What could have been (1/2)
Геллерт понял, что наступил вечер только по тому, как потемнело за окном. Океан ревел, а Луна бросала в окна кабинета Грин-де-Вальда голубовато-серебристые лучи.
Схватившись рукой за столешницу, Геллерт поднялся впервые с тех пор, как рухнул на пол, ударив себя стеклянной статуэткой. Вся кисть Геллерта была в кровоподтеках, на черных плитах пола блестели засохшие капли крови.
Геллерт провел целый день без воды и пищи, то неподвижно лежа с открытыми глазами, то проваливаясь в полное кошмаров небытие. Мужчина не находил в себе сил встать — его будто прибили к полу железными гвоздями. Лишь сейчас, когда стемнело, он поднялся и первое, что увидел, — Книгу, призывно раскрытую, льющую со своих дьявольских страниц зеленое сияние.
Геллерт в ярости направил на Книгу палочку, одним движением изувеченной руки распахнул окно и заставил Книгу зависнуть над океаном. Он хотел избавиться от нее. Похоронить на дне морском и никогда больше о ней не вспоминать. Геллерт жаждал этого каждой клеточкой тела и все же медлил, ненавидя себя.
Остался последний шаг, так сделай его, ничтожный трус, сделай или окончательно свихнешься…
Тут в дверь кабинета постучали, и за ней раздался усиленный магией голос Роше:
— Предводитель мракоборцев Альбус Дамблдор здесь и желает поговорить с вами.
Геллерт замер. Его будто окатило ледяной водой, смывшей обессиленное состояние, в котором он пребывал в течение целого дня.
Альбус Дамблдор здесь.
Тысячи мыслей и вопросов закружились в голове Грин-де-Вальда, но Книга мешала на них сосредоточиться. Книга, Книга…
— Прикажете впустить его? — спросил Роше.
Эти слова еще мощнее отрезвили Геллерта. Он поспешно распахнул окна нижнего этажа замка и отправил Книгу в пустую комнату, которую после надежно запер на замок магией. Сердце Геллерта гулко бухало в груди. Он не смог, не смог уничтожить Книгу, но об этом можно задуматься потом, все потом, главное — Альбус…
Альбус, с которым они еще утром были в Париже…
Геллерт помотал головой. Нет. Парижа не существовало. Сейчас к нему в кабинет войдет человек, которого Геллерт никогда не целовал, никогда не прижимал к груди в послеоргазменной неге.
Он встретится лицом к лицу с Альбусом, делающим все это с другим мужчиной…
Грин-де-Вальд до боли сжал кулаки и завел руки за спину после того, как взмахом палочки зажег черные свечи. Высоко поднял подбородок и мановением пальцев открыл дверь кабинета.
За ней действительно стоял Альбус Дамблдор. С пронзительными голубыми глазами и невыносимо рыже-каштановыми волосами, тот самый Альбус, с которым Грин-де-Вальд предавался любви теплым парижским утром…
— Могу я войти? — спросил Альбус, как всегда, оставаясь безукоризненно вежливым.
Геллерт склонил голову на бок, увидев за спиной Дамблдора Роше.
— Кто впустил тебя в замок? — очень спокойно спросил Грин-де-Вальд.
— Роше велел меня пропустить, — ответил Альбус. — Признаюсь, он вовремя подоспел. Твои люди уже собирались атаковать меня.
— Как удивительно, — Геллерт приподнял брови. — Невероятна сама мысль, но, быть может, это потому, что ты явился, не предупредив меня о визите?
— На переписку не было времени, — объяснил Альбус. — А послать сигнал помешали новые защитные чары вокруг замка.
— Да, но знаешь, это помогло бы моим людям стать чуточку бдительнее, — Геллерт перевел взгляд на ассасина. — Роше, после беседы с Дамблдором я бы хотел узнать причину, по которой ты привел его к порогу этой комнаты без моего ведома. А пока иди выясни, почему предводитель мракоборцев так осведомлен о наших защитных чарах. Возможно, есть смысл что-то поменять.
Роше с опаской кивнул и скрылся в глубинах коридора. Геллерт закрыл дверь, не приближаясь к ней, и принялся доставать бутылку черного рома. Ему требовался предлог, чтобы отвернуться от Альбуса и как можно меньше на него смотреть.
— Ты должен понимать, что мне не нравится превращение наших встреч здесь в привычку, — сказал Геллерт, разливая ром по стаканам. — В следующий раз, которого, надеюсь, не случится, я предпочел бы встретиться на нейтральной территории.
— Я учту твое пожелание, но, пойми, искать эту территорию времени также не было, — отозвался Альбус.
Геллерт повернулся к нему и, стараясь смотреть перед собой, протянул гостю стакан. Помедлив, Альбус принял его и дернулся. Геллерту волей-неволей пришлось поднять на него глаза, и он увидел взгляд Дамблдора, обращенный прямо на его окровавленную руку.
— Что это? — тихо спросил Альбус.
— Налет на ваш замок оставил шрамы, — ответил Геллерт, едва заметно пожав плечами.
— У тебя множество колотых ран по всей руке, — нахмурился Альбус. — Кто тебя так?
— Какая разница? — Геллерт повысил голос. — С чего ты вдруг беспокоишься?
Альбус встретился с ним взглядом. Голубые радужки странно блеснули. Альбус сделал движение, будто вознамерился потянуться рукой к кисте Грин-де-Вальда, но остановил себя.
— Ничего… — он мотнул головой. — Неважно…
Геллерт выпил большой глоток рома. Ему захотелось побыстрее перейти к сути разговора, хотелось, чтобы Альбус удалился, дав Геллерту возможность спокойно продолжать напиваться и страдать в одиночестве.
— Зачем ты пришел? — задал вопрос Грин-де-Вальд.
Альбус поставил полный стакан рома на столешницу.
— Твоя атака на нашу базу прошлой ночью… — начал он.
— Да? — Геллерт с вызовом приподнял бровь.
— Ты убил много мракоборцев, — голос Альбуса слегка дрогнул. — Как их предводитель, я хочу официально попросить тебя больше не совершать подобных набегов на нашу крепость. Это грязная и нечестная игра…
Геллерт расхохотался так громко, что испугался собственного смеха.
— А твой Виктор играл честно?! — воскликнул он. — Он расставил гребаные ловушки по всему Девону. Знаешь, сколько моих людей выкосил его прием?
Альбус плотно сжал губы и опустил голову. Было видно, как ему не нравилось вспоминать о проступке своего парня, но Геллерт не испытывал никакой жалости. Слишком много боли Дамблдор с Виктором ему причинили.
— Виктор поклялся, что больше не станет использовать ловушки, не посоветовавшись со мной, — сказал Альбус.
От этих слов Геллерт ощутил бешеный приступ ярости и шагнул к Дамблдору.
— Мне плевать, что вы там обсуждаете с Виктором, — прошипел он. — Избавь меня от разговора о нем.
— Тогда обсудим твои действия, Грин-де-Вальд, — не дрогнув, сказал Альбус. — Вместо честного боя твои люди, словно крысы, проникли ночью в мою крепость и перерезали глотки безоружным мракоборцам. Некоторые из них умерли, так и не проснувшись.
— Думаешь, меня трогает их судьба? — Геллерт сделал еще глоток рома.
— Они были хорошими волшебниками, у них были семьи, — продолжал Альбус. — Волшебниками. Не маглами, которых ты ненавидишь.
— Эти волшебники сами выбрали сражаться против меня, они знали, на что шли.
— Нет! — поддавшись эмоциям, Дамблдор шагнул к Геллерту. — Эти волшебники хотели умереть с честью на поле битвы. Что мне сказать их женам и детям? Что враг прокрался к нам ночью, а я не смог никого защитить? Я, который взял ответственность за их жизни?
— Послушай, мое войско тоже состоит из людей, за которых я в ответе! — крикнул Грин-де-Вальд в лицо Альбусу. — И многих я потерял в Девоне. На нечестный ход я буду ходить нечестно, и мне плевать, тебе или Виктору принадлежала идея сыграть не по правилам. Хочешь, чтобы больше не было набегов? Тогда во время следующего сексуального марафона, о котором Виктор мне непременно расскажет, объясни ему, что Грин-де-Вальд никогда не делает грязные шаги первым. Он только на них отвечает.
Раздался хлопок — и осколки разбившегося в руке Геллерта стакана упали на черные плиты. Геллерт и Альбус отступили друг от друга, а Грин-де-Вальд, чертыхнувшись, вынул из пальца стекло, и алые капли закапали на пол.
— Что ты с собой делаешь? — прошептал Дамблдор. Геллерт перехватил его устремленный на окровавленную кисть взгляд. — Раны на твоей руке… они такие же, как сейчас на пальце.
Геллерт вдруг почувствовал, как его начало трясти. Возможно, пора прекращать пить ром в таких количествах…
— Не знаю, — тихо ответил Геллерт, проведя здоровой рукой по лицу. — Я не знаю… со мной что-то не так… в последнее время…
Сейчас он даже не думал о том, каким открытым и беспомощным выглядит перед Альбусом.
Дамблдор же несколько мгновений буравил его взглядом, потом вдруг шагнул близко, настолько до невозможности близко, что у Геллерта захватило дух. Он снова перенесся в Париж, вдохнув сладкий аромат, исходящий от одежды Альбуса и от его кожи, аромат теплой осени и корицы. А потом Альбус протянул руку и почти, почти положил ее Геллерту на плечо, но в следующий миг резко от него отпрянул, словно обжегшись.