Глава 17. Мстители (1/2)

Статного белобородого старца зовут Цай Цзеши, он глава семейства, а заодно всех китайцев Берлина. Старик прекрасно понимает по-английски, но отвечать предпочитает исключительно на родном языке, а внучка, она же невеста, прилежно переводит. Девушка одного возраста с Бингвеном, может, чуть моложе, но суровое личико заставляет ее выглядеть старше. Сначала церемония, объявляет Цай Цзеши, пусть и безобразно скомканная и не соблюдающая традиции, обстоятельная беседа потом. Джону и Нилу уготована роль родственников жениха, без которых никак не обойтись. На этих словах Иинг, так зовут невесту, низко кланяется, потупив глаза в пол:

– Мой будущий муж сказал, вы ему как отец. Великая честь для меня.

– Мы просим прощения за то, что не знаем ваших обычаев, – склоняет голову Джон.

– Не беспокойтесь, вам все покажут и объяснят.

Джона и Нила отводят на положенное место, и церемония возобновляется.

– У молодоженов не слишком счастливый вид, – шепчет Нил.

– Правильный вопрос – отчего эта свадьба вообще происходит? – так же еле слышно отзывается Джон, внешне лучась благожелательностью, однако Нил уже навострился читать некоторые оттенки его чувств. Тот если не зол, то близок к этому. – И действительно с нарушением кучи традиций.

Жених и невеста опускаются на колени и принимаются кланяться: дедушке, родственникам будущего мужа, остальным присутствующим. Если отвлечься от творящегося дурдома, они красивая пара. Да и китайцы выглядят чрезвычайно довольными. К тому же, мысленно вздыхает Нил, совершенно невозможно, утащив жениха, пробиться сквозь всю эту толпу.

– О, вот в чем дело, – негромко произносит Джон, похоже, немного разбирающийся в происходящем.

– И в чем?

– Тот редкий случай, когда жениха принимают в дом невесты, а не наоборот.

– В смысле, Бингвен теперь Цай?

– У Цая Цзеши, как я успел выяснить, из всех родичей единственная внучка. Ему нужны наследники.

– Отчего не один из местных парней?

Джон не отвечает, но на щеках проступают желваки.

Бингвен и Иинг тем временем пьют из перевязанных алой лентой чаш. Женщины, стоящие вокруг них, улыбаются, кто-то смахивает слезы, надо полагать, счастливые. Зато девушки поглядывают на родственников жениха, украдкой указывают на них и хихикают. Забавно, конечно, когда в отцах у парня темнокожий, а в братьях белый. В воздух летят зерна риса и рассыпаются по полу. Если это скомканная церемония, то какова же полная?

Позже гости рассаживаются за длиннющим столом, и приходится выпить здешней рисовой водки – той еще гадости, и съесть хоть немного рыбы – выше всяческих похвал. Нилу доводилось прежде пользоваться палочками, но до ловкости местных ему далеко. Он старательно копирует движения более опытного Джона. Тот по-прежнему совершенно невозмутим и никак не намекает, что времени у них в обрез. С места Нила молодых не слишком-то различишь – он видит только их профили. Бингвен кажется угрюмо-решительным, Иинг невозмутима не хуже Джона.

Но вот Цай Цзеши поднимается и что-то торжественно произносит. Гости шепчутся и кивают. Новобрачные тоже встают из-за стола, и Иинг, в очередной раз поклонившись, говорит:

– Прошу вас отведать чай, мой господин отец, мой господин брат.

Будем надеяться, это такая фигура речи.

– По традиции, – объясняет Джон по дороге, – невеста угощает чаем родственников жениха.

– Вы все-таки знаете наши обычаи, – уважительно замечает Иинг.

– Увы, совсем по верхам.

Они поднимаются на второй этаж и устраиваются в небольшой комнатке с деревянными панелями. Во главе стола Цай Цзеши, по одну сторону Джон и Нил, по другую Бингвен, Иинг же отправляется в соседнее помещение заваривать чай. Пока она отсутствует, старик с большим интересом изучает внезапных родичей. Стены и потолки здесь не слишком толстые, и Нил время от времени слышит гостей, продолжающих веселиться внизу. Похоже, старик приходит к какому-то выводу, потому что резко кивает. В этот момент возвращается Иинг с подносом в руках. Она расставляет на столике небольшие пиалы – или как они правильно называются? – и разливает в них немного чаю.

Джон первым берет пиалу и, придерживая ее за донышко, делает глоток, затем слегка склоняет голову и улыбается. Нил поступает так же. Иинг сразу же наливает по второй порции.

– Чай постепенно заваривается, и его вкус раскрывается, – поясняет Джон. – Каждый раз он будет новым.

Цай Цзеши снова кивает и разражается длинной фразой.

– Мой господин дедушка чрезвычайно рад, что наконец-то принимает вас под своей крышей, – переводит Иинг. – Он приносит извинения за суету и просит вас не считать себя оскорбленными.

– Ни в коем случае. Это честь для нас и для моего сына, – не моргнув глазом отзывается Джон.

Старик негромко смеется и поглаживает бороду.

– Ты хорошо держишься, мой новый родич, – уже деловым тоном продолжает переводить Иинг. – Узнай, что твой приемный сын приходится дальним родственником семейства У, с которым семью Цай когда-то связывали деловые отношения.

Джон приподнимает бровь и смотрит на Бингвена:

– Ты как-то упоминал об этом.

– Да, сэр. Но наше родство действительно очень дальнее.

– Гонконгская ветвь семейства У впала в ничтожество, – говорит Иинг, – но кровь есть кровь, и твой приемный сын доказал, что обладает нужными достоинствами. Он заслужил право стать членом семьи Цай.

– Родство, пусть и такое дальнее, позволяет браку не выглядеть мезальянсом, – замечает Джон. – Бингвен не связан ни с одним из здешних семейств, а значит, не получит возможность влиять на политику семьи Цай. К тому же новая кровь никогда не бывает лишней.

Выражение лица Иинг становится несколько натянутым, зато ее дед довольно смеется.

– Фанг, – произносит он, указывая на Бингвена. – Цай Фанг.

– Хорошее имя, – соглашается Джон.

– Моя внучка, – снова вступает новобрачная, – умна и сильна. Но ей нужен супруг, чтобы упрочить положение.

– Понимаю. – Джон отпивает очередную порцию чая. – Однако Фанг не только мой сын, но и мой подчиненный.

– Фанг останется с нами, пока моя внучка не понесет, – бесстрастно переводит очередную фразу Иинг. – Затем пусть появляется у нас не менее трех лунных месяцев в год – сразу или за несколько раз, неважно. И мы станем вызывать Фанга, если понадобится его присутствие.

Лучший муж – капитан дальнего плавания, размышляет Нил. А еще у него есть приятели, у которых в случае чего можно потребовать помощи. В каком-то смысле, идеально. Теперь понятно, отчего Цай Цзеши ухватился за эту идею. Но как же сама Иинг? Ее мнением хоть кто-то поинтересовался? Та замечает взгляд Нила, вероятно, слишком пристальный, и гордо вскидывает подбородок. Затем, спохватившись, опускает глаза. Похоже, такую нелегко обидеть.

– Приданое моей внучки – десяток наших лучших бойцов, – добирается до сути старик. – Прогоните Ларина и его людей из этого города.

– На какую часть добычи вы претендуете? – сухо спрашивает Джон.

Его прямота вызывает у китайца чуть ли хихиканье.

– Пятнадцать процентов, – не менее сухо переводит Иинг. – Уж если мы теперь родственники.

– Договорились, – объявляет Джон, и Цай Цзеши довольно улыбается.

– Пусть Яньло заберет твоих врагов в ад.

Наконец-то в распоряжении «Довода» приличное число бойцов. Правда, как со всей этой разношерстной компанией совладать? Джона явно одолевают те же мысли. Очередная порция чая уже совсем крепкая и вяжет язык.

– Позволь мне переговорить с моей новой дочерью наедине, достопочтимый Цай Цзеши, – просит Джон.

Иинг выпрямляет спину так, словно проглотила палку. Старик смотрит то на внучку, то на внезапного родственника, однако кивает.

– Дозволяю. Вам есть, что сказать друг другу.

Иинг поднимается и выходит в ту самую комнату, где заваривала чай, и Джон следует за ней. Нилу же остается в очередной раз умирать от любопытства. Вздохнув, он переводит взгляд на Бингвена – или все-таки Фанга? – за время всей беседы не произнесшего ни слова.

– Очень сложно объяснить, что случилось?

Бингвен с некоторой опаской косится на старика, и тот благосклонно кивает.

– Боюсь, я привлек излишнее внимание. Люди господина Цая очень насторожены из-за русских, так что… Однако когда выяснилось, что у нас есть общие интересы, а я состою в дальнем родстве с семейством У, мы достигли компромисса.

Отличный компромисс, учитывая, что Бингвена явно успели неплохо отмутузить. Перед глазами встает Варка и недавний поединок, и Нил едва удерживается от очередного вздоха. По крайней мере, Джону не пришлось в срочном порядке становиться женихом.

– Значит, мы теперь братья?

– Прошу прощения, сэ… Нил.

– За что? Это честь для меня.

Бингвен чуть краснеет, а старик опять гладит бороду и довольно смеется. Жениться только для того, чтобы «Довод» заполучил еще бойцов, – это… все-таки чересчур. Хотя был ли у Бингвена другой выход? Берлин воистину безумный город.

– Жаль, не удалось устроить мальчишник.

Нил думает о родном брате, о Джеффри и невольно грустнеет. Как он сейчас? И как Сью и мама? Он старательно запрещал себе вспоминать о них все это время, и теперь мысли словно режут череп изнутри. Они все еще переживают? Надеются? И что со свадьбой? Наверняка ее перенесли, а Нил ведь обещал…

Цай Цзеши что-то произносит, и глаза у него хитрые-хитрые.

– Достопочтимый дедушка говорит, что если ты так грустен, тебе тоже можно найти жену, и тогда ты станешь счастливым.

Нил заставляет себя улыбнуться:

– Я очень благодарен господину Цаю Цзеши. Но, боюсь, муж из меня получится кошмарный. Никому такого не пожелаю.

Старик сокрушенно качает головой, явно не соглашаясь.

– Достопочтимый дедушка говорит, у тебя хорошие глаза. Та, которую ты выберешь, станет счастливейшей женщиной.

Джон и Иинг возвращаются, и разговор, слава богу, прерывается. Супруга Бингвена слегка раскраснелась, но вместе с тем ее лицо… пожалуй, более умиротворенное. Джон же… черт, это Джон. Ничего по нему не поймешь.

Когда приходит время прощаться, оставляя новобрачных под крышей семейства Цай, Джон крепко обнимает Бингвена, словно настоящий отец – сына, а затем деловито добавляет:

– Послезавтра жду тебя.

– Конечно, сэр.

Нил хлопает парня по плечу и жмет ему руку.

– Удачи.

– Она мне понадобится, – заговорщицки шепчет Бингвен.

Иинг низко кланяется, и Нил отмечает в этом жесте настоящее, не вынужденное уважение, и Джон улыбается девушке. Между ними возникло некое понимание, Нил буквально чувствует его в воздухе.

– Поведи машину в этот раз, – просит Джон. Он опускается на пассажирское сиденье и прикрывает глаза.

– Ты как?

– Проклятый Берлин будет мне стоить седых волос.

– Я правильно понял, что другого выхода не было?

Ненадолго лицо Джона становится жестким, но это выражение быстро сметает усталость.

– Мне очень хотелось наорать Бингвена. Это все… оно здорово осложнит нам жизнь. Но я хорошо его знаю, будь другой выход, он нашел бы его. Этот Цай весьма своеобразная личность, такого лучше иметь в союзниках.

Очередная сделка с дьяволом, думает Нил. Интересно, о чем говорил Джон с Иинг? Но ведь не расскажет.

– Похоже, теперь Бингвена никто не обидит, папа, – как можно беззаботнее замечает Нил вслух.

– Еще раз так пошутишь, и я…

– И ты?.. – подхватывает Нил.

– Понятия не имею.

– Но ты даешь. За один вечер заполучить двух отпрысков!

Джон негромко стонет.

– Придумал. Я тебя убью.

– Занимай очередь за Айвзом. Он первый.

Джон вдруг протягивает руку и сжимает колено Нила. В этом жесте никакого намека или подвоха – только невысказанная и почти отчаянная просьба о поддержке. Нил останавливает машину у тротуара и, отстегнув ремень безопасности, накрывает руку Джона своей.

– У нас теперь настоящая многонациональная армия. Мы прогоним Ларина и вернем фрипорт. – Нил понимает – Джону сейчас необходимо услышать что-то хорошее.

– Скажи что-нибудь еще.

– У Бингвена и Иинг все будет отлично. К радости дедушки они наплодят много-много маленьких Бингвенчиков и Иинг. Или Иингов? Как вообще правильно?

Джон, по-прежнему не открывая глаз, улыбается.

– Прости меня, – негромко говорит он.

– За что?

– Я не отдам Изабеллу Майерам, обещаю. Ты прав, некоторые вещи делать нельзя. – Джон все-таки поднимает веки и смотрит на Нила. – Иногда наваливается… слишком много всего. И оно погребает тебя, ты барахтаешься, как посреди шторма. Важное, неважное, добро, зло… ты уже не понимаешь, где что, только бы… выплыть.

В его глазах сплошная боль – море, океан. И бесконечная усталость.

Нил мягко касается щеки Джона, подается к нему и целует – легко, лишь прикасаясь губами к губам.

– Все получится, – шепчет Нил.

Джон обнимает его, и на некоторое время они замирают так, посреди хрупкой тишины, в которой едва слышны дыхание и стук сердец.

– Спасибо. – Когда они отстраняются друг от друга, Джон снова собран и сосредоточен, словно никаких минут слабости не было и в помине.

– Не за что. Обращайся, если что.

Тот улыбается едва ли не смущенно.

– Поехали уже. Чувствую, Майк устроит нам головомойку.

– И будет полночи над тобой издеваться.

Оба почти непринужденно смеются, и машина катит дальше, в темноту. Полковник все-таки ошибся, со странным теплом думает Нил, Джон не промолчал. И от этого становится самую чуточку легче.

* * *

Ночью удается проспать спокойно, а утро встречает Нила по-волчьи улыбающимся Пауэллом и Джоном, стоически сносящим его подколки.

– Так, папаша, и во сколько лет ты умудрился заделать сыночка? В пятнадцать?

Полковник весело смотрит на сонного и взлохмаченного Нила.

– А если и этот парень теперь твой сын, то мне вообще подумать страшно…

– Если я правильно понял, то считаюсь типа сводного брата.

– Ну вот! Я уже собирался обвинить твоего босса в непотизме, а ты все испортил.

– Что-нибудь еще придумаете. Да, мой господин? – С придыханием тянет Нил, и Джон показывает ему кулак.

Однако быстро становится не до шуток, потому что на пороге появляется Рохау с металлическим чемоданчиком в руках.

– У меня две новости, господа. Начну с хорошей.

Он приближается к столику, кладет на него чемодан и открывает. Внутри оказывается тот самый инвертированный пистолет, первопричина всего произошедшего.

– Зума… – начинает Джон.

– Мы приперли его к стенке. – Рохау хищно улыбается. – Исключительно вежливо, я сказал бы даже, дипломатично. Впрочем, нам повезло, к этому времени он успел заподозрить, что «Малое сердце Фукаумы» подделка. Зума и сам неплохо разбирается в бриллиантах, как раз собирался посоветоваться с доверенным ювелиром, но я облегчил ему жизнь.

– Это не рискованно? – уточняет Нил.

– Ни в коем случае. Марк Зума прекрасно понимает, что если его и «Малое сердце Фукаумы» свяжут, то это можно выставить так, будто он сам заказал подделку, чтобы одурачить свою подельницу. Теперь же он в каком-то смысле даже благодарен нам. В конце концов, отделался легким испугом.

Полковник довольно потирает руки, а Джон позволяет себе слабую улыбку.

– Стоило чуть надавить, – продолжает Рохау, – и Зума буквально запел, совершенно неблагородно валя все на даму. Зол он на нее изрядно. У моих людей теперь горы сведений, которые, конечно, придется еще проверять.

– Зума имеет представление, что это за оружие? – спрашивает Джон.

– Нет, и тут я склонен ему верить. Как вы и предполагали, наводку на пистолет Изабелле дал именно Зума, хотя быстро об этом пожалел. Изабелла попросила его спрятать пистолет в посольстве, пока она не договорится о продаже русским. Сделка должна была состояться сегодня.

– Значит, к разозленному Зуме вот-вот прибавится и разозленный Ларин, – хмыкает Пауэлл.

– А какова плохая новость, Нейдхард? – приподнимает бровь Джон.

Тот мрачнеет:

– Изабелла исчезла. Вероятно, кто-то из ее людей приглядывал за посольством ЮАР. После Зумы мы сразу же рванули в «Адлон Кемпински», но девчонки и след простыл. Бриллиант у нее, полагаю, она до сих пор считает его подлинным.

Нил задумывается.

– Изабелле нужно как можно скорее избавиться от камня и получить деньги.

– Несомненно. Из города она так просто не выберется: я разослал на нее ориентировки во все службы.

– Изабелла может залечь на дно?

– Все упирается в те же деньги. Учитывая, какая охота за ней идет, их понадобится очень много.

– Значит, она будет вынуждена обратиться к одному из черных ювелиров, – замечает полковник.

– Красин. – Джон смотрит на Нила. – Придется снова связаться с ним. Полагаю, он будет счастлив.

Нил выдерживает его взгляд.

– Если оружие у нас, – произносит он, – то пора устроить свидание с Крампе.

– Назначь ему встречу. Пусть Варка получит то, что хочет.

По телефону тон Крампе исключительно деловит, но Нил почти наяву видит довольную улыбку арийского красавца.

– Жду вас сегодня вечером. Если вам спокойнее, можете взять двух сопровождающих.

Вряд ли со стороны Крампе стоит ждать сюрпризов, но вот как ему самому устроить сюрприз? На обсуждение этого Нил и Джон тратят остаток дня.

– С тобой пойдем я и Айвз. Пусть Варка посмотрит на него в деле.

А значит, бравого лейтенанта, временно капитана, нужно как следует накрутить.

– Что бы ни случилось, держи каменную рожу, – напутствует Нил. – К принцессе напрямую не обращайся. Черт знает, как на это отреагируют ее люди. И во всем подчиняйся Джону.

– Я и так ему подчиняюсь.

– Ты меня понял – делай это с безмерным уважением, но и с чувством собственного достоинства.

– Тебе не кажется, здесь некоторое противоречие?

– Ты помощи хочешь или нет?

Айвз вздыхает чуть ли не с отчаянием.

– Конечно, хочу!

– Тогда выполняй.

Без пяти девять Нил, Джон и Айвз – все в гражданском – подъезжают к апартаментам Крампе. Варка и ее люди уже должны занять свои позиции на местах, указанных Нилом, а Рохау, хоть и морщился, но пообещал, что местные полицейские не будут проявлять слишком большую бдительность.

– Здесь толстые стены, – замечает Нил, пока все трое поднимаются на лифте.

– Старое здание, – отзывается Джон. – Но Рохау настоятельно попросил не шуметь.

Дверь в апартаменты распахивается, и гости минуют первую линию обороны – двух крепких телохранителей, вежливо просящих сдать оружие. Джон невозмутимо расстается с пистолетом, Айвз тоже старательно держит физиономию. Сейчас он вполне внушает, почти как его старший вариант.

Гостей проводят в уже знакомый Нилу кабинет. Хозяин сидит за письменным столом, но при виде посетителей поднимается. По обе стороны от него замерли еще два телохранителя. Нил ненадолго задерживается в дверном проеме, опираясь рукой о косяк и чувствуя, как инвертированная пуля, которую он все это время прятал в ладони, погружается в дерево. Увы, нет возможности посмотреть и убедиться, что крови на ней по-прежнему нет.

– Рад вас видеть, – вполне искренне приветствует хозяин. – Кофе?

– Весьма обяжете. Крепкий без сахара. – Нил усаживается в указанное кресло, пока что уходя из-под траектории пули. Чемоданчик он пристраивает на край стола. Крампе кидает на него жадный взгляд, но большего себе не позволяет.

Джон и Айвз встают за креслом. У первого руки висят вдоль тела, второй по-военному сцепил их за спиной. Крампе явно оценивает обоих, затем слегка кивает и снова усаживается.

– Слухами о вас полнится весь Берлин.

Нил позволяет себе скупую улыбку.

– Слухи лишь шелест на ветру. Главное дела.

– Также шепчутся, что некая особа подалась в бега.

– Полагаю, вы имеете полное право чувствовать себя отомщенным.

Крампе неопределенно фыркает. Нилу же не слишком уютно: с одной стороны, этот тип заслужил месть Варки, с другой – сейчас он все-таки играет честно. По крайней мере, ничего не указывает на то, что Крампе задумал какую-то пакость. Хотя… Анвар аль-Дин тоже ему поверил, и чем все закончилось?

– Ваш кофе, – улыбается хозяин, когда один из телохранителей приносит две чашки и ставит их на столешницу.

Крампе и гость отпивают по глотку, и Нил приглашающе кивает на чемодан.

– Прошу вас.

Хозяин снова поднимается, быстро проводит ладонями по брюкам и неспешно открывает чемоданчик. Пистолет лежит ровно в центре в небольшом углублении, а на ствол предусмотрительно накручен глушитель. Крампе медлит несколько мгновений, затем протягивает было руку, но тут же отдергивает. Он отодвигает один из ящиков, достает оттуда пару перчаток, правда, всего лишь тканевых, затем некоторое время возится, пытаясь совладать с инвертированным оружием, наконец-то вынимает и принимается рассматривать, заодно проверяя магазин, в котором, как помнит Нил, еще две пули. Получается, Крампе знает, что с пистолетом все непросто, но о радиации не в курсе.

– Прошу прощения за любопытство, но у этого оружия какая-то необычная история? – Нил отпивает еще кофе.

– О, поверьте, это интересно только специалистам.

– Оно кажется несколько странным.

Крампе чуть раздраженно фыркает.

– Все в полном порядке. Как и обещал, ваш гонорар поступит в течение пары часов.

– Благодарю. – Нил отставляет чашку и тоже встает на ноги. – С вами очень приятно вести дела. – Он выдерживает паузу и добавляет: – Исключительно поэтому должен предупредить: за вами следят.

На физиономии Крампе не дергается ни один мускул, однако кожа бледнеет.

– Вы что-то заметили?

– Да. Признаться, еще когда мы встречались в первый раз, но тогда я не был уверен, что мне не показалось. Теперь я в этом убедился.

– О, весьма… благородно с вашей стороны.

– Что вы. – Нил улыбается. – Люди вроде вас, вроде меня порой привлекают нежелательное внимание. Особенно нервирует, когда подобное связано с какими-нибудь прошлыми не особенно приятными событиями.

Во взгляде Крампе проступает настороженность.

– С вашего позволения.

Нил разворачивается, отмечая, что Джон и Айвз, по-прежнему внешне совершенно безразличные, явно нацелились на присутствующих в комнате телохранителей. У них точно выйдет? Чуваки ведь вооружены.

– Задержитесь еще ненадолго. – Тон Крампе ледяной, но Нил смотрит только на пулю в дверном косяке.

– Боюсь, у меня мало времени.

– Я настаиваю.

Оба телохранителя чуть ли не синхронно кладут руки на рукояти оружия.

– Если так… – Пора. Нил оборачивается и опять улыбается: – Тебе привет от Варки аль-Дин, Вальтер.

Нервы Крампе изменяют, он автоматически вскидывает пистолет и… Пуля, вырвавшаяся из косяка, влетает в дуло, и немец отшатывается от внезапной отдачи. Нил прыгает на него прямо через стол, сметая чемодан и недопитый кофе, вмазывает, затем хватает за руку, сжимающую пистолет, и выкручивает. Ствол отлетает прочь, описывая диковинную траекторию. Нил, вспоминая уроки Келды и Моргена, бьет Крампе в висок – недостаточно, и приходится навалиться на него всем весом и зажать рот, молясь, чтобы кто-нибудь пришел на помощь. Нил позволяет себе, наконец, вслушаться в то, что происходит за спиной: оттуда доносится шум, но какой-то приглушенный, значит, из другой комнаты или прихожей. Потом в поле зрения показывается Джон – в одной руке нож, в другой пистолет, отобранный у телохранителя. Он опускается на одно колено и, взглядом приказав Нилу посторониться, приставляет к горлу Крампе лезвие.

– Айвз? – одними губами произносит Нил.

– Разбирается с остальными.

Крампе все-таки решается заорать, и Джон опускает рукоять ему на голову – мгновенно и четко. Тот обмякает.

– Помоги мне с ним, – командует Джон, и вместе они взваливают Крампе на стул. – Нужно его связать и заткнуть, пока не очнулся.

Нил приглашающе поводит рукой, и инвертированный пистолет прыгает с пола прямо в ладонь, а затем отправляется назад в чемоданчик.

– Эта игрушка не для тебя, – сообщает Нил бессознательному немцу, не потому что так хочется поболтать, а чтобы скрыть нервозность. – Ты совершено не умеешь ею пользоваться.

– Отличная была идея, – сообщает показавшийся в дверях Айвз. Он тяжело дышит, а лезвие ножа перемазано кровью. – Чуваки охренели.

– Главное, они теперь ни с кем не поделятся чудом, свидетелями которому стали. Веревки!

– Сейчас, сэр.

Нил же пока подходит к окнам и на всякий случай прослеживает сигнализацию на них. Если он прав, та срабатывает, только когда кто-то ломится снаружи. Так и оказывается: створки распахиваются, впуская внутрь вечерний чуть прохладный воздух, и остается лишь немного подождать, а заодно не слишком часто коситься за мертвых телохранителей и впитавшуюся в ковер кровь.

Айвз тем временем возвращается, сжимая в руках простыню, которую принимается безжалостно кромсать на полосы.

– Ты не ранен?

– Нет, конечно. – Айвз вдруг по-волчьи широко скалится. – Вот в такие моменты я до хрена благодарен полковнику. – И быстро добавляет: – Только ему не говори.

Они с Джоном как раз успевают надежно прикрутить Крампе к стулу и запихать ему в рот кляп, когда в окно ловко забирается Варка, а следом за ней Гази и Хашим. Эти принимаются озираться, зато принцесса смотрит только на связанного и по-прежнему бессознательного Крампе. Нил даже не рискует представить чувства, что ее сейчас обуревают.

– Приведите его в себя, – отрывисто командует Варка.

Хашим подходит и недолго думая отвешивает немцу оплеуху. Голова откидывается, затем Крампе издает сдавленный стон и открывает глаза. Он шарит взглядом по кабинету, наконец, замечает черный силуэт и издает придушенный вопль.

– Рада тебя видеть, Вальтер. – Лицо Варки скрыто, но Нил почти видит безжалостно-предвкушающую улыбку.

Тот мычит, и женщина принимается качать головой.

– Понимаю, ты тоже рад. – Она мучительно медленно, шажок за шажком, приближается к нему, не обращая внимания, что тот извивается всем телом, пытаясь выбраться из пут. – Ты ведь, наверное, так переживал за меня. Надеюсь, ружье моего отца скрасило тебе скорбь.

Глаза Крампе выпучены, а зрачки расширились от ужаса, почти поглотив радужку.

– Я до сих пор помню все, что ты говорил. Как называл прекраснейшей. Скучал по мне?

Варка останавливается прямо напротив Крампе и берется за хиджаб. Нил заранее предупредил Айвза, так что тот сохраняет ровную физиономию, немец же глухо стонет-воет, когда к нему склоняется обезображенное лицо. Он явно пытается что-то произнести, может, оправдания, может, проклятия, а Варка лишь криво улыбается и слушает.

– Я должна была догадаться, что для таких, как ты, люди ничего не значат. В отличие от вещей, которыми владеют. – Она выпрямляется, отворачиваясь от Крампе. – Где оно?

– Прошу немного обождать, ваше высочество.

Нил, на ходу вынимая отмычки и тонкие перчатки, направляется к оружейному сейфу.

Варка смотрит с нетерпением, Гази и Хашим – заинтересовано.

– Тебе нужна помощь? – интересуется Джон.

– Да. Стойте молча и не дышите мне в спину.

Черт, кажется, вышло не слишком вежливо, учитывая ситуацию, однако Варка лишь чуть приподнимает брови, и Нил быстро становится на одно колено у кодового замка. Тот старый, надежный… точнее, кажущийся таковым. Но тишина и правда необходима. Нил, прикрыв глаза, прижимается ухом к холодному металлу и напрягает слух. Есть прелесть в чисто механических замках, главное, обращаться с ними деликатно. А теперь воздействие погрубее – он неспешно подбирает отмычки, дожидаясь, пока узкая дверь, наконец, не поддастся, являя скрытые за ней сокровища: несколько древних ружей с богато украшенными карабинами. Какое же нужное? Перламутр, слоновая кость, чеканка… Нил выбирает и аккуратно берет в обе руки тяжелый ствол с прикладом, инкрустированным красным деревом.

– Ваше высочество. – Не поднимаясь с колена, Нил разворачивается и протягивает ружье Варке.

Та едва слышно выдыхает. Ее рука взмывает в воздух и ненадолго замирает, а на обезображенном лице проступает сложное чувство: смесь скорби и радости.

– Ты угадал, – негромко произносит Варка, и ее пальцы наконец-то смыкаются на стволе.

Хашим что-то произносит, с уважением глядя на Нила.

– Он интересуется, как ты сумел так легко открыть сейф, – переводит Варка.

– Надо было внимательнее смотреть.

Лицо женщины ненадолго смягчается, но затем она снова смотрит на Крампе.

– Я обещала тебе, Вальтер, если предашь нас, умрешь.

Тот громко всхлипывает. Варка переходит с английского на другой язык, и Нил косится на Джона, надеясь, что тот понимает. Судя по волям-стонам Крампе, ничего хорошего для него этот монолог не означает.

Гази тоже подходит к сейфу и вынимает из него еще одно ружье, с внушительным штыком. Слуга принцессы снимает его и отдает своей госпоже. Та насаживает штык на ствол оружия отца и несколько мгновений любуется.

Черт! Нил не успевает заметить, как рядом оказывается Айвз и крепко сжимает его запястье. Он и Джон сама невозмутимость, так что Нил как можно незаметнее сглатывает и приказывает себе не зажмуриваться.

Варка снова произносит что-то – Нил улавливает лишь «Анвар аль-Дин», имя ее отца, а потом штык погружается в живот Крампе со звуком, похожим на тот, с которым рвется плотная ткань. Глаза Крампе вылезают из орбит, вопль-визг звенит в ушах. Не закрывай глаза, снова приказывает себе Нил. Варка сейчас похожа на демона: лицо застыло в чудовищной маске, руки двигаются туда-сюда, и человек на стуле мечется, изгибается, пока, слава богу, не замирает. Женщина глухо восклицает, отступая назад и вынимая штык из жуткой развороченной раны. В ноздри ударяет запах внутренностей, и Нил лихорадочно шепчет новую мантру: «Меня не вывернет, меня не вывернет, меня не…»

Хашим и Гази падают на колени, утыкаясь лбами в ковер, а Варка вскидывает ружье над головой, словно копье. Джон склоняет голову под ее победным взглядом, Айвз, чуть помедлив, тоже, а Нил смотрит, его шея одеревенела. Женщина снова говорит – громко и раздельно. Затем повторяет на английском, словно специально для него:

– Запомни этот миг!

Она сама смерть и глядит прямо в его глаза. Но мгновение истекает, и Варка превращается в обычную женщину, с брезгливым выражением лица снимает с ружья перемазанный штык и бросает его на дорогой ковер.

Позже они выбираются-таки из чертовых апартаментов, устранив все следы, что могли, и почти бегут по переплетению темных улочек.

– Достаточно, – объявляет в какой-то момент Варка. – Дальше мы пойдем одни.

Она снова спрятала лицо под хиджаб, только глаза поблескивают под тусклым светом фонарей. Варка некоторое время смотрит на Джона:

– Ты исполнил свою часть договора, мы исполним свою.

Она разворачивается и идет прочь в сопровождении Хашима и Гази, и Нил устремляется следом, не обращая внимания на предупреждающий оклик Джона.

– Ваше высочество, позвольте мне переговорить с вами.

Варка останавливается и смотрит через плечо. Некоторое время она явно колеблется, затем поднимает руку.

– Хорошо. Отойдите прочь. – Хашим и Гази покорно отступают. – Вас это тоже касается. – Варка посылает долгий взгляд Джону и Айвзу.

Нил затылком ощущает недовольство Джона, но слышит, что он и Айвз тоже отходят.