vi.часть 6 (1/2)

— Давай, ты можешь мне доверять.

Эта фраза звучит уже раз седьмой, кажется, её услышали уже все, кто их здесь окружает, потому что, судя, по намерениям Тэхёна, то он пытается всеми силами достучаться до молчаливого Чонгука, который с хмурым выражением лица шагает наравне с ним, идя по длинному светлому коридору, где громкие визги Тэхёна привлекают внимание всех любопытных к ним.

— Чонгук, я написал тебе вчера двадцать три сообщения и два раза звонил, ждал, пока гудки закончатся, не отключаясь, но ты не брал трубку, даже смс не просматривал.

В голове Чонгука сейчас далеко другие мысли, они стали его посещать ещё когда он вернулся домой на чиминовой машине, не желая покидать его. С утра Чонгук ещё не видел Пака и даже понятия не имеет, где он может здесь находиться, разве что в столовой, куда они и идут. Мысли типа «Стало ли Чимину хуже?», «Как он сейчас себя чувствует?», «Не пошёл ли он опять в какой-нибудь клуб после ухода Чонгука?» давят на мозги почти с самого утра, но он старается их покорно игнорировать, отправляя куда в самый дальний угол его тёмного и сырого воображения, что так интересно с ним играет. Потому что Чонгука не должно настолько это волновать. Потому что Чонгук лишь помог ему и всё, на этом их длинные и колючие пути разойдутся и всё, Чонгук ожидает, что больше они не будут связываться, жаль только, если Чимин продолжит вести такой образ жизни, как человека его, может быть, и жаль, ведь такими темпами ему одна дорога.

— Чонгук, ты можешь молчать сколько угодно, я уже привык, но это не желательно делать, я реально волновался, ты же никогда не пропускал пары, тогда что случилось?

В ответ молчание и напрягающая тишина, потому что Чонгук, кроме как всё нормально, ничего больше не говорил. Тэхён ему не верит, может, он и не близкий его друг, которому Чонгук мог доверять, но он всё же волновался, ведь, два года рядом с ним находится. Ким не обижается, что тот не хочет ему рассказывать, просто переживает, что с Чонгуком могло что-то случится, но тот всё нет и нет, как пластинка, на которой, кроме одной фразы, нет ничего.

— Хорошо, тогда скажи, это связано с тобой? Тебе стало плохо?

— Нет.

Тэхён пару секунд смотрит на его красивый и ровный профиль, а затем кивает и отворачивается, смотря вперёд на большое просторное помещение, посреди которого широкие ступени, тянущееся вверх. Судя по внешнему виду, тот не изменился, выглядит как обычно, внутренне, вроде бы, как всегда, поэтому Тэхён не допрашивает его больше и успокаивается, всё же тот сейчас перед ним цел и здоров, а значит всё не так плохо. Тэхён шагает следом за Чонгуком, замечая боковым зрением взгляды на нём со стороны молодых девушек, которые провожают его, поднимая уголки губ. Грех говорить, что Чонгук не привлекателен, скорее, наоборот, даже очень красив. У него приятная внешность, он всегда одет в чистую одежду, от него приятно и ненавязчиво пахнет, с виду выглядит уверенным и решительным, а ещё до ужаса холодным и загадочным, девочкам, ведь, такие нравятся? Поэтому не удивительно, что некоторые до сих пор не смирились, что Чонгук за все эти годы пребывания в этом заведении, ни разу не заводил отношения и всех отталкивал, обрывая на полуслове, потому что они ему не нужны, лишние проблемы, да и здесь мало кто смотрит на его... как там говорят... внутренний мир, их привлекает его внешность и отстранённое поведение, кто же не хочет покорить эту холодную натуру? Много, кто его хочет, только вот, жаль, что его ни к кому не тянет.

Проходя мимо кучек громкоговорящих студентов, можно отчётливо услышать, как те обсуждают вчерашний обстрел со стороны стены, что разделяет маленький участок Сеула на окраине города. Чонгук держит одной рукой свой чёрный рюкзак, пока вторая покоится в кармане такого же чёрного пальто, он невольно улавливает все эти громкие звуки, что смешиваются с всеобщим шумом, вливаясь в него; все обговаривают недавние новости, которые Чонгук с утра не смотрел, потому что не было времени на это, после того, как он приехал от Чимина — записывал материал, что пропустил на паре и решал домашние задания. Группа людей, из шести человек, решили напасть на жилой многоэтажный дом, один из жильцов успел вызвать полицию, пока к нему не успели добраться на верхние этажи, в результате погибла пожилая женщина лет семидесяти, оказывается, у неё есть муж, но того не было дома, мужчина с раненной рукой и парень, которого успели лишь избить, остальные трое человек скончались на месте. Когда скорая помощь приехала вместе с полицией, на месте их уже не было, они двинулись дальше, оказывается, они были недалеко от дома, где живёт Чимин, но их успели перехватить. Новость об этом заставляет внутри всё сжаться, потому что страдают мирные люди, которые ничего плохого не делают в их сторону, но им это не объяснишь, ведь те считают, что всегда правы. Мысль о том, что вчера они могли добраться до Чимина колит внутри острым лезвием, вызывая в горле неприятный ком и от этого становится паршиво, потому что никогда не знаешь. Чонгук внутри переживает за все невинные утраты, но при мысли о Чимине режет больнее, наверное, потому что те люди ему незнакомы, в отличии от Пака, который в свою очередь так спокойно пренебрегает своим здоровьем и защитой, а это злит и раздражает куда сильнее, потому что хочется наорать на него, а лучше врезать, чтобы понял, что так делать не стоит, нужно хоть немного иметь инстинкта самосохранения.

Они с Тэхёном садятся за свободный столик почти в середине, где слышны более громко переговоры студентов, что пришли не сколько перекусить, сколько потрепать языком. Чонгук бы влил в себя крепкий несладкий кофе, чтобы окончательно проснуться, если бы любил, а так он не особо понимает, как можно пить такое дерьмо, поэтому перед ним латте с миндальным молоком, на крышечке которого «доброго и удачного дня» и улыбающийся смайлик, возле которого эмблема кафе неподалёку. Ким как всегда отпивает свой холодный яблочный сок со словами «душу бы за него продал», прикрывая глаза, пока Чонгук молча кивает и обводит взглядом толпу, надеясь увидеть знакомую макушку, ему бы быстрее отдать чужие ключи и всё, но того нигде не видно.

— Мы вчера с Ёджином ходили вместе в интернет-кафе после занятий, жаль, что тебя там не было, тебе бы там понравилось. — произносит каким-то задумчивым голосом Тэхён, так же смотря на студентов за квадратными столиками. Чонгук молчит о том, что нет, ему бы не понравилось, потому что он не поклонник таких развлечений, это что-то из рода деградации мозга первой стадии. — Кстати, все вчера говорили, о том, что Чимина не было видно, говорили, что занят... эм... ну ты понял. — тянет он, прокашлявшись, переводя взгляд на свой высокий стакан с соком. — Вообще, мне этот парень показался не таким и плохим, как о нём говорят, по крайней мере, он мне не грубил. — говорит Тэхён, пожимая плечами и поднимая уголок губ, пока Чонгук смотрит на него, не моргая. Тэхён действительно не заметил того, что Чимин ему не грубил только потому что Тэхён слишком нежный? Чимин если захочет может включать сучку, вот только Тэхён с этим ещё не знаком и Чонгук надеется, что не познакомится. Возможно, Чонгук совсем не знает этого парня, хотя, почему «возможно», он его не знает, но может сказать, что тот сообразительный парень, много о чём осведомлён, с ним интересно вести диалог, не болтает попусту, но это всё, что Чонгук знает о нём, но, наверное, большего и не надо, потому что они уже не пересекутся, после того, как Чон отдаст тому ключи. Надеется. Всю свою жизнь на что-то надеется, хотя знает, что такого не произойдёт, но почему тогда вера в это не покидает его? Убеждение? Надежда — это основа нашего психологического благополучия и что нам нужно, так это ждать чего-то от будущего и верить, что мы имеем достаточно власти над своей судьбой, чтобы добиться этого чего-то. Если одно из этих действий долгое время отсутствует, то мы утрачиваем надежду. Чонгук её не утратил, наверное, она долго будет ещё с ним, просто от этого так просто не отделаться, как может показаться, за все эти года у него ещё не получалось.

До начала пары остаётся семь минут, когда они поднимаются со своих мест, когда Чонгук забирает стаканчик с допитым кофе, пока Тэхён шагает впереди него, о чём-то говоря и иногда поворачивая к нему голову. Кучки студентов тоже начинают собираться на пары, двигаясь на выход из столовой. Тэхён мотает головой в стороны, а когда замечает кого-то, то тянет широкую квадратную улыбку и поднимает руку вверх, махая ладонью, Чонгук прослеживает незаинтересованным взглядом и находит парня, который так же махает Киму, а затем тот поворачивается к Чонгуку, немного останавливаясь.

— Я тебя догоню. — говорит быстро он и ступает в сторону, пока Чонгук смотрит ему в спину, замечая, как улыбка на лице незнакомого парня становится ярче. Гук отворачивается и шагает дальше, пока впереди плетутся медленные студенты. Он поджимает губы, пробегая взглядом по большому помещению, что выполнено в коричнево-белых тонах, с какими-то надписями в чёрных квадратных рамках на стенах и других картин натюрморта. Чонгук выходит из столовой, но не успевает пройти и десяти метров, как видит рядом с собой знакомый силуэт, к которому Чонгук и двигается, ускоряя шаг. Чимин, как обычно держа на согнутом локте свою чёрную сумку от Шанель, шагает по широкому коридору, но неожиданно вздрагивает, когда чувствует несильную хватку на предплечье, после чего останавливается и поворачивает голову вбок, хмуря брови, а затем выгибает бровь, пробегая быстрым взглядом по Чонгуку.

— Чонгук? — произносит с удивлённым акцентом Пак, склоняя голову немного вбок, смотря, как тот что-то достаёт из кармана.

— Ключи. — отвечает Чон, протягивая парню, который кивает, секунды две смотрит на них с торможением, разглядывая, а затем кидает в сумку и поднимает взгляд на Чонгука, который теперь внимательно его рассматривает, совсем еле заметно прищурив глаза. — Как ты чувствуешь себя? — спрашивает он, засовывая руки в карманы чёрного пальто, на что Чимин пожимает плечами, хотя крайне удивлён слышать такое, кажется, что этот вопрос за все эти годы стёрся с его словарного запаса, потому что он его почти не слышал, а тем более так часто, но он не задерживает внимания на этом.

— Жить буду. — Чимин прикусывает щеку, находясь под таким внимательным взором, но Чонгук кивает и ослабляет эту атмосферу, странная аура исходит от Чона, она будто давит на Пака, когда тот смотрит таким взглядом.

— Ты уже кушал? — вопрос вылетает быстрее, чем мозг успевает его переработать, но в ответ тот снова ведёт плечом, опуская немного взгляд.

— Да.

Чонгук почему-то слабо ему верит, но всё же кивает и делает шаг назад, чем привлекает внимание Пака, кто поднимает на него взгляд, в котором еле заметный тонкий шлейф удивления, который сразу же пропадает. Чонгук отворачивается и шагает по коридору дальше, пока Чимин стоит и виснет, смотря ему в спину. Тот ушёл? Спросил вот так просто о самочувствии и ушёл? Чимин стоит и не понимает, почему подвисает, наверное, потому что у него не интересовались таким здесь никто, что ставит его в тупик, а, может, потому что он хотел ещё поговорить с Чонгуком и подсознательно хотел, чтобы тот остался, но он ушёл и Чимину как-то странно стало внутри, хотя в этом ничего такого нет, Чонгук, наверное, спешит на пару да и о чём ему говорить с Чимином, если ключи он вернул, значит их больше ничего не связывает. Да? Почему-то эта мысль неприятно давит внутри, но он старается не обращать на это внимания, поэтому тоже возобновляет шаг, пока на губах красуется горькая усмешка.

***</p>

Чем старательнее мы ищем угрозу, тем больше у нас шансов её увидеть — даже если на самом деле вокруг тишь да гладь. Некоторые люди в этом мире так и делают. Раньше жертвами насилия считались те, кому был нанесён физический ущерб. Сейчас многие стали называть насилием высказывания, которые их задели, или просто даже присутствие человека, который им не нравится. Травмой считался такой страшный опыт, после которого человек не может нормально функционировать. Сегодня неприятный эпизод социального общения или несколько обидных слов — это тоже травма, и без безопасного пространства с ней никак не справиться. Геноцидом раньше называли физическую массовую расправу над определённой этнической или религиозной группой. Сейчас некоторые начинают кричать о белом геноциде из-за того, что в местной забегаловке часть меню написана на испанском. Чем лучше становится жизнь, тем больше угроз мы себе воображаем и тем больше психуем, в этом кроется основа парадокса прогресса.

Он смотрит на высокий большой билборд, на котором крутятся последние новости, сегодня, на удивление, более-менее тихо, на это он не обращает внимания, ибо внутри его сейчас переполняет злость вместе с раздражением, которые ему не нравятся. Он знает, чем это вызвано, а поэтому раздражается ещё сильнее, потому что желает, чтобы такого недоразумения не было, но оно не проходит, будто назло. Внешне от него исходит такая же аура, что кричит не приближаться, чёрные брови слегка нахмурены, насыщенно-розовые полные губы поджаты, пока взгляд устремлён вперёд на высокое стеклянное здание, к которому он подходит быстрым шагом. Внутри он чувствует, как начинает побаливать желудок, потому что ничего не ел, там словно та же кислота, что разъедает всё и сразу, но он не хочет ещё и об этом думать, внутри здания просторное помещение, выполнено в чёрно-белом стиле, где иногда могут попасться нотки золотого, что переливаются с лучами закатного солнца. На ресепшене миловидная молодая девушка с рыжими короткими волосами и коричневыми глазами, наверное, иностранка, он их меняет как перчатки, в прошлый раз была строгая и высокая азиатка, мимо которой и пылинка не пролетит. Девушка, заметив его, отвлекается от работы в компьютере и переводит на него взгляд, пока на губах красуется приветственная улыбка, Чимин тянет уголки губ вверх, кладя локоть на край стойки, представляясь и называя к кому собственно пришёл, девушка кивает и возвращается к экрану, после чего оповещает, что у мужчины сейчас никого не должно быть, на что Пак тянет уголки губ выше и, сказав, что девушка выглядит очень симпатично, отталкивается и направляется к лифту, не видя, как щёки той покрываются румянцем.

Двери лифта разъезжаются, после чего он выходит и ступает по светлому коридору, шагая к нужной двери, но замечает, как та открывается, и из помещения выходит женщина лет тридцати пяти, хотя выглядит на все сорок. Чимин дёргает уголком губ, переводя взгляд вперёд, пока та проходит мимо, задерживая на нём свой взгляд. Два раза стучит для приличия, после чего следует «милая, ты что-то забыла?» и Пак усмехается, заходя внутрь и закрывая за собой дверь, склоняя голову немного вбок и осматривая удивлённого мужчину перед ним, что сидит в чёрном кожаном кресле, держа в руках какой-то лист бумаги, и выгибая бровь, а затем смотрит за спину Пака, на дверь, пытаясь что-то понять.

— Ты как здесь оказался? — спрашивает мужчина, откладывая лист бумаги и внимательно медленно проходя непонимающим взглядом по Чимину, который сразу превращается в жадный и голодный. Пак медленно подходит внутрь тёмного кабинета, виляя бёдрами и поднимая уголок губ, а затем дёргает бровями, изображая поддельное удивление.

— А ты не рад меня видеть? — мужчина хмыкает, откидываясь на спинку стула и сжимая в руке ручку, продолжая пристально смотреть на Пака. Тот откидывает лёгким движением светлую прядь, обходя большой стол из тёмного дерева, и садится на его край перед самим мужчиной.

— Я сейчас не готов дать тебе деньги. — хрипло проговаривает он, пытаясь придать голосу строгости, но не получается, потому что перед ним сейчас самое сочное и сексуальное находится, которое закатывает глаза и вздыхает.

— Я пришёл блять не за твоими деньгами. — отвечает Пак, снова поднимая уголки губ, после чего мужчина подвисает, хмуря брови.

— А для чего тогда? — Пак ухмыляется и немного наклоняется вперёд, кладя ладонь мужчине на пах, немного сжимая, чувствуя, как тот задерживает дыхание, а затем судорожно выдыхает, сжимая в руке сильнее ручку. — Чимин, я на работе. — низким голосом хрипит он, прожигая чужую ладонь взглядом, на что Пак тянет руку вверх, проходя ею по чёрной рубашке, что расстёгнута на две пуговицы, а затем берёт того легко за подбородок, поднимая выше и наклоняясь к нему, оставаясь в нескольких сантиметрах от губ мужчины.