x.часть 10 (1/2)

Человеку свойственно во что-то верить, теплить надежды, ожидать чего-то лучшего, такова его сущность. Надежда — это топливо для нашего ментального здоровья, лакомый кусочек для нашего сознания и ещё масса пошлых метафор. Без надежды наша натура погаснет и поблекнет, ставая серее и бледнее, утрачая ту искорку жизненнонеобходимую и духовно погибая. Ведь, если нет надежды на то, что когда-то всё наладится, то зачем тогда жить и что-либо делать? Впервые Чонгук столкнулся с этим словом в подростковом возрасте, когда уже заканчивал старшую школу. Это понятие въелось в него тогда, просочилось сквозь слои кожи и влилось, перемешиваясь с бардовой кровью, растекая по всему его телу. До того времени он знал, что такое существует, но на деле не применял, он и не думал, что когда-нибудь поселит внутри себя надежду. Надежду на то, что у него получится, на то, что его простят. Об этом он уже никогда не узнает, не сможет, по ту сторону уже как пару лет молчат и не хотят отзываться, Чонгук говорит постоянно с самим собой, пока под землёй разлагается гнилой труп человека. Тому человеку уже всё равно, что происходит, как себя чувствует Чонгук, чем он занимается, чего ему не хватает, что его мучает и дальше по списку вниз. Человек перестал существовать ещё в тот момент, как его напуганное и дрожащее тело столкнулось с твёрдой поверхностью, после чего жизненный процесс прекратился. С тех пор Чонгук повесил на себя тяжёлый груз, который тянет на себе по сей день, потому что обречён на это, потому что заслужил, а значит жаловаться смысла нет.

— Что? — в этом вопросе можно собрать весь спектр человеческого удивления, возможно, даже больше. Он не знает, чем именно оно вызвано. Его мозг за целый день так устал работать, что он просто уже не хочет о чём-то мыслить и ломать голову, возможно, прозвучало это даже более, чем сухо или грубо. В его привычной для всех знакомых манере. Но внутри он точно знает, что нотки удивления и непонимания прошмыгнули точно.

Прохожие не оборачиваются на него, можно сказать, что они его даже не замечают, ступая по своей трапе. Им не мешает сигаретный дым, который сразу же растворяется в ночном воздухе, стоит ему лишь выскользнуть из потресканых сухих губ. С сигаретами затруднение. В последнее время он начал больше курить, что осознал с недавних пор. Возможно, поменялись некие обстоятельства в его жизни, что неосознанно заставляют его избавляться таким образом от стресса.

— Я в винном.

А может, причина кроется и в этом.

— Где блять? Ты что там делаешь? — голос лишь слегка повышается, выдавая хоть какие-то признаки интереса в этом коротком разговоре, пока на том конце наоборот, произносят как-то тише, чем положено.

— Как что? — да так, словно это такая очевидная вещь, а спрашивать об этом чушь полная. Сигаретный дым снова рассеивается в воздухе, пока он быстрым шагом идёт в сторону своего дома. — Знаешь ли, в последнее время, как бы выразиться по мягче.у меня всё по пизде, а потому появилось острое, неопровержимое, желанное…— он делает безразличное лицо, пока слушает всевозможные прилагательные, коими наделяет Чимин своё желание побухать. — Навязчивое, яркое, непостижимое желание выпить. — заканчивает он, слыша в ответ тишину, пока Чонгук выбрасывает потухшую сигарету на асфальт, шагая дальше. — Чонгук? — в ответ такая же тишина, пока Чимин пытается понять, куда делся его собеседник.

— Я сейчас приду. — хрипит он и, не дождавшись от Пака ответа, отключается, ставя смартфон в карман чёрного длинного пальто.

Ярко золотистая вывеска слепит глаза, когда он невольно цепляется за неё взглядом, а затем толкает стеклянные двери вперёд и проходит внутрь, ощущая себя в каком-то фильме ужасов. Помещение маленькое, свет совсем бледный и блеклый, кассирша в своей чёрной форме сидит, сгорбившись, смотря что-то в телефоне, на вид лет тридцати шести. Чонгук незаинтересованно пробегается по женщине взглядом, не задерживаясь ни на секунду, потому что шагает дальше, выискивая глазами своё недоразумение и находит: блондинистая макушка торчит из-за стеллажа с различными бутылками, то наклоняясь, то поднимаясь, склоняя голову к плечу, как он часто это делает. Здесь, кроме них, никого нет, а потому Чонгук с невозмутимым лицом проходит дальше, подходя к Чимину, который выгнул бровь и внимательно рассматривает бутылки вина, крутя их в руках, а затем замечает Чонгука, пробегая по нему взглядом и неожиданно отворачивается, продолжая разглядывать этикетки.

— Какое ты больше любишь? — спрашивает Чимин, бултыхая в руке жидкость в бутылке, пока Чонгук наблюдает за ним. — Сухое или полусухое? Полусладкое? — Чимин поворачивает к нему голову, склоняя её к плечу. — Сладкое?

— Я не пью вино. — чем ставит Чимина снова в тупик, от чего бутылка почти выскальзывает с его рук, но Чонгук со своей реакцией успел её подхватить. -Блять.

— Как это? — слетает с пухлых губ, пока Чонгук кладёт бутылку на место, пробегая по другим взглядом. — Серьёзно? Не нравится? Даже белое? — вскидывает брови и заглядывает второму в глаза, который ведёт плечом.

— Я не пробовал ни разу. — как-то странно произносит Чонгук, смотря на различные бутылки с напитками, пока Чимин подвисает, а затем хмурится, потупив на секунду взгляд.

— Потому что не хотел? — спрашивает он, догадываясь, что причина, возможно, не в этом. Чимин смотрит на чужое лицо, на котором трудно прочитать какие-то эмоции, но Чонгук снова ведёт плечом.

— Не было времени.

Всё запущенно куда хуже, чем Чимин мог себе представить. Пак смотрит на профиль Чонгука, который с нечитаемым выражением лица рассматривает этикетки, но, наверное, мало что в них смыслит. К образу этого парня добавляется ещё один пункт. Если пройтись по всем подобным пунктам, которые Чимин успел создать у себя в голове, то получается, что Чонгук мало времени уделяет.себе? Чимин хмурит свои брови, меняя выражение лица, внимательно скользя взглядом по лицу напротив, почему-то хочется узнать, о чём сейчас думает Чонгук, какие мысли у него в голове и это пугает, поэтому он сам себя одёргивает и опускает взгляд ниже на бледно-розовые губы. Возможно, то, что надумал себе Чимин — ложное, потому что нельзя за такой короткий срок воссоздать в голове образ чужого и малознакомого тебе человека, но если собрать все эти мелочи в кучу, то что получается?

— То есть, ты реально никогда не пил вино? -уточняет Пак и выгибает бровь, на что Чонгук кивает и переводит на него взгляд, после чего на чужом лице пухлые губы растягиваются в улыбке. — Ну что ж, всё бывает впервые. — говорит он и склоняет голову к плечу. — Какое хочешь попробовать? Может, красное сухое или розовое? — предлагает Пак, пока Чонгук пожимает плечами и ерошит чёрные волосы.

— Выбери что-то на свой вкус. — отвечает Чонгук и Пак кивает, поворачиваясь к стеллажу.

— Так, как ты ещё девственник в этом деле, — а Чонгук почему-то и не удивляется такому обращению. — То должен знать, что белое вино — дерьмо, всегда бери лучше красное. — как-то сосредоточенно говорит, пока Чонгук внимательно его рассматривает.

— Почему?

— Красное вино полезнее. Для белых сортов используют лишь сок и мякоть, процентное содержание витаминов и микроэлементов в них ниже, чем в красных. — отвечает Чимин и берёт в руки бутылку, вертя её и рассматривая. — Полезнее всего — это сухое вино, в нем сохраняются все полезные свойства при изготовлении. — тянет задумчиво Чимин и кладёт бутылку на место, доставая другую.

— Ты выбрал? — Чонгук пробегается взглядом по пустому помещению, отмечая, что кассирша так и сидит, листая что-то в телефоне. Пак пожимает плечами, а затем согласно мычит и двигается в сторону кассы, пока Чонгук шагает следом. Женщина почти сразу обращает на них внимание, окидывая недовольным взглядом, наверное, потому что прервали, пока Чонгук замечает на губах Пака обворожительную улыбку, но что-то ему подсказывает, что она не искренняя. Женщина хмыкает еле слышно и выгибает бровь. — Двадцать один есть. — произносит он, продолжая излучать весь спектр приветливости и дружелюбия, пока женщина не меняется в лице и проходится оценивающим и недоверчивым взглядом по Чимину, который хочет разбить эту бутылку о стену в миллиметре от этого женского лица напротив. Она переводит взгляд на серьёзного Чонгука, который внушает уверенности более, чем парень рядом, Чонгук сдержанно кивает, смотря ей в глаза, а затем женщина пробивает бутылку, пока Пак изгибает бровь и поворачивается к Чонгуку.

— Сука. — спокойно произносит Чимин, как только стеклянная дверь за ними закрылась.

— Просто она посчитала, что ты не внушаешь доверия. — Пак закатывает глаза и останавливается, подходя к невысокому забору и ставя на него бутылку. Чонгук окидывает его взглядом и подходит ближе, наблюдая, пока Чимин роется в сумке, матерясь себе под нос.

— Ты…

— Вот оно. — перебивает его Пак и с довольной улыбкой достаёт штопор, беря бутылку в руки, пока Чонгук поднимает брови и смотрит на чиминову сумку.

— От куда ты… штопор? Серьёзно? — теперь уже смотрит на Чимина, который пытается откупорить пробку, поджав губы.

— О-о, ты не знаешь, что у меня ещё там есть. — тянет он, расплываясь в ухмылке и кидая взгляд из-под век на стоящего рядом Чонгука.

— Может тебе.

— Я сам. — снова перебивает его Пак и в ту же секунду пробка издаёт глухой звук и он её вытаскивает, засовывая штопор обратно в сумку. — На, ты первый. — и протягивает Чонгуку открытую бутылку, на которую тот лишь косится. — Давай, попробуй. Оно вкусное. — произносит Пак и тянет уголок губ вверх, пока Чонгук вздыхает и берёт в руку бутылку, поднося к лицу и принюхиваясь, а затем дотрагивается бледными губами к горлышку и делает пару глотков под пристальный взгляд Чимина, который считывает каждую эмоцию на чужом лице, склонив немного голову вбок. Ничего особенного, вино как вино, на вкус сначала не очень, поэтому он после трёх пробных глотков отстраняет от себя бутылку и даёт обратно Чимину, который заторможено реагирует, потому что невольно засмотрелся на влажные губы напротив, по которым Чонгук проводит кончиком языка. — И? Как тебе? — спрашивает Чимин, пока сам пробует на вкус это недовино, потому что выбрал какое-то среднее. Чонгук пожимает плечами и отворачивается, начиная шагать.

— Такое себе.

— А… окей. — ответ более, чем устраивает, поэтому Пак облизывается и бултыхает в руке жидкость, пару секунд смотря на неё. Чонгук резко останавливается, от чего Пак чуть не врезается в него, а затем поднимает взгляд и встречается с серьёзным выражением лица Гука, который слегка хмурит брови. Признаться, когда Чонгук хмурит брови, он выглядит сексуально, Чимин почти каждый раз засматривается на это, но вслух почему-то не спешит говорить об этом.

— Тебе помогут? — на тон ниже спрашивает Чонгук, после чего Пак внутри прикусывает губу, не меняясь в лице. Чонгук так смотрит, словно всё знает, а поэтому язык не поворачивается соврать, будто этим сделает только хуже. Но Чон никак не мог узнать, что стоило Чимину его собственная жизнь, а потому Чимин набирает в лёгкие побольше воздуха и кивает, переводя взгляд вперёд на ночную улицу.

— Я же говорил, что всё будет нормально. — спокойно произносит Пак и возобновляет шаги, пока Чонгук ступает следом и смотрит на чужой профиль, хмуря брови. Чимин не слышит ничего в ответ и поворачивает к нему голову, вскидывая брови. — Чего?

— Ты можешь вернуться в свою квартиру? — Пак моргает пару раз, а затем ведёт плечом, отворачиваясь.

— Не ебу, когда меня вернут к полноценной жизни. Может, завтра этих выродков уже не будет, что более вероятно. — пожимает плечами и Чонгук кивает, тянется рукой к бутылке, затрагивая чужие пальцы, от чего Пак переводит на их руки взгляд. — Ты знаешь, что если бы у меня была гаптофобия, то я начал бы задыхаться, биться в конвульсиях и терять сознание. — тянет задумчиво он, пока Чонгук уже забрал бутылку и хмурит брови, окидывая Чимина взглядом. Ему действительно не понятно, как в его голове вмещается столько мыслей и все сразу, Чимин либо гений, либо идиот.

— Жаль, что ты ею не болеешь.

— Я в восторге от твоей добродушности. — спустя три секунды Чимин поворачивает к нему голову, произнося с поднятыми уголками губ, а затем замолкает, хотев ещё что-то добавить, потому что наткнулся на профиль Чонгука, который пьёт с бутылки вино, прикрыв немного веки. Чимин замедляется и скользит взглядом по светлым прядям, что спадают на лоб, по дёрнувшемуся кадыку, когда Чонгук делал глоток, по бледным розоватым губам, которые прижались к горлышко, а когда Чон отстранился, то покраснели, пока капли вина остались на них, которые тот медленно слизывает, рассматривая в руках напиток. Сейчас, распробовав вкус, оно не кажется таким уж и плохим, на языке остаётся приятное послевкусие, когда хочется ещё. Чонгук переводит на него взгляд и протягивает бутылку, вскидывая слегка брови, на что Пак заторможено отрицательно мотает головой и Чонгук припадает губами к горлышку. Прохладный воздух ловко перебирает мягкие пряди, обдувая щёки, на которых поступил еле заметный румянец, Чимин видит в нескольких метрах чонгуков подъезд, пока сам Чонгук держит в руках уже полупустую бутылку, снова хмуря брови. Он открывает железную дверь, пропуская Чимина вперёд, а сам на секунду замирает, слыша то ли шуршание, то ли другой какой-то посторонний звук сбоку. Чонгук окидывает взглядом местность, но ничего не видит, но легче от этого не становится. Он хмурит брови и заходит следом, смотря себе под ноги, пока они поднимаются. — Чонгук. — зовёт его Пак, к которому тот сразу поворачивается, вопросительно смотря. — Говорю, давай на крыше посидим, вино всё равно ещё не кончилось. — Чонгук на это лишь согласно мычит и поднимается следом, но через несколько ступенек останавливается и смотрит на лестничную площадку, пока Чимин не понимает, чего они замедлились. — Что такое? — спрашивает он, склонив голову к плечу и заглядывая Чонгуку в глаза, который прислушивается к посторонним звукам и внутри напрягается, а затем переводит взгляд на Пака, стараясь смягчить его.