Глава 4 - Запутанные Объяснения (1/2)
</p>
Глава 4 — Запутанные Объяснения</p>
— Итак, давайте разберемся… — Пробормотала Янг, потирая виски, глядя на сидящего рядом с ней юношу. — Ты из совершенно другого мира, ты сражался с совершенно другим гигантским черным драконом, и ты совершенно ничего не знаешь о том, который уничтожил Хелген?
— … довольно много, да? — Сказал Жон с гораздо большей уверенностью, чем чувствовал, понимая, насколько нелепо это звучит. Через стол Хадвар и его дядя, кузнец Алвор, предпочли оставить эту пару наедине (предоставив Янг разбираться с Жоном), отстранившись от них, чтобы обсудить их дальнейшие возможные действия. — Слушай, я очень благодарен тебе за то, что ты спасла мне жизнь, и поэтому я рассказываю тебе столько правды, сколько могу выяснить сам, но я действительно ничего не знаю о том, что случилось с твоим городом!
— Ты принимаешь меня за дуру, Тошнотик? — Прошипела Янг, сверкнув на него алыми глазами, и Жону вспомнилась Янг Сяо-Лонг из его мира, а особенно ее вспыльчивость. — Неужели ты не мог просто сказать правду, а не придумывать историю, в которую даже ребенку трудно поверить?
— Но я говорю тебе правду!
Янг посмотрела на Жона, пытаясь найти хоть намек на обман, но его не было. Значит, либо он был одним из лучших лжецов в Тамриэле (в чем она сильно сомневалась, видя качество его рассказов), либо он действительно верил в свои слова. Вздохнув, ее прежний гнев улетучился, сменившись досадным осознанием того, что она так много работала, так много рисковала, даже чуть не погибла несколько раз, а все, что она может предъявить в данный момент, — это мальчик из другого мира, имперский плакат с ее портретом в горящем городе и история о драконе.
К несчастью для Жона, всякий раз, когда она чувствовала разочарование, она справлялась с ним, злясь (снова). Она понимала, что поступает несправедливо, но она спасла ему жизнь, и поэтому суровым тоном возразила: — Послушай, Жон… Я спасла тебе жизнь. По крайней мере, ты должен дать мне объяснения, доказательства, хоть какую-то причину поверить твоим необычным заявлениям.
Жон сглотнул, зная этот тон. В конце концов, он вырос со множеством сестер и слышал его много раз. Хуже того, он знал, что может сделать разгневанная Янг. Протянув руки в знак капитуляции, он решил броситься на милость суда: — Янг, я действительно обязан тебе жизнью, и я даю тебе слово, что сделаю все, что ты попросишь, все, что смогу, чтобы отплатить за нее! А Арк никогда не отказывается от своего слова… Но что касается того, как я это докажу…
Жон сделал паузу, вспомнив, что его меч все еще отсутствует и сломан. Но у него все еще был щит-ножны, и его аура должна была уже восстановиться…
Его осенила очень, очень, очень глупая мысль. Но он настолько отчаянно пытался обезвредить Янг, что ухватился за нее без раздумий.
Вытащив ножны (к удивлению всех в доме Алвора), он сказал: — Я хочу, чтобы ты ударила меня так сильно, как только сможешь, прямо здесь.
— …Ты уверен в этом? — Спросил Хадвар, обеспокоенный. — Я не знаю, что вы двое обсуждали, но я видел, как она одним ударом проломила череп медведю.
— Так, так, Хадвар, не нам судить других за… определенные наклонности. — Алвор, его дядя, укорял, даже сделав шаг назад.
Янг проигнорировала их всех, вместо этого увидев выход для своего накопившегося стресса. В отличие от этой пары, у нее было достаточно опыта в анализе других людей (практически необходимость в Бравиле — знать, кто смотрит на тебя как на легкую добычу). По намекам на мускулы и по тому, как он держал себя, она могла сказать, что парень не был необученным выпивохой; не чувствуя необходимости сдерживаться, она одарила его наглой ухмылкой, а затем снова подняла кулак.
Жон снова сглотнул, узнав этот взгляд. Но сожалеть было уже поздно. Все, что он мог сделать, пока она пыталась ударить его, это действовать по инстинкту, вбитому в него месяцами тренировок с лучшей из лучших.
Янг ухмыльнулась, увидев, как он перенес вес на переднюю ногу, а его пустые ножны переместились, чтобы парировать ее удар.
Одобрение переросло в удивление, которое эхом разнеслось по комнате, когда его ножны внезапно превратились в щит, который вместо этого заблокировал ее удар яркой белой вспышкой.
Жон удовлетворенно кивнул, прикрываясь щитом. Он чувствовал силу кулака Янг; даже Большая Урса, с которой он столкнулся в Лесу Вечной Осени, не выдержала бы такого удара. Но его щит все еще был поднят и находился в его руках; его хватка была такой же крепкой и надежной, как всегда, а его противник перенапрягся и неустойчиво стоял на ногах. Но самое главное, он убедился, что его аура все еще работает, все еще защищает его.
Удивительно, но Алвор первым набросился на него, требуя: — Что это?! Как твои ножны сделали это?! И из какого материала они вообще сделаны?!
— Это наследство моей семьи; мои ножны превращаются в щит. — Жон ответил, пожав плечами: он видел и более впечатляющее оружие. — Это обычное дело там, откуда я родом; меч моей напарницы тоже может превращаться в копье. Что касается того, как это работает… Я не знаю, и я не знаю, из чего оно сделано.
— Итак, Тошнотик, что это за светящаяся штука? — Спросила Янг, ткнув в него пальцем и обнаружив, что поле исключительно прочное. Жон снова пожал плечами и передал свои ножны Алвору, который тут же принялся тыкать и прощупывать их. Хадвар присоединился к ним и с задумчивым видом пробормотал: — Похоже на заклинание Железной Плоти? Нет, возможно, гораздо сильнее? Но ведь никакого заклинания не было…
— Это… аура. Она должна быть проявлением моей души, защищающей меня от повреждений. Умелые обладатели ауры могут даже направлять ее в свое оружие, видимо, чтобы заострить его острие. — Жон объяснил, пытаясь вспомнить, что Пирра рассказывала ему жизнь назад. -В академиях у всех была разблокирована аура; она была нам нужна, чтобы сражаться.
Значит, я была права, удовлетворенно кивнула про себя Янг. Гнев снова угас, когда она получила разумное доказательство того, что он действительно из другого мира, что ей не лгали, и что мальчик, за спасение которого она боролась, в конце концов, мог оказаться не мертвым грузом, а кем-то, кто мог бы помочь ей в ее путешествии.
Хадвар, тем временем, был менее жизнерадостным, заметив невысказанные слова: — У детей были разблокированы эти «Ауры», и их отправили в академии учиться сражаться? Но если у каждого будет такая аура, массовые сражения станут кошмаром…
— О, нас не учили сражаться друг с другом, разве что на показательных турнирах и тренировочных спаррингах. — Жон наивно объяснил, вспомнив некоторые из более частных комментариев Пирры о ее чемпионатах (и будучи в неведении о бандитах, Великой Войне, Войне Фавнов и преступниках с Аурой, не говоря уже о теневых войнах между Салем и Озпином). — Мы тренировались, чтобы защитить человечество от Гримм.
— Ты уже упоминал о них раньше. — Заметила Янг. — Они широко распространены в вашем мире?
Жон кивнул. — Гримм атакуют все человечество; последний раз, когда я видел карту, они захватили, возможно, две трети земной суши? Это существа тьмы и тени, которые существуют только для того, чтобы уничтожить человечество.
— Ну… звучит очень похоже на Скайрим, я полагаю. — Пошутил Хадвар после затянувшейся паузы. Жон поднял бровь, а Янг, хихикнув, пояснила: — Скайрим известен как одна из самых суровых земель в Тамриэле; половину года приходится выживать в жестокую долгую зиму, каждый ребенок учится пользоваться топором, как только сможет его поднять, чтобы защититься от диких животных, а теперь, я полагаю, есть небольшая проблема с драконами. Но это все еще земля, которую моя сука-мать называла домом.
— Клянусь Девятью, этот металл превосходит даже эбонит! Но легче стекла! — Внезапно объявил Алвор, поразив их. — Но я не могу понять, что это за штуковина… мальчик, сколько ты хочешь за это?
— Это семейная реликвия, я не продам ее! — Запротестовал Жон, выхватывая его обратно у изумленного кузнеца. Прежде чем Алвор успел возразить, Хадвар похлопал его по плечу, пытаясь успокоить, и быстро перебил: — Ладно, дядя, давай сосредоточимся на главном. Янг, не могла бы ты отправиться в Вайтран и передать послание Ярлу? Скажи ему, что Ривервуд нуждается в усилении охраны. Я отдохну здесь и восстановлю силы, а затем отправлюсь в Солитьюд, чтобы встретиться с генералом Туллием и попытаться очистить твое имя.
— Да направят Боги твой путь, Хадвар. — Проговорила Янг, а затем схватила Жона и сказала: — Пойдем, Тошнотик! Мы идем, чтобы сменить тебе одежду, а потом мы пойдем по реке в Вайтран. И, конечно, я запишу все это на твой счет.
— Знаешь, может, мне все-таки стоило продать свои ножны… — Пробормотал Жон себе под нос, как только оказался вне пределов слышимости Алвора. — Я уверен, что Алвор был бы более чем счастлив заплатить за все это.
Янг добродушно рассмеялась и легонько похлопала его по спине. Жон расслабился и слегка улыбнулся ей в ответ. Конечно, он не был так хорошо знаком с Янг Сяо-Лонг, как, скажем, Руби или Вайсс, и знал, что это не та Янг Сяо-Лонг, которую он знал по Бикону, но подсознательно он не мог не приписать манеры и выражения той, которую он знал, той, что стояла перед ним. Конечно, эта казалась более жестокой, мелочной и корыстной, и он знал, что был наивен и доверчив, но она спасла ему жизнь. Что еще важнее, у него не было никого другого, на кого он мог бы положиться, и, по крайней мере, Янг, казалось, знала, что делает.
Эта счастливая мысль длилась до тех пор, пока она не привела его в магазин, и они попали прямо в центр ожесточенного спора.
Хозяин магазина и женщина в его лавке полностью проигнорировали звук открывающейся двери в пользу своего личного спора, который Жон воспринял как явный знак уйти. Однако, прежде чем он успел выйти из магазина, Янг просто направилась к прилавку и нетерпеливо постучала костяшками пальцев по прочному дереву, привлекая их внимание.
Жон сдержал сильное желание ударить ладонью по лицу и глубоко застонать, и вместо этого мысленно записал эту Янг как «обладающую худшими социальными навыками, чем Руби».
Пара, тем временем, отступила, их щеки раскраснелись, и, быстро прочистив горло, мужчина за прилавком приветствовал их в своей лавке, извинившись, что им пришлось стать свидетелями ссоры. Янг только хмыкнула и спросила, нет ли у него на продажу одежды для Жона. Лукан быстро осмотрел его и позвал свою сестру, Камиллу, снять с Жона мерки, оставив их с Янг торговаться и продавать сломанные обломки оружия, которые она награбила у Братьев Бури в Хелгене.
Когда его привели в более уединенную часть магазина наверху, Жон попытался завязать светскую беседу с Камиллой, хотя он понятия не имел, где находится «Сиродил», и не знал, как объяснить, чем он занимался раньше, откуда он родом и как «обучение охотничьему ремеслу» привело к тому, что его толстовка и нагрудник оказались в нынешнем состоянии («В ней больше дыр, чем в оправдании вора!»). К счастью, ему не пришлось много говорить, когда принесли рулон измерительной ленты; Камилла, казалось, внезапно лишилась дара речи, заикаясь, пока он снимал испорченное снаряжение.
Жон, со своей стороны, не видел в этом ничего плохого; он вырос с семью старшими сестрами, которые любили его наряжать, в конце концов, и он жил в одной комнате с Норой и Пиррой.
Черт, с Пиррой было еще хуже: лицо его бедной напарницы было таким же красным, как и ее волосы, а сама она издавала только писк, случайно, когда он снимал свою толстовку. Он подумал, что эти два явления могут быть связаны, и спросил Пирру, не возражает ли она, чтобы он переодевался в их общей комнате, но Пирра отрицала это, говоря, что ничего страшного. Она даже резко запротестовала, когда он предложил переодеться в ванной, подчеркнув, что не хочет, чтобы у него были дополнительные проблемы. Но он доверял своей партнерше, которая знает все, поэтому отбросил свои опасения и решил последовать ее совету.
Правда, ему пришлось поднять бровь и попытаться заговорить, когда он увидел одежду, которую Камилла принесла ему на примерку.
Тем временем внизу разгорались торговые переговоры: Лукан доказывал свою состоятельность как владелец лавки товаров широкого потребления в тихом городке, а Янг сочетала хитрое имперское воспитание с упрямством, присущим всем Нордам от рождения. Лукан, в свою очередь, заявил, что единственное, что он может сделать с кучей металлолома, которую принесла ему Янг, — это продать его Алвору для переплавки, а Янг, размахивая выбранным ею мечом, требовала вдвое больше, чем он предлагал, на том основании, что двести фунтов железа и стали, даже если это мусорный хлам, все равно двести фунтов качественного железа и стали. К счастью для столешницы Лукана, их прервали Жон и Камилла, спустившиеся по лестнице и объявившие о своем возвращении. Янг кивнула, повернулся к Жону, чтобы ответить, но тут же застыла на месте.