Глава 1. Происшествие в Кембридже (2/2)

Ничего себе! И это Кембридж!

Теперь Нил звонит Чуме. Тому тоже мало что известно.

– Гатри не объявлялся? – спрашивает Нил.

– Неа, тишина полнейшая.

Если не позвонит до завтра, Нил сам с ним свяжется. Наконец, Кози. Только его смартфон отчего-то не отзывается. Может, выронил? У всей компании на смартфонах стоит хитрая шифрующая программка, написанная Чумой, так что если аппараты и окажутся у полиции, те увидят только список неопознанных номеров. Пока же остается только надеяться, что Кози действительно потерял в творящемся безумии смартфон, но скоро найдет способ связаться.

По возращении же Нила ждет заснувший Никто. Время от времени он вздрагивает всем телом и что-то невнятно бормочет, а Стив, сидящий возле кровати, как преданная сиделка, поправляет на его лбу кусок ткани, смоченный холодной водой. На часах три утра. Вот мы влипли, с тоской думает Нил. И, главное, во что? Нет, лучше не знать, убеждает он себя. Теперь приоритетная задача – потихоньку выползти из неприятностей. А потом убраться в Стэнфорд и забыть все, как страшный сон.

Как ты здесь оказался?.. Ты же мертв! Отчего-то сказанные в полубреду слова вспоминаются снова и снова. С кем же спутал Нила таинственный мистер Никто?

* * *

Утро Нил и Стив встречают бледными и невыспавшимися. Чувствуя свою вину, Нил тащится на кухню и варит кофе, одновременно затягиваясь первой, но далеко не последней на сегодня сигаретой. Вскоре к нему присоединяется друг. Вообще-то Стив имеет полное право наорать на Нила за случившееся, но лишь вздыхает:

– Наш гость проснулся. Вроде получше выглядит. Заявил, что до туалета доберется сам.

– Ну и пусть его, – устало вздыхает Нил.

Спина ноет по-прежнему, к тому же спать пришлось, скорчившись на диванчике, так что протестует теперь и остальное тело. Нет, нужно заняться собой.

Никто возникает в дверях кухни, когда кофе готов, и Стив выуживает из холодильника остатки снеди. Черт, в магазин никто из них вчера не сходил… Никто смеривает дымящего Нила глубоко осуждающим взглядом, но никак не комментирует.

– Включите телевизор, – вместо приветствия приказывает он.

Стив подчиняется, а Нил достает третью чашку. Признаться, выглядит Никто и правда получше, хотя бледен по-прежнему.

– Есть не слишком свежий хлеб и сыр. Еще собираюсь приготовить яичницу.

– Отлично. Если хочешь, чтобы я побыстрее убрался, корми как следует.

– Да иди ты, – вяло огрызается Нил.

Никто внимательно смотрит новости на небольшом стареньком телевизоре, единственном в квартире, и мрачнеет.

– …перестрелка… – докладывает, выразительно жестикулируя, молоденькая журналистка, а за ее спиной натянуты предупреждающие ленты и прогуливаются взад-вперед полисмены. – Трое убитых. Двое до сих пор не опознаны… Что? – обращается она к кому-то за кадром, затем снова смотрит в камеру. – Личность третьего погибшего установлена. Похоже, он стал случайной жертвой. Мистер Кози Бэнкс, двадцати трех лет, уроженец Манчестера…

– Нил? – голос Стива доносится издалека.

Кози… как же…

– Парень, присядь. – Нил заставляет себя перевести взгляд на Никто. Тот смотрит спокойно и чуть сочувственно. – Знал его?

– Мой друг, – выдавливает Нил. – Он вчера стоял на стреме…

– Кто-то заметил его и снял от греха подальше. – Лицо Никто становится хмурым, – эти ребята не оставляют свидетелей.

– Ты…

– Мы с ними враги, – жестко поясняет Никто.

– Они за тобой охотились?

Тот пожимает плечами.

– Мы пришли за одной и той же вещью.

Бумаги, догадывается Нил, проклятые бумаги! Да что такое в них было?!

– Кто-то успел до вас, – выдыхает он. – Сейф был пуст.

– Дерьмо, – сухо констатирует Никто. – Слушай, мне жаль, что так обернулось с твоим другом, но… займись, будь добр, яичницей.

– Как вы можете… – начинает Стив, но тот только фыркает.

– Запомни, постдок, ты жив, и это главное. А скорбеть можно и на полный желудок.

С одной стороны, типу хочется врезать, с другой – он, черт возьми, прав. И Нил разбивает одно за другим оставшиеся четыре яйца о край сковородки.

Все трое устраиваются за ставшим по такому поводу крохотным столом. Нил и Стив едят едва-едва, зато Никто уплетает за обе щеки.

– План на сегодня таков, – распоряжается он, – ты… Стив, правильно?.. скажешься больным и останешься тут. Сбегаешь за жратвой и купишь мне лекарства, объясню какие, и новые шмотки. Ты, Нил, чеши на работу. Делай вид, что все пучком, а потом…

– Черт, у меня сегодня вечером встреча! – вспоминает Нил. – Я же обещал Митчеллу!

– Митчелл? – настораживается Никто. – Что еще за тип?

– Друг моего профессора, ищет молодых талантливых ученых, – поясняет Нил. – Из фирмы с дурацким названием «Ихор».

– «Ихор», – эхом откликается Никто, а затем вдруг добавляет: – Иди на встречу. Нечего вызывать подозрения.

Отчего-то Нилу кажется, это название Никто знакомо. Но откуда? Он понимает, что совершенно запутался в происходящем.

– И еще одно. – Никто пристально смотрит на Нила. – У тебя ведь есть наводчик или кто-то вроде него?

Тот кивает.

– Ты ничего не видел, унес ноги в самом начале. И трясешься теперь, как осиновый лист.

Нил кивает.

Никто вдруг усмехается и становится каким-то… грустным, что ли?

– Знаешь, ты отлично держишься, Нил. Продолжай в том же духе.

Пошел ты, мысленно вздыхает Нил и идет в спальню собирать вещи. В конце концов, ему пора на работу.

* * *

Разумеется, на работе все обсуждают ночную перестрелку. Нил снова курит и пьет кофе и охает и ахает в нужных местах, делая вид, что не смотрел с утра телевизор и не залезал в интернет. Шарлотта уверена, что это мафиозные разборки, Рудхи – что террористы, Рут хранит нейтралитет.

– Значит, Стив приболел? – уточняет она у Нила. – Надеюсь, ничего серьезного.

– Умудрился где-то подхватить простуду. Сказал, лучше купит лекарств и еды и отлежится денек. – Нил внимательно на нее смотрит. – А ты что-то задумчивая сегодня. Не из-за этой чертовой перестрелки ведь.

Рут мотает головой.

– Я вчера вечером беседовала с профессором Митчеллом.

Получается, друг Рони-зануды решил проинтервьюировать в частном порядке их всех?

– Случайно вышло, – продолжает Рут. – Приятели пригласили в «Мельницу», а он там оказался с компанией знакомых.

Или нет?

– И что же?

– Мы отлично проболтали почти два часа. Не могу не признать, он прекрасный рассказчик и умеет вдохновлять.

– В смысле, ты теперь думаешь над его предложением.

Рут, чуть смутившись, кивает, а Нил размышляет. Если бы Митчелл пригласил ее на ужин прямо, как самого Нила, та отказалась, а если и пошла, все время чувствовала себя не в своей тарелке и ждала подвоха. А так друг профессора полюбовался на нее в непринужденной обстановке, да и сама Рут была расслаблена и открыта. Он совсем не дурак, даже слишком не дурак в таких делах для ученого. К каждому решил подобрать ключик. Стоит ли разрушить его коварный план? Ладно, побеседуем с ним сегодня, по итогам и решим.

Потом появляется профессор Гордон, выслушивает вранье о простуде Стива, кивает и требует заняться, наконец, работой. Но Нил никак не может сосредоточиться, беспокоится, как там друг и Никто, во время очередного перекура сбегает на любимую пожарную лестницу и связывается сначала с Гатри, а потом с Чумой. Голос Гатри на другом конце кажется подавленным и даже несколько растерянным. Когда Нил лжет, что ничего так толком и не разглядел и не понял, он отзывается с явным облегчением:

– Вот и хорошо. Ближайшие пару недель сидите тихо.

– А как же заказчик? – ради проформы интересуется Нил. – Сейф ведь кто-то успел обчистить до нас.

– Это уже не ваше дело, чувачки. Шкура целее будет.

– Кози мертв, – не выдерживает Нил.

На том конце некоторое время молчат, затем голос Гатри становится каким-то умасливающим:

– Слушай, мне и правда жаль. Но что поделаешь? Полиция считает, он случайная жертва. Пусть так и дальше думает.

Нил с отвращением отключает смартфон и матерится сквозь сжатые зубы. Что же, Гатри еще тот ублюдок, только облегчение испытывает. А Нил даже не сможет прийти на похороны Кози, ведь об их совместных делах не знал никто, кроме их компании.

Чума более разговорчив и здорово зол.

– Ну что за дерьмо? – шипит он. – Сидеть и не высовываться, чтоб Гатри черти взяли за его трусливую задницу! Вот что это за типы были?

Нилу бы и самому хотелось это выяснить. Тем более, один из типов торчит у него дома.

– Как думаешь, – вместо этого спрашивает он, – смартфон Кози у полиции?

– Неа.

– Почему? Только не говори, что хакнул полицию Кембриджа.

– Еще нет. Но смотри, чувак, они имя Кози только в утренних новостях объявили. Будь смартфон у них, проверили бы сразу. А там телефон его матери первым и самым важным идет. Клянусь, подписан «Любимая мамочка».

Нил грустно усмехается, но сразу же серьезнеет:

– Если смартфон не у полицейских, получается, его забрали те, кто убил Кози.

– Верно мыслишь, мой белый друг. Может, они его утопили в ближайшем пруду, а может… – Чума делает многозначительную паузу, – он их чем-то заинтересовал.

– Но они там ничего не найдут.

Чума неопределенно хмыкает:

– Скажи, ты параноик?

– Нет.

– Тогда ща я тебя им сделаю. Эти типчики спецы, так? Они наверняка засекли Кози, болтающегося, как приклеенного, возле дома. Лохов-то он способен обвести вокруг пальца, но мы ж договорились, что вчера были спецы. И вот они грохнули нашего Кози, обшарили его и нашли смартфончик, на котором установлена прикольная программка, шифрующая номера.

– Черт! – выдыхает Нил.

– В общем, в предложении Гатри залечь на дно, как ни противно признавать, есть суровая правда.

Однако Чума не из тех, кто покорно сидит и ждет.

– Если придурки включат смартфон, я сумею их засечь, – хвастается он.

И Нилу едва ли не плохеет. Он слишком хорошо знает Чуму: запрети ему что-то, парень из принципа не послушается, еще и взовьется.

– Ты сам сказал, это спецы. А мы любители.

– Я осторожно.

– Но что это нам даст?

Этот вопрос заставляет Чуму помедлить с ответом:

– Сдадим их полиции! Анонимно. И дальше пусть сами разбираются.

Чудесный план.

– Знаешь, если грохнут еще и тебя, это будет чересчур.

Чума неопределенно хмыкает.

– Я всегда настороже, чувак. И всегда в тени.

И он отключается, оставляя Нила проклинать все и вся.

Во время обеда Нил делает еще два звонка. Убеждается, что с Лесли все хорошо, не считая того, что она рыдает из-за Кози, и что Стив продолжает симулировать болезнь.

– Что-то вы сегодня слишком рассеяны даже для самого себя, – получает Нил в конце рабочего дня выговор от профессора Гордона.

А еще предстоит ужин с Митчеллом! Нил покорно является в «Красный лев», успевает даже раньше профессорского друга и сидит как на иголках. Успокойся, повторяет он себе, изображай, что все в полнейшем порядке. К вечеру в паб набивается полно народу: и студенты, и преподаватели, и туристы, и Нил заставляет себя проникнуться здешней шумной беззаботной атмосферой и расслабить плечи. Он заказывает себе эль, повторяет заказ, и только после этого появляется Митчелл, на этот раз без сопровождения двух каменных морд. Может, оставил их пастись снаружи?

– Прошу прощения, мистер Фишер. Обычно я пунктуален, но возникли непредвиденные дела.

Выглядит Митчелл совершенно невозмутимо, но, кажется, Чума добился своего и превратил Нила в параноика, потому что мгновенно хочется найти в обычных любезностях второе дно.

– Надеюсь, ничего серьезного, – выдает обязательную фразу Нил.

– Нет. – Митчелл усаживается напротив него. – Рекомендуете здешний эль?

– Со всей ответственностью.

Тот широко улыбается:

– Тогда закажу себе.

– В Америке это тоже не в моде и вы пользуетесь возможностью? – не удерживается Нил, и Митчелл искренне смеется.

– Все-таки меньше, чем курение. К тому же приличный эль в Америке вовсе не найти, а их пиво, на мой вкус, уступает английскому.

Митчеллу приносят заказ, и он с явным удовольствием отпивает.

– Ваша тактика с Рут была восхитительна, – замечает Нил.

На физиономии Митчелла ни малейшего смущения.

– Эта девушка производит впечатление не слишком доверчивой, хотя не настолько сурова, как мисс Сайкс.

– О, да, пригласи Шарлотту в ресторан, и она тут же начнет разглагольствовать о мужских шовинистических свиньях. И в отличие от Рут она не любит пабы. Где планируете подловить ее?

– А вы где посоветовали бы?

– Отчего же мне стоит облегчать вам жизнь?

Митчелл отставляет пустой бокал, упирается локтями о край столешницы и складывает пальцы домиком. Несколько мгновений он изучающе смотрит на Нила.

– Я ищу людей с определенным складом ума, определенным характером. Поэтому мне так важно оценить их в неформальной обстановке, заставить – хоть я и не люблю этого слова – раскрыться. – Митчелл снова улыбается. – Вы разгадали мою маленькую игру. Но отчего не сообщили о ней вашим коллегам?

Нил пожимает плечами:

– Определюсь после нашего с вами разговора.

На физиономии Митчелла проступает удовлетворение.

– Что же, поговорим об энтропии. Что вы о ней знаете, мистер Фишер?

Нил излагает все те сведения, которые известны любому физику: мера беспорядка, сила, что заставляет стрелу времени лететь только в одном направлении: от Большого взрыва до Большого сжатия, Большого отскока, тепловой смерти и всех прочих вариантов, придуманных яйцеголовыми теоретиками.

– Прекрасно, – резюмирует Митчелл.

– Получил я зачет по экзамену?

– Еще нет. Путешествия во времени.

Нил невольно смеется:

– Они противоречат всему, что я вам изложил.

– И все же. Вы, как и я, знаете, что физические законы работают в обе стороны: и по течению времени, и против него.

– Но энтропия портит все веселье. Однако… ладно, путешествия во времени можно обосновать, если отправляться в будущее.

Митчелл вдруг совершенно по-мальчишески фыркает:

– А вам не кажется, что мы уже и так путешествуем в будущее? Даже можем передавать ему послания?

– Только слишком медленно, – улыбается в ответ Нил. – А капсулы времени всегда считал отстоем.

Его собеседник неопределенно пожимает плечами:

– А я в детстве, признаюсь, мастерил. Одна из них до сих пор уцелела, спрятана в Бирмингеме возле того места, где когда-то стоял дом моей семьи. Но давайте поговорим о путешествиях в прошлое. – Он поднимает руку, привлекая внимание официантки, и заказывает им еще эля.

– Дилемма дедушки, – с некоторой тоской отзывается Нил. – Или, что еще хуже, полностью детерминированный мир, в котором все наши круги, намотанные во времени, аккуратно замкнуты, а потому его не разорвало на куски темпоральными противоречиями.

– Но даже если и так, разве не вдохновляюще звучит – обосновать хотя бы теоретическую возможность таких путешествий? Победить энтропию?

Да, это вдохновляет, признает Нил. Великолепнее даже открытия черных дыр.

– Инверсия, – роняет Митчелл.

Нил роется в памяти:

– Преобразование пространства? Связано с математической симметрией?

Митчелл кивает:

– Конфромное отображение, оно же непрерывное отображение. Но этот термин еще как нельзя лучше подходит для описания ситуации, когда путешественник во времени движется в направлении, противоположном энтропии.

Нил не против еще выпить, Митчелл, похоже, тоже, потому что делает новый заказ.

– Именно этим, помимо всего прочего, я мечтаю заняться. Инверсией. – Митчелл делает большой глоток, затем словно смакует слово на языке.

– Знаете, когда станете очаровывать Стива, будьте более конкретным.

– Рональд упоминал, что в вашей паре вы отвечаете за безумные идеи, а он выступает гласом разума.

– Черт, он нас всех сдал. И вы и так знаете, где подловить Шарлотту.

– Да. В библиотеке. Желательно, в тот момент, когда она уже закончила рыться в книгах. Иначе меня очень невежливо пошлют.

Оба смеются.

– Рональд чудесный человек. – Взгляд Митчелла слегка затуманивается. – В нашей паре он был скептиком. Увы, но именно поэтому наши пути разошлись, и я продолжил витать в облаках в одиночестве.

И, думает Нил, Митчеллу там одиноко, пусть даже те облака завораживают до дрожи.

– Вы совершенно не похожи на типичного ученого, – замечает он. Мысли пока еще не путаются, но приятная расслабленность уже завладела телом.

– Сносная физическая форма помогает сохранить остроту ума. Не поверите, но в молодости я был той еще соплей. Потом взялся за себя.

Любопытно, нос ему свернули в тот момент? Впрочем, еще остается вопрос с таким живописным шрамом. Да, четыре бокала эля сделали свое черное дело, и Нил постоянно ловит себя на том, что поглядывает на Митчелла с вполне определенным интересом. Хотя есть несколько чертовски весомых доводов против. Во-первых, Нил предпочитает дам. Ну, большей частью. Пара быстротечных романов еще с сокурсниками у него случалась, но они больше тянули на любопытство. Хей, эта жизнь у нас одна, так отчего бы не попробовать все? В пределах разумного, конечно. Во-вторых, все-таки Митчелл друг Рони-зануды. Пусть Нил до сих пор не планирует становиться его подчиненным, это создаст некоторую… скажем так, неуютность. В-третьих, его ждет Стив, весь день мучающийся в обществе Никто. И это самая важная причина.

Нил вдруг замечает, что Митчелл тоже смотрит на него со странной напряженностью в глазах. Будто ждет или надеется на что-то. Черт… Взгляд скользит прочь, пытаясь хоть за что-то зацепиться, и Нил деланно-рассеянно замечает:

– У вас странное обручальное кольцо.

– Ааа… – тянет Митчелл, словно впервые рассматривая свои пальцы. – Оно не обручальное. Такое у меня тоже есть, но я его несколько лет не ношу.

– Развелись?

– Овдовел.

– Извините. – Становится неловко.

– Не за что. – Митчелл проводит рукой по широкому литому кольцу, на котором мелко выгравирована какая-то надпись. – Это подарок друга, шуточный. Вроде как я обручен с наукой. – Он несколько смущенно улыбается.

– И что там написано?

– Вначале было слово, и слово это было «сингулярность».

Нил почти с облегчением смеется.

– Тоже люблю эту присказку, – признается он.

Митчелл кивает.

– Черт, хотел вас очаровать и заманить в фирму, но, кажется, злоупотребил здешнем элем.

– А вы продолжайте, – разрешает Нил.

– Так у меня есть шансы? – звучит несколько двусмысленно, но Нил посылает собственное разбушевавшееся воображение к дьяволу. В конце концов, у Митчелла была жена… И Стив и Никто ждут.

– Не сегодня, – отвечает Нил. – Профессор Гордон, конечно, чудесный, но если я приду на работу сонный и с похмелья, он окажется тем еще страшилищем.

– Я останусь в Кембридже на некоторое время, так что, обещаю, продолжу, – говорит на прощание Митчелл.

– Вы настойчивы.

– Настойчивость – одна из тех черт, что должна быть у настоящего ученого. – И он чуть ли не проказливо улыбается. – К тому же нельзя не думать о белой обезьяне.

И Митчелл прав на все сто – Нил уже не может так просто отмахнуться от его предложения, оно засело в мозге и пустило корни.

* * *

– Ты навеселе, – осуждает Стив. – Я весь день мучаюсь, а ты заливаешься…

– Элем из «Красного льва», – сознается Нил, избавляясь от пиджака. – Причем за последние два бокала платил Митчелл. Приготовлю себе кофе.

– На кухне засел этот тип, – роняет друг. – Уже часа два там торчит, отобрал у меня смартфон и роется в новостях.

Нил тяжело вздыхает, ползет на кухню и замирает в дверях, удивленно глядя на преобразившегося Никто. Тот помылся и полностью сбрил бороду и кажется совершенно другим человеком, почти… безобидным, находит Нил подходящее слово.

– Верни Стиву смартфон, – говорит он, проходя внутрь и ставя на плиту джезву.

– Чуть позже. – Никто даже не поднимает голову от экрана и тут же добавляет: – Ненавижу официальные новости.

– Как лихорадка и рана?

– Обе лучше. – Никто все же отрывается от смартфона и устало проводит рукой по лицу.

Ты по-прежнему болен, хочется заметить Нилу, но вместо этого он спрашивает:

– Кофе будешь?

– Давай.

Нил наполняет две чашки и пододвигает одну из них Никто.

– Мой наводчик сказал не высовываться. Похоже, он здорово напуган.

– Он совершенно прав, что трясется.

Нил некоторое время колеблется, но произносит:

– Чума… это наш хакер, хочет отследить смартфон, который был у моего убитого друга.

– Он идиот. Запрети ему.

Нил вздыхает и отпивает кофе:

– Не выйдет, он упоротый.

Взгляд Никто становится колючим:

– Что ты за лидер такой, если подчиненные тебя не слушаются?

Нил закатывает глаза:

– Во-первых, я не лидер. Во-вторых, Чума не подчиненный, а приятель.

– Подельник.

– Если тебе угодно.

Никто откладывает смартфон и берет чашку, тоже отпивает.

– Никуда не годится, – он явно имеет в виду не кофе. – Скажем, твои вчерашние действия, новобранец. Встретив типа вроде меня, как бы ни был он плох, сначала ты должен обыскать его и отобрать оружие и только потом бросаться помогать.

– Иди ты…

– Заткнись и слушай. Все это время пистолет был у меня, и я мог пристрелить тебя сотню раз. Забрать твою машину, ограбить дом, убить друга.

– Но ты же этого не сделал.

У Никто становится мученический вид. Он достает пистолет и кладет его на столешницу.

– Возьми.

Нил неуверенно тянется к оружию. Оно оказывается тяжелее, чем он думал, оттягивает руку.

– Сними предохранитель. – Никто жестами показывает, что сделать. – Хорошо, теперь попробуй прицелиться. Только не в меня! Совсем сдурел?

Нил покорно наводит дуло на джезву.

– Я пьян, между прочим.

Никто сухо усмехается и продолжает:

– Поднимись, чуть разверни корпус, расставь ноги. Да, сойдет. Вытяни руки.

– И зачем все это?

– Сходи в тир на выходных и попробуй пострелять из такого положения.

Нил опускает пистолет:

– Я вор и постдок, а не боевик.

– Никогда не знаешь, что в жизни понадобится. – Никто шумно отхлебывает кофе.

Нил протягивает ему оружие, и тот сокрушенно цокает языком:

– Предохранитель.

Нил исправляется и возвращает пистолет. Никто мгновенно вскакивает и наводит на него ствол:

– Вот нахер ты мне его беспрекословно отдал? Я если бы я просто дурил тебе мозги?

Нил отмахивается и опять опускается на стул, обхватывает голову руками:

– Серьезно, иди в задницу, коммандос. Меня ждет Стэнфорд. Или, может, Митчелл соблазнит меня своим «Ихором».

Приходит мысль, что так Никто пытается отплатить за вынужденное гостеприимство. В чем-то даже мило, но Нилу и правда все это совершенно ненужно.

– Завтра идите вместе на работу. – Никто тоже усаживается. – Я уже в состоянии сам о себе позаботиться. И глядите в оба. – Его тон настолько серьезен, что Нил напрягается. – Те ублюдки, которые охотятся на бумаги, вряд ли знают, что их украли до вас. Они наверняка вертятся поблизости и ищут воров.

В который раз за день хочется застонать.

– Мы будем осторожны, – обещает Нил и честно собирается сдержать слово. Он давным-давно пообещал себе, что Стив не пострадает ни из-за каких темных делишек. Так оно и должно остаться.

Вторую ночь Нил коротает на треклятом диванчике – хотя бы выспаться на этот раз удается. Зато Стиву не везет:

– Между прочим, этот тип храпит, – жалуется он утром.

– С радостью завалюсь сегодня в твою кровать, – только и отвечает Нил.

На работу оба отправляются с тяжелым сердцем. А там по-прежнему безмятежно. Нил гадает, кого сегодня планирует подловить Митчелл: Рудхи или Шарлотту, снова заходит на сайт «Ихора», находит там раздел, посвященный сотрудникам, и читает сведения о друге профессора Гордона. Фотка тоже есть – на ней Митчелл лет на пять помоложе, но свернутый нос и шрам уже при нем. Официальная статья куцая и полна славословий, как ей и положено быть. Но Митчелл и правда успел поучаствовать в куче крайне любопытных проектов, поработал во Франции, Индии, Японии и даже Израиле. Нил упорно роет дальше, жалея, что он не Чума, и, наконец, находит. Шесть лет назад, все тот же Израиль: террористы захватили группу ученых, среди которых были и иностранцы, и потребовали в обмен на их жизни освобождения своих приятелей. Израильский спецназ сработал оперативно, но парочку заложников все же убили. Увы, среди них оказалась Роуз Митчелл, супруга известного профессора Джереми Митчелла, тоже ученая… Черт, думает Нил, как неудобно. И как жаль. Хотя профессорский друг производит впечатление человека, справившегося с утратой.

В остальном же день проходит спокойно и плодотворно, у профессора Гордона нет повода придраться. Однако когда Нил и Стив возвращаются в квартиру, закупив побольше еды, чтобы порадовать кажущегося вечно голодным Никто, та пуста. Кровать Нила убрана, кажется, чувак на прощание даже стер с полок накопившуюся там пыль. Стив облегченно выдыхает, Нил же не уверен, что испытывает. Да, тоже облегчение, но к нему примешивается и чуть-чуть разочарования, словно закончилось, так толком и не начавшись, настоящее приключение. Ладно, отмахивается он, все же отлично. Просто нужно не высовываться еще пару недель.