4. (1/2)

***</p>

Новый день — новые приключения! Именно с этой мыслью проснулась Кинбурн на своем рабочем столе, медленно поднимая голову и вытягивая руки. Спина ужасно затекла, ровно как и ноги. Девушка и не помнила, когда уснула. Она устало протерла глаза и прочитала то, что было написано в цветастой тетради, которая лежала перед ней. Периоды, даты, первые люди, определения… Да, это явно был конспект для пятого класса. Женя улыбнулась и встала из-за стола, потягиваясь и пытаясь выпрямить спину. Ноги неприятно потянуло после резкого выпрямления, а спина слегка заныла. Девушка, полностью размявшись, быстро приняла душ, наполовину привела себя в порядок и разбудила Олега с Мариной:

— Дети, подъем! — заглянула она в комнаты и кинула каждому по халату на кровать.

Аппетитнейшая яичница успела запахом разойтись по всему дому. Дети пришли на него, водя носами и обнимая маму, упрашивая её положить им яиц:

— Вы же не съедаете? — удивилась Кинбурн.

— В этот раз съедим! — послышался тонкий и сипловатый голос Марины с одной стороны.

— Да! — уверенно прозвучало от Олега с другой стороны от Жени.

— Ловлю вас на слове, детвора, — Евгения улыбнулась. А пока дети собираются, мы с тобой, дорогой читатель, можем оценить внешний вид девушки поподробнее.

Она была одета в футболку 54 размера, на ней было что-то типа названия мюзикла. Если честно, это была футболка Кости, которую он ей когда-то подарил. На её ещё не полностью очнувшемся ото сна лице сидели удобные очки с нулевыми линзами — они просто прибавляли девушке шарма, не более. Она их периодически поднимала на уже уложенную голову, стараясь не зацепить носовыми подушечками волосы, а дужками не расправить то, что уже уложено сбоку. В ушах сияли две серебряные серьги, когда-то подаренные самим Серёжей Курёхиным.

Её бледная кожа лица отлично контрастировала с серёжками, поэтому она их почти не снимала. На среднем пальце правой руки было чёрное кольцо из нержавеющей стали — его ей подарила Диана в знак их дружбы. Рисунок то и дело запотевал от пара, посему Кинбурн постоянно протирала его. Она ступала босыми ногами по мытому тёмному полу кухни, ставила еду на чёрный стол с полупрозрачной клеёнкой и заваривала чай, так же ставя его около тарелок.

— Дети, завтракать идите! — присвистнула Евгения.

Тут же выбежали радостные дети, которые с огромным аппетитом принялись уплетать яичницу. Рядом стояла доска с нарезанной колбасой, которая кончилась в два присеста. Радостная мама на время вышла из кухни и подошла к своему шкафу.

Внимательно изучив всё, что в нём висит, она достала оттуда тёмный костюм с бабочкой. Он был выглажен как будто вчера, но на самом деле нет. Женя мало что делала заранее, если оно не было чересчур важным. Надев костюм, девушка подошла к широкому и высокому зеркалу, что было на левой стенке шкафа. Наряд сидел как влитой. Очки прибавляли ей особого шарма, поэтому она опустила их на нос. Быстро оглядев себя со спины, Евгения вышла на кухню, как будто слегка щеголяя нарядом.

На кухне всё ещё были довольные дети и уже пустые тарелки. Они жадно пили чай — Марина пила из своей чашки, Олег — из бутылочки. Он был ещё не настолько самостоятельным, чтобы не проливать чай. Поэтому он почти что из принципа, как выяснилось, не пьёт компот и чай в садике. Женя была удивлена этому, но пообещала, что Алик ещё успеет поменяться и вырасти.

— Неужто сами всё доели? — спросила Кинбурн, удивлённо вскинув глаза.

— Да! — радостно сказала Марина, выходя из-за стола и неся свою посуду к посудомойке, — Даже Алик не плакал, что в него не лезет.

— Подозрительно… — задумалась историк, но уже нужно было идти, а дети были даже не одеты, — А ну-ка быстро одеваться! Опоздаете же!

Дети моментом скрылись за дверьми своих комнат с радостным смехом.

***</p>

— Успела, Слава Богу! — вздохнула Кинбурн, вбегая в свой класс.

— Негоже опаздывать, — в кабинет заглянуло чьё-то до боли знакомое лицо, — хотя у тебя ещё полчаса, а дети ещё не все собрались, — человек зашёл в кабинет.

— Курёхин! — ахнула Евгения и радостно обняла мужчину.

— Рада, какое счастье! — он засиял и крепко прижал девушку к себе. — Я-то думал, что уже похоронила.

— Я не хотела в это верить, честно… Как ты? — она участливо коснулась его груди в области сердца.

— Его пересадили. Мне более ничего не угрожает, — он виновато улыбнулся, и его взгляд моментально зацепился за уши Жени, — Ты… Носишь их?

— Конечно! — она активно закивала, — Это мои любимые серьги, Серёжа!

— Я очень рад, — Курёхин даже слегка покраснел.

— Коллеги, а что у вас тут за обсуждения? И почему Евгения Сергеевна так близко к вам, Сергей Анатольевич? — спросил неожиданно зашедший Борис.

— Да мы давно не виделись, Борь, сам пойми, — он обнял девушку за шею и развернул к Боре.

— Это не даёт вам права обжиматься по углам, — строго проговорил он.

— Борис Борисович, не стоит быть таким радикальным, — девушка выбралась из хватки Курёхина и отошла к своему столу.

— И вы после такого называетесь завучем, — цокнул языком Гребенщиков.

Женя встала в ступор: «Курёхин завуч? Как так? Его сколько не было здесь?». Она была слишком поражена.

— Евгения Сергеевна, так и будем в молчанку играть? — чуть не кричал Борис.

— Что, простите? — она виновато улыбнулась, глазами ища Сергея.

— Вы готовы проводить первый урок в пятом «А»?

— Однозначно да!

— Борь, можно даже не переживать. Ты же знаешь Жеку! — он подмигнул ей, — Она всегда всё делает на совесть.

— Мне вы никогда не нравились, и я могу это сказать смело! Благодарите Виктора Робертовича и Юрия Дмитриевича за то, что вы здесь, — Гребенщиков произносил каждое слово чересчур язвительным тоном, что задевало Кинбурн.

— А вы мне нравились, и нравитесь по сей день. Я вас не подведу! — она широко улыбнулась, чем вызвала явное отвращение у Бори. Курёхин улыбнулся так же, как и девушка.

— Не кормите меня завтраками, я вас прошу. Я хорошо ем и без вас!

— Не переходи границу, Боря! — возмутился Сергей.

— Я не перехожу, — спокойно проговорил тот.

— Не учите меня жить, прошу вас, — Кинбурн заложила руки крестом, — в моих документах лежит ещё и военный билет, если помните.

— Отлично помню, но бояться мне нечего, — проговорил Гребенщиков и поднялся с одной из парт, задвинув стул. — Дети идут. Сергей Александрович, давайте отойдём немного.

Мужчины отошли, и в класс осторожно зашли маленькие детишки, ростом примерно чуть выше Марины. Они смотрели на Кинбурн снизу вверх. Каждый из них скидывал свой большой на вид портфель, вешал на крюк под партой и доставал учебники, ставя их на подставки и подпирая пеналом. Как только детвора вся уселась за парты, по ним ходил ещё небольшой шум и шорох вещей. Пуговицы на пиджачках мальчишек царапали парты, волосы девочек цеплялись за серёжки, банты были настолько большими, что иногда даже было не видно голов.

Скоро раздался звонок, и дети друг за другом поднялись с мест, посмеиваясь и улыбаясь друг другу.

— Здравствуйте, присаживайтесь, — Женя показала жест руками вниз, и дети уселись. — Давайте быстро познакомимся. Меня зовут Евгения Сергеевна Кинбурн, я буду вашим учителем истории и вашим классным руководителем. Надеюсь, у нас с вами получится подружиться. Я буду стараться быть приятной для вас.

— А вы красивая! — сказал какой-то мальчик с задних парт.

— Спасибо, — она мило кивнула, — давай с тебя и начнём знакомство! Поднимайся, расскажи нам о себе.

— Меня зовут Саша Белов, — уверенно проговорил мальчик, поправляя свой галстучек на шее.

— Какое классное имя! — Женя улыбнулась и рукой показала, что Саша может садиться на своё место.

— А можно я? — подняла руку девочка с соседней парты.

— Давай, пожалуйста!

— Меня зовут Катя Семёнова.

— Чудное имя.

Так поочерёдно дети представлялись и каждый называл своё имя. Некоторые рассказывали о своих увлечениях и любимых предметах. Девушка радовалась этому и сияющими глазами смотрела на каждого ребёнка. Они очень нелепо поднимались с мест, поправляли пиджаки, платья, банты, у кого-то были серьги, которые уже висели неровно. Коротенькие ручки каждого ребёнка заламывали друг друга, опирались на парты, складывали руки в замок, за спину, крестом на груди… Девочки, сидящие за партами, накручивали волосы себе на пальцы, а мальчики улыбались, показывая свои маленькие и немного кривенькие зубки, смотря на своего учителя.

— А меня зовут Серёжа Егерь. Мой папа служил вместе с вами, помните? — проговорил маленький мальчик с первой парты.

— Помню твоего папу. Я надеюсь, у вас всё хорошо, — Жека хотела было продолжить тему, но решила посадить Серёжу за парту и начать другую.

— Я думаю, вы все уже готовы к новому периоду в вашей жизни — к средней школе. Это будет довольно весело, но тяжеловато. Но вместе с вами мы справимся! Справимся же? — девушка заулыбалась, услышав «Да!» со всех сторон, — Отлично! Можем начинать знакомиться с новинкой для вас — предметом история.

Девушка начала объяснять, что такое история, пользуясь своими записями в тетрадке. Говоря сложными терминами и тут же объясняя их, Кинбурн постоянно оглядывалась в сторону двери, где стояли Курёхин и Гребенщиков. Они перешёптывались между собой, явно обсуждая то, как Евгения ведёт себя с детьми. Они подмечали каждое шевеление и слово, стараясь запомнить и заучить наизусть.

— Заметь — ни одного лишнего слова, — подметил Сергей.

— И что? Всякое бывает, — повёл плечами Борис и сел на заднюю парту, жестом приглашая за собой коллегу.

Евгения проигнорировала их шевеление. Она продолжала с огромным желанием, рвением, увлечением объяснять каждую новую фразу. Решив сразу ввести детей в курс дела, она принялась рассказывать про древнейший устрой общества — общины, родовые и племенные… Кто-то записывал, кто-то просто клевал носом, кто-то смотрел в окно… Было только несколько пар глаз, которые смотрели точно на девушку, в её душу, в разум, в каждую клетку лица… Особенно внимал Серёжа Егерь, что очень пугало и радовало одновременно.

Саша был точно таким же к ней. Стоило только представить её глаза, когда он сказал передать, что всегда любил Женю. Это были такие омуты печали и скорби, что в них не было ни нотки радости, ни отлива счастья от подобной новости. Кинбурн была не в состоянии воспринимать её, когда этот человек умер, фактически, вместо неё.

Эмоции путались в голове и мешали мыслям, которые должна была произносить девушка как педагог, поэтому она дала задание записать сегодняшнее число, пару определений и отошла к столу, слегка присев на корточки.