. Джон прав, ты совсем не пушистый. Саша чувствует чужой взгляд, и его лицо становится совершенно лисьим.

Спускаются с холма они другим путем, более пологим.

– Хочешь попробовать рысь? – предлагает Саша.

– Говори, что делать. – Ломать комедию уже давно не имеет смысла.

– Укороти повод еще сильнее, да, так. Спину держи прямо и не заваливайся вперед. На рыси нужно привставать, если, конечно, не хочешь отбить себе зад. Приподнимись на пробу.

Нил выпрямляется в стременах.

– Не настолько, вот так лучше. Пружинишь ногами и, главное, держишься.

– И держишься, и привстаешь…

– Ты все ловишь на лету, справишься. Приготовься!

Бенигна с явным удовольствием переходит на рысь, Донсия, поупиравшись для приличия и издав совершено человеческий вздох, тоже убыстряется. Задницу Нил себе все-таки отбивает: попасть в ритм удается не сразу. Но спустя минуту дела идут на лад, хотя ноги начинают протестовать с непривычки. И все-таки это здорово! Саша не успокаивается, пока они не добираются до перекрестка, а Нил понимает, что не такой уж длинный путь заставил его устать. Да, подобные нагрузки ему совершенно не привычны.

– Неплохо, – одобряет Саша, оборачиваясь к нему. – Но смирись с мыслью, что завтра у тебя будут болеть ноги с внутренней стороны.

Признаться, они начинают болеть уже сейчас, особенно когда они спустя добрых полтора часа возвращаются на конюшню и Нил не слишком ловко скатывается с седла. На твердой земле ноги подрагивают, словно он ступил на нее с палубы корабля.

– В душ! – командует Саша.

От них благоухает лошадьми, а от Нила еще и потом. Приводя себя в порядок, он опять принимается лихорадочно размышлять. Да, послать сигнал тревоги удалось, но толку-то? Где сам Нил и где смартфон? Нужно отсюда как-то удрать и поймать хоть попутку. Однако пока никаких шансов.

– Между прочим, я опоздал на самолет, – замечает Нил.

– Пустяки, возьмешь новый билет. Рядом чудесная гостиница, переночуем там.

Гостиница действительно внешне кажется очень милой, однако Саша не направляется в здешний ресторан, а распоряжается, чтобы ужин принесли в номер. Телохранители сопровождают их до самой двери.

– Прошу. – Саша делает приглашающий жест, и Нил, сглотнув, входит в гостиную.

Там ждут двое – Шарет и… Нил застывает столбом.

– Привет, фокусник, – лениво тянет Костя. – Раздобыл мне новую зажигалку?

* * *

Нельзя изображать из себя лотову жену, так что Нил заставляет себя пройти вглубь комнаты и даже улыбнуться.

– Эта устроит? – Он достает купленную буквально вчера зажигалку и бросает ее Косте.

Тот ловит и вертит в руках, придирчиво изучая.

– Не «Зиппо», конечно, но сойдет. Будем считать, должок ты исполнил.

Костя вольготно развалился в одном из кресел, забросив ногу на подлокотник, Шарет же сидит на самом краю стула и не спускает с Нила изучающего взгляда. Логично, что он будет изображать плохого полицейского, Саша хорошего, но тогда какова роль Кости? Однако Нил не угадывает.

– Поздний обед или ранний ужин подадут минут через десять. – Саша подходит к ним и улыбается: – Присаживайся, дорогой гость.

Нил выбирает еще один стул, а Саша занимает пустующее кресло.

– И как ваша конная прогулка? – лениво интересуется Костя, засовывая зажигалку в карман брюк.

– Вполне удалась, – отвечает Саша.

– Воот! Я же говорил, он прикольный тип. – Костя посылает Нилу веселый взгляд.

– Это я оценил еще в Римини.

– Не, Саш, ты и вполовину его не оценил.

Саша переводит взгляд на Шарета:

– А ты что скажешь?

– Содержимое смартфона уничтожено. Предусмотрительно. – Шарет не изображает злость, по крайней мере, пока. – Мы сразу же от него избавились, так что время у нас есть.

– Полагаешь, его, – Саша кивает на Нила, – все-таки найдут.

– Если эти типы серьезны настолько, как живописует Костя, то обязательно. Заодно и проверим, насколько быстро они реагируют.

– Чертовски быстро, дядь Шур, я сам офигел. Тогда на болоте…

– Ты уже раз двадцать нам это рассказал.

Сашу Костя называет просто по имени, зато к Шуре прибавляет «дядя», причем по-русски. Нил только-только начал разбираться в языке, так что не понимает, это просто обращение или указание на родство. Хотя Костя и Шарет ни капельки не похожи. Зато наконец-то становится ясно, отчего Костя сотрудничал с «Доводом». Вы сами впустили лису в курятник, мрачно думает Нил. Хотя, конечно, кто мог знать… Однако сейчас Костя вернулся к хозяину. Почему? Чертеж турникета – вот кто раздобыл его у Потапова! И после этого оставаться у врага уже было никак нельзя.

– Ничего, Шура, пусть расскажет в двадцать первый. Но начни с вашей первой встречи. – Улыбка Саши становится чуть ли не ласковой.

– Сразу после того, как Потапыч просрал какую-то дохрена важную штуку в Дувре…

– Не выражайся, – сурово обрывает Шарет. – И сядь по-человечески.

Костя горестно вздыхает, но убирает ногу с подлокотника:

– Закурить-то мне можно?

Саша пододвигает к нему по столешнице пепельницу.

– А ты, приятель, будешь? – интересуется Костя, и Нил кивает. Тот засовывает в рот сразу две сигареты и зажигает, раскуривает, а потом протягивает одну Нилу. И что это значит? Лица Саши и Шарета не дают никакой подсказки. Нил мысленно пожимает плечами и забирает сигарету. По крайней мере, фильтр у нее не обмусолен. Костя явно догадывается, о чем думает Нил, и хмыкает. В обществе своих он несколько иной, чем среди подчиненных Потапова. Играл он тогда или играет сейчас?

– Некие таинственные ребята обыграли Потапыча в Дувре и отобрали ту непонятную штуку, что была на заброшенном заводе, – неспешно начинает Костя, – причем хорошо так отобрали, знатно перья общипали. А на следующий день поступил звоночек от каких-то доверенных чуваков, мол, передали нам одного типчика из тех, кого вы ищите. Федор Иванович аж затрясся весь – надо ведь хоть как-то перед Потапычем оправдаться. Послал своих, и те приволокли вот этого. – Костя тычет в сторону Нила сигаретой. – По виду лох-лохом, я думал, мгновенно запоет, но нет. – Он смотрит чуть ли не с гордостью. – И тут параллельно со мной связываются те самые ребята и просят, значит, подмогнуть. Чтоб парень не раскололся, дать ему узреть кущи райские. Или куда там ему полагается.

– Ха! – выдает Саша, хотя определенно слышит историю не впервые.

– А я что? Мне сказали – я сделал. К тому же, решил я, чувак заслужил. Я ж знаю, каков Федор Иванович, когда лютует. Прям жалко чувака стало.

– Тебе – и жалко? – фыркает Шарет.

– Вот на такусенько. – Костя чуть-чуть разводит большой и указательный пальцы. – Парень полудохлый прям: морда набита, рука сломана, зубы выдраны, ногти повыдерганы… – Костя демонстративно ежится, но на физиономии не отражается ровным счетом ничего, зато Саша нервно поводит правым плечом. – В общем, лучше уж и правда сдохнет и перестанет мучиться. Так что я со всей душой, а чувак с подвохом оказался…

Приносят ужин, и Костя прерывается, туша уже догоревшую до самого фильтра сигарету. Нил повторяет его жест. На стол сгружают салаты, рыбный суп с апельсиновым соком, запеченного лосося, еще какие-то закуски. Консьерж откупоривает бутылку белого вина и разливает по бокалам, лишь затем откланивается.

– Опять рыба, – с тоской замечает Костя. – Хочу нормального мяса.

– Жри салат, он с языком, – осаживает его Шарет.

Кажется, для этих двоих препираться – в порядке вещей.

– Здесь отличная кухня, – наставительно произносит Саша. – А ты врач, прекрасно знаешь, что рыба полезна.

– Полезна… Вот Потапыч своих хотя бы до пуза кормит, причем нормальной жратвой.

Шарет косится на Нила:

– Тебе отдельное приглашение нужно?

Хорошо, Шарет не злой полицейский, эти ребята решили устроить более непредсказуемый спектакль, так что остается присоединиться к трапезе. Катание на лошадях – лишь прелюдия. Теперь начинается самое веселое.

– Так вот, подвох, – возвращается к своей истории Костя, ковыряясь в салате. – Начал этот тип с того, что спер у меня зажигалку. Ага, полудохлый. И заметил я это сильно позже, уже когда уматывал по вежливому предупреждению его хозяев. Причем вовремя свалил, там натурально светопреставление началось. – Он хитро смотрит на пленника. – Что ты подорвал?

– Аммиачная селитра. – Нил пробует лосося – тот очень даже удачен. – А старая газовая труба довершила начатое.

– Вооот! – снова тянет Костя. – Понимаете, я приволок чуваку шанс самоубиться быстро и безболезненно, а он решил оторваться и забрать с собой всех, кого сможет. Вот это по-нашему. Уважаю, братан! – Он салютует бокалом, и Нил опять повторяет его жест, гадая, что за черт такой «братан»?

Саша и Шура молча переглядываются.

– И каково же было мое удивление, когда я увидел этого парня живым и даже целым! Еще и дохрена наглым.

– И среди тех, на кого охотится Потапов, – роняет Саша.

– Или тех, кто охотится на Потапыча. Знаешь, в чем прикол, Саш? – Костя облокачивается о стол. – Когда тот дом рванул, за этим парнем явилась кавалерия. Мне-то они велели удирать, сверкая пятками, но я ж не дурак, остался поглядеть, вот их и увидел. Человек шесть, тоже изрядно охреневших от происходящего. Я покумекал и вот что решил. Нет смысла являться за дохлым, так что никакого яда в той таблетке не было. Правда, вот этому парню никто об этом сообщить не удосужился.

Теперь вся троица буравит Нила взглядами. Тот молча отламывает вилкой кусочек филе лосося и отправляет его в рот.

– У нас, русских, – нарушает тишину Саша, – есть присловье: «Бей своих, чтобы чужие боялись» Твои хозяева из таких?

– Моим хозяевам нужно было, чтобы все поверили, что я мертв. А каким способом, неважно.

Саша морщится, а Шарет скептически хмыкает.

– Пиздишь, – фыркает Костя. – Не до конца, но пиздишь.

– Я сказал – не выражаться. – Шарет сурово на него смотрит.

– Ладно-ладно, дядя Шура, последний раз. Я к чему это веду – с этим парнем придется повозиться, если ты решишь его расколоть. Не упоротый палестинец, конечно, но просто так пасть не распахнет.

– Что предлагаешь?

– Отдай его мне. Пентотал, амобарбитал… – Костя мечтательно прикрывает глаза. – Или что там еще за коктейльчики в Моссаде используют? – Он в очередной раз смотрит на Нила. – Как думаешь, братан, сработает это на тебе?

– Интересный вопрос, – как можно беззаботнее отвечает Нил. – Не узнаешь, пока не попробуешь.

– И правда ведь.

– Еще вина? – любезно интересуется Саша.

Бокал действительно пуст, так что Нил кивает:

– Благодарю. Отличное.

– «Нелин», урожай две тысячи шестнадцатого.

Нет, ребята, думает про себя Нил, вы просто хотите заставить меня нервничать, иначе не кормили бы ужином, а отвезли туда, где никто не помешает. И вы совсем не идиоты, понимаете, что мои хозяева могут оказаться чертовски опасными, а заодно и злопамятными. Вы только прощупываете меня и прикидываете варианты.

– Фармацевтику обсудите позже, – продолжает Саша. – Что случилось на болоте?

– Потапыч тогда поставил под ружье чуть ли не половину тех, кого имел. Объявил, что это наш шанс. Чуваки, мол, расслабились, можно брать их тепленькими. Не всех, конечно, двоих-троих достаточно. И, главное, быстро-быстро, пока не просекли, в чем дело. Чего он так спешил, я позже понял. А у них там, кстати, прям интернационал. Я видел парочку убитых: латинос какой-то, девица явно с примесью азиатской крови.

Куга! Нил ставит бокал, пытаясь скрыть дрожь в руке, но Костя замечает:

– С короткой стрижкой такая, маленькая. Вот мудак этот Потапыч, да? Хочешь, скажу, кто именно ее подстрелил?

– Это имеет значение? – ровно произносит Нил.

– Ну, тебе виднее. Хотя согласен, все они там одним миром мазаны. – Костя передвигает к себе нетронутую тарелку с салатом, принадлежащую, вообще-то, Шарету, но тот не возражает. – Короче, все у Потапыча вроде получилось – чуваки в самом сердце болота кучкуются, выбраться никак, и тут является этот тип, мол, пропусти, дорогой, от всего сердца прошу. Не мог же я отказать? Тем более, он намекнул, что валить отсюда надо немедленно.

– И ты послушался. – В голосе Саши явный интерес.

– Я ж не дурак, чую, когда жареным пахнет. Кавалерия в этот раз меньше, чем через пять минут явилась. Вопрос – откуда она такая резвая взялась? Явно не по ближайшим кустам пряталась.

Саша и Шарет снова смотрят на Нила.

– Профессионализм и оперативность.

– У Потапова была утечка? – обращается Шура к Косте.

– Если и была, я о ней не в курсе. И этот парень тоже, иначе бы так не психовал. Не, он точно не ждал подмоги, только отправлялся за ней. Хей, чувак, ваши телепорты не изобрели?

– Насколько мне известно, нет. – Нил заставляет себя не пить второй бокал слишком быстро. Саша и Шура явно привычны к тому, что Костя изображает из себя шута, однако… Есть в этом типе что-то настораживающее, Нил ощутил это еще в пресловутом подвале. Совершенно рыбий взгляд и равнодушие, отнюдь не показное. Пожалуй, дай ему волю, он действительно накачал бы Нила самодельной сывороткой правды по самые уши. Еще на базе доктор Гринвуд с некоторым скепсисом отзывалась о таких препаратах, однако признавала, что проблем от них не оберешься. Впрочем, вино все присутствующие пьют из одной бутылки, а с тарелкой можно и ошибиться.

– На этом моя часть кончается, – говорит Костя, – и начинается ваша. Что, дядя Шура, провели тебя?

– Не вижу смысла отрицать очевидное. – В отместку Шарет отбирает у Кости лосося. – Вопрос в том, что тебе нужно от Саши? – Наконец-то в его глазах появляется угроза.

– Это более-менее очевидно. – Саша ненадолго прикладывает согнутый указательный палец к губам. – Такая легенда и дня не продержалась бы без помощи МИ-6.

– Если эти ребята дружат с разведкой, вряд ли они террористы, – замечает Костя.

– Кто знает? Пути МИ-6 неисповедимы. И они не любят мараться. – Саша опять смотрит на Нила. – Помнишь тот чертеж?

– Из-за которого к тебе пожаловал тот жуткий тип, Борз? Установка для добычи полезных ископаемых. – Он улыбается, и лицо Саши становится хитрым.

– Она самая. Потапов устроил налет на мой особняк, и чертеж пропал.

– О, сожалею.

– Да, и правда жалко. Только завладел им не Потапов.

– Неужели? – Нил приподнимает брови.

– Доменико проведал мне, что пока ублюдки Потапова громили дом, в него проник вор. Причем он оказался так куртуазен, что спас жизнь Доменико, за которым гнался один из налетчиков.

– Оказывается, и такое бывает. Рад, что с Доменико ничего не случилось.

Плечо Саши снова дергается.

– У Доменико отличная память, а наблюдательность и вовсе великолепная, в том числе за это я его держу. Он почти уверен, что узнал вора. Чертовски умелого, кстати.

– И кто же это мог быть?

– А тут очередная загадка. Видишь ли, он считает, что это ты.

В голове не остается даже ругательств.

– Но ты и Шура оставили меня в Римини, – произносит Нил. – Извини, я никак не мог оказаться одновременно в двух местах.

– В том-то и дело. Я так и сяк прикидывал время, действительно, не выходит. Однако Доменико обычно не ошибается.

– Значит, он необычно ошибся. Стресс, все такое.

Хватит плыть по течению и позволять этим чувакам наседать на себя. Тем более, с диспозицией Нил разобрался.

– Знаешь, почему мы здесь?

– Это не очевидно? – Саша откидывается на спинку кресла.

– Но я все равно объясню, чтобы между нами не осталось взаимонепонимания. После визита Борза ты и Шура поняли, что среди ваших есть крыса. Полагаю, вы подумали и решили ее не трогать, потому что стоит спугнуть, и вам подошлют новую. А так вы контролируете ситуацию и можете сливать Борзу дезинформацию.

Как ни странно, Шарет кивает, причем выглядит чуть ли не довольным.

– Однако это накладывает и некоторые ограничения. Вы не хотите светиться перед Борзом, иначе он мгновенно заберет меня и, вынужден признать, с большой вероятностью расколет. Но вам не достанется ни грана моих признаний.

– Или ты героически сдохнешь, – чуть ли не с нежностью отзывается Костя. – Ребятки Даллана удержу не знают.

– Или так, – признает Нил. – В любом случае это тупик. Ты, – он поворачивается к Саше, – заинтересован, потому что считаешь нас врагами Потапова.

– И это именно так, – признает тот. – Хотя могу только предполагать, что вами движет. И какую роль в этом играет чертеж, который раздобыл Костя. Что это на самом деле?

– Установка для добычи полезных ископаемых.

Саша коротко усмехается.

– Может, это и не телепорт, но весьма занятная штука. Как мы ни крутили, так и не разобрались в принципе ее действия.

– А стоит ли?

– Ты бы удержался? Вокруг этого устройства кипят такие страсти. Людей убивают буквально пачками.

– Тем более, повод держаться подальше. Ты же мирный предприниматель.

Саша с силой сжимает губы.

– Что между тобой и Потаповым?

Тот колеблется некоторое время, потом резко мотает головой.

– Это наше с ним дело. Что было между Потаповым и Сатором?

– Ты не отвечаешь на мои вопросы. Я не отвечаю на твои.

– Значит, мы будем ходить кругами.

– Как ты связан с Кэтрин Бартон? – На этот раз вопрос задает Шарет. – Да, ты не Дикки Кросби, но имеешь к ней касательство.

О, значит, Нил угадал, слежка за отелем была. И как бы вывернуться, чтобы не подставить Кэт?

– Никто не заинтересован в вытаскивании на свет давнего скандала. Не считая Калво-и-Руиса, конечно.

– Слухи о том, что Кэтрин Бартон покровительствует сэр Майкл Кросби, отнюдь не слухи, – обращается Шарет к Саше.

Пусть так и думают, главное, чтобы не докопались до «Довода».

– Тебе велел подобраться к ней Борз? – прямо спрашивает Нил. Саша лишь с силой сжимает губы. Да, это именно так, но… Варка была уверена, в Саше есть честь. В конце концов, он мог отдать негативы Борзу, и тот распорядился бы ими по своему разумению. Однако прав и Джон, что Кэт теперь будет чувствовать себя обязанной Саше. Какой ты все-таки и что тебе нужно? Но сейчас ответы не получить.

– Джентльмены, – обращается ко всем присутствующим Нил. – Ужин в вашей компании и беседа воистину замечательны, однако мне пора откланяться.

– Я же говорил, что он наглый, – довольно констатирует Костя. – Дядь Шур, ну отдай его мне!

– Цыц! Может, нам стоит тебя придержать до появления твоих приятелей, – замечает Шарет Нилу.

– Ты уверен, Шура, что они будут разговаривать?

– Просвети меня.

Нил поднимается из-за стола и склоняет голову набок.

– Ты израильтянин, служил в войсках. Скажи, ты стал бы разговаривать с тем, кто держит в плену твоего сослуживца?

– Резонно. А твои действительно настолько отморожены, чтобы устроить тут пальбу?

– Предлагаю не проверять. – Нил все-таки смотрит на мрачно-задумчивого Сашу. – Я представления не имею, отчего ты воюешь с Потаповым. Воюй дальше, если это настолько важно, но не копай глубже. Это ничем хорошим не кончится.

Саша поднимает глаза – очень злые.

– Это угроза?

– Я не уполномочен угрожать. Но могу предупредить, причем от чистого сердца.

– Ты украл чертеж?

– Нет. Люди не раздваиваются.