Глава 13. Берлинская неразбериха (1/2)

Когда-то… признаться, не так давно Нил мечтал попутешествовать по Европе и даже Азии, однако Германия никогда не стояла в списке приоритетов, но сейчас он торчит в Берлине, восточной его части, несмотря на прошедшие десятилетия все еще отличающейся от западной, местами просто-таки разительно. Вокруг звучит немецкая речь, безумно непривычная. Как метко заметил Джон, тебе лишь кажется, что тебя проклинают до десятого колена, на самом деле, с тобой просто вежливо здороваются. Впрочем, в «Доводе» есть человек, знающий этот язык. Именно Бингвен встречает их в аэропорту и привозит в неприметную гостиницу, а затем делится последними новостями.

– Нас привели сюда в том числе хорватские дела, – поясняет Джон. – Те самые, с которыми по моей просьбе разбирался Джереми.

А хорватские дела, как помнит Нил, связаны с Потаповым.

– Вальтер Крампе. – На столе ноутбук, и Бингвен, словно демонстрируя презентацию, выводит на монитор фотографию арийского красавца лет сорока пяти. – Известный в узких кругах коллекционер оружия.

– И не только коллекционер, – предполагает Нил.

– Совершенно верно. – Фото сменяет следующее: Крампе на фоне нескольких старинных ружей. – Еще более известный в еще более узких кругах теневой делец. Не гнушается иметь дело с преступниками всех мастей и даже террористами.

Очередное легкое движение указательного пальца, и очередное фото: Крампе в компании каких-то боевиков, причем лица почти всех присутствующих скрыты масками или хиджабами.

– В Хорватии, – продолжает свою презентацию Бингвен, – «Доводу» удалось сорвать крупную сделку Потапова и еще одного торговца оружием, прямого конкурента Крампе, некоего Томы Дробняка.

На мониторе тут же возникает вытянутая грустная физиономия, чем-то напоминающая морду бассет-хаунда.

– В перехваченном нами грузе оказалось несколько инвертированных стволов. – На этот раз фотка не меняется, и Нил считает, что это недоработка. – Их происхождение сейчас отслеживает Болдо, наш хорватский агент. Однако незадолго до операции «Довода» Крампе удалось завладеть одним пистолетом.

– А что люди Потапова? – хмурится Джон.

– Илья Петрович Ларин. – Теперь на мониторе абсолютно лысый тип лет тридцати пяти. Несмотря на совершенно бандитский тип, чувак обряжен в отличный костюм, и Нил не может его не одобрить. – Глава берлинского представительства компании Потапова «Успех».

– «Успех»? Серьезно? – не удерживается Нил.

Бингвен невозмутимо кивает:

– Именно так, сэр. Мы следим за Лариным, хотя это весьма сложно. Исходим из того, что русские собираются выкрасть оружие у Крампе.

– Надо успеть до них. – Джон смотрит на Нила.

После поездки к Кэт и Максу миновало три дня, и с тех пор это первый раз, когда Нил и Джон оказываются в одном помещении, если не считать салон самолета, конечно. Тогда они промолчали всю дорогу, теперь разговаривают исключительно о деле.

– Удалось выяснить, как Потапов узнал о той тренировке на болоте? – Пусть этот вопрос напрямую не относится к здешним событиям, для Нила он чертовски важен.

– Все безобразно банально. – Джон слегка морщится. – Потапов сумел раздобыть компромат на кое-кого из ведомства сэра Майкла, и произошла утечка. Когда это выяснилось, поднялся страшный скандал, но, разумеется, за закрытыми дверьми.

– В смысле, Потапову ничего за это не будет?

– Увы, жизнь несправедлива. Проблема «Довода» в том, что официально его не существует. А раз нас не существует, то…

– …никто ни на кого не нападал, – заканчивает Нил.

– Именно так. – Джон опирается локтями о колени и слегка горбится. – Потапов, надо признать, действует довольно осторожно. Британскому правительству нечего ему предъявить, да оно не особенно и стремится. Так что у нас связаны руки, в отличие от него.

Пока счет два-один, думает Нил. «Довод» лишил Потапова дуврского турникета, его люди застрелили нескольких наших, а мы изъяли оружие. И что дальше?

– Почему бы просто не убить Потапова? – вдруг произносит Джон и внимательно смотрит на Нила. – Это ведь твоя мысль?

– Обычно я не кровожаден, но… Да, это приходит на ум.

– Сначала нужно выяснить, чем именно он располагает. В лучшем случае инвертированное оружие могло остаться у Потапова еще с Дувра. В худшем – учитывая чертеж, который ты украл – у него есть, как минимум, один турникет. Причем новый, а не старый.

– Поясни.

– Ты слышал о фрипортах?

– Зоны свободной торговли?

– Не только. – Джон едва заметно поводит плечами. – Еще это целая сеть для хранения растормаживаемых грузов, обычно предметов искусства, в ряде крупнейших городов Европы. На поверхности, разумеется. На самом деле, фрипорты, созданные конгломератом «Ротас», также помогали своим клиентам уходить от налогов и проворачивать более чем сомнительные сделки. А еще в сердце каждого из них притаился секрет – турникет.

– Теперь они принадлежит Кэтрин Бартон как вдове Сатора, – замечает Нил.

– Учитывая сложные отношения Сатора с законом, все не так просто. Скажем, с Норвегией мы договорились, поэтому контролируем турникет в Осло. Таллиннский фрипорт до сих пор законсервирован, и Кэт ведет с эстонскими властями переговоры. А те не спешат.

– Что с Берлином?

– Здесь все очень запутано. – Джон кивает Бингвену, смиренно молчащему все это время.

– Фрипорт был расположен в аэропорту Берлин-Тегель, который теперь закрыт, а все рейсы переведены в Берлин-Бранденбург, – поясняет тот. – Во время строительства нового аэропорта то и дело вспыхивали коррупционные скандалы. Продолжаются они и сейчас, в том числе из-за земли, на которой находится фрипорт. Якобы Сатор в свое время приобрел ее за взятку, и правительство то ли намерено ее отобрать в назидание, то ли ждет еще одной взятки. Второй вариант дорог, но не безнадежен. Первый чреват тем, что турникет окажется засвечен.

– И что Потапов?

– Одна из задач Ларина – завладеть здешним фрипортом. Если речь все-таки идет о взятке, у русских приличные шансы.

– Возвращаясь к новым и старым турникетам, – снова вступает Джон. – Старыми мы считаем те, которыми владел Сатор. И мы знаем, где они находятся, по крайней мере, большинство. Вопрос в том, завладел ли Потапов одним из турникетов Сатора, о которых мы не в курсе, или все-таки успел построить новый?

И не один, учитывая все тот же пресловутый чертеж.

– Как минимум, он его строит.

Джон кивает.

– Тот, кто передал чертеж Ткаченко, может знать и место.

– Есть такая вероятность, – признает Джон. – Поэтому мы продолжаем следить и за Ткаченко.

– В Берлине у нас две задачи, – опять подключается Бингвен. Похоже, парня совершенно не коробит, что его то и дело перебивают. – Первая – Крампе, вторая – Ларин и фрипорт. На данный момент первая приоритетна.

– Крампе знает, чем завладел? – спрашивает Нил о том, что Бингвен и Джон считают более важным.

– Как минимум, он знает, что этот пистолет ценен. Неизвестно, собирается ли Крампе продать его в ближайшее время, но лучше поторопиться.

– Насколько поторопиться? – вздыхает Нил.

– Сегодня вечером Крампе должен отправиться на обед к хорошим знакомым, сэр. Обычно он задерживается у них часов до одиннадцати.

Все нужные сведения Нилу прислали загодя, но насколько подробными они ни были, собственные глаза не заменят. Ему нужно оказаться возле дома Крампе и изучить окрестности. Джон это понимает, так что распоряжается:

– Бингвен, покажи Нилу все, что ему нужно. А я пока встречусь с Рохау. До вечера.

До вечера – так до вечера. Бингвен ведет машину уверенно, он явно неплохо ориентируется в городе.

– Крампе живет в Митте, – объясняет Бингвен, а за окнами Восточный Берлин наконец-то становится похож на Западный, и они словно оказываются в совершенно другом месте, одновременно более древнем и современном. – Ему принадлежат апартаменты неподалеку от бульвара Унтер-ден-Линден.

Все эти названия Нил знает и так, но не перебивает, соотнося фотографии и изображения с карт и спутников GPS с тем, что сейчас видит.

– Здесь полно туристов, – только и замечает он вслух.

– Да, сэр, на самом бульваре, но возле дома довольно тихо. К тому же немцы обычно рано ложатся спать.

Бингвен припарковывает машину, и в переплетение улочек они с Нилом углубляются уже пешком. Нужное здание только косит под старину, впрочем, весьма удачно, почти не выделяясь среди действительно старых строений. Забраться по фасаду – раз плюнуть, но тебя мгновенно увидят, однако во двор так просто не попасть. Бингвена это не смущает, он уверенно заводит Нила в ближайший переулок, затем стучится в один из подъездов дома неподалеку. Их без вопросов впускают, и они поднимаются по лестничной площадке на пять этажей. Отсюда чудесный вид на нужное здание с тыла.

– Вон окна апартаментов Крампе. – Бингвен указывает на третий этаж.

– На сигнализации?

– Эти да, зато соседние нет. Они сейчас пустуют, и хозяева решили сэкономить.

Ох уж эта человеческая жадность!

– Внутренние двери? – Нил улыбается, уже зная ответ, и Бингвен кивает.

– Предполагается, что если вы попали внутрь дома, то уже свой.

– А что с охраной?

– Неподалеку полицейский участок. Считается, этого достаточно. – Бингвен, склонив голову набок, тоже изучает окна апартаментов. – Кражи здесь чрезвычайная редкость.

Что же, придется проявить вопиющую бестактность и подпортить статистику. Нил достает сигареты, и парень не возражает, только открывает форточку.

– Что известно о сейфе?

– В апартаментах есть сейф для хранения оружия, но нужный нам пистолет Крампе находится в другом, довольно старом, еще с механическим кодовым замком.

– А этот Крампе ретроград.

– Обычно он держит ценности в банковском хранилище, не считая нескольких любимых ружей, однако инвертированный пистолет банку не доверил.

На чем и погорит. К удаче подобных Нилу люди, пусть даже самые разумные и осторожные, до безобразия часто совершают глупости.

– Механический кодовый замок это не страшно, – говорит Нил. – Ключ нужен?

– Да, сэр.

Значит, будет повод в очередной раз использовать чудесные отмычки.

– Достаточно, – решает Нил, тем более, сигарета закончилась.

На пути назад они обсуждают те самые мелочи, от которых зависеть может буквально все. Что приятно, Бингвен и правда поработал на совесть, и у него почти на все есть ответ.

– Замечательно, – резюмирует Нил, когда они снова оказываются в машине. – Ты идеальный помощник.

– Благодарю вас, сэр. – Тот не кланяется, наверное, лишь потому что сидит за рулем. – Работать с вами большая честь для меня.

Серьезно? Однако Нил не чувствует в голосе Бингвена ни малейшей иронии или ехидства.

– Давай без сэров, – предлагает он вслух, – а то я ощущаю себя то ли пыжащимся ублюдком, то ли древним стариком.

– Да, сэр.

– Хм?

Физиономия Бингвена остается безмятежной, однако Нил ощущает внутреннюю борьбу.

– Хорошо… Нил.

А это уже лучше. Еще научить бы этого парня улыбаться… Впрочем, действовать явно надо постепенно. Пока же Нил сосредотачивается на грядущей краже. В теории она должна пройти гладко, но как справедливо заметил Джон, идеальные планы всегда разбиваются о суровую реальность. Этот тоже разобьется, вопрос лишь в том, как именно.

* * *

Нил полагает, что следует ввести правило вроде: пункт первый – Бингвен всегда прав, пункт второй – если вам кажется, что Бингвен не прав, смотрите пункт первый. В Берлине, по крайней мере, в пресловутом Митте, спать ложатся действительно рано. Причем, кажется, прикорнуть своим долгом считают абсолютно все: от рядовых граждан до полицейских и распоследнего дворника. Изредка по улице проезжают припозднившиеся машины, в основном такси, но в остальном та будто вымерла. Освещенные же окна можно пересчитать по пальцам рук. Впрочем, это не повод расслабляться. Во двор дома Крампе Нил пробирается, перемахнув через чугунную решетку ограды, будто нарочно сделанную так, чтобы через нее смог перебраться безногий инвалид. Взобраться на третий этаж тоже не представляет никакой трудности. На возню с одним из окон пустующих апартаментов уходит не больше пары минут, и вот уже Нил внутри и, затащив веревку и уложив ее возле подоконника, осматривает совершенно пустую комнату, пусть и обклеенную моднючими обоями. Он подкрадывается к наружной двери и вслушивается – из коридора не доносится ни звука. Там и правда пусто, а широкая ковровая дорожка удачно скрадывает шаги. Замок на двери апартаментов Крампе более хитрый, но одолеть и его – вопрос времени.

Миновав небольшую прихожую, Нил ненадолго останавливается, дожидаясь, пока глаза привыкнут к полутьме, затем входит в кабинет, аккуратно лавируя между мебелью: Крампе из тех, кто любит захламлять комнаты всяческими столиками, пуфиками, стульями и прочей мелочью, так и норовящей врезать тебе под колено. Нил плотно задергивает шторы и лишь потом включает фонарик. Сейф для ружей не прячется – гордо стоит в углу, поблескивая углами и внушительным на первый взгляд кодовым замком. Нужный же не на виду, но тоже отыскивается быстро, он притаился за одной из дверец полок, выстроившихся вдоль дальней стены. Теперь механический кодовый замок. Нил сосредотачивается и полностью обращается в слух, ловя заветные щелчки. В каком-то смысле, это настоящее священнодействие. Или магия, если кому угодно. А еще такая необходимая каждому вору удача.

– Нил, – оживает наушник, – я заметил трех человек. Похоже, они тоже явились ограбить Крампе.

– Уверен?

– Их действия не оставляют других толкований.

Какой оборот!

– Их можно задержать?

– Нет, сэ… Нил. Они собираются подняться по стене.

– Понял, потороплюсь. – Благо, осталось лишь справиться с обычным замком.

Тот поддается, и Нил распахивает дверцу, достает оружие и засовывает его в захваченный по такому поводу специальный мешок. И тут окно кабинета Крампе с грохотом раскалывается, и мигом позже оживает сигнализация. Да вы спятили! Нил бежит прочь, а в спину несется ругань… точно не на немецком. Звать Бингвена бесполезно – вокруг звенит так, что впору пробуждать мертвых. Но кто бы так по-идиотски не вломился в апартаменты, он заметил Нила и преследует его. Сквозь сигнализацию прорывается еще один звук – выстрел, и Нил падает на колено, а пуля врезается совсем рядом в стену. Да чтоб вас! Он вскакивает, вылетает в коридор и вваливается в пустующие апартаменты. До окна он не добирается: что-то бросается ему под ноги, и он падает, а на спину тут же наваливается тяжеленный тип.

– Mierda! – доносится злой женский голос.

Мешок пытаются вырвать из руки – не девица, похоже, третий ублюдок, а когда Нил сопротивляется, в затылок упирается металл.

– Hijo de puta!

Ладно, понял. Нил разжимает пальцы, и мешок отбирают, а ему прилетает по почкам. Навалившийся сверху мужчина по-прежнему его держит, а девица не спешит убирать ствол от затылка, значит… Черт! Нил мгновенно выхватывает нож из бокового кармана брюк и всаживает в ногу ублюдка, прижимающего его в полу. Тот, охая, покачивается, и удается вывернуться из-под него и перехватить тонкое, определенно женское, запястье, и пуля свистит буквально у самого уха. Девица не теряется, и следующий удар приходится точно в пах. Нил выпускает противницу, и та мгновенно отскакивает.

– Matarlo! – вопит она.

Нил вскакивает, вмазавшись головой в живот третьего типа, и бросается к окну. Предплечье прошивает резкая боль, и зубы скрежещут, удерживая вопль в глотке. Как же больно! Нил, заставляя себя сосредоточиться, перебрасывает через подоконник оставленную веревку, хватается за нее и скользит вниз, а раненая рука жжет так, будто ее сунули в огонь. Он чудом не срывается, до сих пор жив таким же чудом – или потому что чертова баба и ее помощники изрядные мазилы. Вокруг полнейший переполох: от воплей сигнализации, кажется, звенит сам воздух, а по всему зданию горит свет. Если полиция уже не тут, то точно явится с минуты на минуту. Нил тяжело плюхается на землю, его снова хватают, и он не выдерживает и вскрикивает.

– Сэр, это я.

Бингвен! Сверху вопят, и парень стреляет и, судя по вскрику, попадает.

– За мной, – командует он, и они бегут от здания, перебираются за ограду, и Бингвен затаскивает Нила в подворотню. Здесь они не останавливаются, пересекают еще один двор, еще не взбудораженный, затем Нил, шипя и морщась от неослабевающей боли, пытается одной рукой вскрыть замок на решетке, перегораживающей проход на очередную улицу. Один их путей отхода, намеченных ими как раз на подобный случай. Счет идет на секунды, но несколько из них Бингвен тратит на то, чтобы быстро перетянуть раненое предплечье – Нил не видит, чем именно, но надеется, ткань достаточно плотная, чтобы на ней не проступила кровь.

В очередной подворотне, на этот раз без решеток, замков и прочей дряни, Нил стаскивает маску и перчатки и натягивает прямо поверх черной водолазки поданный Бангвеном пиджак. Так он хоть немного становится похож на припозднившегося туриста. Теперь они идут нарочито неспешно, не оглядываясь на оставшийся позади дурдом, а в спину по-прежнему звенит сигнализация и доносятся вопли полицейских сирен.

Очутившись в машине, Нил бессильно откидывается на сиденье.

– Как ваша рука? – немедленно спрашивает Бингвен.

– Терпимо, – врет Нил, слабо надеясь, что не слишком наследил на месте преступления. – Я облажался.

– Я тоже, – роняет парень, заводя машину и трогая ее с места.

– Глупости. Ты не мог предугадать, что объявятся эти психованные… – Нил хмурится, вспоминая звучание чужой речи, – испанцы. Кажется.

– Не только они, – признается Бингвен. – Я заметил еще двоих, хотел предупредить вас, но тут сработала сигнализация. Вы, вероятно, не услышали.

– Я даже собственные мысли не слышал.

– Похоже, эти двое были не с испанцами, – докладывает Бингвен. – Они только следили, а когда начался шум, исчезли. Я не мог за ними отправиться…

– …потому что решил помочь мне выбраться. Очень вовремя, ублюдки собрались меня прикончить. – Нил устало проводит целой рукой по лицу.

– Позволю себе заметить, они не профессионалы.

– Они идиоты, причем кровожадные.

Только идиоты ломятся вот так, ничего не проверив, и попусту палят, когда достаточно просто вырубить и по-тихому уйти.

– Я займусь вашей раной, как только доберемся до гостиницы, – чуть ли не торжественно объявляет Бингвен, одновременно вызывая на смартфоне Джона.

Нил только прикрывает глаза, толком не вслушиваясь в разговор. Боль вроде немного унялась, и его принимается бить запоздалая дрожь. Чертовы сумасшедшие! Тогда на болоте Нилу было дико страшно, сейчас же к пережитому ужасу примешивается злость. С Потаповым хотя бы все ясно – он хотел добраться до «Довода», испанцы же… Нил не знает их, они его, но, дьявол их забери, готовы были пристрелить как нечего делать! Ничего, я еще выясню, кто вы такие, обещает он.

В гостиничном номере Бингвен усаживает Нила на стул и ненадолго оставляет одного. Слышно, как он шарит в другой комнате, а потом возвращается с внушительной аптечкой в руках. Нил тут же вспоминает раненого Айвза на их со Стивом кухне, то, как он сам неумело пытался достать пулю из чужого плеча, и губы слегка холодеют.

– Я вколю обезболивающего, – деловито сообщает Бингвен.

Он помогает стащить пиджак, разматывает самодельную повязку, прилично пропитавшуюся кровью.

– Отрезай рукав, – шепотом командует Нил, а перед глазами снова стоит Айвз. Он выдержал, значит, и Нил сможет.

– Мне уже доводилось обрабатывать огнестрельные раны. – Вероятно, это должно успокаивать, так что Нил кивает, делая вид, что готов к чему угодно. Теперь он понимает, о чем тогда говорил Айвз – ты чувствуешь засевшую в плоти пулю, и это ощущение зудит и сводит с ума.

Обезболивающее действует, но не до конца. Может, так и должно быть, а может, это Нил сам себя накручивает. Терпи-терпи-терпи! Какого-то дьявола сейчас ему больнее, чем в тот момент, когда его ранили, хотя Бингвен и правда гораздо ловчее, чем в свое время был Нил.

– У тебя легкая рука, – выдавливает он зачем-то.

– Благодарю. – Парень отстраняется и рассматривает зажатую между кончиками пинцета пулю. – Маленький калибр, пистолет, похоже, не мощный, поэтому и застряла.

– Это хорошо?

– Будь рана сквозной, натекло бы больше крови.

– Черт, полиция…

– Не волнуйтесь. – Бингвен принимается за перевязку. – Я передал Джону, он сообщит Рохау, и тот все устроит.

– Рохау? – Точно, с каким-то Рохау Джон вчера встречался.

– Наш немецкий агент. Он имеет отношение в полиции, так что подчистит следы, если вы их оставили.

– Как удачно.

Боль наконец-то притихает, и Нил заставляет себя улыбнуться. Все не так страшно. Впрочем, это никак не отменяет того, что задание он провалил.

Где-то через час в номер влетает Джон. Нил уже пришел в себя, пьет чай и ждет заслуженной выволочки, но вместо этого Джон придвигает стул, усаживается напротив и встревоженно смотрит:

– Как ты?

– Мне не удалось…

– Это ждет. Как ты?

Нил косится на перевязанное предплечье. Чистую рубашку он так и не надел, все равно тепло.

– Сносно. – Нил вытягивает руку – удается даже не поморщиться – и шевелит пальцами. – Главное оружие действует, прочее приложится.

В глазах Джона проступает облегчение. Он так явно переживает, и это… мило.

– Тогда рассказывай.

Нил быстро описывает произошедшее, затем вступает Бингвен, упоминая в том числе таинственных наблюдателей.

– Испанцы? – Джон снова смотрит на Нила и хмурится.

– Женщина, судя по голосу, молодая и двое мужчин. Она главная. Никаких идей?

– Ни единой. Передам ваши слова Рохау, может, он что-то сообразит. А вы оба отдыхайте.

Нил и Бингвен, не сговариваясь, одновременно протестуют, но Джон отметает их возражения:

– Отдыхайте. Завтра еще набегаетесь.

Зато сам он уходит, и Нил кривится от горького ощущения вины и бессилия. Если бы только… Однако остается надеяться на загадочного Рохау. Может, он и правда что-нибудь выяснит.

* * *

Разумеется, нормально поспать так и не удается – не в таком состоянии. Утро встречает Нила запахом кофе. Оказывается, Бингвен уже успел вскочить и даже заказать завтрак.

– Как ваша рана? – осведомляется он, стоит Нилу показаться в гостиной.

– Отлично, – врет тот. За ночь и правда стало легче, но не сказать, чтобы существенно.

– Джон звонил полчаса назад, распорядился, чтобы мы пока оставались в номере, – докладывает Бингвен.

Внутри ворочаются досада и глухая тоска, хотя Джон прав: нечего шляться по городу, пока обстоятельства не прояснились.

– Прошу вас. – Бингвен указывает на накрытый стол. Булочки, сыр, яйца, какие-то толстенькие колбаски, джем и масло… Это точно предназначено лишь для двоих? – Немцы всегда завтракают плотно, – поясняет парень. – К тому же вы голодны.

И правда – чем больше Нил смотрит на блюда, тем четче осознает, что хочет есть.

Пока они завтракают, Бингвен изучает новости на смартфоне.

– Пока только общие сведения, – поясняет он Нилу. – О какой-либо пропаже Крампе не сообщал, а полиция уверена, что грабители нацелились на его коллекцию редких ружей.

– Неудивительно, – роняет Нил. Кто стал бы заявлять о пропаже краденного пистолета, тем более, инвертированного?

– По поводу найденных на месте преступления улик ни слова, – добавляет Бингвен.

Это тоже не значит ровным счетом ничего.

– Как давно ты в «Доводе»? – любопытствует Нил, когда тот, сдавшись, откладывает смартфон.

– Немногим больше полутора лет. Уже после битвы за спасение мира. – И парень ни капельки не иронизирует, наоборот, в его устах «битва за спасение мира» звучит серьезно и весомо, словно речь идет о великом сражении древности.

– Откуда ты?

– Гонконг. – Бингвен опускает взгляд в тарелку, затем ненадолго вскидывает глаза и опять опускает.

– Здорово. Хотел бы как-нибудь там побывать. И кто тебя завербовал?

– Джон. – Теперь точно не показалось – Бингвен смущен. А еще в его голосе появляется благоговение сродни тому, с которым о Джоне говорит Кьюнг-Сун. – Признаться, Джон имел полное право меня убить.

– О! – только и удается выдать Нилу.

– Я тогда был в уличной банде, и мы собрались ограбить странного иностранца, который шлялся по нашему району совершенно один. Точнее, мы решили, что он один, но это оказалось не так.

– И что произошло? – Нил невольно подается вперед.

– Когда мы напали, Джон и его люди застрелили нашего лидера и еще пару человек. Остальным он предложил поработать на себя. Сказал, справитесь, вам заплатят и идите на все четыре стороны. Кто откажется, тому пуля в затылок.

Нил и так знает, что Джон может быть безжалостен, но все равно по спине пробегают мурашки.

– Мы согласились, – ровно продолжает Бингвен. – Кто-то искренне, потому что не хотел умирать, а кто-то – потому что решил обмануть, а потом отомстить за лидера.

Парень не говорит, из каких был он сам, но Нил ставит на второй вариант.

– Я тогда ничего не знал про инверсию и турникеты, но быстро понял, что с Джоном все очень непросто. Он как чуял то, что еще только должно было произойти. И он был опасен, действительно опасен, не как наш лидер. Когда мы выполнили то, что он от нас хотел, Джон и правда заплатил и сказал, чтобы мы убирались, забыли обо всем и начали новую жизнь. Ребята так и сделали, а я… я не смог. Я выследил Джона, все еще убеждал себя, что делаю это, только чтобы убить его, но… – На прежде безмятежном лице Бингвена проступает настоящее чувство – горечь. – Когда я наставил на него пистолет, Джон улыбнулся. Сказал, ты сообразительный парень, быстро учишься и упрямый ровно в той степени, в которой нужно. Ты… напоминаешь мне кое-кого. – На этих словах Бингвен пристально смотрит на Нила. – Я дам тебе второй шанс: можешь уйти отсюда, забыть обо всем, как остальные, а можешь отыскать меня через неделю в Сингапуре. Я спросил, а что тогда? Я покажу тебе истинную природу времени, вот что он ответил. Развернулся ко мне спиной, хотя я все еще держал его на мушке, и ушел.

– Джон сдержал слово.

Бингвен кивает:

– Он всегда держит слово.

Человек – черная дыра, снова думает Нил. Чем дальше, тем больше он понимает, отчего Джон внушает людям благоговение. Но что же тогда со мной ты другой? То отталкиваешь, то, наоборот, притягиваешь изо всех сил? Непонятно и совершенно нелогично.

Объект размышлений снова является через пару часов, и вид у него не слишком довольный.

– Проверьте ноутбуки, Рохау уже должен был переслать информацию.

Нил и Бингвен так и делают. На мониторах возникает фотография молодой женщины лет двадцати пяти – очень даже привлекательной, если бы не надменное выражение лица. Снимок явно сделан украдкой: женщина сидит за столиком уличного кафе, руки скрещены, плечи напряжены, взгляд направлен вбок.

– Мария Изабелла Хименес де Наварро, – поясняет Джон, встав за спиной у Нила. – Действительно испанка, причем из обедневшего аристократического рода. Ее полное имя займет строчки четыре мелким почерком.

– И что же она забыла в Берлине?

– Следующее фото.

На втором снимке виден и собеседник сеньориты – массивный мужчина лет сорока в дорогом пиджаке.