Часть 4 (1/2)
***
Выступление Мелоди Фэнг закончилось восторженными овациями, которые продолжались еще долго после того, как свет на сцене погас, а ее жемчужно-розовое тело исчезло из виду. Когда Губка Боб и Сквидвард вышли из переполненного театра, желтый пориферан громко и долго говорил об экстравагантном представлении угря:
—Боже, Сквидвард, ты видел ее фигуру? Как ты думаешь, как она наделала столько мыльных пузырей сразу? Надеюсь, когда-нибудь я смогу так же хорошо пускать мыльные пузыри!
Тем временем Сквидвард погрузился в беспорядочный транс. Губка Боб говорил что-то о следующем мероприятии, но головоногий не мог разобрать слов. Три его сердца колотились быстро, тяжело и громко, так громко, что голос губки превратился в отдаленный барабан, в далекий ропот. Сквозь туманную дымку осьминога проступила только одна связная мысль: я… должно быть, все воображаю.
— Сквидвард? Говорить о дьяволе. Головоногий посмотрел вниз и увидел маленькое желтое пятнышко, сияющее на него, его щербатая ухмылка была широкой и радостной, как всегда.
—Спасибо, что спешили сюда, чтобы мы могли увидеть Мелоди Фэнг! Мне очень, очень понравилось.
Щеки Губки Боба покрылись легким розоватым оттенком, и один только вид этого вызывал у Сквидварда головокружение и ужас. Его сердца, если возможно, забились еще быстрее, вслепую мчась к неизвестному финишу.
— Как угодно, — пробормотал Сквидвард, крепко скрестив руки на груди, хотя бы для того, чтобы держать все свои нервы в одном месте. Хотя бы для того, чтобы его сердца не разорвались прямо в его хрупкой груди.
—Я просто не хотел слышать, как ты плачешь или жалуешься, если мы это пропустим.
Губка Боб улыбался, весь розовый, и желтый, и красивый.
—Ты такой милый, Сквидвард.
Осьминог нахмурился и отвернулся, жар прилипал к выступающим точкам его щек.
—Давай уже идти…
***
Остаток утра прошел в тумане.
Вместе Губка Боб и Сквидвард пересекли обширный кампус конференц-центра Басс-Вегаса. Построенное из полированного белого камня и инкрустированное аквамариновыми деталями, здание было не столько конференц-центром, сколько музеем. Великолепные картины украшали каждый зал, одна ярче предыдущей. Красивые статуи возвышались над головой, нарочно обращая внимание гостей на сводчатые потолки — и о, потолки. Возможно, самая старая часть конференц-центра, на потолке были десятки барельефов, подробно описывающих историю океанического общества — сотни лет, прекрасно сохранившиеся над головой.
Достаточно сказать, что конференц-центр был почти непостижимо огромен, так что прогулка до следующего мероприятия была долгой и трудной… но Сквидвард должен был признать, что все было не так уж и плохо. Во-первых, искусство, разбросанное по всему зданию, сделало путешествие познавательным и приятным. А на двоих… был Губка Боб.
Время от времени пориферанцы вынимали свой телефон-оболочку, чтобы сфотографировать предметы искусства вокруг них. Каждый раз, когда он делал это, губка звала Сквидварда, чтобы ответить на вопросы о произведении:
—О, Сквидвард, расскажи мне об этом! У него такие красивые цвета. Это что-нибудь значит?
И Сквидвард, который редко мог устоять перед возможностью поговорить об искусстве, каждый раз был обязан:
—Хороший глаз, Губка Боб. Эти цвета помогают создать контраст между фоном и фигурами на переднем плане. Видишь, как это выделяет их?
Во время каждого объяснения Губка Боб усердно делал заметки на своем телефоне-оболочке — о произведении, о художнике, об используемых техниках. По общему признанию, на самом деле это было довольно… весело, просто ходить по конференц-центру, объяснять вещи Губке Бобу, вместе говорить об изобразительном искусстве. На самом деле это было так весело, что Сквидвард чуть не забыл, из-за чего он был так взволнован ранее.
К сожалению, это чувство облегчения длилось недолго. Слишком быстро пара прибыла на следующее мероприятие:
—Как сделать симфонию, когда нельзя выйти из дома. Они опоздали на несколько минут, так как были захвачены всеми произведениями искусства, но им все равно удалось найти хорошие места. На сцене по-прежнему было темно, виднелся только длинный деревянный стол, заставленный всякой бытовой техникой: блендером, тостером, лопаткой и прочим.
Губка Боб, естественно, очень обрадовался присутствию шпателя и сообщил об этом всему театру.
—Я готовлю с одним из них! — прокричал он шепотом, не обращаясь ни к кому конкретно, восклицание, которое было встречено обильным шиканьем и недовольными взглядами.
Прежде чем Сквидвард успел сказать Губке Бобу потише, на сцене зажегся свет, и из него вышла очень крутая рыбка. В модной мешковатой кожаной куртке с неоновой краской на лице исполнитель излучал очень причудливую, потустороннюю ауру. Где-то сработала дымовая машина, окунув весь театр в холодную газовую атмосферу.
Губка Боб наклонился вперед в своем кожаном кресле, его яркие глаза светились интересом. — Он выглядит так… так круто, — хлынула губка, уже изумленная.
Внезапно разозлившись, Сквидвард скрестил руки на груди.
—Я думаю, он выглядит нелепо, — пробормотал он.
—Что это, высокое искусство или рок-н-ролльный концерт?
Словно по сигналу, рыба на сцене приняла несколько поз, прежде чем сделать сальто на длинный деревянный стол. Указывая на толпу, он воскликнул:
—Я… Опыт! И я здесь, чтобы научить вас, как превратить музыку в… повседневный опыт! Он говорил в странной интонации, словно декламировал претенциозное стихотворение или даже песню.
Внезапно из сценических динамиков вырвалась громкая симфоническая мелодия, и… Опыт… (неужели его действительно так звали?) принял еще несколько несносных поз. Наконец, после серии ненужных кикфлипов и прыжков, началась настоящая презентация — презентация, на которой Сквидвард едва мог сосредоточиться.
Несмотря на то, что на самом деле он был заинтересован в этом событии, разум головоногого моллюска блуждал далеко от краев театра. Сквидвард теперь был в ловушке, и ему пришлось столкнуться со своими прежними проблемами.
Взгляд любви. Более десяти лет любви-взгляда. Как он не заметил этого раньше?
Сквидвард взглянул на Губку Боба, который был полностью поглощен тем, что… Опыт… был задуман. И вот снова: любовный взгляд. Тупая, кривая ухмылка. Мерцающие, сияющие голубые глаза. Одно только это зрелище заставило осьминога неловко поерзать в кресле, между его присосками выступил пот. Дорогой благословенный Нептун.
Губка Боб не мог… испытывать к нему чувства.
Мог ли он?
Честно говоря, Губка Боб никогда не выходил из дома из-за таких вещей. По крайней мере, не то, чтобы Сквидвард знал об этом. Несмотря на то, насколько болтливым был пориферан — будь то на работе или в другом месте — Сквидвард не мог припомнить, чтобы он когда-либо говорил о романтическом партнере. Или вообще романтика. На самом деле, после более чем десяти лет жизни в непосредственной близости от Губки Боба, Сквидвард никогда не видел его так часто, как ходил на одно свидание.
Ну, было одно свидание, на которое они пошли… но это не в счет! Это была практика. Очевидно.
Несмотря на это, на протяжении многих лет у Сквидварда были свои подозрения. В какой-то момент Губке Бобу действительно показалось, что белочка ему небезразлична, но ясно, что это ни к чему не привело. И, конечно же, Патрик, чьи отношения со Губкой Бобом граничили с «хаотичной супружеской парой» чаще, чем они оба, вероятно, думали. Эти двое в стороне… больше никто не приходил на ум с точки зрения романтического партнера для Губки Боба Квадратные Штаны.
Пока не …
Сквидвард яростно замотал головой, заработав обеспокоенный взгляд губки.
—Ты в порядке, Сквидвард? —спросил Губка Боб, нежно кладя руку на плечо головоногого моллюска.
Инстинктивно Сквидвард отшатнулся.
—Я в порядке, — проворчал он в ответ. Это просто… этот парень с Опытом. Думаю, я… ненавижу его. Наглая ложь, но что еще он мог сказать? Я только что понял, что у тебя могут быть чувства ко мне? Не факт.
—Это нормально. Он очень шумный. А ты шум не любишь.—сказал он, подмигивая и улыбаясь.
Затем губка повернулась к сцене, где Experience терла лопаточку о ручную пилу, создавая жестяную народную мелодию. К этому моменту к спектаклю присоединились еще несколько человек, одетых в такие же… уникальные наряды. Вместе яркая группа сыграла несколько известных произведений, используя множество обычных предметов домашнего обихода. По общему признанию, несмотря на тяжелое начало, шоу было довольно впечатляющим, да и музыка была неплохой. Даже приятно, как-то странно.
Тем не менее Сквидвард понял, что в тот момент он пропустил большую часть выступления. Если бы Губка Боб спросил о более мелких деталях шоу, Сквидварду нечего было бы сказать. Рыбная паста. Почему он так зациклился на этом? Одного взгляда — было ли этого достаточно, чтобы свести его с ума в наши дни?
Сквидвард тяжело вздохнул, откинувшись на спинку сиденья. Несмотря на то, что Губка Боб Квадратные Штаны был самопровозглашенной открытой книгой, он, безусловно, был загадкой. Мастер карате, который и мухи не обидит. Энтузиаст Человека-русалки и Очкарика, который также увлекался классической литературой. Простая губка, которая была добра ко всем, несмотря на то, что доброта почти никогда не возвращалась.
Это неприятное чувство, которое теперь дремало в сознании Сквидварда, снова всплыло на поверхность. Мысли головоногого вернулись к водителю автобуса, грузному регистратору… даже к самому себе. Губка Боб был так излишне добр ко всем. Маленький идиот всегда из кожи вон лез ради людей, которые этого не заслужили, включая Сквидварда. И для чего?
Осьминог нахмурился. Губку Боба должно было быть легко понять — мальчик едва ли мог солгать, ради дельфина! — и все же здесь был Сквидвард, совершенно сбитый с толку своим соседом-фриварком. Разбирая его на части, как одну из тех картин снаружи, анализируя каждый мазок кисти, каждое маленькое желтое пятнышко.
Сквидвард еще больше сгорбился в кресле, его лысая голова покрылась морщинами от стресса. Честно говоря, какое это имело значение, если у Губки Боба были к нему чувства? Это была его проблема, а не Сквидварда. А кроме того, Губка Боб был мил и дружелюбен со всеми. Если ребенок действительно хотел романтического партнера, он мог найти кого-то другого, перед кем можно было бы лебезить. Без труда.
Сквидвард остановился. Подождите минуту.
Вот оно!
Конечно. Пориферан был так тошнотворно добр ко всем — что, вероятно, означало, что он тоже всех любил. Фу. Это было бы то, что сделал бы беспечный урод: любить всех безоговорочно, независимо от последствий. Отвратительный. Но, если это правда, возможно, Сквидвард был не единственным, на кого все эти годы смотрели с любовью. Губка могла дать его всем в Бикини Боттом — черт возьми, всем в море — к настоящему времени.
Сквидвард бросил взгляд на Губку Боба, который болтал ногами в такт музыке. Конечно же, любовный взгляд все еще был там. Румяные щечки, очаровательная улыбка, работа.
Сквидвард прочистил горло. — Итак, э… что ты думаешь об этом парне? — спросил он, указывая на шумную группу исполнителей на сцене. The Experience находился в процессе создания музыки с банкой соленых огурцов, которая каким-то образом все еще звучала хорошо.
Губка Боб хихикнул, не отрывая взгляда от сцены. — Я люблю его, — просто сказал он. «Его поступок настолько уникален!»
Сквидвард кивнул, на его лице расплылась широкая улыбка. «Я согласен.»
— Я думал, ты сказал, что он тебе не нравится…
— Я солгал, — солгал Сквидвард.
По правде говоря, Сквидвард недостаточно видел представление, чтобы составить о нем твердое мнение. Но это не имело значения! Если Губка Боб мог «полюбить» совершенно незнакомого человека, такого как Опыт, — достаточно, чтобы одарить его взглядом любви, — то, конечно же, Губка в прошлом одарила любовным взглядом
других рандо.
Довольный, Сквидвард откинулся назад, глубоко вздохнув с облегчением. В конце концов, у Губки Боба не было к нему чувств. Он был просто чрезмерно дружелюбным парнем, который любил всех безоговорочно. Это означало, что Сквидвард не был особенным — просто еще одно лицо в огромном косяке рыб. Неотличимы. Невидимый.
Спектакль затянулся, но все это время Сквидвард обнаруживал, что все еще не может расслабиться. Во всяком случае, осьминог был более напряжен, чем когда-либо. Это не имело никакого смысла. Он должен был быть счастлив — в конце концов, Губка Боб не был в него влюблен или что-то в этом роде! Это было, пожалуй, хорошо! Но вместо освобождающего чувства облегчения глубоко в груди Сквидварда поселилась тяжелая боль. Почему?
Почему мысль о том, что Губка Боб так смотрит на других людей… так сильно ранит?
Шоу закончилось. Сквидвард даже не заметил, пока на его плече не появилась нежная желтая рука.
—Хм? —спросил Сквидвард, слегка подпрыгивая.
Губка Боб улыбнулся.
—Боже, Сквидвард, ты, должно быть, действительно сегодня не в себе, — хихикнул он. «Шоу уже закончилось».
—Хм, — пробормотал Сквидвард, вставая со своего места. Публика начала расходиться, толпами выбегая из театра. Словно океанская волна, толпа пронеслась по темнеющему театру, минуя Сквидварда и Губку Боба десятками. Осьминог сглотнул, внезапно ошеломленный ордой проплывающей мимо рыбы.
—Ты ничем не отличаешься от всех этих незнакомцев, — сказал маленький Сквиллиам в своей голове. Губка Боб мил только с тобой, потому что он так со всеми.
Обычно Сквидвард был бы парализован этим голосом. Но, к его удивлению, ему ответил другой голос — голос Губки Боба, громко и отчетливо эхом отдающийся в его душе. Прекрати, сказала маленькая губка в его голове. Это не правда. Сквидвард мой друг, и я хочу сделать его счастливым.
Словно по сигналу, настоящий Губка Боб потянулся и громко зевнул. — Довольно большая толпа здесь, — сказал он, плюхаясь обратно на свое сиденье из искусственной кожи. — Думаю, нам следует подождать, пока немного не прояснится.
Сквидвард кивнул.
—Верно.—сказал он, садясь рядом с Губкой Бобом.—итак, тебе… Понравилось шоу?
—Мне понравилось, —прохрипел Губка Боб, пиная ногами воображаемую мелодию.
—Мне понравилось, как он показал разницу между высоким искусством и низким искусством. Но я никогда бы не подумал положить это на музыку! Этот Опыт, безусловно, умный парень.
Сквидвард моргнул. Это было то, о чем было шоу? Должно быть, он упустил гораздо больше, чем понял.
— Э-э, да, я… полагаю, — выдавил осьминог.
Губка Боб улыбнулся.
—Однако… Это не было моей любимой частью.—сказал он, хихикая.
—— О, что это было? — поддразнил Сквидвард, драматично закатывая глаза. «Яркие огни? Громкая музыка? Отвратительный…
— Ты, — сказал Губка Боб так просто.
—Мне нравится видеть все это с тобой, Сквидвард. Искусство, музыка, представления… Я знаю, это делает вас счастливыми. Так что это меня тоже радует!
Сквидвард ахнул. Маленький Губка Боб в его голове отозвался эхом: Сквидвард — мой друг, и я хочу сделать его счастливым.
Осьминог улыбнулся, как будто впервые за все утро.
—Ты идиот, — сказал он.
—Я знаю, — ответил Губка Боб.
Толпа, наконец, полностью исчезла. Губка Боб и Сквидвард вышли из кинотеатра, направляясь на следующее мероприятие. Если рука Губки Боба и щупальце Сквидварда соприкоснулись немного больше, чем обычно, что ж. Это не было ничьим делом, кроме их.
***
Следующее мероприятие, «Поэзия с Нилом Гиллборном», прошло значительно тише, чем предыдущее. Чтение проходило на улице, в роскошном коралловом саду конференц-центра — подходящая драматическая обстановка для такого же драматического поэта. Эксцентричный, эмоциональный и в придачу невероятно красивый Нил Гилборн появился в великолепной шубе, которая гипнотически колыхалась при каждом его шаге.
— Смотри, Губка Боб, — прошептал Сквидвард, указывая на шубу. Он фыркнул, не в силах сдержать смех. — Это Сэнди.
Рука Губки Боба подлетела ко рту.
—Сквидвард, — прошипел он, хотя было ясно, что он тоже борется со смехом. — Это… это оскорбительно!
Где-то в паре сотен миль Сэнди Чикс остановилась посреди утренней тренировки. — Не знаю почему, — задумчиво сказала она, — но я думаю, что побью Губку Боба и Сквидварда, когда они вернутся на следующей неделе.
Тем временем в коралловом саду Нил Гилборн сел на точеную каменную скамью всего в нескольких футах от зрителей. Обстановка была в высшей степени интимной, особенно по сравнению с двумя последними событиями. Приличная толпа сидела не на стульях, а прямо на мягкой зеленеющей траве. Несколько предприимчивых молодых людей подумали заранее, расстелив массивное одеяло для пикника, чтобы сесть на него. Без одеяла Сквидвард и Губка Боб чувствовали себя как дома на траве, прямо рядом с какими-то высокомерными осьминогами.
Как только все расселись, Нил Гилборн вытащил из своей спортивной сумки стопку потертых кожаных книг и осторожно положил их на каменную скамью рядом с собой.
Сквидвард чуть не потерял сознание от предвкушения.
—Это его дневники, —благоговейно сказал он. «В этих книгах — десятилетия сырого творчества!»
Губка Боб присвистнул, пораженный.
—Удивительно! —сказал он, вытаскивая смартфон, чтобы сделать снимок.—Даже у меня нету столько дневников!
После некоторого молчания Нил Гилборн просмотрел свою коллекцию книг, прежде чем сделать выбор. Балансируя любимый зеленый журнал между плавниками, он начал говорить приятным, успокаивающим голосом. — Доброе утро, мои океанские братья, — спокойно сказал он. «Для меня большая честь разделить эти полчаса со всеми вами».
Толпа возбужденно перешептывалась в ответ, пока Гилборн листал свой дневник. Затем он поднял глаза и снова начал говорить.
«Давайте нырнем глубоко в океан наших чувств», сказал он в ритмичной интонации. «Это первое стихотворение называется « Я, но счастлив». ”
У Сквидварда уже были все книги Нила Гилборна, так что он знал, чего ожидать. Губка Боб, с другой стороны, был совершенно не готов к грубому проявлению эмоций поэта и интенсивности его содержания. Возможно, Сквидварду стоило предупредить его, потому что не прошло и пяти минут после прочтения, как Губка Боб уже тонул в луже собственных слез.
—Губка, —прошептал Сквидвард.—все в порядке?
Губка Боб жалобно фыркнул в ответ. О, ракушки. Вздохнув, Сквидвард обнял безутешную губку, проводя мягкими круговыми движениями по его пояснице. В этот момент это было почти инстинктивно. В «Красти Краб» Губка Боб плакал от одного прикосновения к шляпе, что сказывалось на производительности на рабочем месте. Это означало, что мистер Крабс взялся за дело Сквидварда по этому поводу. Что раздражало.
Итак, после долгих лет совместной работы Сквидвард знал, как утешить Губку Боба. Но господи. Как ребенок мог быть таким…
—Плакса, —раздался неподалеку резкий голос.
Сквидвард поднял глаза и увидел надменную группу осьминогов, хихикающих про себя. Когда они увидели, что Сквидвард встретился глазами, один из них — в очень плохом парике — протянул:
—Эй, ты. Не могли бы вы привести в порядок водопровод вашего парня?
Затем он рассмеялся ужасным, фыркающим смехом.
По лицу Сквидварда пробежало мрачное выражение. Притянув Губку Боба ближе, он сплюнул:
—Почему бы тебе не взять этот парик под контроль? Или я должен вызвать команду спасения дикой природы, чтобы сделать это за вас?
Осьминог в парике ахнул, а затем прорычал:
—По крайней мере, я не встречаюсь с губкой. Что, ты не мог найти другого осьминога, который бы с тобой встречался? Это имеет смысл.
О, это было. Этому неудачнику в парике собирались содрать лицо, но прежде чем Сквидвард успел что-либо сделать, голос Нила Гилборна эхом разнесся по всему коралловому саду. — Что за помеха? — сказал он, вставая со своего места на скамейке.
Осьминог в парике и вся его группа встали в унисон. Указав прямо на Сквидварда и Губку Боба, носивший парик сказал:
—Эти двое поднимают шум! Они должны немедленно уйти!
—А теперь подожди…—начал Сквидвард, но его прервал Нил Гилборн.
— Об этом судить буду я, — сказал поэт, медленно приближаясь к группе, его шуба подпрыгивала по течению. В обычных обстоятельствах Сквидвард был бы в восторге от того, что писатель стоит так близко, но сейчас его просто пугало его спокойное, потустороннее поведение. Несколько долгих минут Нил Гилборн смотрел то на носящего парик, то на Сквидварда, задумчиво почесывая подбородок.
Затем, после, казалось бы, вечности, Гилборн наконец указал на того, кто носил парик. — Ты и твоя группа, — сказал он своим мелодичным приятным голосом. «Оставлять.»
Носитель парика ахнул, разинув рот.
—Какая? Но почему?
—Мне не нравятся твои вибрации, — просто сказал Гилборн. Затем он щелкнул плавниками, и появились несколько огромных телохранителей, чтобы унести группу, брыкаясь и крича.
Как только группа вышла за пределы слышимости, оставшиеся участники начали возбужденно шептаться:
—Вы это видели? Один взгляд, и он сразу понял… Как проницательно! Гилборн гений!
Тем временем Сквидвард все еще оправлялся от хаоса.
—Я… э-э, спасибо, — сказал он, тупо глядя на поэта.
—Но как ты узнал?
Гилборн загадочно пожал плечами, помахивая плавниками перед лицом.
—Океан сказал мне, — сказал он, возвращаясь на свое место на каменной скамье. Сквидвард вздохнул. Поэты.
Губка Боб давно перестал плакать, его фирменная улыбка снова застыла на его лице. Слава Нептуну. — Спасибо, что заступился за меня, Сквидвард, — весело сказал Губка.
— Как угодно, —сказал Сквидвард, скрестив руки на груди. — Эти парни все равно были придурками.
— Ага, — сказал Губка Боб, тихо хихикая.—Они тоже думают, что мы встречаемся!
Сквидвард моргнул. О, черт. В запале он забыл поправить этого ублюдка в парике. Застонав, Сквидвард переместился на траву, чтобы оставить немного места между собой и Губкой Бобом. — Кажется, в наши дни все так думают, — пробормотал Сквидвард.
— Не волнуйся, приятель, — сказал Губка Боб, игриво подталкивая его локтем.—Если ты слишком смущен, чтобы встречаться со мной, я всегда могу снова одеться, как Сквильвия.
—Ты не посмеешь! —Сквидвард фыркнул.
—Эй, что угодно для друга! —хихикнул Губка Боб.
***
Остальные чтения стихов Нила Гилборна прошли без единой заминки. Впоследствии поэт даже предложил подписать одну из книг Сквидварда, чтобы компенсировать инцидент с париком. Итак, к тому времени, как обед подошел к концу, осьминог был в довольно хорошем настроении.
Однако, когда Сквидвард и Губка Боб вернулись в Зал Нептуна А, их ждал сюрприз. Несмотря на то, что комната была заполнена экстравагантными, дорогими поставщиками провизии, перед палаткой Красти Краб выстроилась огромная очередь.
—Ого, —удивился Губка Боб.
—Мы опоздали? —спросил Губка Боб, когда они подошли ближе к толпе.
Сквидвард взглянул на свой телефон.
—Нет.—сказал он, удивлённо.—Мы даже рано, на самом деле. Сейчас 11:15.
—Угу.
Когда они наконец добрались до своей палатки, толпа зашевелилась, переговариваясь приглушенным возбужденным шепотом. Губка Боб с широкой улыбкой на лице приветствовал длинную очередь клиентов, а Сквидвард отправился проверить их оборудование.
—Добрый день, ребята! —сказал Губка, самым жизнерадостным образом надевая свою шляпу Красти Краб.
—Это действительно длинная очередь для одного малого бизнеса. Вы все здесь ради крабсбургеров?
—Ага! —крикнул один покупатель, стоявший ближе к концу очереди.
—Эй, это любимые блюда короля Нептуна, не так ли? —спросил покупатель, стоявший впереди.
—И они доступны по цене. Все остальные здесь безумно дорогие.—добавила третья рыба.
Сквидвард и Губка Боб удивленно переглянулись. Ни один из них на самом деле не ожидал, что Красти Краб преуспеет на этом светском мероприятии… но, очевидно, они ошибались. Как ни странно, Сквидвард предположил, что в этом есть смысл. «Красти Краб» был в бизнесе уже много лет и заработал репутацию отличного ресторана с дырками в стене, хотя и в захолустном городке. А Король Нептун был большим поклонником Красти Краба… конечно, эта новость разошлась бы за многие годы.
Вздохнув, Сквидвард занял свое место за кассой.