Глава 2. Знакомцы (1/2)

Выходные потихоньку приближаются, их с Рут планы по-прежнему в силе, и Нил ловит себя на мысли, а отчего бы действительно не сходить в тир и попробовать пострелять? Признаться, он ни разу там не бывал – отец считает стрельбу даже по мишеням варварством, а приятели, с которыми Нил водился в детстве, тоже туда не заглядывали. Не то чтобы Нил теперь вздрагивает при каждом странном звуке, но ему хочется хоть немного восстановить изрядно подтаявшую уверенность.

В четверг вечером с Нилом связывается Чума.

– А я запеленговал тех типчиков! – хвастается он.

Нил прижимает ладонь ко лбу.

– Они ведь…

– Будь спок, чувак. Они не в курсе.

– Я приеду к тебе. Пока ничего не предпринимай.

И Нил, стоит рабочему дню завершиться, пулей летит в логово Чумы. Его обиталище и правда походит на логово: крохотная однокомнатная квартирка на окраине Кембриджа, кажущаяся еще меньше из-за хлама, которым набита. Книги, диски, древние кассеты, запчасти системника, запасные клавиатуры и мониторы. Все это сверху присыпано обертками и упаковками от еды быстрого приготовления и пустыми пластиковыми бутылками. Весь накопившийся мусор Чума сподабливается выносить дай бог раз в неделю. Комната освещена лишь сиянием двух широкоформатных мониторов, но Нил привык здесь ориентироваться, так что ловко огибает матрас, лежащий прямо на полу, и пристраивается возле Чумы на единственном свободном табурете. У самого хозяина дорогущее многофункциональное кресло на колесиках, которым он чрезвычайно гордится. Чума буквально тонет в нем: худощавая фигурка в неизменном темном худи, чей капюшон так же неизменно надвинут, лишь едва торчит кончик носа. Без него Нил, кажется, видел Чуму лишь пару раз: совсем юный чернокожий парнишка, причем болезненно застенчивый. Но под защитой капюшона он мгновенно становится уверенным в себе и чуть ли не яростным.

– Новый постер? – Нил кивает в сторону плаката с главным героем сериала «Мистер Робот».

– Ага, прикольное кинцо, хоть и расистское.

Расистским Чума считает любой фильм или сериал, где на главных ролях не толпа черных парней.

– Ладно, показывай, что нарыл, – переходит к цели визита Нил.

Пальцы Чумы резво носятся по клавишам, и на одном из мониторов возникает подробнейшая карта Кембриджа.

– Вот тут, возле дороги королевы Эдит. – Чума тыкает в точку, неподалеку от которой от дороги ответвляется короткий Чак Грув.

Замечательно, конечно, но что теперь? Однако Нил не успевает высказать эту мысль вслух – входная дверь едва слышно скрипит. Чума мгновенно оборачивается, а из темноты доносится знакомый голос:

– Руки держи так, чтобы я их видел.

Никто, сжимая пистолет, подходит к ним, затем резко хмыкает.

– Вы все же потрясающие любители. – Он осуждающе косится на Нила. – Я почти от самой работы тебе на хвост упал, а ты не заметил.

Чума издает воинственное шипение, и Нил спешит вмешаться:

– Все в порядке. Он вроде как свой.

– У него пистолет!

– Правда, что ли? – Никто ухмыляется. – Дайте мне посмотреть на вашу карту, и я его уберу. Обещаю.

– Да кто ты вообще такой? – В глубине капюшона Чумы блестят белки глаз.

– Скажем… его дядя. – Никто тычет в сторону Нила.

– Гонишь!

– Из Австралии, – кисло выдавливает Нил. – Дядя Том.

– А из пистолета я отстреливаю кроликов. Расплодились, сволочи.

Никто подходит вплотную, опирается локтем на спинку кресла Чумы и внимательно изучает карту. Выглядит он вроде бы поправившимся, выдает лишь до сих пор не девшийся лихорадочный блеск глаз.

– Ты когда их засек, умник?

– Сегодня в пять вечера, – неожиданно деловито отзывается тот. – Но сигнал недолго продержался, почти сразу исчез.

– Ты ведь предупредил своих, чтобы на звонки с этого смартфона не отвечали? – уточняет Никто у Нила.

– Конечно.

– Вероятно, эти типы специально так делают: закидывают сети и проверяют, не принесло ли в них чего. А ты бы с радостью в эту сеть прыгнул. Понял, пацан?

– Я тебе не пацан! – тут же возмущается Чума.

– Остынь, хакер. Тем более, ты и правда молодец, если их сети до сих пор пусты.

– Ну да! Фиг бы они мою программку взломали!

– Вопрос времени, – Никто морщится, – но будем надеяться, времени у них как раз нет.

– Хей, австралийский дядя Том, – на этот раз голос Чумы спокойный. – Ты что, собрался к ним наведаться?

– Для начала пригляжусь, как они устроились, и прикину, сколько их. Там видно будет.

– А ты суровый чувак.

– Приходится. – Никто по-прежнему не отрывается от карты. – Сами знаете это место?

И Нил, и Чума мотают головами.

– Ладно, обойдемся тем, что есть. И серьезно, – уже устало добавляет он, – не лезьте на рожон. Эти типы смертельно опасны.

– И нам просто сидеть на жопе ровно, дядя Том? – Чума даже взмахивает руками.

– Продолжайте следить. Вдруг они решат сменить место. Я оставлю тебе свой номер, позвонишь, если так и произойдет.

Чума кажется удовлетворенным, зато Нила охватывает резкое недовольство собой. Он что, совершенно бесполезен? Никто мгновенно чует его настрой.

– Ты же сам сказал, что не боевик, а просто вор и постдок, – ухмыляется он.

– Они убили Кози.

Никто некоторое время размышляет:

– Ты можешь понадобиться, но не сейчас. Ты знаешь тех, на кого работает твой наводчик?

Нил кивает. Это он давно выяснил, разумеется, в глубокой тайне от Гатри.

– Способен приглядеть за ними так, чтобы они ничего не заподозрили?

– Попробую.

Бровь Никто вздымается, и Нил вздыхает:

– Приложу все усилия, не ушедшие на работу.

– Уже лучше, новобранец.

– Не называй меня так.

Когда Никто сваливает, Чума долго смотрит на уже закрытую дверь.

– Крутяк, – выносит он вердикт, и Нил ощущает себя едва ли не преданным.

Возвращаясь, он пристально смотрит по сторонам, хотя никакой слежки за ним быть не может. Черт, Нил обязан этому всему научиться! Чувствовать хвост, стрелять, наконец, делать так, чтобы другие подчинялись ему так же легко, как Никто! Ведь стоило ему только войти и заговорить… Вот как он это делает? Спокойствие, уверенность – Никто словно состоит из них. И никаких дешевых понтов, обязательно заметил бы Чума. Кто же все-таки этот Никто? Нилу безумно хочется это выяснить.

* * *

Джереми Митчелл продолжает заманивать молодых талантливых ученых в свои сети – Стива и Рут он точно очаровал, и они то и дело шепчутся о нем, все больше захваченные идеей поработать на «Ихор». Рудхи друг профессора тоже пришелся по душе, но он твердо намерен вернуться на родину и продолжить карьеру там, а Шарлотта стойко держит оборону.

– Видела я их сайт, почти одни мужики у них работают, чертовы сексисты.

– Так стань их первой леди, – замечает Нил. – Облагородь и разбавь.

– Нет уж. Пусть сначала подберут хоть половину телок, тогда и поболтаем. Да и ты тоже не поддался, соратник.

– Но расчудесное будущее в Стэнфорде все же несколько поблекло.

Шарлотта негромко фыркает:

– Знаешь, тебя этот чувак облизывает чуть ли не больше остальных.

И это правда – сегодня Митчелл опять приходил к ним в лабораторию, и они с Нилом больше часа проболтали на пожарной лестнице о последних научных теориях.

– Может, он в тебя втрескался? – легкомысленно предполагает Шарлотта.

– Вот еще. И я по девочкам.

– Не, по девочкам у нас Рут, а ты бьешь по площадям.

– Но если я соглашусь, он станет моим боссом.

– О, харрасмент! Клево!

Однако Митчелл действительно интригует и привлекает, пусть и старше на добрые пару десятков лет.

Глупости, думает Нил. Нужно сосредоточиться на задании, которое дал Никто. С одной стороны, Нил чувствует себя едва ли не польщенным, с другой – продолжает беситься. Как ни крути, Никто просто использует и его, и Чуму в своих целях. Однако Нилу дико хочется, чтобы ублюдки ответили за смерть Кози. Хоть как-то.

Вечером он прикидывает, как проследить за Гатри. Нил знает, где тот обретается, пару мест, где чувак встречается со своими боссами. Пока он размышляет, с чего начать, смартфон звонит. На экране номер Лесли.

– Прости, что так поздно, – испуганно говорит она. – Просто… не могу больше куковать в одиночестве и ждать не пойми что.

– Ты где?

– Знаешь паб «Жестяное солнце»? Рядом с ним. Хотела зайти выпить, а вместо этого торчу возле и… – голос Лесли тонет в рыданиях.

– Буду через четверть часа.

Нил быстро накидывает куртку и бежит в ночь. От квартирки до паба действительно недалеко, но уже на подходе Нил резко сбавляет шаг и задумывается. Лесли… необычно для нее так звонить. Но они ни разу не оказывались в ситуации, когда погибал один из своих. Ее голос звучал испуганно – не грустно, а именно испуганно. Но, может, у нее вроде панической атаки? Стоит сейчас в темноте и трясется от страха. Однако… Чума и Никто окончательно превратили Нила в параноика. Он уже не идет, а крадется вдоль стен, пристально изучая припозднившихся прохожих. Вроде никого подозрительного – обычный ночной Кембридж. Нил с облегчением видит впереди нужную вывеску, но тут на него резко набрасываются со спины, заламывая руки. Боль от удара пронзает висок, и Нил летит в темноту – не ночную, а кромешную.

…Приходит в себя он от очередного удара, уже не по голове, а в живот, рефлекторно сжимается в комок и стонет. От яркого света режет глаза, и Нил быстро моргает. Он валяется на полу в каком-то небольшом освещении, а над ним склонился мужчина в темном. Рядом стоит еще один, а чуть поодаль сидит сгорбившись на стуле бледная как мел перепуганная Лесли. По обе стороны от нее замерли еще два громилы.

– Прости, – быстро лепечет она, а по щекам льются слезы. – Я не…

– Все хорошо. Ты не вино…

Прилетает еще один удар в живот, а затем прилетает сзади по почкам. Больно! Нил стискивает зубы.

– Говорить будешь, только когда я прикажу, – произносит один из тех ублюдков, что стоят возле Лесли. – Понял?

Темноволосый, носатый, наверное, лет сорока с лишним, похоже, здесь главный. У него сильный акцент, но Нил не в состоянии сообразить, какой именно.

Нил едва не выпаливает «Да», но опять стискивает зубы и кивает. Как уроды вышли на них? Получается… Гатри сдал?

Один из громил сгребает Нила за шиворот и вынуждает встать на колени.

– Вы с ней, – главарь указывает на Лесли, – пытались ограбить в ночь с понедельника на вторник одну конкретную квартиру.

– Там ничего не было! Сейф…

Нила снова бьют, и он опять скорчивается на полу.

– Я же сказал – только отвечать на мои вопросы. – Тон главного ублюдка совершенно ровный, даже слегка скучающий, и у Нила от ярости глаза затапливает красным. Каждая клетка его тела вопит от страха, но ярость… она дает сил сделать следующий вдох.

Его опять вздергивают на колени, и главный продолжает как ни в чем не бывало:

– Мы знаем, что сейф был пуст. Но мы ищем человека – ты нам расскажешь о нем, и мы отпустим тебя и девку на все четыре стороны.

Лжет он или нет? Безумно хочется поверить, но…

– Бородатый, лет сорока, голубые глаза… – главный принимается подробно описывать Никто, и сердце, кажется, ухает в желудок.

– Я ничего не знаю! – Собственный голос оборачивается жалким и отчаянным блеянием. – Клянусь! Ничего не видел!

Главный кивает, и мордовороты в который раз принимаются за Нила, неспешно и обстоятельно. Он пытается прикрыть руками голову, стонет, а в уши льются вскрики и рыдания Лесли.

– Пока достаточно.

Нил трясется от облегчения, пускай и временного. Это несравнимо ни с одной из драк, в которых он участвовал подростком. Это несравнимо… да ни с чем!

– Еще раз спрашиваю – ты видел этого типа?

На глаза наворачиваются слезы, но Нил упрямо трясет головой:

– Клянусь! Я удрал… я… спрятался, а потом отправился домой!

Главарь задумчиво молчит, и на долгое мгновение Нил верит – тот повелся.

– Не хотел этого делать, но давай так: еще раз услышу от тебя «ничего не знаю», бить будут ее. – Он в который раз указывает на Лесли.

Только не… только не ее!..

– Прошу вас! – умоляет Нил. – Не надо! Я правда…

Один из громил хватает Лесли за волосы и кидает на пол. Господи… Кошмар, дурной сон… они ведь не могут!..

– Попробуй еще разок.

– Я никого не видел…

И Лесли кричит от очередного удара.

– Не защищай этого ублюдка. Просто скажи, где он.

– Я не знаю! – в отчаянии орет Нил. Он и правда представления не имеет, где прячется Никто!

– Нил! Нил! – истошно вопит Лесли и рыдает.

К черту! Да кто ему тот Никто? Только бы выбраться живым! «А ты правда выберешься живым?» – яростно шепчет в голове голос, до боли похожий на голос Чумы. Да эти психи вас сейчас попросту грохнут! И от этой мысли кровь стынет в жилах. Надо тянуть время, надо…

– Так, мне это надоело, – равнодушно произносит главарь. – Вы двое, – он кивает громилам, – оприходуйте-ка эту телку. А ты смотри, что вынуждаешь нас делать.

– Нет! – Оставшийся ублюдок заламывает Нилу руку за спину так, что трещат кости, а парочка направляется к Лесли, безуспешно пытающейся отползти. Один хватает ее за ноги, другой наотмашь бьет по лицу и одним движением рвет кофту.

– Не надо! – визжит Лесли. – Нет! Только не…

Она извивается ужом, дергается во все стороны, но никакого толку – ублюдок хватает ее за пояс джинсов и стаскивает вместе с трусами.

– Нет!

– Остановитесь! – молит Нил. – Она ничего не знает! Она…

Свет вдруг резко гаснет. Нил что есть сил дергается вперед, выворачивается из хватки и вцепляется в громилу. Тот орет, наваливается всей тяжестью, и в ребра Нилу упирается что-то твердое. Пистолет! Еще несколько мгновений они бестолково ерзают по полу, голова звенит от очередного удара, пришедшегося в челюсть, но каким-то чудом Нил завладевает пистолетом. Предохранитель, вспоминает он, сначала предохранитель…

Свет вспыхивает вновь, и Нил видит прямо перед собой разъяренную рожу. Выставляет оружие и стреляет в упор, тут же зажмуриваясь от крови, полетевшей в лицо. Лесли!.. Над головой раздается автоматная очередь, и крики резко обрываются. Нил перекатывается на живот, рукавом стирает кровь с физиономии. Наконец он может хоть что-то разглядеть. Четыре неподвижных тела. Рыдающая Лесли, пытающаяся натянуть трусы. Никто. Тот стоит в дверном проеме, выставив перед собой автомат.

– Похоже, я вовремя. Пошевеливайтесь.

Нил, матерясь, бросается к Лесли, кое-как помогает ей справиться с бельем и джинсами, поправляет порванную кофту, поднимает на ноги. Та мгновенно обхватывает его обеими руками и повисает всей тяжестью. Тело и так дико болит, а теперь становится еще больнее, но Нил лишь гладит девушку по плечам.

– Тебе ничего не сломали? – осведомляется Никто. Отчего-то он смотрит только на Нила, старательно избегая Лесли. Дождавшись кивка, Никто продолжает: – Тогда как можно скорее убираемся.

Нил сжимает пистолет, с которым не намерен расставаться, и Никто лишь фыркает.

– Только не отстрели себе яйца, новобранец.

Он сует Нилу с Лесли их смартфоны, а заодно и еще один, принадлежавший Кози.

– Смартфон твоего покойного приятеля все-таки сумели частично взломать, так что лучше бы вам от них избавиться.

Никто выходит в коридор, и Нил с Лесли ковыляют следом. Та по-прежнему плачет, но уже тихо. По дороге они минуют еще несколько трупов – у всех перерезано горло. Лесли едва не наступает на натекшую кровь и чуть слышно взвизгивает.

– Скажешь, на вас напали грабители. Забрали бумажник, смартфоны, что-то еще ценное… Ты защищал свою даму, вот и огреб.

– Ты! – выдыхает в спину Никто Лесли. – Это все из-за тебя!

– Так точно, мэм. – Он не оборачивается, ограничивается быстрым пожатием плеч. – Но я же вас и вытащил.

– Да меня чуть…

– «Чуть» не считается.

– Вообще-то считается, – огрызается Нил.

– Я тебя предупреждал, что эти типы смертельно опасны.

– Они знали, что сейф был пуст.

На эти слова Никто не отвечает.

Они выбираются из здания – какой-то непонятной пристройки, и Никто, спрятав их за ближайшим кустом, пробегает вперед на полусогнутых ногах, затем машет рукой, и Нил с Лесли устремляются следом. Потом все повторяется.

– Ублюдков здесь хватает, – шепчет Никто. – Скоро хватятся своих и наползут.

– И как мы удерем, если их много?

– Вот-вот прибудет кавалерия. – Только голос Никто звучит отнюдь не радостно.

– И в чем проблема? – спрашивает Нил.

– Вам ни в коем случае нельзя показываться им на глаза. Они из тех, кто сначала стреляют, а потом выясняют.

– Офигенные у тебя друзья, – бормочет Лесли.

– Мы не друзья, – сухо роняет Никто. – Я доведу вас до ближайшего переулка, и сразу же улепетывайте.

– А ты?

– Не твои проблемы, детка.

Он держит слово, и спустя еще пять минут оставляет их в узком и совершенно пустом переулке.

– Лесли, прости, – шепчет Нил.

– Ты тоже. – В темноте она крепко его обнимает. – Они наставили на меня оружие.

– Я догадался.

Нил ставит украденный пистолет на предохранитель и запихивает в карман куртки. Измученное тело требует, чтобы прилег или хотя бы присел, но до покоя еще долго.

– Мы сделаем, как сказал этот тип?

– Да. Но сначала я спрячу где-нибудь пистолет и… – Нил шумно выдыхает. – К черту! Я должен знать, что здесь происходит.

– Я с тобой! – выпаливает Лесли. – Не смей оставлять меня одну!

– Хорошо.

Нил оглядывает переулок, выбирает заброшенное здание, которое, если он не напутал в темноте, может выходить окнами на то место, где они недавно побывали. Вместе они забираются внутрь и бегут по едва различимой лестнице. Ее площадки и правда расположены как надо. Нил с Лесли едва успевают пристроиться у подоконника на втором этаже, чуть выставив головы, когда начинается заваруха.

– И кто из них кавалерия? – шепчет Лесли, наблюдая вместе с Нилом, как во тьме мечутся едва различимые фигуры. Тарахтит машина, раздаются приглушенные хлопки – глушители, догадывается Нил.

– Давай надеяться, что те, кто победит.

Ночь прорезает яркий свет – на прикативших машинах есть прожекторы. Люди деловито подтаскивают к ним тела, обыскивают и пересчитывают, добивают тех, кто еще дергается. Как… обыденно, думает Нил. Они действуют так, будто происходящее для них совершенно привычно.

Вперед выходит человек, устало стягивает маску, и Нил обалдевает, потому что Митчелл. Может, показалось? Здесь все-таки не слишком близко. Чуваки просто похожи… К нему подскакивает один из боевиков, что-то докладывает, и Митчелл или человек, на него похожий, принимается кивать. Но вдруг все собравшиеся настораживаются, направляют оружие в темный угол, образованный той самой пристройкой, где недавно избивали Нила и Лесли, и основным зданием.

– Не стрелять, – зычно командует Митчелл – это уже точно он, его голос Нил узнает мгновенно. – Кончай прятаться. – Это уже относится к тому, кто притаился в углу.

Никто неспешно выходит под свет прожекторов. Руки он держит вдоль тела, как можно дальше от болтающегося на шее автомата.

– Ну и что ты сделаешь? – резко спрашивает он у Митчелла.

Тот громко и раздраженно выдыхает.

– Ничего. Это ты занимаешься идиотизмом.

Никто не менее громко фыркает.

– Послушай, Айвз, – продолжает Митчелл, – заканчивай дурить. Ты нам нужен.

– Нет.

– Он тебя ждет.

– Значит, он дурак. Была договоренность, Джереми.

– К черту договоренность! Сейчас…

– Именно сейчас она важна как никогда.

– Друг…

– Мы уже два года, как не друзья. Не собираешься меня останавливать – я ухожу.

Никто, нет, Айвз разворачивается и неспешно идет прочь. Кто-то из подчиненных указывает ему в спину, что-то говорит, но Митчелл резко мотает головой, позволяет бывшему другу снова раствориться в тенях.

Лесли отворачивается от окна и усаживается на пол, обхватив руками колени.

– Ничего себе!

И не говори, с тоской думает Нил. Это раньше он думал, что влип? Нет, все гораздо серьезнее! Однако же Никто… Айвз отчего-то им помогает. И отчего-то он не с этими странными типами.

– Я боюсь. – Лесли приваливается к плечу Нила.

– Я тоже, – признается он.

Разумнее всего забыть произошедшее, но Нил не способен это сделать. Он обязан – именно обязан узнать, что за безумие вокруг происходит. Однако сначала нужно позаботиться о Лесли и накатать заявление в полицию.

* * *

Перед тем, как заявиться под очи полиции, Нил прячет в одном из знакомых укромных проулков пистолет, бумажник и смартфоны, затем стягивает куртку – ее рукав слишком сильно измазан чужой кровью, и это полисменам никак не объяснить. Лесли помогает ему оттереть лицо, чтобы это больше походило на то, что кровь натекла исключительно из-за удара по носу. Еще несколько мгновений они тщательно изучают друг друга – вроде никаких улик – и лишь потом ползут в ближайшее отделение. Там их мгновенно окружают заботой, суют чай, а возле снова разрыдавшейся Лесли устраивается пожилая дама и принимается успокаивать.

Нилу даже не особенно нужно изображать растерянность и спутанность в мыслях – их и так хватает. Нападающих было трое, врет он, наверное, под кайфом, потому что избили несмотря на то, что он сразу же был готов отдать им все ценное, лишь бы не трогали спутницу. Лесли подтверждает его слова, добавляет, что лиц не разглядела, было слишком темно. Один из типов держал руку в кармане, оттопыривал полку куртки так… знаете, так еще в американских фильмах делают… будто у него там пистолет. Полисмены чертовски убедительно обещают, что негодяев обязательно поймают, составляют список украденных вещей, предлагают подвезти до больницы или до дому. С больницей Нил и Лесли соглашаются – отказаться было бы слишком подозрительно, проводят еще час там, и врач охает и ахает, рассматривая уже вовсю налившиеся синяки Нила.

– Вам очень повезло, что ничего не сломано, – объявляет он.

Напоследок обоих накачивают успокоительным и советуют отлежаться минимум денек.

Вырвавшись из ласковых рук медиков, Нил и Лесли возвращаются в тот переулок, где спрятали свои вещи.

– Давай вызовем тебе кэб… – начинает Нил.

– Нет! В смысле… – Лесли ежится, поправляя порванную кофту. – Я не могу остаться одна. Не сейчас. Прости.

– Хорошо, – вздыхает Нил. – Переночуешь у меня.

Он второй раз за неделю вваливается в дом, притаскивая с собой не пойми кого. Стив даже не ругается, лишь смотрит на них во все глаза.

– Господи, – наконец, выдавливает он. Да, частенько Стив стал его поминать, а ведь такой же махровый атеист, как и Нил. – Что случилось?

– Поверь, ты не хочешь этого знать.

Нил конвоирует Лесли до кухни, устраивает ее там, включает газ под джезвой и бредет в спальню. Стив хвостом следует за ним.

– Черт. – Нил распахивает свой шкаф и рассматривает свитера, прикидывая, какой лучше пожертвовать Лесли.

– Возьми мой старый, который я сейчас не ношу, – предлагает Стив. – Я все-таки пониже ростом.

– Спасибо.

Друг неопределенно хмыкает.

– Слушай, эта девушка…

– Моя подружка. А ты ничего не знаешь. Договорились?

Стив кивает.

Вместе они возвращаются на кухню, и Лесли с явным облегчением меняет порванную кофту на целый предмет одежды. Нил представляет Стива и Лесли друг другу, затем выдает официальную версию случившегося. Еще спустя полчаса они укладывают измученную девушку спать, разумеется, на кровати Нила, а сами сбегают покурить – на улицу, чтобы никто не подслушал.