Часть 16 (2/2)

Там где я хранил мечтания о нашей будущей семье, о совместном прошлом. О том, что в конце концов мы заживём счастливо, а сейчас, услышав о её смерти, все как-будто приобрело мрачный оттенок безжизненности. Что теперь я буду дальше делать, когда той на ком хотел жениться нет сейчас в живых? Это что розыгрыш какой-то. Если это так, то совсем не смешно.

— Нет. Такого не может быть. Вы меня разыгрываете. — никогда в жизни не позволял срывать голос на бабулю Уинри и собственного брата, но я не мог справится со своими эмоциями сейчас, когда они притворно пытаются меня одурачить. — Вот увидите, я сейчас приведу её домой. — твердо сказал двоим обманщикам.

Встав с колен, ноги твердо повели меня вниз по лестнице на выход из дома. Тело пылало огнем и кровь неконтролируемо бурлила от повышенного давления. Тем временем, выйдя на улицу, я вел свой монолог и молился, чтоб никто не попался под горячую руку, иначе невинный огребет по полной программе от моих кулаков. Шел я по привычной протоптанной дорожке, бьющееся сердце ударялось о ребра и вело, словно нить, именно туда, где похоронены наши родители с Уинри. На пути я пытался утихомирить повышенные удары и прерывистое дыхание. Дойдя, наконец через десять минут до кладбища, я метнулся на этот раз не к своим родителям. Уже заранее увиденное от нескольких метров ходьбы привело меня в ужас. Третий памятник по счету в семье Рокбелл и свежезакопанная могила, на которой лежали свежие цветы. Сократив расстояние до минимума я встал прямо перед третьим памятником и, ужаснувшись от кошмара на яву, не мог поверить своим глазам. Сердце вновь перестало биться, а прочтенное имя и фамилия у надгробия повергло меня в шок и в глазах заплесали скорбящие черти. Тело как будто вовсе окаменело, а дыхание ещё больше сбивались в непослушную паутину.

— Уинри, как же так? — вымолвил я, не сводя глаз с надписи.

Ноги окончательно перестали слушаться. Кровь отхлынула от нижних конечностей и они уже сами по себе рухнули на землю. Пальцами своих рук я просочился через свежий чернозем, буграми лежащий вокруг плиты.

— Ты обещала дождаться меня. — вырвалось из уст тихий диалог без ответа, не в силах уже сдерживать боль увиденного и чувствовал, как по щекам предательски побежали горячие дорожки моей слабости.

Могильная и ледяная плита Уинри постепенно начала покрываться влажными крапинками. Сегодня я с уверенностью думал, что погода не испортит мое настроение. Но все же сейчас, находясь в миллиметрах от холодного камня, я испытывал дикую опусташенность внутри себя, будто от меня оторвали всю жизнь. С каждой секундой находясь разбитым у надгробия суженной, дождь постепенно усиливался, превращаясь в аномальный ливень диких скорбящих слёз боли.

— Скажи теперь ради кого мне жить, глупый механик? Почему ты мне ничего не сказала перед отъездом? Я ведь спрашивал тебя. Умоляю вернись ко мне. Ведь я не смогу без тебя и дня прожить — ещё громче и отчаяннее я пытался достучаться до несносной предательницы, избивая плиту кулаками до крови. — Зачем ты бросила меня одного на произвол судьбы?

Мои руки уже сами падкапывали грязь вместе с дождем под плитой, с надеждой найти её там все ещё живой и теплой. Но к сожалению, гроб находится дальше и самому без лопаты мне не выкопать. Да, я безумец. Не могу вот так просто расстаться после того, через что мы прошли вместе. Уинри давала мне надежду на лучшее. Поставила меня на ноги, и до последнего верила, но даже умерев она являлась сейчас главной причиной всех моих страданий. Все каких-то два чертовых месяца потратил на путешествия и этого хватило потерять ту самую, ради которой я готов был отдать всего себя. Всего лишь надеялся, что она дождется моего возвращения, ну а теперь я чувствовал ту же самую боль, как и отец. Какая болезненная и безжалостная ирония судьбы, самой суровой карой меня настигла в самый неожиданный момент.

— За что ты так со мной? — не выдержав всей боли, отаковашее моё состояние, я сжимал в своих кулаках скользкую грязь, а затем взглянул на небо окрашенное черными тучами, из которых сочился плачь, казалось моего механика. Из горла вырвался дикий крик отчаяния до разрыва голосовых связок на все дождливое кладбище.

Было абсолютно плевать, что я промок насквозь и находился по локоть в могильной земле. Было абсолютно плевать, что я выглядел сейчас не как адекватный мальчишка, а как последняя слабая истеричка, которая с психом пыталась вновь откопать покойника. Ведь мне многого не нужно. Лишь забрать то, что принадлежит мне. Свою Уинри.

— Вернись, Уинри. Умоляю. Не бросай меня. — прерывистыми рыданиями кричал в землю, до последнего надеясь, что все это кошмарный сон.

— Брат, хватит. Что ты делаешь? — сквозь звон в ушах услышал родной голос страдания и внезапно почувствовал, как меня от могилы оттаскивали теплые руки брата.

— Отпусти меня. Уинри жива. Вот увидишь, что она жива. — все настаивал я на своём, пытаясь вырваться из хватки Ала. Как одержимый безумец, я барахтался в крепких руках, которые удерживали меня от нечто ужасного.

Перед глазами стояли только темные пятна нечисти и огромное желание видеть перед собой Уинри живой. Но внезапно, чего не ожидал, я впервые почувствовал резкую боль по щеке от единственного родственника. Неужели Ал меня ударил? Собственный брат поднял на старшего руку? Он с ума сошел? Но благодаря этому, я наконец четко смог увидеть его мокрое лицо: то ли от ливня, а может от слёз, или все вместе.

— Эд, Уинри умерла. Её больше нет. Понимаешь нет? Мы не могли связаться с тобой, чтоб сообщить. Неделю назад я собственными руками закопал её в землю. — пытался криком достучаться Альфонс, показывая в доказательство свои дрожащие пальцы.

— Да как ты смеешь на старшего брата руку поднимать? — резко возмутился я, пытаясь за маской сарказма скрыть скорбь. — Она правда умерла? Она умерла? — не выдерживая новой волны муки, я прижался к брату, пытаясь справиться с горькими рыданиями.

— Мне так жаль, братик. Мне так жаль. — не меньше убивался болью Ал, из-за всех сил прижимаясь к моему плечу.

Ведь Уинри для него была заботливой сестрой. Жалела, заботилась, ободряла и настраивала на путь. Мы вновь потеряли часть своей семьи. Большую часть великой надежды и моего растоптанного будущего. Сжимая в руках грязную бархатную коробочку с кольцом, сквозь слёз, я искал в своих мозгах закоулок выхода, и в моей памяти внезапно всплыл тот старый пожелтевший листок об успешной трансмутации человека.

***</p>

Нынешнее время. Меридиан. Апартаменты Корнелии.</p>

— Чего же ты плачешь, глупая, беспомощная и бесхребетная девчонка? Самое слабое и паршивое звено среди всех Стражниц Завесы, которых я когда-либо видел. Даже косоглазые лучше стреляют, чем ты. — выпалил Эд в лицо стражницы обидные слова, а в голубых глазах, сквозь её слёзы, наконец, увидел искру злости и отвращения к себе, продолжая свой словесный монолог. — Через пару минут твой голос вернётся к тебе, чтоб ты хотя бы могла болтать языком, а я, наконец, погрязну в небытие врат Истины и буду сражаться с самой Истиной, в которых скорей всего и умру. — произнес холодной сталью голос Стального Алхимика, который в эту минуту в последний раз сложил руки в мольбе. — Скоро мы с тобой свидемся, Уинри. — на сей раз про себя прошептал тихо Эд, проронив в мире живых пару слезинок.

Руки блондина после молитвенного жеста соприкоснулись с полом. Сбивчивым дыханием краем глаза стражница земли взглянула на голубые искры, исходящие по всему кругу. В желудке стало тяжко, как будто начала печь невыносимая изжога. Шея и запястья постепенно заныли, будто их жгли настоящим огнем. Повстанец пребывал в шоке. Никогда в жизни ничего подобного и устрашающего он не испытывал. Несмотря на то, что он находился намного дальше круга, его старые раны начали предательски ныть от прошлых сражений с рыцарями мщения. Калеб стоял в стороне не осмеливаясь войти в этот круг из которого открылся белый глаз. Сама радужка обладала серым специфическим оттенком, водоворотом спускающаяся к зрачку. Из неё полезли темные тени рук, растворяя сначала ноги Стального и Корнелии, а затем плавно переходили к телу. Он видел ужас боли изобразившаяся на лице блондинки. Из её горла не мог выйти крик от обжигающего ада, что она испытывает, так же как и Эд стиснул зубы, не давая себе слабину, чтоб издать истошный крик. Последнее, что увидел повстанец перед тем, как они полностью исчезли, это как Корнелия, вопреки всей грубости, мертвой хваткой вцепилась в руку Стального Алхимика. После этого глаз закрылся. На полу где стояли Корнелия и Эдвард осталась лишь схема трансмутации и сам преобразованный мел.

— Куда они исчезли? — сам себе под нос спросил повстанец, приблизившись к пустому кругу преобразования и в эту минуту из коридора послышались множество шагов. В комнату Корнелии ворвались все алхимики включая стражниц.

— Где Стальной и девушка? — на бегу тревожным голосом задал вопрос фюрер у единственного стоящего воина. Голова повстанца металась в растерянности от начерченного круга к Рою Мустангу.

— Их растворили черные руки над каким-то большим и жутким глазом. — подавив весь ужас в горле поделился повстанец увиденным. Огненный Алхимик впал в оцепенение от услышанного вместе с Альфонсом и остальной командой. Они не успели остановить его. Вот что крутилось в голове у младшего Элрика, осознавая, что на этот раз все зависит от того какую плату потребует Истина от старшего брата. Либо 50/50, либо…

— Почему ты их не остановил? Почему продолжаешь стоять на месте, будто ты обезвоженная статуя и как-будто тебе плевать на все, что сейчас творится с ними? — вырвалось резко у Альфонса угнетающие слова в сторону повстанца, который почувствовав давление, сам держался из последних сил. — Скажи, ты расчитывал, чтоб мой брат исчез из жизни? Ведь ты с самого начала зуб на него точил.

— Альфонс, успокойся. — холодным тоном крикнул фюрер на младшего Элрика, призывая его к рассудительности. — Ещё не всё потеряно. Не видишь, повстанец и сам напуган. Нам нельзя ссориться, чтобы не произошло со Стальным во вратах Истины. Но а если вернётся, получит по всем критериям наказания.— с йотой скрываемой печали и жёсткости в голосе протянул Мустанг, наблюдая за все ещё пустым кругом, из которого до сих пор никто не вышел.

***</p>

Жгучая боль пронзала по всем нервам, вдоль позвоночника, а далее, и всему телу. Хотелось кричать от адской боли поглащения в пучину бесконечной ослепительной белизны. Словно душа ищет свет в конце туннеля, но такой удушающий рай никому не нужен. Темные тени рук на скорости ультразвуковой волны несли Стражницу и Алхимика по белому, ослепительно и бесконечному коридору. Казалось, что эта ветвь никогда не закончится. Однако их пути внезапно разъединились и тело Корнелии рухнуло о что-то твердое и невидимое. Ведь кроме белого пространства ничего не было, как и тогда во сне. Испуганные глаза Стражницы Земли поднялись над уровнем поля вместе с головой, в стараниях найти пропавшего без вести Эдварда. Его отсутствие повергло её в страх, а ещё больше она испугалась, когда встала и увидела улыбающийся невидимый силуэт, которое было скопированное к приближенному очертанию её тела, только без волос и уточняющих деталей. Этот силуэт был бесполым и прозрачным. Все что выражало его эмоции — улыбка. Его насмешка над валяющейся стражницей была слишком высокомерной и мерзкой.

— Кто ты такой? — задала вопрос Корнелия безликому силуэту, зажав рот рукой от шока, впервые услышав свой голос за полутора суток.

Можно сказать сначала она несомненно обрадовалась вернувшемуся голосу, но вспомним о пропавшем Стальном Алхимике, внезапная радость тут же померкла.

— Иногда меня называют «Миром». Иногда — «Вселенной». Иногда — «Богом». Иногда — «Истиной». Я — это «всё». И я — это «один». А ещё… я — это ты! — ответил безликий, сидя в позе лотоса перед огромными вратами.

— Что за бред несёшь? Где Эдвард Элрик? — требовательно поднимала обороты голоса блондинка, требуя от неизвестного местонахождение Стального.

— Этот глупец погряз в небытие врат Истины, пожертвовав своим телом на твой голос. Не этого ли ты хотела Стражница? — с ироничной насмешкой спрашивало безликое создание и без интереса не дожидаясь ответа продолжило свою реплику. — Его душа сейчас бродит там, где прикована душа его спутницы. Они встретились, Стражница, лицом к лицу. Можешь не ждать его. Он больше не появится в вашем мире. — проговорил неприятный бесчувственный голос и врата за ними начали медленно и с неприятным шумом открываться. Как и тогда при трансмутации из врат полезли вновь эти противные тени, которые схватили Корнелию за весь корпус и потащили назад.

— Ах ты гадкая сволочь. Как ты посмел так поступить с человеком, который ни в чем не виноват. Будь проклята вся ваша Истина вместе с вашим Богом. — кричала Корнелия, видя как перед ней начинают закрываться врата, перегораживая ей путь к Истине.

— Это лишь его выбор, Стражница. Никто его к этому насильно не принуждал. — последнее, что услышала Корнелия от ничтожества, называющий себя Богом, и увидела это подлое горделивое лицо безжалостной насмешки, перед тем, как врата полностью закрылись.

Затем повторялся тот же самый сюжет по белому прямому лабиринту и через какое-то время вся белая пелена и темные руки растворились. Перед глазами после очередного моргания век оказались апартаменты замка, а вокруг стояли напуганные подруги, алхимики и повстанец.

— Где Стальной? — Мустанг резко кинулся к лежащей девушке на пол, которая до конца пыталась вспомнить, что сейчас с ней произошло и как она оказалась так быстро в своей комнате. Её глаза искали пропавшего Эдварда, но вместо него перед ней оказался Огненный Алхимик, который присел к ней на колени взяв за плечи, требуя важную информацию.

— Его больше нет с нами. Простите, я не смогла его остановить. — позорно отчаявшись от своего бессилия, блондинка прижалась к плечу Мустанга.

На этот раз Стражница Земли потеряла не голос, дарующее ей талант красиво говорить. Сегодня они все потеряли человека, который за одно своё исчезновение поверг во мрак опустошенности всех членов команды. Эдвард своей безрассудной выходкой заставил каждого на какой-то редкий миг потерять веру в себя, не смотря на то, что группа была достаточно сильной для сражения с гомункулами.

— Вот кретин. — на всю комнату заревел Альфонс в потолок и коленями рухнул на пол, взвывая от вечной нескончаемой боли одиночества.