Часть 2 (2/2)

Капелька слюны медленно капала из открытого рта Патрика. Затем он сказал:

—Э-э, я кормлю Гэри. Если я не знаю, как кормить Гэри… я звоню Сэнди.

Губка Боб широко улыбнулся и крепко обнял Патрика. — Да, — сказал он. — Хорошая работа, приятель.

Патрик сжал Губку Боба в ответ так сильно, что его тело издало крошечный писк. Я буду скучать по тебе! — сказала морская звезда, и на глазах у него выступили слезы. — Не забудь вернуться, ладно, Губка Боб?

—Не забуду!—засмеялся Губка Боб.

Вдалеке Сквидвард увидел красный автобус, который приближался к ним. Он взял свои вещи, слегка подтолкнув Спанч Боба и Патрика.

—Автобус уже приехал, придурки.—сказал Сквидвард.

—Наконец-то!—прокричал Губка Боб, отходя от Патрика, чтобы взять свой багаж. Один небольшой чемодан, на котором были нарисованы цветы.

Автобус подъехал к конечной улице.

«Вот оно, — подумал Сквидвард. — Начало самого ужасного уик-энда в истории.»

—Пока, Пат!—попрощался Губка Боб, помохав рукой.

—Увидимся, Патрик.—не хотя сказал кальмар.

Патрик попрощался с друзьями в ответ. Но слезы все равно текли с его глаз, не смотря на то, что двое скоро вернутся.

—Пока, ребята! Веселитесь на вашем, ммм, романтическом отдыхе!

—На нашем что?...

— ПАТ!

Двери захлопнулись и автобус поехал по конечной улице, всё глубже в Бикини Боттомскую ночь.

***

Им очень повезло—позднем вечером в автобусе почти никого не было. Только какая-то старая рыба, которая заснула на своём месте, и рыба-подросток: он был похож на вид кусачих.

Сквидвард и Губка Боб устроились в самом конце автобуса, как можно дальше от других пассажиров. Поначалу желтый пориферан пытался заговорить со всеми в автобусе — с водителем, пожилой женщиной и подростком.

—Но, похоже, никто особо не реагировал на его ухаживания. Сэр, не могли бы вы занять свое место? Вы мешаете сосредоточиться.

Удрученный, Губка Боб вернулся и плюхнулся на сиденье рядом со Сквидвардом. Он был таким маленьким, его ноги болтались прямо над полом автобуса, пока он тащился вперед. Вот оно — возвращение чувства. Вид губки, такой мрачной, такой тихой, почему-то выбил его из колеи.

Сквидвард закашлялся.

— Итак… романтическое путешествие?

Щеки Губки Боба вспыхнули, резко контрастируя с его обычным желтизной.

—ОН ШУТИЛ!—Губка Боб закричал достаточно громко, чтобы водитель автобуса послал ему взгляд через зеркало заднего вида.

Сквидвард подпрыгнул, пораженный взрывом губки. —Расслабься, — сказал он, роясь в своем багаже ​​в поисках наушников.

—Я предполагал. Патрик говорит самые глупые вещи.

—Ага!— сказал Губка Боб, смеясь слишком громко. — Это… это Пат, для тебя.

Странно, подумал Сквидвард, втыкая наушники в телефонный порт своей оболочки. Осторожно головоногий стал искать, что бы послушать. Сначала он сомневался в этих новомодных телефонах-оболочках, но, как он признал, было приятно больше не носить с собой свой старый магнитофон.

Сквидвард только что выбрал исполнителя, когда Губка Боб, всегда готовый к разговору, спросил:

—Что ты слушаешь?

— Музыку, — сухо ответил Сквидвард. Оставь меня в покое.

Губка Боб только придвинулся ближе, чтобы попытаться мельком увидеть экран Сквидварда.

—Это новый альбом Kelpy G?— спросил Губка Боб.

—Я уже слушал его — он мне не так нравится, как его последний альбом, но его флоу по-прежнему хорош…

—Это не Келпи Джи, хотя я согласен с тобой, что его последний альбом оказался неудачным…

—О, тогда кто это?—Губка Боб достал свой собственный телефон-оболочку.

Сквидвард застонал. Он нажал на паузу, а затем повернулся к Губке Бобу. У желтого пориферана был решительный взгляд — один Сквидвард слишком хорошо узнал его. Это означало, что он не собирался сдаваться, пока не добьется своего — и в целом всем участникам было бы легче уступить маленькой желтой губке.

— Это Бетта Гудфиш, — сказал Сквидвард. — Он мертв, но я только сейчас нахожу его вещи. Истинный поклонник кларнета, он специализировался на музыке «свинг» и… »

Он сделал паузу. Губка Боб уже усердно искал «Бетта Гудфиш» на своем собственном телефоне-оболочке, его язык высунулся с выражением чистой концентрации. Что-то в этом смутило головоногого: неужели Губка Боб уже заинтересовался чем-то, о чем он, Сквидвард, только что говорил? Это было совершенно незнакомое чувство — быть взаимной. Чтобы чувствовать себя увиденным.

Где-то в глубине сознания Сквидварда монобровь начала поднимать свою уродливую голову. Кто стал бы слушать этого придурка, Сквидди?

— Мне придется его выслушать, — сказал Губка Боб, его высокий голос прервал мысли Сквидварда. «Кажется, он опрятный!»

Пориферанец начал рыться в своем багаже ​​в поисках собственных наушников. Наблюдая за его борьбой, Сквидварда охватило что-то чуждое, что-то новое. Это незнакомое чувство вспыхнуло десятикратно.

Импульсивно, Сквидвард вытащил один из своих наушников и подарил его Губке Бобу.

— Вот,—сказал он, избегая зрительного контакта, его щеки залились румянцем. «Мы можем слушать вместе. Я думаю, вам понравятся его вещи, потому что они очень… э-э, оптимистичные.

Губка Боб выглядел так, будто едва мог поверить в то, что услышал. Затем он громко вскрикнул — водитель автобуса снова посмотрел на него — и вставил наушник прямо в ухо. Топая ногами, Губка Боб сказал:

—Я готов, Сквидвард! Пусть эти плавные вибрации омывают меня!

Сквидвард поймал себя на том, что мягко улыбается. Он поставил плейлист Бетты Гудфиш в случайном порядке. Задорно звучащий припев плавно проскользнул в их ушах, когда началась первая песня. Сразу же Губка Боб, казалось, развлекался — пинал ногами, раскачивался из стороны в сторону и напевал под музыку. Сквидвард наблюдал, больше сосредоточившись на своем соседе, чем на самой музыке.

Мужской голос напевал им, прекрасно гармонируя с приподнятым припевом.

Я счастлив, когда ты счастлив, и мне грустно, когда тебе грустно…

Они откинулись на спинку кресла, позволив музыке унести их куда-то в новое место — то же самое сделал и автобус.

Я счастлив, когда ты счастлив, потому что люблю тебя..

Было около 11 вечера, когда их автобус наконец подъехал к автовокзалу Басс-Вегаса. Пришвартовавшись, водитель громко посигналил и закричал:

—Ладно, голубки, перестаньте занимать сиденья!

Первым вскочил Сквидвард, а вскоре и Губка Боб. Пара наушников, которыми они делились, легко выскочила из ушей. Когда дымка сна рассеялась, Сквидвард быстро понял, что автобус теперь пуст — и что с его левой стороны осталось приятное тепло.

Вытирая грог с глаз, Сквидвард рявкнул:

—Что?

Водитель распахнул двери автобуса. —Что ж , извините , что сообщаю вам, что мы в Басс-Вегасе,— сказал он. —Я мог бы просто позволить тебе спать на маленьком желтом парне навсегда.

Спи дальше … ? Сквидвард сглотнул. Так вот что такое незнакомое тепло. Он взглянул на Губку Боба, который уже совсем проснулся и возился со своим чемоданом. Ворча, Сквидвард собрал свои вещи и поплелся из автобуса, преследуемый желтым порифераном. Он старался не сосредотачиваться на тепле, которое неуклонно исчезало с его левого бока. Мы спали вместе раньше.

Когда они вышли из автобуса, Губка Боб дал водителю изрядные чаевые и любезно поблагодарил его. Сквидвард закатил глаза, когда губка скатилась вниз по ступенькам автобуса.

—Сквидвард, мы в Басс-Вегасе!— сказала губка, с энтузиазмом махнув рукой.

Сквидвард просто вздохнул, сказал «ага» и вытащил свой телефон-оболочку, чтобы проложить лучший маршрут до их мотеля. Он был приятно удивлен, обнаружив, что до автовокзала всего десять минут ходьбы.

Спрятав телефон в карман, Сквидвард сказал: «Давайте двигаться — уже довольно поздно», на что Губка Боб ответил радостным приветствием, а затем громким «СЭР, ДА, СЭР!» Честно. Как он был таким энергичным все это время?

Они молча вышли с автовокзала, но как только они оказались на улице, Губка Боб завопил:

—Святая рыбная паста!

Святая рыбная паста, да.

Басс-Вегас в ночное время, безусловно, был зрелищем. Современные здания поднимались высоко в вечерние воды — так высоко, что Сквидвард подумал, что они могут коснуться луны наверху. Во все стороны вспыхнули разноцветные неоновые огни, рекламируя татуировки! Бильярд! Играть в азартные игры! и более. Даже местные жители были одеты так, чтобы выделяться, яркая городская одежда резко контрастировала с простой одеждой Губки Боба и Сквидварда.

Это было далеко от просторных тихих вод Бикини Боттом. Сквидвард сглотнул. Он не хотел бы жить в Басс-Вегасе, но должен был признать, что здесь было интересно.

Рядом с ним Губка Боб вибрировал со скоростью света — его голубые глаза метались от знака к знаку, к знаку. О-о… Сквидвард знал этот взгляд. Губка Боб готовился к бегству — и если он это сделает, пройдет целая вечность, прежде чем Сквидвард его догонит. Недолго думая, он потянулся, чтобы схватить Губку Боба за руку, крепко удерживая его на месте.

Тут же Губка Боб остановился, удивленно взглянув на Сквидварда. —Сквидвард! Мы держимся за руки!

—сказал он.

Сквидвард уставился на него.

—Просто чтобы ты не убежал, — отрезал он.—Не думай, что я не вижу, как ты смотришь на все эти неоновые огни.

Губка Боб немного сдулся. — Но… я хочу исследовать, Сквидвард…

Юрг. Снова это чувство.

—Мы можем пойти исследовать завтра, Губка Боб,— ​сказал он.—Но сейчас уже поздно — и нам обоим завтра рано вставать.

Губка Боб улыбнулся.

— Обещай, что завтра отправимся на разведку?—сказал он, снова завибрировав.

— Обещаю,— пробормотал Сквидвард, закатывая глаза.

Вместе они шли, взявшись за руки, по многолюдным светящимся улицам Басс-Вегаса. Время от времени Губка Боб «охал» или «ааа», указывая на разные достопримечательности и закусочные. Зал славы пинбола? О, Сквидвард, заходим, заходим!

Время от времени Сквидвард восхищался историческим строением или останавливался, чтобы посмотреть на уличное представление.

—Пф. Я, конечно, мог бы сделать лучше, чем это! Ты согласен, Губка Боб?

Все это время Сквидвард крепко держал маленькую желтую руку Губки Боба. Он повторял себе — неоднократно — что это было просто для того, чтобы губка оставалась на месте — в конце концов, Басс-Вегас был выгребной ямой громких, неприятных отвлекающих факторов. И Губка Боб был не чем иным, как громким, неприятным отвлечением.

Тем не менее, на протяжении всей прогулки Сквидвард чувствовал пульс — частый, стучащий и громкий — отражающийся между его сложенными ладонями и ладонями Губки Боба. Может быть, это была музыка ночи. Может быть, это был постоянный энтузиазм Губки Боба.

Или, может быть, просто возможно, это был сам Сквидвард, чьи сердца начали колотиться в автобусе и с тех пор не прекращались.

***

Как и ожидалось, мотель оставлял желать лучшего.

Спрятанный между дрянным крытым катком и еще более дрянной стоянкой подержанных лодок, в гостинице «Удильщик» всегда было холодно и всегда шумно. Кроме того, мотель был построен из переделанной ловушки для рыбы, а это означало, что в этом месте тоже всегда пахло. Через несколько минут после того, как он вошёл внутрь, Сквидвард понял, почему он называется «Рыбацкая таверна»: потому что он уже хотел, чтобы сюда пришёл рыбак и покончил со всем этим.

За прилавком сидела крупная рыба и читала последний номер Playkoi. На пожелтевшей, тонкой, как бумага, стене позади него лежало множество ключей. Как только Сквидвард и Губка Боб подошли, он со вздохом отложил журнал и выдохнул:

—Чем я могу вам помочь?—Из открытого рта рыбы валил дым, и Сквидвард инстинктивно спрятал Губку Боба за собой.

— Э-э… у нас есть бронирование, — сказал Сквидвард, бегая глазами по вестибюлю. Его взгляд задержался на том, что явно было большой пустой переноской для домашних животных. Где был питомец?

Спанч Боб выглянул из-за его спины. —Это должно быть под руководством мистера Юджина Крабса!—сказала губка, не обращая внимания на пугающую атмосферу, окружающую их.

Рыба за прилавком начала печатать на его компьютере, прежде чем, наконец, он улыбнулся. «Ах, да… Красти Крю», — сказала массивная рыба, поворачиваясь к стене из ключей позади него. Седеющими плавниками рыба выбрала ключ, вытерла его о рубашку и передала Сквидварду. «Комната 302. Поднимитесь по лестнице — лифт сломался».

Сквидвард смог только испуганно кивнуть, а Губка Боб весело ответил: ”Спасибо, добрый сэр!” когда они вышли из вестибюля.

Вместе они поднялись на три лестничных пролета с ковровым покрытием, которые по какой-то причине были чрезвычайно липкими.

— Я знал, что мистер Крабс дешев, — выдохнул Сквидвард, когда они наконец-то добрались до третьего этажа. Поместив свои щупальца на колени, он прохрипел:

—Но это место варварское!

Губка Боб улыбнулся, по-видимому, не смущенный их трудным восхождением.

—Но Мистер Крабс сказал, что ему рекомендовали это место в том письме,—сказала губка.

—По дешевым ценам.

— Ага,—прохрипел Сквидвард.—я не удивлён.

—Воу, Сквидвард,—хихикнул Губка Боб.—Ты действительно не в форме!

— Я сверну тебе шею.

Наконец они добрались до комнаты 302. Она стояла прямо посреди обветшалого коридора, дверь была выкрашена в грустный, загнивающий барвинок. Цифры «302», написанные золотой краской, быстро стерлись.

Неуклюже Сквидвард вытащил ключ от их комнаты и открыл дверь. Она открылась со зловещим скрипом, изнутри доносился пыльный запах. Что-то бормоча, Сквидвард нащупал выключатель, и через несколько секунд тусклая лампа над головой вспыхнула, открыв…

Ой. Ну, это просто не годится.

— Одна кровать,— глухим голосом сказал Сквидвард.

— И кушетка!—весело сказал Губка Боб.

Эти две вещи составляли девяносто процентов комнаты. Единственными другими предметами в поле зрения были два маленьких бамбуковых столика и комод с коренастым телевизором на нем. Яркие цветочные обои ужасно контрастировали с покрывалом цвета тай-дай, а в крошечной ванной — если ее вообще можно было так назвать — по какой-то причине не было занавески для душа.

Не испугавшись, Губка Боб пробрался дальше в комнату, насвистывая мелодию под номер Бетты Гудфиш. Он поставил свой чемодан рядом с диваном, затем посмотрел на Сквидварда.

—Что ж...—сказал он.—ты собираешься войти?

Сквидвард тяжело застонал, захлопнув за собой дверь.

—Губка Боб, здесь грязно. И здесь только одна кровать!

Губка Боб рассмеялся своим фирменным смехом.

—Все в порядке, Сквидвард! Я возьму кушетку. Я знаю, ты любишь свой прекрасный сон. Затем он плюхнулся на упомянутый диван и осторожно начал распаковывать вещи.

—Кроме того, это может быть весело! Как в старые добрые времена, а, Сквидди?—Губка Боб подмигнул.

Головоногий поморщился. Он и Губка Боб уже жили вместе: однажды, когда Сквидвард потерял работу в «Красти Краб», и еще раз, когда запеканка уничтожила его моаи. В 99% случаев жить с Губкой Бобом было совершенно ужасно — он был громким, неприятным и редко уважал личное пространство Сквидварда.

Но другой процент сделал вещи по крайней мере полусносными. Во-первых, хотя ему и не хотелось в этом признаваться, Сквидвард обожал готовку Губки Боба, а во-вторых, желтый пориферан стал восхитительным компаньоном для чтения. Губка Боб был на удивление начитан, а когда читал, то молчал. Что было огромным бонусом.

Как бы то ни было, подумал Сквидвард. Я делил дом с этим болваном в течение нескольких месяцев… Я уверен, что смогу разделить с ним крошечную комнату в мотеле на несколько дней.

Именно в этот момент Губка Боб без всякой причины начал громко петь обо всем: о Басс-Вегасе, об их номере в мотеле и даже о пустой клетке для домашних животных в вестибюле.

Вздохнув, Сквидвард пробормотал: — Вот и все. Я обречен, прежде чем швырнуть свой багаж на кровать.

***

Кольцо… кольцо… кольцо. Ярко-розовый телефон мотеля дико трясся в своей подставке, разрывая ночную тишину вестибюля. Со стоном Анаклузмос — владелец таверны «Рыболов» — отложил журнал « Плейкой» и ответил на звонок.

— Гостиница «Рыболов», где отпуск дешевый, — хрипло пробормотал он в трубку.

—Это Риптайд. Могу я чем-нибудь помочь?

Из другой линии донесся голос — ровный, надменный и громкий. — Здравствуй, Анаклузмос, дорогая, — сказал голос.—Скажите, они прибыли?

Анаклузмос взглянул на стену из ключей позади него. Увидел, что слот 302 пуст.—Да, сэр,— сказал Анаклузмос.

— Отлично,—пропел голос, посмеиваясь.—Сделай мне одолжение, ладно, Анаклузмос?

Анаклузмос взглянул на толстую стопку денег, лежащую на его столе. Ухмыльнулся.—Все для вас, босс.

— Преврати их утро в ад для меня,— сказал голос.—Ты можешь это сделать?

Анаклузмос задумался, просматривая вестибюль в поисках идей. Его взгляд остановился на пустой переноске для домашних животных, и он злобно улыбнулся. — О да, — сказал Анаклузмос. «Я могу это сделать».

— Чудесно, — сказал голос. — Я оставлю это на твоих очень ловких плавниках. Та-та!

И на этом звонок закончился — но не раньше, чем голос разразился приступом злобного смеха — громкого, противного и гнусавого.