v.часть 5 (2/2)

— Там, кроме хлоридов, сульфатов, гидрокарбонатов, некоторых катионов и соли, ничего нет. — произносит Чонгук, кивая на бутылку. Чимин ему не верит, продолжая прислушиваться к своим ощущениям. Чонгук смотрит, как Пак прикладывает быстро руку ко рту и подрывается с места, побежав в ванную. Гук идёт следом, а когда доходит, то становится рядом с Чимином, который сидит возле унитаза, выблёвывая желчь, и собирает его волосы, глубоко вздыхая. -Это поможет вывести всю желчь с организма, тебе нужно было выпить это ещё с утра, а лучше вызвать скорую помощь, потому что, возможно, у тебя отравление. — говорит Чонгук, смотря на макушку Чимина, который отрицательно машет головой, а затем снова блюёт. — Давай, сейчас тебе полегчает, нужно только ещё выпить, через час мы попробуем покушать, потому что, кроме алкоголя, у тебя в организме ничего нет, да и ты давно не кушал, пренебрегать питанием не нужно, я купил пару продуктов, которые можно приготовить, когда ты последний раз ел суп? — спрашивает Чонгук, когда Чимин вздыхает и проводит пальцем по губам, после чего просто нависает над унитазом, слыша Чонгука через толщу воды, но понимает, о чём он там говорит, и что ему не понятно — так это всё, из вышесказанного. Тот сейчас проявляет заботу к Чимину? Пак не хочет думать об этом, но такие мысли не покидат его голову. Зачем тот так делает? — Чимин? Встать можешь? — спрашивает Чонгук, наклоняясь к нему и дотрагиваясь к плечу, после чего Чимин кивает и согласно мычит, поднимаясь на дрожащих ногах и подходя к раковине. Чонгук смотрит на него, а затем кивает и выходит из ванны, пока Пак наклонился, чтобы умыться, но через пару секунд возвращается, держа в руках бутылку. Чимин поворачивается к нему и берёт ту в руки, делая снова глотки, ощущая противный вкус во рту. — Постарайся выпить всё, хорошо? — Чимин прикрывает глаза и кивает, после чего Чонгук снова выходит.

Пак пытается делать короткие глотки, потому что оно почти сразу просится наружу, но всё же получается выпить почти полностью содержимое, на вкус отвратительное: минеральная вода вперемешку с солью и привкусом желчи. Через полминуты он снова склоняется перед унитазом, блюя желчью, чувствуя, как желудок полностью опорожняется, будто там внутри уже ничего нет. Органы болят, они словно покрыты кислотой, что медленно разъедает их, причиняя боль. Пальцы заметно дрожат, когда он в очередной раз умывается и полощет рот, чувствуя, что приступы тошноты более-менее прошли, в отражение он и не смотрит, зная, что может там увидеть, поэтому выходит из помещения. Чимин подходит к дивану, смотря, как Чонгук что-то ищет в смартфоне, пока на плите стоит кастрюля на огне. Такое видеть не привычно, даже более чем, потому что Юнги не готовил ни разу здесь, всё, что он мог сделать, так это привезти домой, проследить, чтобы Пак уснул и впихнуть какие-то таблетки, сказав, что станет легче, вот только легче не ставало. Поэтому сейчас, сидя на диване и наблюдая, как Чонгук с серьёзным и сосредоточенным выражением лица что-то вычитывает в интернете, ощущается странное чувство. Он переводит взгляд за спинку дивана, смотря в большое прямоугольное окно, где солнце только начинает заходить, а серых туч становится всё больше. Он скользит взглядом по бледным зелёным верхушкам деревьев, которые шатает усилившийся ветер, по зданиям напротив, смотря в чёрные маленькие окна.

— Всё выпил? — тишину разрезает вопрос, что звучит приглушённым голосом, приятно оседая в воздухе. Пак кивает и переводит на него взгляд, медленно моргая, смотря, как тот осматривает его, хмуря брови. — Хоть немного стало легче? — спрашивает он, на что Чимин пару секунд задумывается.

— Тошнота спала, сейчас просто слабость в теле. — произносит Пак хрипло, переводя взгляд снова на окно, где тучи так быстро плывут по небу, становясь всё темнее и темнее. Чонгук внимательно смотрит на него задумчивым взглядом, а затем кивает.

— Не хочешь поспать? — в ответ ему отрицательно качают головой. Чонгук выключает смартфон и ставит его на тумбу, перемешивая содержимое в кастрюле. — Через час будет готов суп, я тебя накормлю, если сможешь покушать, потом всё равно будет лучше поспать и дать организму отдохнуть. — тише произносит Чонгук, продолжая смотреть на наполовину готовый суп. Чимин кривит уголки губ, а затем мычит, то ли согласно, то ли нет, он и сам не знает. Пак поднимается с дивана, подходя к окну и открывая его полностью, сразу ощущая прохладный ветер, который начинает ерошить мягкие волосы, он пробирается во всё помещение, освежая воздух в каждом углу, пока Чимин продолжает смотреть вниз, где лишь три человека сидят на скамейках около подъезда. — Почему ты не закрываешь дверь? — Чимин скользит незаинтересованным взглядом по этим людям, ведя неоднозначно плечом.

— Нахуй надо. — отвечает он, двигаясь к подоконнику ближе и почти высовываясь наружу, опираясь локтями о край и смотря на серое небо, пока лицо обдувает холодным ветром. Чонгук упирается поясницей об кухонную тумбу, складывая руки на груди и склоняя к плечу голову. — У меня ничего ценного нет, даже телевизора, от сюда невозможно ничего вынести, кажется, у вора, который бы захотел меня обчистить, и то больше ценных вещей. — продолжает он, издавая смешок, на что Чонгук трёт переносицу, глубоко вздыхая. — Я здесь не так часто появляюсь, поэтому меня не особо это волнует. — пожимает он плечами, замечая, как по дороге проезжает чёрный джип, а следом ещё два на большой скорости, чем привлекает внимание снизу сидящих людей, которые смотрят им вслед.

— Не беспокоишься о своей безопасности? — спрашивает Чонгук, упираясь ладонями сзади на край тумбы, пока Чимин снова пожимает плечами. Внутри он переживает, что его могут не убить, а покалечить или изнасиловать, или растерзать, кто знает, что им в голову придёт, но он не зацикливается на этих мыслях, пока ещё живой и ладно. Возможно, его соседи каждую ночь читают молитвы богу, что их шёпот слышен через стены, но Паку всё равно на это, закрытая дверь от этих животных не спасёт.

— Не то чтобы. — отвечает он и видит, как снова проезжает два чёрных джипа в ту же сторону, на это он лишь хмурит брови, чувствуя на щеках маленькие капли воды, он поднимает голову вверх, замечая, как начинает моросить мелкий дождь, и отходит от окна, разворачиваясь к Чонгуку лицом. Тот вздыхает и опускает взгляд на пол, задумываясь о чём-то. Чимин скользит по нему, подмечая, что тот всегда носит лишь чёрную одежду, Чимин тоже не фанат пинкий пай, но чтобы прям всё чёрное. — Ты умеешь готовить? — спрашивает Пак, переводя скептический взгляд на кастрюлю, Чонгук поднимает голову, а затем кивает.

— Приходится. — бросает он, запуская в волосы пятерню, Чимин прикусывает щеку и согласно мычит, шагая к нему и усаживаясь на стул рядом с Чонгуком, ставя на него одну ногу.

— Зачем ты сейчас со мной? — через пару секунд молчания как-то отстранённо спрашивает Пак, смотря на профиль Чона, который хмурит брови, кажется, сосредоточенное и нахмуренное выражение лица постоянно с ним, может, он таким родился? Чонгук поворачивает к нему голову, смотря прямо в глаза.

— Зачем я сейчас нахожусь с тобой, а не сижу на парах? Зачем я решил привезти тебя домой, забрав с университета, хотя мне должно быть всё равно на твоё состояние? Зачем я сейчас варю тебе суп? — Чонгук наклоняет немного голову вбок, продолжая внимательно смотреть тому в глаза, замечая в них лёгкое удивление и тонкий шлейф не понимания, Чимин три секунды молчит, а затем кивает. -А сам как думаешь? — Пак выгибает бровь.

— Прости, но у меня с ментальной связью проблемы. — отвечает он, чувствуя какое-то давление под таким внимательным взором, что исходит от Чонгука, который издаёт смешок и устало мотает головой.

— В людях заложена такая функция, как помощь другим, или сочувствие, или что-то ещё, подбери синонимы, как хочешь. — говорит Чонгук, смотря на Чимина, который отрицательно машет головой.

— Какая тебе с этого выгода? Со стороны я выгляжу жалко, да? — спрашивает Чимин, опуская ногу на пол и заглядывая в чёрные глаза, пытаясь найти там правдивый ответ.

— Нет. Ты не выглядишь жалко. Твоё состояние сейчас между хуёвым и очень хуёвым, сам ты о себе не хочешь заботиться, как я понял.

— Что ты ещё понял? — Чимин толкается языком в щеку, поднимаясь со стула и шагая к дивану, хмуря брови и бегая взглядом по полу. Этот Чонгук реально странный и ненормальный, раз помогает просто так малознакомому парню, который ни разу помощи не просил. Инстинкт опеки или что? Сейчас помогать всем подряд глупо, особенно Чимину, потому что ему ничего не поможет. Чонгук поджимает губы, смотря, как Пак усаживается на диван, подбирая под себя ноги и устремляя взгляд в стену напротив.

— Почему ты просто не можешь принять мою помощь? — ему не понятно, почему Пак задаёт такие вопросы, Чонгук добровольно ему помогает и ему ничего взамен не нужно, он бы хотел, чтобы Чимин перестал вести себя неразумно и продолжать вести такой образ жизни, который понятно куда его приведёт.

— С какой блять его стати я должен это делать? — поворачивает к нему голову Пак, изгибая бровь, на что Чонгук глубоко вздыхает.

— Спроси у себя, почему ты не можешь принимать добровольную помощь. — пожимает плечами Чон, отталкиваясь от края тумбы и снова начиная помешивать суп. Чимин поджимает губы и прищуривает глаза, забираясь на диван с ногами и кладя одну руку на его спинку, смотря на Чонгука.

— Что тебе нужно от меня? Ты не можешь просто так оказывать мне помощь. Что? Если хочешь трахнуть меня так и скажи. — чуть громче произносит Пак, пока Чонгук перестаёт перемешивать суп, хмуря брови, а затем медленно поворачивается к Чимину, который тянет уголки губ вверх, неравно сглатывая. Чонгук оставляет ложку, складывая руки на груди. Задело. У Чонгука и в мыслях такого не было, тогда какого хуя Чимин городит этот бред? Чонгук помогает ему, потому что действительно беспокоится за его состояние, а тот ему не верит. — Чего молчишь? Разве, нет? — изгибает бровь Чимин, стуча пальцами по спинке дивана. Чонгук замечает, как тот начинает нервничать, но продолжает молчать, хотя есть, что ответить. — Ну? — срывается с пухлых губ, потому что напротив молчат и только смотрят, да так, что Чимину не по себе становится. Лучше бы Чонгук послал его и ушёл, чем вот так стоять и молча смотреть, давя на Пака. Чонгук поджимает губ и отворачивается, выключая газ.

— Нет. — отвечает всё же Гук, доставая белую тарелку, Чимин хмурит брови, прикусывая губу и смотря на чонгукову спину. — Я тебе помогаю, не потому, что хочу, чтобы ты раздвинул ноги, а потому, что беспокоюсь о твоём состоянии. — бесцветно говорит Чонгук, насыпая в тарелку горячий суп, с которого вверх идёт пар. Чимин еле сдерживается, чтобы не заорать, а потом нервно рассмеяться, потому что странное чувство внутри растёт без контроля, поглощая его всего и надавливая на него. Да бред, Чонгук не может просто так ему помогать, никто до этого не смотрел на Чимина, кроме как на объект, которого желали выебать, так с чего бы вдруг такая забота? Чонгук ставит тарелку на стол, а затем поворачивает голову к замершему Чимину, который смотрит в одну точку. — Тебе нужно приглашение? — так же бесцветно говорит парень, садясь на стул, упираясь на спинку позади и смотря на Чимина, который еле заметно вздрагивает и поднимает на него взгляд. Он ступает на пол, медленно подходя к Чонгуку, а затем садится напротив и смотрит на содержимое в тарелке, кривя уголки губ, потому что резкий запах сразу чувствуется и от этого внутри собирается тошнота. Чонгук молча наблюдает за ним, сложив руки на груди, ожидая, когда тот начнёт кушать. Чимин пару секунд прожигает тарелку взглядом, а затем набирает бульон на ложку и выпивает, с трудом проглатывая, надеясь, что оно сейчас не пойдёт назад. — Если почувствуешь, что тошнит — прекращай, ешь маленькими порциями. — говорит Чонгук, продолжая наблюдать за парнем, который закатывает глаза и откидывается на спинку стула.

— Я знаю блять. — хрипит он и мешает ложкой жидкость, хмуря брови.

— Почему Юнги не следит за твоим питанием? — спрашивает Чонгук, серьёзно смотря на Пака, тот изгибает бровь, желая засмеяться.

— Юнги? — переспрашивает он, но в ответ получает задумчивое выражение лица Чонгука, который молчит. Пак опускает взгляд снова на тарелку, отрицательно качая головой. — Ему делать больше нечего, как нянчиться со мной, у него полно своих забот и проблем, тем более, мы не так… — он замолкает, на секунду задумываясь. — близки. — чуть ли не кривя уголки губ, произносит Пак, а затем снова выпивает бульон, чувствуя, как болит желудок. Чонгук кивает, толкаясь языком в щеку. Получается, больше у Чимина никого нет что-ли? Чонгук вспоминает, как сегодня мужчина спрашивал про отца Чимина, значит, у него живые родители, может быть, они не интересуются жизнью Пака, судя по его образу проживания, родители вполне могли бросить его, как иногда такое бывает. С Чимином так же? Он бы спросил об этом, но не будет. Он приходит в себя, когда замечает, что Чимин продолжает кушать, по его виду можно сказать, что его заставляют или принуждают, от этого Чонгуку хочется издать смешок, но он не будет этого делать.

— А я хотел львиный прайд. — говорит как бы невзначай Чимин, мешая суп ложкой, Чонгук сначала не понимает, а затем хмурит брови.

— Что?

— Львиный прайд хочу. — повторяет Чимин, откидываясь на спинку стула, а затем поднимает взгляд на Чонгука, замечая весь спектр непонимания на его лице, от чего издаёт смешок. — Эта идея у меня появилась ещё полтора года назад, когда я лежал под каким-то парнем, пока он меня трахал, а смотрел в потолок. — говорит Пак, выпивая с ложки жидкость, чувствуя, как внутри образуется странная наполненность, хотя на вкус такое себе, почти безвкусно и сыро.

— Это… очень познавательно блять. — отвечает Чонгук, пару раз кивая, Чимин тянет свою улыбку, смотря на почти пустую тарелку и двигает её от себя подальше. — Всё? Или тебя тошнит? — Чонгук берёт тарелку, внимательно смотря на Пака, который отрицательно мотает головой, проводя пальцем по пухлой губе.

— Ещё не тошнит. — хрипит он и Чонгук кивает, поднимаясь с места. — Теперь тихий час? — спрашивает он, поворачиваясь к Чонгуку, который упирается поясницей об тумбу.

— Я не заставляю тебя спать, но было бы лучше, дай ты организму своему отдохнуть. — спокойно произносит Чонгук, на что Чимин закатывает глаза и мычит, а затем поднимается и идёт к дивану, садясь на него и поворачивая голову к Чонгуку, который смотрит на него в ответ. По помещению разносится тишина, от которой не течёт с ушей кровь, которая не давит, наоборот. Здесь слышны лишь звуки ветра и крупного дождя, который стучит по стеклу окна, из которого доносится свежий холодный воздух, после чего тёмное помещение освещает яркая вспышка молнии и звук грома, от чего Пак на секунду зажимается, пока Чонгук спокойно продолжает на него смотреть.

— Ты знаешь чт… — начинает Чимин, но не договаривает, потому что его перервали звуки выстрелов, которые доносятся с открытого окна. Чонгук сразу хмурится и отталкивается от тумбы, быстро шагая к окну, под удивлённый взгляд Пака, которому всё равно, и закрывает окно, внимательно пробежав глазами по местности, но никого не заметив. — Рядом находится стена, ты же знаешь. Поэтому тут часто такое слышно. — произносит хриплым голосом Чимин, упираясь подбородком на спинку дивана и смотря на чонгукову спину, который замирает и поворачивается к нему, смотря нечитаемым взглядом. — Что?

— И ты серьёзно оставляешь дверь открытую? — спрашивает он, на что Чимин сначала подвисает, а затем изгибает бровь и кивает. — Чимин, это не шутки. — серьёзно произносит Чонгук, нахмурив брови.

— Ну хочешь, мистер блять геперопека, я буду её закрывать, так уж и быть. — тянет слова Чимин, как-то устало смотря на Чонгука, который сразу кивает, а Пак закатывает глаза, замечая, как позади Чонгука сверкает молния. — А ты не хочешь, скажем так, отойти немного в сторону? — Пак снова выгибает бровь, пока Чонгук последний раз кидает взгляд за окно и отходит, подходя к Чимину и садясь на пол, упираясь спиной об диван. Чимин следит за ним, а потом садится ровно, сгибая ноги в коленях и смотрит на его блондинистую макушку. — Думаешь, если я начну закрывать дверь, то они такие о-о, пацаны, дверь закрыта, всё, отмена, уходим. — пародирует Чимин, жестикулируя руками, Чонгук поднимает к нему голову, после чего издаёт смешок и согласно мычит. — Их ничего не остановит. Они не знают границ и меры, им внушили и промыли мозги, а они и рады слушаться и подчиняться правительству. — говорит уже серьёзно Пак, кривя уголки губ, Чонгук продолжает на него смотреть, внимательно слушая. — Они знают, что им за это ничего не будет, потому что мирные жители их боятся и от этого хочется застрелиться, потому что это какой-то бред, они уверенны, что имеют на всё право, у них не действует принцип Талиона и это угнетает ещё больше. — хрипло произносит Пак, смотря в стену и хмуря брови, на что Чонгук кивает и отворачивается.

— Думаешь, это когда-нибудь закончится? — спрашивает Чонгук, свесив руки с колен, слыша в ответ пару секунд тишину. Сам он не уверен в этом, конечно, любой хотел, чтобы это прекратилось и все жили мирно, вот только нужно через это пройти, чтобы что-то получилось и никто не знает, насколько ещё это затянется.

— Я не знаю. — бесцветно отвечает Чимин, ведя плечом, он хмурится на секунду, чувствуя, что нет тошноты, блевать пока не хочется, а желудок словно наполнен, и кидает быстрый взгляд на светлую макушку, понимая, что это благодаря Чонгуку. И от этого что-то странное внутри, может здесь подвох? Может, тот специально помогает, преследуя свои цели? Со стороны, может быть, это не выглядит так, а словно он действительно добровольно помогает, вот только Чимин мало ему верит, потому что не может быть такого, что вдруг от куда-то взялся Чонгук и начал беспокоиться о нём, от этого даже смешно. В очередной раз яркий свет одаривает помещение своим вниманием, перед тем, как по нему пробежится раскатистый звук грома. Чонгук хмурит брови, понимая, что ему сейчас придётся добираться домой под дождём, от этого он внутри себя глубоко вздыхает, потому что планов промокнуть и заболеть у него не было, но так, как сегодня день исключительный, то он не удивляется этому. Чонгук поднимается, забирая своё пальто со спинки дивана и накидывает на себя под внимательным взглядом Пака, у которого в голове бежит строчка уходит? А за ней красным заткнись. — Ты уже идёшь домой? — спрашивает Пак, пробегая по парню взглядом, на что тот кивает и начинает застёгивать чёрное пальто, Чимин хмурит брови. — Там же дождь. — говорит он, пока Чонгук пожимает плечами.

— Мне всё равно нужно домой. — Чимин прикусывает щеку, пару секунд молчит.

— Возьми мою машину. — говорит он, Чонгук хмурится, поднимая на него непонимающий взгляд. — Возьми. Завтра просто пригонишь её в университет, я могу и так добраться, не в первые. — Чимин поднимается с дивана, шагая в сторону, где оставил сумку, а затем приносит тому ключи, на которые смотрят скептически и недоверием. — Брось. Давай бери и езжай, остановка далеко находится. — впихивает Чонгуку в руки ключи, отворачиваясь и шагая к двери, Чонгук хмурит брови, смотря на предмет в его руках, а затем тоже идёт к Чимину.

— Ты уверен? Вдруг я её разобью? — спрашивает Чонгук, выгибая бровь, складывая руки в карманы. Пак подвисает, поднимая брови вверх, а затем пожимает плечами.

— Тогда мне придётся тебя пристрелить, потому что я на эту детку потратил хуёву тучу денег. — произносит Чимин и выходит из квартиры, пока следом ступает Чонгук, издавая смешок. Они спускаются на первый этаж, слыша громкие звуки грома, Чимин неожиданно хмурится и поворачивает голову к Чонгуку. — Но ты реально не угробь её, окей? — Чонгук закатывает глаза и согласно мычит, выходя на улицу, перед тем, как пропустить Пака вперёд.

— Заходи обратно и не мокни. — произносит хрипло Чонгук. — Обещаю, что твоя машина будет целой и невредимой. — говорит он и Чимин кивает, прикусывая щеку. — Позже можешь ещё раз поесть супа, если будешь хорошо себя чувствовать. — Чимин снова кивает, хотя хотелось закатить глаза и Чонгук, поджав губы, разворачивается и быстрым шагом идёт к парковке, пока Чимин провожает его спину нечитаемым взглядом, чувствуя что-то странное внутри.